Дожить до зимы

У меня на душе такая боль и тоска, что этого хватит, чтобы уничтожать города. *** Чонгук опять просыпается первым, сам не понимая, почему ему не спится. Телефон Юнги раздражающе вибрирует от входящего звонка, на экране высвечивается некий «Джин». По фотографии Чон понимает, что лицо знакомое, он его уже встречал тогда два дня назад в клубе. Брюнет не любит так вторгаться в чужое пространство, но все же решается взять трубку без спроса у хозяина. -Да? — на другом конце трубки слышится замешательство. -Кто это? — Джин пытался связаться с Мином два дня, после очень «веселого» вечера в клубе, его друг будто сквозь землю провалился, хотя для Юнги это не ново. -Мое имя Чон Чонгук, я сосед Юнги. А вы, я так понимаю, его друг? — по сравнению с сухой и уверенной речью Чона, Джин на другом конце трубки все ещё не может отойти от замешательства. -Да, Ким Сокджин. Почему телефон моего друга у вас? Где Юнги? — Чон хочет посмеяться с чрезмерного беспокойства друга Мина. -С Юнги все хорошо. Он спит, а я, так сказать, приглядываю за ним, — брюнет опять слышит молчание в трубку. -Спасибо, — Чонгук не понимает. С чего бы этому Сокджину благодарить его? -Не понял? - Джин смеётся, а Чону с каждым днем все больше кажется, что его окружают одни сумасшедшие. -Спасибо тебе за то, что приглядываешь за Юнги, ему очень нужна помощь и ты, похоже, единственный, от кого он её готов принимать, — Чонгук прикидывает, сколько он сможет давать свою помощь утопающему, и при этом пытаться не утонуть самому. -Ты очень переживаешь за Юнги, — Джин замолкает, а на фоне слышится какой-то грохот. -Он очень много страдает, а я корю себя за то, что не смог помочь, когда ему это было жизненно необходимо. Теперь Юнги, похоже, доверяет тебе больше, чем кому-либо, ты его последняя надежда. Спаси его, — Сокджин слишком умён для своих лет или просто многое пережил, или очень давно дружит с Юнги. Потому что после этих слов Чону кажется, что все это время Джин был где-то рядом и наблюдал со стороны. -Я понял тебя, — Чонгук положил трубку и тяжело выдохнул. Час от часу не легчает. Тело под боком начало шевелиться и что-то бубнить. Юнги похож на ребёнка, которого жестоко покалечила жизнь, но он все ещё верит в счастье, чудеса и любовь. -На улице метель. Довольно странно для нашей местности, — Чон не знает, зачем это говорит и улыбается, ведь он никогда не любил зиму и холод, а с появлением Юнги и в нем многое поменялось. Теперь зима не кажется Чонгуку чем-то холодным и противным, а наоборот — очень прекрасным и чудесным временем года. -Она не кончалась со вчерашнего вечера, — голос у Мина спросонья не то хрипит, не то он просто очень тихий, — Я хочу сходить посмотреть на лес. Мне плохо, — Юнги поджимает под себя ноги и обнимает за колени, будто хочет спрятаться, но на сам деле хочет просто исчезнуть. -Где у нас есть лес? В парке? Или тебя прям в ЛЕС надо вести? — Чонгук хочет хоть как-то разбавить эту удушающую обстановку, поэтому и ведёт себя, как последний дурак. -Я думал, ты знаешь. Хосок рассказывал, что ты ходил на охоту в детстве, — Чон сам уже не помнит, что было в его детстве. Иногда кажется, что Мин о нем знает больше, чем он сам. -Да… Тогда собирайся, нам далеко ехать, — Чон резко вскакивает с кровати, а Юнги не понимает, отчего такая резкая перемена настроения у его соседа, - Только оденься потеплее… Зима все-таки, — Чонгук бросает последнюю фразу через плечо, надевает штаны и уходит в свою квартиру. Юнги пытается понять, что вообще происходит между ними. То, что было ночью, он не забудет никогда, с собой в могилу унесёт. Прикосновения, поцелуи, те нежные слова и преданные глаза напротив. Все это Мин впитал в себя, отпечатал глубоко на сердце и даже если это ничем не закончится, то прошлая ночь станет самым тёплым и прекрасным воспоминанием за всю его никчемную жизнь. Чон не понимает, почему так психанул. В последнее время он вообще мало что понимает. Ночь с Юнги стала переломным моментом для него, словно его с головой окунули в ледяную воду, что до