Разочарование.
Четверг, 07:33. За день до этого.
— Я быстро. — Говорит Стен, оставляя Денбро на бетонированной дорожке, ведущей к крыльцу дома, в компании двух велосипедов. Билл оглядывается, стараясь получше рассмотреть место, где Урис провёл детство. Он не часто бывал здесь. Дело было не в том, что Стенли негостеприимный или не считал нужным приглашать домой друзей, он скорее сам постоянно пытался вырваться отсюда хотя бы на пару часов. Билл этого не понимал. Всё же любопытство заики брало своё и он прошёл вдоль массивной стены, свернув на задний двор. В дом заходить он не осмелился, посчитав это как минимум невежливым. За домом был небольшой, но аккуратный сад. — «Это в духе Стенли». — Подумал Билл. Он не стал проходить дальше, так как прямо над его головой были открытые ставни окна. Просто стоял и наблюдал издалека, как некогда наблюдал за Урисом, пока тот решал алгебру, сидя за соседней партой. Вдруг до ушей донёсся щелчок. Денбро не сразу сообразил, что к чему и хотел было сорваться с места и побежать, сверкая искрами из глаз и испугом из пятой точки, но услышал знакомый голос. Он был очень умным ребёнком, как говорили учителя, и понял, что кто-то говорил в комнате с открытым окном, чьи створки покачивались от ветра прямо над головой. Голоса. Говорили Стен и его отец. Заика не хотел подслушивать, но что-то в голосе еврея задевало за живое, а по голосу отца можно было сказать, что он этого даже не замечает. — В больших городах снова проходили «Гей-прайд-парады»*. — Взрослый голос хоть и был холоден, но нотки раздражения в нем можно было уловить будучи глухим. — Отвратительно! — Он повысил тон. — Согласен, отец. — Стенли вторил словам родителя. — Им нужно запретить выходить на улицу, а вместо этого им разрешают в открытую калечить психику детей! — Мужчина, казалось, был в ярости. — Ты прав, отец. — Отвечает ему Стен. — Сын мой, — Обращается Раввин все с той же холодной манерой речи, — пообещай мне, что и на метр не подойдёшь к таким, как они. — Обещаю. Это слишком мерзко. Билл, больше не осознавая происходящего, поплёлся обратно к тому месту, где Стен его оставил. В голове голос кричал, отдавая болью в висках: «Это слишком мерзко.» Блять. Урис появился на ступенях дома. — Ты взял все учебники? — Бросил Билл, просто не зная, что ещё говорить. — Да, — Еврей поправил рюкзак, свисающий с одного плеча, — Определённо да. Денбро, оседлав свой велик, выехал на дорогу, не став дожидаться, пока это сделает друг. — Поехали, мы можем опоздать. Последовав чужому примеру, Стен ухватил руль велика, выволакивая его на тротуар. — Всё в порядке? — Он был слегка удивлён такими переменами в настроении Билла. — В полном. — Заика дал по газам.***
Стен стоял возле входа в соседний корпус школы. — Ты сделал математику? — Интересуется Эдди, поддерживая разговор. Урис был молчаливым. — Нет. — Он вздыхает. — Мне конец. — После он в шутку говорит о суициде. — Эй, парни! — Из толпы школьников вываливается Ричи, одной рукой размахивая тетрадью, а другой придерживая оправу очков, чтобы кто-нибудь не сбил их с его лица. — Эдди, — он останавливается рядом с парнями, одергивая рубашку, — ты поцеловал свою маму утром за меня? Каспбрак закатывает глаза. — О, — Тозиер разворачивается на пятках, уделяя внимание еврею, — Вот ты-то мне и нужен. — Ричи раскрывает тетрадь, ища нужную страницу среди остальных, разрисованных не лучшим образом. — Я только что был на истории. — Он протягивает тетрадь другу, — И я делал пометки специально для тебя. Стен скептически смотрит на парня в очках. Ричи тычет пальцем в строчку, на которой корявым почерком выведено «Холокост. Геноцид евреев.»* Урис всерьез задумывается о суициде. После небольших поисков им удалось найти Бена. Он задержался, дописывая тест. — «Ненавижу химию!», восклицал он, выходя из кабинета. Беверли они обнаружили за углом школы. Тонкие изящные пальцы, обхватившие сигарету марки «Partagas»* слегка подрагивали. Осень была зябкой. Несмотря на затянутое тучами небо и порывы ветра, неудачники решили обедать на улице, сидя на газоне, который, казалось бы, не стригли со времён основания школы, нет, со времён основания города. — А где Билл? — Бен огляделся. Заику не было видно. — Наверное с мамкой Эдди. — Тозиер пожимает плечами. Каспбрак давится молоком. Утром Билл был не в лучшем расположении духа. Стен нервно повёл плечом. — Всё в порядке? — Беверли, сидящая справа от него, рукой дотронулась до предплечья еврея, стараясь не помять рубашку. Ей нравились его идеально выглаженные рубашки. — Да. — Ответил Урис, слегка улыбаясь подруге. — Сегодня холодно. Беверли