***
Кабинет сразу пришёлся Джеку по душе. В этом небольшом помещении посреди стола стоял огромный станок, к которому тот, чего доброго, всё же решил не подходить, было немного не прибрано, на полу можно было найти кучу опилок, зато — стул, кушетка и этот чудесный аромат дерева (а не вонь сигарет, как по остальному дому). Это даже… успокаивало и настраивало на нужную волну, что ли. А работать предстояло изрядно. Ему нужно было представить высший пилотаж в той области, в которой ещё неделю назад юный Безариус ничего не смыслил. Но так и только так можно было подняться на следующую ступень этого тернистого пути. Начал, конечно, с тренировок, с наработки навыков. «Дальше будет проще», — то и дело подбадривал он себя. А подбадривать приходилось часто. Из готового на момент прихода «мастера» были сам механизм с ключиком (позже Джек поклялся себе разобраться в нём, для общего развития) и пустая, совершенно неприглядная шкатулка. Нужно было ещё обить её шёлком, закрепить устройство внутри, придумать необычный узор, расписать… Поначалу всё шло как по маслу, Безариус даже почти расслабился. Трудности возникли лишь на финальной (ой ли?) стадии. Нужен был красивый рисунок. Необходимо было нечто такое, чего ещё не было, нечто, что полюбится юной барышне с первого взгляда. Чем больше эскизов он делал на бумаге, тем больше понимал, что ничего не смыслит в объективной, если можно так сказать, красоте. Возможно, виной тому жизнь, как-то обделившая своего хозяина шансом созерцать её во всей красе. Лишь обратные, неприглядные стороны. Лейси любила этот мир, Лейси смогла бы… но её здесь не было. Дни он проводил в помещении, стараясь создать нечто по-настоящему грандиозное и лишь изредка выходя на воздух, а ночи… Как-то Джек явился на работу и стал спрашивать «коллег», преимущественно дам, что они понимают под настоящей красотой. Советов было много, как и изрисованных листов, но все они никуда не вели. Изобразив нечто в который раз, Безариус понимал — нет, не то, снова не то, если он хочет добраться до Лейси, такая жалкая показуха никому не поможет. Он сказался больным, чтобы ещё больше времени проводить с «проектом». Он и впрямь заболел им, не мог больше мыслить о чём-то другом и готов был поклясться, что потихоньку начинает сходить с ума. Даже Моррисон начал немного беспокоиться о его состоянии, хоть и старался попусту не донимать. Несколько дней Джек провёл без сна, а время… оно неслось неумолимо.***
До годовщины оставалось каких-то три дня, когда, пребывая в послеобеденной дрёме, Безариус увидел ЭТО. Видение — мимолётное, но невероятно яркое. Там была Лейси. Её силуэт — идеальный во всех отношениях — окутывало, растворяло, объединяло в себе нечто незримое, живое, разумное. Оно расходилось от центра — Лейси была самым сердцем ВСЕГО — миллиардами цепей, пересекающихся, связанных друг с другом и вновь расходящихся, обагрённых алым дождём и утопающих в его бликах. Окутанное лучами золотого света, видение было просто великолепно. Очнувшись, Джек первым делом подумал, что действительно сошёл с ума. Он ощущал себя невероятно счастливым. Из глаз бежали слёзы. Это было оно. Картина ни в какую не желала уходить из головы, Безариус перерисовывал её около двух десятков раз, пока не счёл результат удовлетворительным. Оставалось вооружиться выжигателем и перенести это чудо на деревянную поверхность столь полюбившегося и одновременно столь ненавистного ему сундучка. Он возвращался к началу несколько раз, ошибался в одной крохотной линии, шкурил поверхность и вновь брался за дело. Один раз, прежде чем начать по новой, проделал около двух третей пути. Случалось, Джек бросал всё аккурат посреди рабочего процесса и стремглав бежал на улицу, где не успокаивался, пока не находил или, на худой конец, не покупал какую-нибудь мелочь, чтоб подальше от чужих глаз разбить её, разбить, с криками втаптывая в грязь. Покой и улыбка возвращались лишь, когда от вещицы ничего не оставалось. Это значит, ему снова можно браться за работу. На предпоследнюю ночь, когда Джека уже здорово клонило в сон, он нечаянно прожёг себе руку. Прибежавший на крики Моррисон признался, что проработал на заводе двадцать пять лет, и всё равно услышал сейчас много нового. Собеседник ответил добродушной улыбкой. Он почти закончил. Оставалось только покрасить. Но это надо делать на светлую голову, да и права на ошибку больше не будет, так что утро вечера мудренее. Библиотекарю уже сейчас нравилось то, что получается. Как он однажды и отметил: «Это веет безумием, но смотрится чертовски красиво. Ты должен подумать о том, чтобы заняться шкатулками всерьёз, Джек». И Джек подумал.***
…И вот их экипаж уже во весь опор мчался к Дому Безариусов. Уверен юный мастер был лишь в одном: подарок будет, что надо.