ПЯТЬ ПРОЩАНИЙ

Стив поднял вверх один палец, в то время как остальные Коммандос столпились возле бара, затаив дыхание и ухмыляясь от уха до уха. Он осушил целую бутылку джина, дешёвого британского бухла – впрочем, на войне никто особенно не привередничал, и кто он был такой, чтоб начинать – разом, но Баки видел только, как двигается его горло, когда он глотает, как дрожат его ресницы над скулами, когда он старается не подавиться отвратительным вкусом. Наконец, остаток джина исчез, и парни завопили от восторга, бросая на стол пачки сигарет, служившие ставкой. – Да ладно тебе, Кэп, ну должен же ты чувствовать себя хоть немного пьяным, – сказал Дуган. С покрасневшим носом, опирающийся на того, кому случалось оказаться к нему ближе всех, он, на взгляд Баки, сам уже изрядно набрался. Стив сжал оба кулака и принял плакатную позу Капитана Америки, подбородок кверху, взгляд устремлён к красно-сине-белому горизонту: – Я опьянён нашей грядущей победой, солдат. Парни завыли от смеха и поочерёдно дали ему пять. Все, кроме Баки – он не мог перестать пялиться на Стива, утопая в его патриотическом сиянии. Из соседнего помещения доносились пьяные песни, парочки тискались по углам, солдаты и моряки поглощали оставшуюся в Лондоне выпивку – все звуки слышались ему, как помехи на радио. Стив звучал единственной мелодией в его голове. Когда Фальсворт заказал ещё порцию выпивки на всех – «для нас, несчастных простых смертных», как он сказал – они перебрались за освободившиеся места за угловым столом и заняли там все стулья. Баки отхватил место по правую руку от Стива, и только позже удивился тому, стоило ли ему стесняться того, как быстро он заявил свои особые права на это. Но все они были по уши влюблены в Стива в тот момент, каждый по-своему. Как хреновы апостолы, про которых им рассказывала сестра Мария, и никто даже не покосился на него, когда он так сделал. – Да ладно, – мурлыкнул Баки, повернувшись к Стиву, – ну должен же ты хоть немного пьянеть. Щеки Стива залились румянцем: – Может быть, самую малость. Баки покачал головой и недоверчиво засмеялся: – Помнишь, когда мы с тобой добрались до заначки моего старика? – Это когда я… ох, – румянец Стива стал заметно гуще. – Я не особенно много помню, но это я не забыл. – Ты устроил целое шоу, когда нажрался, – сказал Баки. – Может, когда-нибудь мне удастся заставить тебя повторить то представление. – Насколько я помню, мой зритель сам был не в состоянии ровно держаться на ногах на протяжении представления. У некоторых нет никакого чувства уважения к высокому искусству. Баки подался вперёд, чтобы куснуть Стива за шею, показать ему насколько он уважает искусство, но в этот момент Фальсворт опустил поднос со стопками в центр стола. – Ну, команда, глушим до капли, чтобы все рюмки – жопкой кверху! Покажем нашему капитану, что и мы кое-что можем. Баки опрокинул свою рюмку и повернулся к Стиву с коварной улыбкой: – Жопкой кверху, Кэп. В ответ под столом рука Стива скользнула по бедру Баки вверх. Баки резко втянул воздух ртом, как при пропущенном ударе в живот. Инстинктивно – и, боже, как же он ненавидел этот инстинкт, впечатанный в его мускульной памяти так же, как умение перебирать винтовку или необходимость постоянно отслеживать возможные удобные огневые точки противника – он немедленно оглядел бар, чтобы убедиться, что никто не заметил. Но они сидели спиной к облупившейся фальшстене, и рука Стива была под столом, а все вокруг пахло выпивкой, так что легко можно было