кивнула. Ланч проходил тихо и размерено, в прочем как и всегда. Не обошлось ни без неуместных шуток Ричи, ни без раздосадованных коллективных вздохов. Ричи начинает говорить. Неудачники просят его заткнуться. Идиллия. — Ребят. — Эдди привлёк внимание к своей персоне. — Это не Билл? — Он указал рукой в направлении заики. — Эй, Большой Би- — Крикнул Ричи, но его вовремя заткнула рука астматика. Тозиер, недолго думая, провёл языком по ладони Эдди. Каспбрак вопил. Ричи смеялся. «Ты ходячая бацилла, Ричи!» — С кем он? — Бен выглядел удивленным. Даже можно сказать шокированным. С таким выражением лица можно застать ребёнка, увидевшего привидение. Но тут все было гораздо серьёзней каких-то неупокоенных душ. Тут был Билл, так ещё и не один, а с девчонкой! Живой, настоящей, с руками и ногами! — Не уверена, — Бев вглядывалась в черты лица девушки, с которой Денбро что-то обсуждал, — Мы ходим с ней на биологию. Билл огляделся. Заметив ребят, махающих ему, он развернулся обратно к девушке, которую позже представит друзьям как «Бетти». Он выглядел напряженным. — Что он задумал? — Ричи в кое-то веки принял серьёзный вид, чем сильно удивил всех присутствующих. Денбро, стоя в пол оборота, приблизился к девушке, кладя руки на тонкую талию и кратко коснулся губами её щеки. Отстранился, потирая рукой шею. — Вы это видели?! — Тозиер вскочил с чуть влажной от утренней росы травы, размахивая руками. — Что за херня?! — Бип-бип, вертолёт Ричард, приземляйся. — Шикнул Эдди. — И не маши своими лопастями. — Дерьмо. — Чуть слышно выругался Стен. — Полнейшее дерьмо. Беверли сжала запястье еврея сквозь колючую ткань свитера, надетого поверх рубашки. Билл наконец направился в сторону друзей. Стен хотел придушить заику голыми руками. — Какого хуя, чувак? — Вопил Ричи, теребя заику за руку. Выглядело так, словно Тозиер махал другом, как флагом США. — Кто она? — Б-б-етти. — Абсолютно спокойно отвечает Денбро. — Мы теперь в-в-встречаемся. Еврей был уверен, ребята, сидящие в этот момент рядом с ним, могли отчетливо расслышать хруст его рёбер вперемешку с внутренним голосом, который надрываясь, кричал о жгучей боли. Руки Стена начали дрожать, но в основном он держался хорошо, сохраняя вид полного спокойствия. «Театр одного актёра.» — Урис смеялся над собой. Он, опустив глаза, теребил рукав свитера, не выдерживая такого давления. Его будто с ног до головы окатило ледяной водой, отрезвляя, избавляя от тех иллюзий, в которых он жил. Когда Урис изредка смотрел на друзей Билл улыбался ему. Это больно.***
— Эй, — Бев окликнула Стена, выходящего из здания школы, — не против, если я пройдусь с тобой? — Нет. — Выдавил из себя еврей. — Вдвоём не так скучно. — Добавил он, осознавая, что это было немногословно даже для него. Беверли поравнялась с другом. Они шли вдоль улицы, изредка перекидываясь парочкой фраз. Стену было достаточно и этого. — Так, — начала девушка, — я слышала, что Стен-отличник-Урис не сделал математику? — Она засмеялась. — О, это правда. — Еврей чувствовал себя глупо. Не столько из-за отсутствия домашнего задания, сколько из-за репутации, которую заработал, будучи покладистым учеником. — И как ощущения? Адреналин так и прёт, да? — Мисс Адамсон сказала, что я разочаровал её. — Бев удалось немного приподнять настроение Уриса и тот усмехнулся. — О, не беспокойся, малыш Стенли, все будет хорошо. Беверли отдавала часть своего тепла. Её часто звали очень солнечным человеком. Сейчас она оказывала неосязаемую, но очень ощутимую поддержку. Они остановились у перекрёстка, где им нужно было расходиться в разные стороны. Марш закурила. — Позволишь? — Сказал Урис, кивая в сторону полупустой пачки сигарет. — Наш Стенли стал плохим мальчиком? — Бев приподняла брови, отдавая никотин в руки друга. С первой же затяжкой парень закашлялся. Сигареты были крепкими, немного отдавали сыростью, но Стен из раза в раз впускал дым в свои лёгкие, как вчера впустил в душу человека, наплевавшего на это на следующий же день. — Стен. — Марш нарушила нависшую тишину. — Мы с тобой в одной лиге по отношению к Биллу... — Она провела рукой по волосам, убирая пряди за ухо, — и разберись в том, что... что у вас происходит, ладно? Он не справится с этим в одиночку. — Затушив сигарету, Бев в последний раз посмотрела на ошарашенного друга и, развернувшись, стала удаляться в направлении своего дома. Урис переваривал услышанное.***
Словно лодка, рассекающая гладь реки, лезвие оставляло за собой красные нити. Такие были у матери Стена в старом наборе для шитья, что хранился где-то на чердаке. Он хотел бы вышить на себе имя Билла Денбро.Глупость.
