Флэшбэк. История Юнги, Хосока и Минхёка
У маленького альфы вчера был День рождения. Ему исполнилось четыре года, и отец подарил ему красивую красную машинку. Альфочке нравился подарок, и он не хотел с ним расставаться, поэтому принес в детский сад. Детям из его группы очень понравилась машина, и они просили дать ею поиграть, и мальчик великодушно делился, ревностно следя за тем, чтобы ее не сломали. Потом дети пошли на прогулку, и альфочка взял подарок на улицу. На прогулке к нему подошли старшие ребята и стали отбирать машину. Маленький альфа расплакался и кричал, чтобы они вернули ее, ведь это подарок отца. Воспитатель был занят с другими детьми и просто не слышал, как малыш плакал. Старшему альфе надоело, что мелкий крутится рядом, пытаясь вернуть своё, и он сильно толкнул его, отчего малыш упал на землю и заплакал еще сильнее. Воспитатель, наконец-то, обратил внимание на происходящее и направился к детям. Но пока он шел к ним, другой мальчик, который до этого стоял в сторонке и все видел, подошел к обидчику и вырвал машинку из его рук. Тому это не понравилось, и старший альфа стал забирать игрушку у смелого мальчика, но тот, недолго думая, ударил его прямо в нос, из которого обильно потекла кровь. За машинку забыли все: мальчик с разбитым носом, который орал во все горло; его друзья, которые от страха ревели наравне с ним; воспитатель, который пытался одновременно успокоить всех и оказать первую помощь пострадавшему; и сам маленький альфочка, владелец машинки. Только маленький, но смелый альфа с машинкой в руке спокойно смотрел на происходящее. Потом он подошел к малышу, который так и сидел на земле, помог ему подняться и вернул ему машинку. Тот обнял игрушку, прижимая её к груди, благодарно посмотрел на альфу и прошептал «Спасибо». Старший альфа хотел что-то ему сказать, но его остановил крик воспитателя, от которого он просто поморщился. — Мин Юнги! Негодник, иди немедленно сюда! Я сейчас же звоню твоим родителям и всё им расскажу! Старший улыбнулся младшему и пошел к воспитателю, который был вне себя от ярости, но он ничего не мог сделать этому ребёнку, кроме как позвонить родителям. Мальчики встретились только через неделю, хотя мелкий альфочка везде высматривал старшего. Когда он его, наконец, увидел, то сразу подбежал к нему и вручил ему конфету, которую носил с собой всю эту неделю и берёг, как зеницу ока. — Привет. Это тебе, — альфочка протянул конфету и в ожидании замер, глядя на мальчика. Тот посмотрел сначала на конфету, затем на младшего и, улыбнувшись, взял подарок. — Спасибо. — Тебе спасибо. Тебя сильно родители ругали? — Старший горько вздохнул, но потом пожал плечами и с улыбкой ответил: — Папа мой очень хороший и это был первый раз, когда он меня отругал за то, что я подрался. Но отец сказал, что я правильно сделал, что защитил слабого. Тебя как зовут? — Чон Хосок. Мне неделю назад исполнилось четыре года. — Я Мин Юнги и мне через две недели исполнится пять лет. Будем дружить? — Да, конечно, хён, я очень хочу с тобой дружить! Тут подошел папа Юнги, Мин Шани, и поздоровался с детьми. Омега был очень красивым и Хосок с восторгом смотрел на него. — Папа, это Чон Хосок, ему четыре года и он мой друг. Можно я приглашу его на свой День рождения? — Ух ты, конечно, можно! Юнги, это здорово, что у тебя появился друг. Хосок, я буду рад видеть тебя в нашем доме. Давайте я вас сфотографирую. Ну-ка, встаньте поближе, — дети встали рядышком, улыбаясь в камеру, и омега сделал то самое первое фото, которое запечатлело зародившуюся крепкую дружбу на долгие года. — Хосок, когда за тобой придут? Я хочу пообщаться с твоими родителями, чтобы