обмануться, поэтому он чуть шире раздвинул ноги и улыбнулся Стиву левым уголком рта, пока они продолжали провозглашать тосты и пить джин. – Клянусь, тот фашист наверняка обосрался, когда понял, что это он со мной общался по рации, – говорил тем временем Джонс. – Так ему и надо. Чёрт, да мой южно-саксонский акцент был даже лучше, чем у него самого. – Думаешь, они клюнут на это ещё раз? – спросил Морита. Джонс усмехнулся: – Ну, тот парень не выжил, чтобы предупредить остальных. Спасибо за это нашему сержанту. Баки переключил внимание на Джонса, как раз вовремя, чтобы ответить на его салют, но едва сдержал стон, когда Стив кончиками пальцев провёл по его члену, уже откровенно возбуждённому. – Вот так-так! Ну, разве это не самая жалкая банда грёбаных неудачников, какой я когда-либо имел удовольствие командовать? У Баки глаза расширились от страха. Полковник Филлипс остановился у самого их стола, с выражением, заменяющим улыбку, у него на лице, и все остальные парни стремительно повскакивали на ноги. Чёрт, чёрт, чёрт. Встать вместе с остальными он просто не мог – надо было быстро что-то придумать. Баки наклонился вперёд, как если бы собирался вставать, но при этом как бы ненамеренно ударил снизу по столешнице коленом, заставив алкоголь выплеснуться из рюмок и потечь по столу. – Осторожней, сержант! – воскликнул Морита. – Ты же жидкое золото сейчас пролил! Баки склонился над столом, вроде как собираясь вытереть то, что разлил, но остальные уже занимались этим, и лишь отмахнулись от него. – Вольно, солдат, – сказал Филлипс. – Последнее, что мне нужно, так это чтобы мой лучший снайпер угодил в госпиталь из-за пьяной травмы. – Простите, парни, – Баки пожал плечами, бесстыдно ухмыльнулся и пожал плечами, что всегда так бесило его маму, и рухнул обратно на свой стул. Филлипс покачал головой. – Несколько милых юных леди интересовались у меня, здесь ли хреновы великие герои, и собирались подарить вам ленты, которые они для вас сделали, или ещё какое-то дерьмо вроде этого, чтобы выразить вам своё восхищение. Я им сказал, что не знаю никаких хреновых великих героев, но у меня есть кучка ушибленных головами остолопов, которые могут сойти за них. Дернье и Джонс зашептались друг с другом, явно говоря пошлости по-французски; Морита провёл пятернёй по волосам: – Ну, мне ленты особо без надобности, но, уверен, что смогу показать им свою искреннюю благодарность. – Хм, лично мне на хрен не сдалось это слушать, – сказал полковник. – И, капитан? Не дайте повода Картер устроить из-за этого сцену, ясно? – Слово бойскаута, – ответил Стив, подняв три пальца на одной руке в то время как вторая вернулась к Баки в пах. Баки пришлось прикусить язык, чтобы не издать ни звука. – Кстати, и где же твоя дама? – спросил Дуган. – Ей не слабо перепить нас всех в лёжку. Стив только пожал плечами в ответ: – Что-то там по поводу инструктажа завтра утром. Так что, боюсь, вы застряли тут со мной этим вечером. Знакомый шип царапнул Баки внутри – ревность. Даже несмотря на то, что он не имел на это никакого права. Они с Картер договорились, но это же не означало, что он не мог проверять границы. – Мы сделаем все возможное, чтобы компенсировать это, – сказал Баки, коварно улыбаясь, и его совершенно уже не волновало, кто это на хрен может увидеть. Филлипс направился к выходу из бара и окликнул группу женщин снаружи: – Они здесь, дамы. Живьём они ещё уродливее. Не прошло и минуты, как девушки окружили Коммандос: юбки шуршали по их ногам с фальшивыми