Пятница, 21:07
— К-к-какого черта, Стен?! — Кричал Денбро, совершенно не волнуясь о том, что их может кто-то услышать. — Почему т-ты так себя вед-дёшь?! Еврей выжидающе помолчал, а затем задал встречный вопрос: — Тебе что-то не нравится, Билли? — Процедил он сквозь зубы. — Ты… — Билл ходил из стороны в сторону, бурно жестикулируя. Движения были резкими, слово он обрывал невидимые нити, что сдавливали его. Отчего-то ему казалось, что они красного цвета. — Ты п-п-просто трус! С-самый, блять, настоящий т-т-трус! — Он с силой ткнул рукой в грудь Уриса. — Извини? — Стен, по всей видимости, не понимал, о чем говорил Билл. — Я правильно понял, ты назвал меня трусом? — Оскорбился он. — Со слухом п-плохо? — Огрызнулся Денбро. — Или твой отец з-за-запрещает тебе д-даже слушать таких к-к-как я? На лице Уриса читалось непонимание вперемешку со злостью. — А, Стен?! — Заика берет его за шиворот, пропуская факт того, что сам он ниже сантиметров так на семь, и нехило встряхивает. — Тебе противно даже отвечать на мои вопросы?! Еврей, с силой сжав чужие запястья, высвобождается из хватки. Он выглядит так, будто вот-вот и по нему пойдёт трещина, а после тело разлетится на тысячи осколков. Чувствовал он себя аналогично. — Как-то смешно слышать об этом от тебя. — Урис небрежно пожимает плечами. — Чего?! — Твоя новая девчонка. — Кивает еврей. — Она… хм, милая? — Он немного хмурит брови. — Да, думаю так. Она милая. Денбро закипает. — П-п-причём здесь она? — Тихо проговаривает он. — Ты мог бы просто отказать мне, Билл. — Парень смеётся. Больше походит на начинающуюся истерику. — Ещё тогда, в твоей комнате. Мог бы не дарить тот блокнот, мог бы не вспоминать ту историю, мог бы не целовать меня. — Голос мелко дрожал, в перерывах между словами он судорожно вздыхал. — Или ты, блять, мог сделать это намного раньше, Билл! Ты, чёрт возьми, мог бы не улыбаться мне так?! Мог бы не слушать мои тупые рассказы о тупых птицах?! Просто мог быть мне другом, а не влюблять в себя?! Стен подходит близко. Слишком близко. Почти вплотную. Наклоняясь к уху Билла шепчет: — Ты мог бы сказать, что не любишь меня, но испугался. Заика впивается взглядом в лицо еврея. Его глаза мечутся из стороны в сторону, будто бы у них осталось совсем мало времени и он хочет запомнить Стена таким. Билл чувствовал, как к горлу подкатывал ком. Размахнувшись, Денбро бьёт со всей силы. Лицо, живот, куда придётся. Он колотит Уриса, а тот покорно терпит. Он пытается выбить все то, о чем думал еврей, о чем он только что говорил. Из носа последнего вытекает маленькая полоска крови, обрамляя верхнюю губу. А Билл всё бьёт и бьёт, удар за ударом, пока не начинает громко всхлипывать. Тогда Стен все же решается посмотреть на друга. По щекам разбегаются капли. Много капель. Денбро рыдает навзрыд, сминая в руках испачканную кровью ткань рубашки Уриса. — Никогда. — Заика берет в свои ладони лицо друга. — Слышишь, сука? Никогда не говори этого больше. — Не говорить чего? — Шёпотом отвечает еврей, обхватывая дрожащего Билла руками и прижимая к своей груди. — Не говори о том, что я... что я не люблю тебя. — Парень закусывает губу и прячет лицо в плече Стена.