и они пришли вместе с тобой на День рождения Юнги. — Мой отец все время работает, а папу я вижу очень редко, он тоже занят. Меня забирает водитель, так что можете его пригласить, без него меня никуда не пускают. Шани не удивился такому раскладу. В их обществе — богатых родителей и никому не нужных в детстве детей — это было обычным делом. Только Шани наотрез отказался отдавать сына гувернёрам и водителям, и сам его воспитывал. Минут через пять к Хосоку подошел водитель-омега, и Шани договорился с ним, чтобы тот привез Хосока на День рождения его сына. Это был первый раз, когда Хосок посетил дом Юнги. После этого он стал частым гостем в гостеприимном доме Минов. Хосок тянулся к старшему, а тот был не против общаться с младшим. Шани заменил Хосоку папу, даря ему ласку и тепло, которые он никогда не получал от родного папы. Отец Хосока только через год решил познакомиться с семьей, в которой его сын стал проводить больше времени, чем в пустом родном доме. Водитель, который был ответственный за Хосока, все докладывал отцу и тот, прочитав досье на супругов Мин, дал добро на общение сына с ними. Альфа любил Хосока и тщательно проверял людей, которые за ним ухаживали и присматривали. Он почти все время проводил на работе, приходя домой очень поздно и ненадолго, и у него был свой ритуал: он каждую ночь заходил в комнату сына, целовал спящего мальчика, гладил его по голове и долго смотрел на него, иногда засыпал в его кровати, обнимая малыша. Бывали дни, когда Чон освобождал полностью свой день от работы и проводил его с сыном, который светился восторгом и не выпускал отца из объятий. К сожалению, ни альфе с мужем, ни Хосоку с папой не повезло. Того абсолютно не волновали другие люди, он был законченным эгоистом и жил только для себя. Их свадьба была выгодной сделкой, принесшая прибыль обоим семьям и, несмотря на то, что с Чоном они оказались истинными, любви друг к другу не испытывали. Омега выторговал себе свободу от мужа, родив ему ребенка, о котором тут же забыл и продолжил жить в свое удовольствие. Чон отпустил мужа с одним условием — никаких нагулянных детей от других альф, иначе развод и нулевой баланс на безлимитной кредитной карте. Ему докладывали обо всех тратах и похождениях мужа, и он знал, что тот недавно уже делал аборт. Вечер в доме Минов прошел замечательно. Старший Чон давно не чувствовал такого умиротворения и семейного уюта. Он наблюдал за своим сыном, который светился счастьем и сверкал карими глазенками. Он ластился к Шани, который никогда его не отталкивал, одаривая нежными поглаживаниями и объятиями, в которые ребенок с радостью шел. У этого красивого омеги было много нежности и доброты в сердце, и он щедро дарил их не только любимому сыну, но и его другу, обделенному лаской от родного папы. Чон был благодарен омеге за это, о чем потом ему и сказал, вызвав румянец на нежных щеках. Альфы, будучи оба бизнесменами, быстро нашли общий язык и уединились в кабинете, обсуждая дела. После этого ужина между семьями Чон и Мин завязалась крепкая дружба. Хосок стал целыми вечерами пропадать у Юнги, иногда даже ночевал. Юнги тоже часто посещал богатый, но пустой и холодный дом Хосока, оглашая тихий дом звонким смехом. В их семьях появилась традиция — каждый месяц они собирались на ужин, который всегда, как бы он ни был занят, посещал Чон. Когда детям исполнилось девять и восемь лет, альфы основали компанию с простым названием «ЧонМин компании», которая занималась маркетингом. Под умелым руководством компания быстро стала лидером на рынке маркетинга, расширяя свою сферу деятельности и увеличивая области, в которых могла работать. Несмотря