стрелками, нарисованными на обратной стороне голеней, причёски завивались крутыми большими кудрями. Одна рыжеволосая сразу же устроилась на коленях у Мориты, в то время как блондинка утащила Фальсворта на танцпол. Дуган перемигивался с аппетитной особой из Британской Индии в сапфирово-синем платье, а хорошенькая брюнетка закинула руку Джонсу на плечи и попросила у него прикурить её сигаретку. Дернье обнимал сразу двух и поочерёдно жарко шептался с обеими. Но больше всех внимания, конечно же, привлекал Капитан Роджерс: девушки сгрудились вокруг него, как если бы он был чёртовым Папой. – Простите, дамы, но я помолвлен, – сказал Стив, хотя и не похоже было, чтобы это ему как-то помогло. – А ты что скажешь, сержант? – спросила девушка, явно из Шотландии, наклоняясь вперёд всё больше и больше, так что её богатства чуть не вывалились у неё из ворота платья. – У тебя есть дома суженная? Баки лукаво глянул на Стива, прежде чем повернуться к ней: – По правде говоря, кое-кто ждёт, чтобы я вернулся туда. Мы собираемся прикупить себе маленькую квартирку в Бруклине после войны. Может быть, заведём собаку или ещё кого. – Да ладно вам, парни, от одного танца с вас не убудет. Стив повернулся к Баки, вопросительно выгнув бровь: – Что скажешь, сержант? Может, один танец? Думаю, наши возлюбленные позволят нам это. «Холодный душ, холодный душ», – подумал Баки. – «Бабушка Барнс и запах стариков в доме престарелых». – Что ж, полагаю, один танец не повредит. С довольным визгом девушки потянули их за руки. Холодный душ. Холодный душ и… Холодные металлические зажимы у него на запястьях, лодыжках, на горле… Процедура уже началась… Баки сглотнул, ему в горло разом будто набили ваты, и встал. Девушки утянули их на танцпол как раз к началу какого-то медленного танца. Баки приобнял свою даму за талию – Фиона, так, она сказала, её зовут – и переплёл пальцы другой руки с её пальцами, плавно покачиваясь с ней под нежную мелодию. Она танцевала неплохо и пахла действительно приятно, чем-то ночным и цветочным, он не мог разобрать точнее за духом пролитого пива на полу и виски в дыхании окружающих. Они немного поболтали, что-то о погоде в Лондоне и как ей бы хотелось повидать Нью-Йорк когда-нибудь после победы. Его рот сам угадывал правильные вопросы и ответы, как если бы это просто было ещё одним танцем. «Я вернусь к тебе уже скоро, как только зацветут яблони. Я буду ждать, когда ты возьмёшь себе мою фамилию…» Поверх её плеча он поймал взгляд Стива, партнёрша которого прильнула к его груди, и Стив криво улыбнулся Баки. В ответ, Баки припустил ресницы и одарил Стива своим самым соблазнительным взглядом для спальни, сжав зубами нижнюю губу. Стив сглотнул, улыбка его исчезла, и он резко переключился на свою девушку. «Было бы так классно вернуться домой к тебе, – подумал Баки. – Мне без разницы, я бы взял твою фамилию. Всё, что мне нужно, это ты и какое-нибудь безопасное место для нас». Как-то вышло, что именно на войне они ощущали себя безопаснее всего – даже в большей безопасности, чем когда снимали вместе квартиру в Бруклине, безопаснее, чем за тонкими стенами с шумными соседями, и настырным квартирным хозяином, и работой, которую надо было делать с утра до вечера, чтобы быть в состоянии оплачивать счета каждый день. Но Баки осмелился задуматься и о том, что будет дальше. Как если бы он знал, что на самом деле лучше не стоит. Ему хотелось притвориться, что так будет всегда. Что это ещё не конец для них. Песня закончилась, и они