сих пор трясёт, не то от холода, не то от адреналина, а мозг отказывается перерабатывать информацию и кругом одни чувства, чувства и чувства. Рядом с Юнги, Чонгук очень много вспоминает из прошлого. Воспоминания, что давно запер в крепкие сундуки и убрал далеко-далеко, каждый день вспарывают ему душу. И это ни разу не нормально, потому что от этого невыносимо больно. Собираются они меньше чем за пол часа и уже стоят на станции и ждут своего поезда. Чон часто ездил на таких поездах в детстве. Хорошо помнит дорогу. Сейчас прибудет поезд, они в него сядут, Юнги будет сидеть у окна и смотреть на заметённые снегом дома, после уснёт на плече, а Чонгук будет продолжать вспоминать свое детство. Через семь станций они наконец прибудут на нужную, а на улице стихнет метель и будет идти лёгкий снег. Юнги будто дышать становится легче, он расправляет плечи и вдыхает полной грудью. Глаза слезятся от мороза, а нос и щеки мило краснеют. Чон, честно говоря, никогда не замечал красоты в таких простых и совершенно обычных вещах. Никогда не поднимал свою голову, чтобы просто взглянуть на звёздное небо, а Мин наоборот: всегда замечал такую хрупкую красоту мира. Он может часами стоять под снегопадом и просто разглядывать случайные, упавшие на шарф или перчатки, снежинки. Юнги научил Чонгука поднимать голову и смотреть на небо, искать там свою единственную звезду, которая очень была похожа на счастье. Чонгук понимает, что его сосед опять о чём-то размышляет и просто хватает парня за локоть и тащит в сторону дороги, ведущей прямо к лесу. -И нужно было переться именно сейчас в этот ебучий лес, конечно, ты же любишь строить из себя героя, — Чон бубнит себе под нос и периодически поглядывает на еле идущего сзади Юнги. К тому времени, как они наконец забираются на небольшой холм, с которого рукой подать до первых елей и начала леса, уже совсем темнеет. -Пришли, — Чонгук останавливается перед высокими обсыпанными недавним снегом деревьями и смотрит вглубь леса, вспоминая, как бегал каждое лето между деревьев, искал следы мелких животных, внимательно слушал указания дедушки, как сильно плакал, когда убил свою первую косулю. Сейчас же лес находится под защитой властей и стал что-то вроде заповедника, охота в нем запрещена. -Что чувствуешь? — Чон оборачивается к Юнги, который стоит за его спиной и смотрит на него не сводя глаз. -Ничего, — Мин говори очень тихо, а в глазах невыносимая тоска и боль. -И что теперь делать? — Чонгуку хочется засмеяться или просто взять и закопать прямо тут в лесу своего соседа, потому что это похоже на какой-то дешевый розыгрыш над его чувствами. -Ничего, — по бледному лицу скатываются слезы и прячутся в синем шарфе. Юнги ноги не держат, а желание жить неожиданно покидает его, отчего ноги подкашиваются и Мин валится на землю. Чон ничего понять не успевает. Юнги лежит без сознания, весь бледный и начинает холодеть. У них ни связи, ни какой-либо аптечки и они за несколько километров от города. От страха мозг плохо перерабатывает информацию, Чонгук пытается привести Мина в сознание, но тот так и лежит, как кукла. Руки трясутся от малейшей мысли, что это конец, что Чон так и не сможет больше проснуться в ненавистной ему квартире, обнимая Юнги, не сможет касаться столь хрупкого тела и любимых губ. Они зашли слишком далеко, чтобы все это вот так закончилось. Чонгук берет Мина на руки и взваливает на плечо. В голове только одна фраза: «Он должен жить!». Повторяет, как мантру и молит, чтобы Юнги не покидал его, чтобы не оставлял здесь одного, потому что без Мина ему не нужна эта жизнь, у него кроме брата никого больше нет, а сейчас появился тот, кто вдохнул в него жизнь, заставил открыть свои, затянутые пеленой, глаза и дышать вместе с ним. Юнги — это не только его жизнь, счастье и любовь, это ещё та частичка души, которую он потерял после смерти семьи. Oни были долгие годы одни с братом, сами за себя и Чонгук закрылся в себе так было проще, так было не больно. До города ещё полдороги, но он дойдёт, он спасёт его, обязательно спасёт.