на то, что у каждого альфы был свой обширный бизнес, именно эту компанию они создавали и развивали лично для своих детей, поэтому лишних акционеров в компании не было, которые могли указывать, что и кому делать, влияя на работу компании. Возможно, именно это и было секретом успеха этой компании. Однажды, совсем не вовремя, в эту идиллию ворвался папа Хосока. Попал он на традиционный ежемесячный ужин, который в этот раз проходил в доме Чонов. Девятилетний Хосок с трудом узнал папу, ведь он давно его не видел, но почувствовав родной запах, взвизгнул от радости и бросился на шею к нему. Только тот этому совсем не обрадовался и, оторвав ребенка от себя, с брезгливостью сильно оттолкнул его. Хосок огромными глазами, так похожими на папины, смотрел на него и не мог понять, почему он не любит его, почему отталкивает, ведь сам мальчик так по нему скучает. Он не хотел плакать, ведь он уже большой альфа, но крупные жгучие слезы от обиды сами покатились по бледным щечкам. Омегу плачущий сын нисколько не растрогал, наоборот, только разозлил. Чон подошел к сыну, взял его на руки и обнял, гладя плачущего сына по спине. Омега злым взглядом посмотрел на мужа с сыном на руках, затем перевел взгляд на семью Мин. При виде красивого омеги глаза его расширились и губы скривились в хищном оскале. — Ты зачем сюда явился? — спросил Чон, поглаживая всхлипывающего сына. — Неужели все деньги потратил? Или вспомнил о своей семье? Хотя, судя по встрече с сыном, все же первое. — Я смотрю, ты неплохо устроился. Избавился от меня, наставив кучу условий и запретов, трахаешь замужнего омегу, который воспитывает твоего ублюдка, да еще и бизнес ведешь с мужем-лопухом. Молодец. Я тебе аплодирую стоя, — омега издевательски похлопал в ладоши, совсем не обращая внимания на разъяренного мужа. Он отдал затихшего сына Шани, который, несмотря на оскорбление, принял Хосока и обнял его, защищая от угрозы в лице родного папы. Юнги со спины прильнул к Хосоку, одновременно обнимая папу за шею, и согревал вздрагивающее мелкой дрожью тело друга. Мин загородил эту троицу своим телом от едкого взгляда омеги, который вновь, оскалившись, перевел взгляд на мужа. Тот схватил его за локоть и поволок на выход, на ходу рыча ему в ухо: — Ты что, дрянь такая, несёшь?! Совсем мозги пропил на своих гулянках? Хосок, между прочим, и твой сын. Это ты носил его девять месяцев и рожал его пять часов, а теперь ублюдком обзываешь? Я тебя, паразита, по стене размажу! Меня можешь оскорблять сколько душе угодно, но сына не трогай. Чон вытолкал непутевого мужа из дома и уже на улице с ним разбирался. Минут через десять он вернулся к друзьям и сыну. Хосок уже сидел на своем стуле, крепко сжимая ладошку Юнги и боялся взгляд поднять на взрослых. Ему, почему-то, было стыдно. Хосок мечтал увидеть папу, но лучше бы эта мечта не исполнялась никогда. Чон извинился за испорченный вечер и попросил друзей дождаться его и, взяв сына на руки, пошел в его комнату. Альфа посадил ребёнка к себе на колени и крепко обнял, чувствуя детские ладошки на своей шее. — Малыш, не обращай внимания на папу, нам не повезло с ним. Ты у меня самый лучший, и я тебя очень сильно люблю. — Почему он тебя и меня не любит? — Хосок заглядывал в грустные глаза отца, который не мог ответить ребенку на этот вопрос и ненадолго задумался. — Если он нас не любит, то я тоже не буду его больше любить и не хочу его теперь видеть, — он потерся лбом о подбородок отца. — Отец, а что значит «ублюдок»? — Это очень плохое слово, которое к тебе не имеет никакого отношения. Не произноси его больше. Твой папа болен и ему нужно лечиться, чем я и займусь в ближайшее