проводили дам с танцпола обратно к столу, за которым несколько Коммандос пили со своими девушками. – О, ну ладно, давай ещё потанцуем, – попросила девушка Стива. – Простите, мэм. Не могу составить компанию, – ответил Стив. Баки чмокнул Фиону в щёку и, извинившись, прикоснулся рукой к спине Стива, проходя за ним. Едва слышно, так тихо, чтобы невозможно было разобрать, если у тебя нет улучшенного слуха, шепнул: – Встретимся в уборной. *** Стив – это горячий сладкий рот и сильные руки, вцепившиеся в ворот его рубашки, когда он прижал Баки к выложенной белой плиткой стене уборной. – Сильнее, – прошептал Баки, – как будто ты правда этого хочешь. И хватка Стива внезапно ослабла, как если бы он не понял, о чём речь. Поэтому Баки сжал свои пальцы вокруг его, широко скалясь, и толкнул себя ими к стене. – Я не хочу сделать тебе больно, – растерянно сказал Стив. Баки рассмеялся, сухо и зло. Как будто подобное ещё могло произойти с ним. Он падал с деревьев, видел, как содранная пулями кожа заживала, не оставляя даже слабых бледных царапин, он ломился в тяжёлые запертые двери, и синяки исчезали через пару часов. То ли это ангел-хранитель приглядывал за ним, то ли он, сам того не ведая, заключил сделку с дьяволом, но, похоже, он не мог пострадать даже, когда сам хотел этого. – Мне не будет больно. Обещаю, – он прямо посмотрел Стиву в глаза. – Я хочу этого. Стив набрал воздуха в грудь. Рванул Баки за воротник и ударил его об стену с такой силой, что у того зубы щёлкнули. Голова Баки мотнулась назад, и он зашипел сквозь зубы. Стив медленно улыбнулся, убедившись, что Баки действительно не пострадал, и прижал его к стене в ещё одном жадном поцелуе. – Так тебе нравится? – прошептал Стив, ртом втягивая воздух у самого уха Баки. – Чёрт, да, – он скользнул рукой вниз по груди Стива, мимо поблёскивающих планок и отполированных пуговиц на его форменном кителе. Зацепил пальцами ремень Стива и провёл языком по зубам. – Но не так сильно, как когда ты внутри меня. Стив застонал и заглушил этот звук, уткнувшись лицом в шею Баки. – Давай. Никто нас не услышит, – Баки поспешно расстегнул брюки Стива, чувствуя, как он напрягается под его ладонью. Музыка с танцпола пульсировал снаружи, шум сотен нестройных голосов звучал за дверью. – Я буду хорошо себя вести, Стив. Стив рассмеялся и прижался лбом к стене: – Не уверен насчёт этого. – Ну, есть только один способ узнать точно. Он обхватил пальцами член Стива, сжал его, сначала нежно, потом уже более настойчиво. Посмотрел своим самым дьявольским взглядом. Стив жарко выдохнул Баки в шею, сдерживая ещё один стон: – Я ничего не захватил с собой, – сказал Стив. Баки усмехнулся, отпустил его, сунул руку в карман своего кителя и вытащил маленькую баночку. – Боже. Так это был твой коварный план все это время, да? – Стив прижался к нему, головка его члена вдавилась в брюки Баки. Скорее всего, оставляя следы, но Баки было сейчас насрать на это. – О, у меня есть коварные планы внутри коварных планов, – он распустил узел галстука Стива. – Так что лучше бы тебе выебать меня как следует. Рот Стива обрушился на него, настойчиво, с привкусом джина и жара всех тех ночей, что они прижимались друг к другу, пока были за линией фронта. Стив больше не старался быть нежным. Он рванул ремень Баки и застёжку брюк, так что пуговица отлетела и покатилась по полу. Стащил штаны вниз, Баки на бёдра. Сжал ягодицу Баки, одним пальцем вдавливаясь в отверстие. Баки сжался, грубость проникновения болезненно