Кумиры и поклонники

В повисшей тишине Кристина отчетливо слышала, как громко бьется ее сердце. Его удары отдавались неприятным буханьем в ушах, кровь пульсировала в висках, из-за чего хотелось хотя бы на пару секунд зажмуриться, чтобы сбросить напряжение. Себастьян стоял неподвижно и сверлил девушку взглядом, под тяжестью которого Мейер хотелось просто провалиться сквозь землю. Из-за этого взгляда блондинка чувствовала себя последней тварью, но, как и у любого человека, у нее были свои потребности, игнорировать которые она не могла. - Я знал, что с тобой что-то нечисто, - Кастелланос заговорил первым, заставив Кристину вздрогнуть. - Ничего ты не знаешь, - Мейер нахмурилась и сделала шаг ближе к мужчине. – Если думаешь, что я заодно с этим ненормальным, то ты ошибаешься. Однако, сейчас он нужен мне живым. Кристина следила за каждым даже маломальским движением мужчины перед собой, за каждым его вздохом. Боялась, что Себастьян попытается напасть, не хотела стрелять в него и причинять вред. - Пообещай, что выслушаешь меня, и я опущу оружие. Воцарившаяся тишина длилась всего несколько секунд, но девушке они показалась вечностью. Кристина продумывала разные варианты развития событий и надеялась, что судьба выберет тот, что с хорошим концом. - Валяй, я слушаю. Лишь одна фраза, и девушка будто скинула с плеч тяжелый груз. Она сглотнула и неуверенно опустила пистолет, надеясь на то, что Себастьян не выстрелит в нее. Все же, убирать оружие Кристина не стала. На всякий случай. - Со мной что-то происходит. Галлюцинации, потеря памяти, эмоции и мысли, которые просто не могут принадлежать мне, - Мейер шмыгнула носом и поморщилась. – Все это началось после того, как я встретилась с ним. Он должен знать, что со мной происходит. Я не хочу закончить свою жизнь в этом месте, будучи невменяемой. Себастьян внимательно слушал девушку. Кристине показалось, что в его взгляде промелькнуло сочувствие, но скорее, ей действительно лишь привиделось это. - Предлагаешь мне просто оставить его в живых, чтобы ты смогла удовлетворить свое любопытство? - Любопытство?.. – Кристина почувствовала, что ее трясет, и ей пришлось сильно постараться, чтобы не перейти на крик. – Знаешь, когда я впервые попала сюда, мне и правда было любопытно. И я ни в одном, даже самом кошмарном сне, не могла предположить, что все закончится так. Это ведь настоящий ад. И я мечтаю лишь узнать, что со мной не так, чтобы иметь больше шансов выбраться. Простое человеческое желание, не так ли? Прямо как твое желание спасти Лили. Девушка говорила быстро, иногда запинаясь. Во рту она почувствовала сухость, будто там внезапно образовалась пустыня, говорить стало сложнее. - Десять минут. Я прошу лишь немного времени на разговор. А потом можешь делать с ним, что хочешь. Вряд ли он в таком состоянии сможет куда-то деться. С минуту Кристина и Себастьян просто обменивались взглядами. Девушка уже начала сомневаться в том, что выбрала правильную тактику, когда Кастелланос протер глаза рукой и кивнул. - Не заставляй меня жалеть об этом. Мейер поджала губы и слабо кивнула в ответ. - Спасибо… Лили в том зале, где мы были. Прячется за кулисами. Советую сходить за ней, по театру до сих пор шастает Обскура. Кристина хотела было сказать что-то еще, но передумала, просто проводив мужчину взглядом. Она не ожидала, что Себастьян и правда позволит ей поговорить со Стефано. Думала, что пристрелит фотографа, а потом и ее, возможно. Вполне вероятно, что Кастелланос пожалел ее. А может, просто понимал, что Валентини с такими ранами не выживет, даже если Себастьян не вернется по его душу. Или было что-то еще… Девушка дождалась, когда Себастьян скроется за дверью, после чего осмотрелась. Теперь комната стала выглядеть иначе. За время их разговора постепенно растворились черные щупальца, оплетавшие стены, пропали фотографии, развешанные повсюду. Помещение приобрело свой изначальный вид, чем несколько озадачило блондинку. Мейер убрала пистолет в кобуру и посмотрела на лежащего чуть в отдалении Стефано. Его неизменная камера валялась в паре метров от самого фотографа, и девушка осторожно подобрала ее, пока шла к телу. Кристина видела плачевное состояние Валентини, промедление грозило ей тем, что итальянец отправится к праотцам до того, как она успеет задать ему те вопросы, что ее интересовали, однако, девушка не спешила. При виде этого мужчины блондинка все еще испытывала иррациональный страх, хоть и понимала, что он ей сейчас ничего не сделает. Кристина медленно подошла к фотографу и остановилась в шаге от него, наклонившись. Глупую и по-детски игривую мысль девушка подавить в себе не смогла, поэтому в следующий момент сделала снимок. От вспышки единственный глаз Стефано немного дернулся, девушка, заметив это, улыбнулась и села на пол рядом с фотографом. - Тебе идет красный. - Чего