время. Альфа снова обнял сына, поцеловав его в висок. В дверь постучали, и в проеме показалась черноволосая голова Юнги. Он прошел к Чонам и протянул Хосоку вкусный кекс, который был на десерт. Чон улыбнулся мальчику и тоже его обнял: — Спасибо тебе за то, что ты появился в жизни моего сына. Никогда не ссорьтесь и всегда поддерживайте друг друга. Крепкая дружба намного важнее всего остального и поможет преодолеть все трудности. Чон оставил детей одних и пошел к друзьям. Он извинялся перед обоими за то, что им пришлось выслушать, и попросил не запрещать общаться детям. Мин заверил, что из-за такой глупости ни взрослые, ни дети дружить не перестанут, и они продолжили разговор на разные интересные темы. Чон наблюдал за четой Мин и думал, что они красивая пара. Он никогда не смотрел на Шани, как на желанного омегу. Только, как на омегу друга, а потом на него самого, как друга, который любит и заботится о Хосоке. Сам Чон не был монахом и не избегал секса с омегами, которые штабелями падали перед ним. Долгое время у него был постоянный любовник, но знакомить его с сыном он не спешил и правильно сделал, так как они вскоре расстались. Чону не повезло с истинным, между ними не успела зародиться любовь. Омега забеременел в первую же течку и потребовал свободу в обмен на ребенка. Из-за этого легкая симпатия, которую альфа вначале испытывал к своему омеге, потухла, а потом переросла в глухую ненависть. Он рад был, что этот моральный урод не настаивал никогда на встречах с сыном и оплачивал все его расходы, лишь бы он не появлялся перед ним. Правда в последнее время он стал очень дорого обходиться Чону, так как помимо кутежа и пьянок, омега увлекся наркотиками, на которые спускал все денежки своего мужа. Чон и раньше думал усмирить разошедшегося мужа, да все руки не доходили, но после этой отвратительной выходки, он приказал своей охране скрутить невменяемого омегу и доставить его в закрытую лечебницу, где он провел целый год, избавляясь от своих зависимостей и работая над душевным состоянием с психологами. Вышел он оттуда новым человеком. Омега не вернулся в семью, но и к старому окружению, которое, даже не заметило его пропажу, тоже. Он стал путешествовать по миру, знакомясь с новыми людьми и набираясь впечатлений. Альфа удивился новому увлечению мужа, но никак это не прокомментировал и продолжал снабжать его деньгами. Омега впервые обратился к мужу с просьбой взять к себе Хосока, когда тому было уже одиннадцать лет. Чон долго думал над его просьбой, но потом все же разрешил ему взять сына к себе на пару дней. Хосок совсем не был рад этому и все два дня огрызался и грубил папе, чем вызвал у того поток слез. Омега раньше никогда не плакал, а тут ревел, как ребенок, глядя на своего колючего сына. А ведь это из-за него Хосок такой неласковый с ним, ведь сыну не за что его любить. Он не давался ему в руки, кричал, вырывался и один раз даже укусил омегу за руку, когда тот в очередной раз хотел погладить сына по голове. Хосок смотрел грозно исподлобья на папу и отказывался с ним разговаривать. А потом позвонил отцу и попросил забрать его и больше никогда не отдавать его чужому человеку. На правду ведь не обижаются — он действительно чужой для него человек. Омега решил последить за сыном в привычной для него обстановке и провел пару дней в засаде, как настоящий детектив. Он видел, как Хосок с любовью обнимал того самого омегу, которого он оскорбил, обвинив в измене мужу. Он смотрел на веселого сына, который в шутку толкался с худеньким мальчиком. Хосок улыбался всем и был со всеми дружелюбным, кроме него. Омега захотел это исправить и еще несколько раз брал Хосока с собой погулять, но все было без толку — сын не шел с ним на контакт. Хосока раздражали попытки папы сблизиться с ним. Он больше не любил его, не мечтал о встрече с ним и не хотел с ним общаться.***