резанула внутри, но в то же время было чертовски хорошо. Он не был пьян – хотя должен был быть пьян – но у него голова закружилась от того, как сильно он хотел этого. – Давай, – прошептал Баки, – тебе придётся раскрыть меня больше, чем сейчас. Потерпи. Стив покраснел, хорошенький, как картинка, но Баки уже сбросил ботинки и оставил брюки и трусы на грязном полу, пока Стив набирал двумя пальцами вазелин. – Скажи мне, чего ты хочешь, Стив, – Баки невольно поморщился, когда Стив ввёл ему внутрь два пальца и скользнули ими сразу глубоко. Но в следующий миг он дотронулся до чего-то внутри, от чего у Баки потемнело в глазах от удовольствия. – На хрен скажи мне. – Я хочу… прижать тебя к стене и… Он замялся, покраснел и смутился, несмотря на то, что его пальцы были в заднице Баки по самые костяшки, и Баки не мог не засмеяться. – Давай. Я знаю, что у тебя есть грязные фантазии. Не бойся сказать их вслух. – Я хочу т… трахнуть тебя, идёт? – Стив тяжело дышал ему в ухо. – Я хочу никогда не останавливаться. Баки сглотнул, почувствовав ком в горле. Он тоже не хотел останавливаться, не хотел, чтобы война заканчивалась, не хотел решать вопросы, которые возникнут потом. Когда Стив и его дамочка пойдут к алтарю и будут жить долго и счастливо в домике с белым палисадником. Если они когда-нибудь вообще смогут вернуться домой, вернуться к тому, как они жили раньше. Поэтому он засмеялся, чтобы не думать об этом. В тайне сам себя ненавидя за этот смех. – Я тоже хочу, чтобы ты меня трахнул, – поддразнил он. Стив запрокинул голову, решительно двигая рукой. – Ты чёртов тупица. Баки потянулся к тюбику вазелина на краю раковины и выдавил обильную порцию себе на пальцы. Смазал возбуждённый член Стива. А потом посмотрел ему прямо в глаза, когда тот высвободил руку из задницы Баки. – Ну, так докажи это. Стив набрал воздуха в грудь и отступил назад, держа Баки на расстоянии предплечья: – Я не знаю, что если я… я имею в виду, я ведь не… с тех пор как... – Ты не был у меня внутри с тех пор, как они накачали тебя своим суперсоком, и твой член стал еще больше, чем был раньше? – поддразнил Баки. Лицо Стива стало красным, как закатное солнце. – Хм, да. – И ты боишься, что теперь разорвёшь меня надвое? – Что-то вроде того, да. Внутри Баки царит тьма: шипы ревности, которые он уже ощущал раньше, но и ещё что-то – что-то маслянистое, что-то отчаянно решительное. Он пытался избавиться от этого, но теперь ему хочется быть таким. Хочется, чтобы оно наполнило тяжкой силой его руки и ноги, заострило ему зубы. Это уже в его крови – возможно, оно всегда там было – но теперь оно уже пропитало ему кости, и мясо, и шкуру. –- Твоя дамочка, Стив. Картер. Она жалуется на твой размер? – прозвучало колюче, но ему было плевать. Пусть слова ранят их обоих. – Ну, нет… поскольку мы, в общем… тщательно готовимся…? – Вот и не фига волноваться за меня. Стив выпрямил плечи. Офицер на задании, если не считать спущенных штанов в районе колен и торчащего вперёд, обильно смазанного стояка. Он подхватил Баки сзади за ляжки, поднял и прижал его к стене. Баки сомкнул лодыжки на талии Стива и прогнулся в талии, чтобы им было удобнее, подтянув живот и сгорбив спину. Стиву потребовалось ещё с минуту, чтобы вогнать ему в задницу, потому что угол был не самым удобным, к тому же он был так чертовски осторожен, но, как только он погрузился полностью, то содрогнулся всем телом и закрыл глаза: – О, боже. Баки сдавил его внутри себя. Его глаза невольно стали мокрыми от режущей