не скажешь о тебе. Голос Стефано прозвучал хрипло и резанул слух непривычными нотками. Слишком сипло, слишком шипяще, слишком… пугающе. - Приятно, что моя главная поклонница решила посетить меня в столь знаменательный момент, - губы Валентини растянулись в полубезумной улыбке. – Момент, когда я сам стал шедевром. - Все-таки ты полный псих… Кристина пересиливала себя, чтобы не двинуть итальянцу в челюсть, просто чтобы остановить этот поток бреда. Сейчас, когда она находилась так близко, страх пропал, как и ненависть. Забавно, но девушке было даже жаль фотографа, как человека. Все же, его слова раздражали, с каждой произнесенной фразой все больше. - И это все, чем ты можешь гордиться сейчас?.. - Тебе этого не понять. Только она понимала, отличалась от тех плебеев, что окружали меня всю жизнь. Умела ценить… Сказанное заставило девушку удивленно посмотреть на Стефано. Кристина оценивала, бредит мужчина или нет. Выходило, что его слова лишь подтверждали то, о чем чуть ранее говорила Лили. То, что существует загадочная «она». - Вы ничуть не похожи. До встречи с ней я не видел никого, кто бы так тонко чувствовал красоту и ценил ее, как величайшее сокровище. Кристина слушала молча. Стефано говорил медленно и тихо, иногда его слова прерывались приступами кашля. Раны говорили сами за себя, и удивительно, что мужчина вообще шел на контакт и что-то рассказывал. Девушка же впитывала каждое слово, пытаясь понять все без вопросов. - Я рад, что именно я дал ей свободу, пусть даже ненадолго. Она ее заслужила. Стефано говорил что-то еще, но Мейер выпала из реальности, замерла, уставившись в одну точку перед собой. У нее были догадки на счет того, что с ней происходило, но они казались бредовыми и неправдоподобными. В голове что-то щелкнуло, перемкнуло, и Кристина поняла, что не так. - Значит, во мне есть другая личность. Кто-то, кто ценит твое «искусство», - Кристина сделала акцент на последнем слове и внимательно посмотрела на Валентини. Мужчина поморщился, недовольный тем, что его перебили. «Раздвоение личности, так? Как глупо, что я не поняла это из рассказа Лили» Мейер судорожно вздохнула и помотала головой. Внутри снова вскипала ненависть ко всему, что происходит вокруг. Слишком много боли и смертей, слишком много негативного воздействия, слишком много того, что здоровому человеку не понять. - Отлично, два психа нашли друг друга. Прямо романтика, - Кристина хохотнула и запрокинула голову, закрывая глаза. – Твои работы временами действительно интересны, но это не отменяет того факта, что ты убийца. Кристина внимательно посмотрела на Стефано. Сейчас мужчина выглядел жалко. Этот вид нельзя было сравнить с тем, как итальянец выглядел обычно. Рваный и потрепанный костюм, многочисленные раны, волосы, слипшиеся от крови… Самые разительные изменения касались лица. Мейер не раз ловила себя на мысли, что Валентини легко можно назвать привлекательным, но сейчас от этой привлекательности не осталось и следа, и дело было даже не в порезах и кровоподтеках. От части лица, которую закрывала челка, шли черные вены, расползавшиеся по коже, словно вьющееся растение. Девушка протянула руку и убрала мешающие обзору волосы. Жест получился аккуратным, рука дрогнула лишь тогда, когда Кристина увидела вторую половину лица. Сейчас блондинка могла хорошо рассмотреть и объектив, заменяющий один из глаз, и изувеченную как от ожога кожу. - Ты не умеешь ценить человеческие чувства и эмоции. Не знаю, что произошло в твоей жизни, что заставило тебя стать таким, но убийствам… таким убийствам, нет ни малейшего оправдания. Мейер поднялась на ноги, не отводя взгляда от лица мужчины. - Ты один раз сказал мне, что мы с тобой мало чем отличаемся. Ты ошибаешься, - Кристина достала пистолет и неловко, из-за камеры во второй руке, сняла его с предохранителя. – Возможно, мне стоит закончить то, что начал Себастьян. Ты хотел стать шедевром. И кто я такая, чтобы лишать тебя этой возможности?.. Кристина направила пистолет на лежащего у ее ног мужчину и поднесла фотоаппарат к лицу. Валентини не сводил с девушки целый глаз, но его лицо выражало мертвенное спокойствие, словно его совершенно не беспокоило то, что она собиралась сделать. Мейер смотрела в объектив и не понимала, зачем вообще делает нечто подобное. Нервы шалили? Захотелось отыграться таким глупым образом за все, что пришлось пережить? Щелчок фотоаппарата раздался одновременно с выстрелом, разнесшимся по пустому помещению. В тот же момент Кристина почувствовала пульсирующую боль в висках, которая буквально раздирала ее на куски. - Вот… значит как?.. – девушка почувствовала, как из носа двумя тонкими струйками потекла кровь. Глаза болели, как от перенапряжения, голова продолжала раскалываться, рука с пистолетом дрожала. Кристина медленно убрала оружие и опустила камеру, утирая кровь свободной