Юнги и Хосок учились в разных классах, и у них был разный круг общения в лице сверстников, но на каждой перемене они летели на своё место на втором этаже возле окна и обменивались впечатлениями, новостями или просто молчали. Домой всегда шли вместе. Когда Юнги в тринадцать лет перешел в первый класс средней школы, к нему привязался солнечный и смешливый одноклассник. Все было бы замечательно, если бы этот одноклассник не был омегой. Юнги не дружит с омегами! Они надоедливые плаксы, которые только и думают о своей внешности и шмотках. Юнги жаловался Хосоку на прилипалу, а тот закатывался смехом, потешаясь над другом. Только и ему стало не до смеха, когда омега стал везде хвостом ходить за ними. И тут Хосок понял, что Юнги не зря злился на этого омежку. Нет, он был симпатичным и милым, даже очень. Он приносил сладости альфам, всячески пытаясь их задобрить, и улыбался, когда они его обижали. Но он был третьим лишним в их компании. Целых три месяца омега пытался подружиться с мальчиками, но они его постоянно отталкивали и говорили обидные слова, на которые омега только улыбался, с каждым разом все слабее и слабее, затаив в глазах грусть. Омегу звали Ли Минхёк, и он был очень добрым, ласковым и весёлым, но всё же и таким хорошим людям бывает плохо. Однажды Хосок совершенно случайно увидел Минхёка, который сидел на «их» подоконнике и, обхватив колени руками, тихонько плакал — сегодня альфы опять его высмеивали. Он смотрел на всегда улыбающегося омегу и не мог поверить в то, что он плачет. Хосок тихонько подошел и несмело коснулся мальчишеской руки, привлекая к себе внимание: — Эй, ты чего? Что случилось? Минхёк встрепенулся, пряча и вытирая заплаканное лицо, и спрыгнув с окна, хотел уйти, но альфа схватил его за руку и повернул к себе, повторяя свой вопрос. — Эй, полегче, я тебе все-таки хён! Ты не должен хватать меня за руки! Пусти! — Минхёк вырвал свою руку из захвата альфы и убежал от него. Хосок долго еще смотрел ему в след. После этого случая Минхёк перестал ходить за альфами, сидел всегда один и часто грустил. Юнги радовался тому, что одноклассник от него отстал и больше не надоедает им своим обществом. А вот Хосоку стало его жаль. Он каждый день наблюдал за тем, как Минхёк сидит в столовой один, вяло ковыряясь в еде, ни на кого не обращая внимания. — Хён, что произошло с Минхёком? Почему он перестал за нами ходить? — Не знаю, но я очень рад, что он отстал от нас. Он без разрешения подсел ко мне за парту и сам же пересел от меня на другой ряд. Кто его знает, какие тараканы в голове у омеги. Эй, ты куда вечно таращишься? — Юнги посмотрел в том направлении, в котором смотрел Хосок и увидел грустного Минхёка. — Хён, давай позовем его к нам, — Хосок с надеждой заглядывал в глаза Юнги. — С ума сошел, что ли? Мы только от него избавились, а ты сам же хочешь его позвать? Он же никогда потом не отстанет! — Юнги посмотрел на мелкого, который продолжал давить на жалость и вспылил: — А кто говорил, что он похож на слабоумного, когда постоянно улыбается? Кто высмеивал его розовую куртку, от которой он был в восторге и всем хвастался? Кто посоветовал носить ему шапку, чтобы прятать вечно торчащие волосы? Кто… — Я, я, это был я! Перестань мне это все припоминать, иначе я вспомню все твои оскорбления! Мне очень стыдно за свое поведение, я не думал, что так его обижаю. И я хочу извиниться перед ним. Юнги вцепился в руку друга, который уже выходил из-за