Megicae brunneis

Утро. Катя сидела на окне, держа в руках горячую кружку кофе с молоком. Прошёл ровно год с момента событий преключившихся с девушками в школе Шармбатон. Закончив школу, девушки решили, что хватит с них этой магии, хватит родителей, которые то и дело упрекали девушек, что стоит продолжать род, что их увлечение друг дргум лишь временное. «Чистота крови на первом месте» — говорили они. Что уж взять с этих родителей. Было бы конечно глупо сказать то, что матери девушек чуть было не потеряли их не сказалось на их мировоззрении, но они уже люди взрослые, перевоспитать их все равно, что об стенку горох, но все же при этом они нашли компромисс и с обеих сторон было принято решение отправиться жить в мир магглов. Спустя год Катя все так же любила Таню. Любила настолько, что просто мысль о том, что она могла её тогда потерять приводила её в такое апатичное состояние, что хотелось просто забыть все это, как страшный сон. Но тем не менее это было и это их прошлое, их общее прошлое. Однажды в школе одна мудрая женщина сказала — «Прошлое — это часть вашей жизни, вы должны его помнить, но жить в нем не нужно». Но страх потери ядовитой слюной гадюки въелся в Катино подсознание, что практически каждую ночь, она видела во сне, как бездыханное тело девушки снова и снова падает на землю. Единственное, что спасало — это осознание того, что её любовь всегда, была рядом, когда она просыпалась, храпя как мопс. Вот и сегодня утром блондинка проснулась первой и тихо сидела на окне, задумчиво смотря на ещё сонный город. — Котичек, ты чего? Что-то случилось? — Таня улыбнулась своей заспаннной, но такой родной и милой улыбкой, что Катя просто не могла не улыбнуться в ответ. Но пора уже сказать правду. — А ничего не случилось. Я просто так боюсь тебя потерять. Я постоянно думала над тем как я ушла тогда в Хогвартс. Порой человеку трудно сказать «прости» или признаться в любви, а я просто не могла тогда с тобой попрощаться. Потому, что в порыве ярости и злости на себя и на тебя я подумала «да пошло оно все в пизду» тогда, возможно, я об этом ни капли не сожалела, а потом не прошло и дня, который без друг друга длиться как 3 осени, и вновь все состояние и настроение стабилизировалось, и тут появлявилось чувство одиночества и скучания, поэтому мне так хотелось написать тебе письмо, но я не решилась. Помню, как я орала срывая голос о том, что ты мне не нужна, — Катя еле сдерживала слезы — но если я еще раз скажу, что ты мне не нужна, то, пожалуйста, скажи мне, чтобы я завалила свое ебало, ибо, черт, я просто нагло вру, говоря об этом, а это значит, что я всего лишь злюсь и уже через минут 15-20 это все пройдет, и вновь я начну тут цвести и пахнуть от твоего присутствия. И как бы я ни винила тебя в чем-то, себя в чем-то, я засуну любые свои обиды кому-нибудь в зад, если я узнаю или почувчтвую своей жопой, что с тобой что-то случилось. И сейчас я понимаю, что ты, блять, первый человек за все года, кому я говорю подобные вещи, и никаким бы моим друзьям я бы не сказала ничего подобного в жизни, но, черт возьми, Таня, не уходи от меня никогда. Я не знаю, почему меня к тебе так тянет и что вообще в тебе такое, но я была бы рада находиться с тобой рядом каждую чертову минуту. К моменту окончания раскаяния блондинки девушка уже рыдала в захлеб, а брюнетка лишь крепко обнимала любимую, чтобы дать ей понять, что она всегда будет с ней. И ничто на свете не заставит её уйти. Хотелось так много сказать, но на всем белом свете не хватило бы букв, чтобы описать насколько Бурая любила эту девушку, девушку, которая запала в её сердце с первого знакомства. Девушка, которая словно гусеница, обиженная на весь мир, превратилась в прекрасную, любящую бабочку, которая больше не боялась показать свои эмоции. Таня собирала губами слёзы, которые сказывались по щекам блондинки. Как же она её любила. — Катя, ты помнишь день в больнице? — Да — утвердительно кивнула девушка. — Что я тебе тогда сказала? — брюнетка подняла голову девушки за подбородок и взглянула в её глаза, которые от слез казались ещё более яркими, чем обычно. — Что ты всегда будешь со мной? — задыхаясь от слез прошептала она. — Ты сомневаешься в моих словах? — Нет. Таня притянула девушку к себе и, облизнув губы, кратко чмокнула её в уголок губ. — А теперь собирайся, у меня для тебя сюрприз.

***

— Может ты снимешь с меня эту дурацкую повязку и вообще, куда мы трансгрессировали? — Катя изнемогала от нетерпения. — Потерпи ещё чуть чуть. — блондинка слышала как Таня улыбается. Улыбка этой девушки давала такое тепло, что хотелось просто укутаться в нем и больше никогда не покидать этот мирный уголок. — Готова? — Да. Бурая сняла повязку с глаз девушки и перед её глазами оказался не очень понятный ей зверь. — Это Гиппогриф. Очень гордое и благородное существо. Если ты не проявишь к нему должного уважения, то будет не сладко — хмыкнула девушка, вспоминая рассказ своей матери о знакомстве её двоюродного дедушки Малфоя с сие созданием. — Но я уверенна, ты с ним поладишь. Таня решила подойти первой, отводя рукой Катю за спину, девушка поклонилась существу, ожидая ответного поклона. Когда сие действие было совершенно, девушка подошла к Гиппогрифу и велела Кате повторить тоже самое. Когда он покланился ей в ответ, блондинка медленно подошла, улыбаясь, как маленький ребёнок и протянула руку, чтобы погладить его. Полуптица оказался очень ласковым. Девушки играли с ним, кормили тушками мелких зверей, но самое классное было впереди. Животное приклонилось. — Он предлагает полетать. — улыбнулась Таня, гладя существо по крылу. — Иди сюда. Катя забралась на животное, а следом за ней и Таня, даже не смотря на то, что боится высоты брюнетка была готова на все, когда рядом была Блэк. Гиппогриф взлетел в высь. О это чувство свободы. Чувство, словно весь мир на ладони, словно море по колено. Чувство неземного счастья. Вот оно. Спустя какое-то время девушки приземлились на то же место. Катя посмотрела в глаза любимой. — Я так сильно люблю тебя. — Навсегда…