рукой. В последний момент рука дрогнула, и пуля не достигла своей цели. Кристина отчетливо слышала в своей голове голос, который буквально кричал о том, что не позволит убить, от этого голоса нещадно звенело в ушах. «Скотины, вы оба» Мысль, обращенная в никуда, внезапно прекратила шум в голове, и боль немного отступила. Однако, выстрелить повторно Кристине не позволило чувство самосохранения, она решила не испытывать судьбу. - Тебе чертовски повезло, - девушка снова опустилась рядом со Стефано и вложила камеру ему в руку. Кристина нашарила в одном из карманов формы шприц с лекарством. От каждого действия боль в голове унималась, девушка чувствовала себя легче. - Эта проклятая система… этот город… Чувствую, если ты сдохнешь, то вторая моя сущность просто-напросто прикончит и меня, - блондинка тихонько рассмеялась, пока вводила препарат. – Господи, какая же я неудачница. Девушка поднялась на ноги, когда закончила, и направилась в сторону выхода. - Если в тебе все еще осталась хоть капля инстинкта самосохранения, ты соберешь силы и свалишь отсюда. Прямо сейчас. Не знаю, каким образом, но это уже твои проблемы. Содеянное девушку совсем не радовало, но поступить иначе она просто не могла. Она давно не чувствовала себя настолько скверно и теперь понимала, что внутри нее действительно кто-то есть. И этот кто-то отравлял и будет отравлять ее жизнь. В этой ситуации придется либо настоять на своих принципах и так нелепо закончить свою жизнь, либо научиться подстраиваться под сложившиеся обстоятельства. Кристина вышла из зала и удивилась тому, что оказалась не в Гранд отеле, а в театре, в одном из коридоров. Видимо, силы, которые меняли пространство, больше не работали, поэтому театр стал лишь театром, вернув свой изначальный вид. «Может, стоит просто уйти? Пробраться к выходу и надеяться, что Себастьян меня не караулит? Мне и правда можно вручить премию за всю ту глупость, что я совершила в Юнионе» Девушка недолго блуждала по коридорам, и в итоге вышла к главному холлу. Отодвинула заграждение и остановилась около лестницы, осматриваясь. Дверь в зал была немного приоткрыта, и Кристина не решалась подойти ближе. Мысли о побеге еще несколько раз посещали блондинку, но она старалась их отмести. Наконец, девушка собралась с духом и направилась к залу. Она легонько толкнула дверь и прошла внутрь, резко остановившись у самого порога. - Что за?.. То, во что превратился зал, сложно было описать. Пол вместе с частью сидений обвалился, и теперь на его месте красовалась огромная дыра, уходившая в неизвестность. Кристина аккуратно подошла к краю и толкнула ногой небольшой камешек, полетевший в темную бездну. Камень быстро скрылся в разломе, и девушка даже думать не хотела, насколько глубоко он уходит. - Себастьян?.. Лили?.. – девушка позвала, но не ожидала, что ей ответят. – Да что же здесь произошло… Мейер прошла немного вбок, но вскоре осознала, что возможности пройти на другой конец зала просто нет. «Надеюсь, с ними все в порядке, и Себастьян нашел Лили до того, как это случилось. Может, они просто ушли… А это лишь действие бессилия Стефано. Пожалуйста, пусть будет так…» Девушка посмотрела в пустоту последний раз и поспешила к выходу из театра. Теперь ее желание попрощаться с Майком стало невыполнимым, поэтому Кристина не видела смысла задерживаться. Девушка надеялась, что Кастелланос нашел дочь, и они просто ушли, и что Мейер сможет нагнать их. Оказавшись на улице, Кристина почувствовала себя лучше. Театр тяготил ее, пусть даже теперь и выглядел менее зловещим внутри. Все равно, блондинку больше прельщало открытое пространство перед зданием, хотя оно все так же было усеяно трупами. Но здесь стены не давили и не вызывали в голове отрывочные воспоминания о времени, проведенном в этих самых стенах. Мейер надеялась увидеть хоть малейший намек на то, что Себастьян с дочерью был здесь, но ничего не указывало на это. Девушка выбежала с территории на дорогу, посмотрела по сторонам, но знакомых фигур нигде не было. В душе медленно зарождалась паника, оставаться в полном одиночестве девушка не была готова. Кристина достала коммуникатор и попыталась связаться с мужчиной, но прибор отказывался ловить сигнал, и в ответ лишь противно шипел, чем выводил девушку из себя. - Черт, да не могли же вы просто исчезнуть, - Мейер всячески отгоняла от себя мысли о провалившемся поле в театре. Внезапно коммуникатор запищал, заставив девушку вздрогнуть. Она с надеждой уставилась на экран, на котором высветились координаты. Прибор поймал какой-то сигнал, и девушка стала осматриваться, чтобы понять, откуда он идет. Источник находился не так далеко, и это давало надежду. «Может, это Себастьян? Очень надеюсь на это» Кристина отключила прибор и, закрепив его на поясе, направилась в сторону сигнала. У нее появилась пусть и зыбкая, но надежда.