стола: — Если ты сейчас пойдешь к нему, я больше не буду с тобой разговаривать! — прошипел Юнги. Хосок только улыбнулся на это заявление и встал полностью из-за стола, направляясь к омеге, но его стол оказался пуст. А потом Минхёка целый месяц не было в школе, он серьезно болел. Когда он выздоровел, то зайдя в класс, тихонько прошел на свое место и больше не отсвечивал, тихо слушая учителя. Юнги даже не сразу его заметил, а когда увидел, не мог оторвать от него глаз — Минхёк сильно похудел, стал бледным, вечно торчащие длинные волосы были коротко подстрижены, глаза потухли. Совсем другой человек, не тот, что ходил за ними два месяца назад. Юнги написал сообщение Хосоку, что омега появился и был засыпан сообщениями от друга типа «Что с ним?» и «Пригласи его на обед! Иначе тебе худо будет!». Как только прозвенел звонок, класс тут же опустел — все пошли на обед. Только Минхёк остался на месте, никуда не собираясь. Юнги подошел к нему и несмело топтался на месте. Омега продолжал смотреть в одну точку на столе, не обращая внимание на альфу. — Минхёк? Привет. Как твои дела? — Омега безразлично посмотрел на альфу и вернулся к своему прежнему занятию. — Пошли с нами обедать. Хосок ждет уже нас и голову мне открутит, если я приду один. Минхёк никак не отреагировал, как будто не слышал ничего. Юнги еще немного потоптался, а потом собрал вещи омеги и, взяв его за руку, повел в столовую. Минхёк не сопротивлялся, молча шел за старшим в столовую к столику, за которым с нетерпением сидел Хосок, то и дело, вертя головой по сторонам. Увидев старших, Хосок подпрыгнул от радости и тоже во все глаза уставился на омегу. — Привет, Минхёк! Как же я рад тебя видеть! Садись, я взял булочки с маком, ты же любишь их? — Минхёк слабо улыбнулся, глядя на любимые булочки. — А ты где был так долго? — Болел. Воспаление легких с осложнениями. И я, вообще-то, тебе хён! — Ты всего на три месяца меня старше! Ну же, бери булочку, я ее специально для тебя взял. — Не хочу, — Минхёк угрюмо посмотрел на двух альф, которые сидели напротив него. — Что вам от меня нужно? Зачем позвали? — Как зачем? — удивился Хосок, — пообедать. Минхёк, ты прости, что мы тебя отталкивали и не принимали. Нам очень стыдно, правда, хён? — Хосок толкнул локтем Юнги, который все это время сидел тихо. Тот согласно кивнул, продолжая смотреть на грустного омегу. — Давай начнем все с начала. Мы хотим дружить с тобой. Согласен? — Нет, не согласен. Когда мне нужна была ваша дружба, вы прогнали меня. Сейчас мне больше никто не нужен. И булки свои сам ешь, я на диете, — Минхёк поднялся, так и не притронувшись к еде, и вышел из столовой. А друзья в шоке смотрели ему в след. Это что сейчас было? — Это что сейчас было? — спросил Юнги. — Какая к черту диета? Он же, как скелет, только кожа да кости остались! — Хён, нас послали. Что теперь делать-то? Я хочу назад смешного и улыбчивого Минхёка, я по нему скучаю. А этого угрюмого и злого Минхёка я не хочу знать, он меня пугает. — Ладно, мелкий, разберемся. Пошли на урок, сейчас звонок уже будет. Я понаблюдаю за ним, может, что выясню. Только выяснить Юнги удалось немного. Минхёк все также тихо сидел далеко от него, смотрел либо в тетрадь, либо на учителя, на обед не выходил, домой уходил сразу же после уроков, друзей и просто знакомых у него не было. Ради Минхёка Юнги совершил героический подвиг — он оторвался от своего места возле окна, в которое любил смотреть на особо нудных уроках и пересел к Минхёку на место возле стены, обрекая себя на муки вечные во время этих самых нудных уроков. Минхёк проигнорировал тот факт, что теперь рядом с ним кто-то сидит, пишет, вздыхает, залипает