боли и мучительного удовольствия. – Я тебе говорил. По-прежнему вжимая его в стену, Стив подался назад, а затем толкнулся обратно. Баки взвыл, как животное, от трения внутри. – Боже, Бак. Черты лица Стива уже смягчились от наслаждения. Ему явно не понадобиться много времени. Баки потянулся и взял одну из рук Стива в свою. Поднял её к своему горлу. Развёл ему пальцы и с силой придавил. – Баки, что ты де… – Пожалуйста, – прошептал Баки. – Но я намного сильнее, чем был раньше. Баки сжался внутри, сильно, заставив Стива содрогнуться: – Я тоже. Лицо Стива потемнело, и его рука сомкнулась вокруг шеи Баки. Они вошли в странный ритм: Стив толкался вверх, впечатывая Баки спиной в стену, хваткой на горле удерживая его на месте; Баки впился ногтями в спину Стива, чувствуя, как его член трётся Стиву о китель. Шум паба по другую сторону двери заглушал мягкие стоны Стива и яростное хрипение Баки. И чем больше Стив сдавливал ему горло, тем больше Баки ощущал, что его лёгкие готовы взорваться, что он сейчас просто на фиг развалится на части прямо здесь. Лицо Стива застыло, превратившись в чёртово произведение искусства, и Баки сжался вокруг него, быстро облизав губы. Стив сдавливал его горло всё крепче, так, что у него в глазах потемнело, огонь внутри полыхал всё нестерпимее. Стив толкнулся в него с последним низким стоном и замер, удерживая его. Темнота сгустилась вокруг него, пока жар Стива наполнял его изнутри, пока голова Баки переполнялась образами: восхитительное выражение лица Стива во время оргазма; тепло солнечного света на их щеках, когда они загорали на пляже Рокэвей; холодные металлические челюсти, сдавившего ему щиколотки и запястья; тощая рука Стива, тянущая его с кровати. Он хотел вернуться домой, обратно ко всему этому, он хотел никогда не возвращаться домой. И со сдавленным криком, Баки ощутил, как всё это разорвалось в нём, и торжествующая темнота поглотила его. *** – Бак? Баки. Баки растерянно моргнул. Он привалился к стене уборной, Стив склонился над ним, прижимая клочки влажной туалетной бумаги к его щеке. Баки поднял брови и посмотрел на него с ленивой улыбкой. – Да, я… я здесь. – Иисусе, Бак. Не делай так больше. Мне так жаль, я не думал, что я… – Нет, нет… я этого и хотел, – покачнувшись, он кое-как поднялся на ноги. Его брюки и бельё по-прежнему валялись, скомканные, на полу; собственные брюки Стива были спущены до колен. Баки засмеялся, и звук получился хриплым и рваным: – Сдаётся мне, в таком виде мы провалим смотр, да, приятель? Стив улыбнулся ему и, нежно коснувшись рукой виска Баки, снова поцеловал его. «Это похоже на хреново волшебство», – подумал Баки. Кто–то постучался в дверь уборной: – Эй, поторопись там! Мне надо поссать! – Минутку, – крикнул Стив в ответ голосом, прозвучавшим тоньше от страха. – Мой, ух… мой друг, ему стало плохо. Баки рассмеялся, натягивая обратно свою одежду. Он мельком заметил своё отражение в грязном зеркале над раковиной: волосы мокрые от пота, растрёпанные во все стороны, синяки уже начали наливаться цветом вокруг горла. «Вот и отлично», – подумал он, и ему было плевать, насколько это мелочно. Это были его синяки. Он будет носить их, как чёртово брильянтовое ожерелье. Он сжал лицо Стива обеими ладонями и поцеловал его в последний раз, потом закинул руку ему на плечо и прикинулся пьяным. Он был готов играть любую роль, которую ему придётся. Всё, что угодно, лишь бы выиграть для них несколько украденных мгновений наедине. Он на всё был готов для Стива.