в телефоне, спит и прочее. Он старался не замечать альфу, но с каждым разом у него это получалось все хуже и хуже. Ведь Минхёку с первого взгляда понравился Юнги, и он тянулся к нему, как цветок тянется к солнышку. Только вот солнце опалило своими лучами нежный цветок, а теперь пытается вымолить прощение. Вначале Минхёк легко сносил все насмешки Юнги, лишь бы быть с ним рядом, но вместе с Хосоком они шутили очень жестоко, заставляя нежное сердечко разрываться от обиды. И некогда открытый для всех мальчик закрылся в себе, не подпуская даже родителей. А тут еще эта внезапная болезнь, которая вытянула из омеги все желание жить. Юнги пару недель пытался настроить контакт с омегой, угощал сладостями, которые тот принимал через раз, писал всякие смешные вещи на уроках, пересказывал сюжеты интересных фильмов, которые они с Хосоком недавно смотрели, передавал записки от мелкого. А потом поддался на уговоры младшего, и после уроков, взяв Минхёка за руку, повел его к «их» окну, где в обнимку с альбомом уже ждал Хосок, который сильно нервничал и переминался с ноги на ногу. Когда старшие подошли к нему, он почувствовал, как в горле пересохло, и сердце стало биться чаще — Хосок еще никогда так сильно не волновался. Он смотрел во все глаза на Минхёка и забыл о том, зачем его позвал. Но хён быстро привел его в чувства, толкнув кулаком в плечо. Хосок часто заморгал и пытался облизнуть сухие губы не менее сухим языком. — Ну и… долго мне тут еще стоять? Я домой хочу, — сказал Минхёк, мило надув губки. — Вот… это тебе… — Хосок передал ему альбом. Минхёк взял его в руки, с интересом разглядывая обложку. На его вопрос «Что это?», Хосок ответил, — Мои рисунки. Я рисовал их для тебя и хочу их тебе подарить. Минхёк с удивлением посмотрел на Хосока, затем на Юнги и прошел к окну, опустив тяжелый альбом на подоконник. Хосок подошел к Юнги, и тот положил ему руки на плечи. Они оба с замиранием сердца следили, как омега заворожено листает странички и разглядывает каждый рисунок. Минхёк рассматривал потрясающие рисунки, сделанные лично для него, и ему стало очень приятно. В глазах собрались предательские слезы, но омега сдерживал их, так как не хотел позориться перед альфами. На этом листе был нарисован милый пушистый котенок; на следующем — большой букет из различных цветов в красивой вазе; следом шел рисунок ночного неба, а после рисунок в цвете изображающий потрясающий рассвет. Минхёк долго рассматривал каждый рисунок, восхищаясь талантом художника. Уже ближе к концу альбома Минхёк увидел свой портрет. Это была легкая зарисовка в простом карандаше, но на этом рисунке он был очень красивым, отчего щеки у омеги покраснели. А еще он тут улыбался, и глаза его светились радостью. Минхёк спрятал улыбку от наблюдателей и перевернул следующий лист. На нём были изображены друзья в обнимку: улыбающийся Юнги обнимал за плечи Хосока, который сложил руки на груди и тоже улыбался. Минхёк долго разглядывал этот рисунок, уже представляя, как будет смотреть на него перед сном. В альбоме оставался еще один лист, и Минхёк перевернув парный рисунок, замер, разглядывая последний в этом альбоме рисунок. Так долго сдерживаемые слёзы покатились по щекам, мешая рассматривать рисунок. На нем были изображены Хосок и Юнги, а между ними стоял Минхёк. Рисунок был таким реалистичным, как будто это была черно-белая фотография. Минхёк спрятал мокрое лицо в ладонях, и его худенькие плечи затряслись. Парни бросились к нему, встав по бокам и поглаживая по спине. — Тебе не понравился альбом? — спросил Хосок, пытаясь заглянуть в лицо омеги. Он достал платок и, убрав его руки от лица, стал вытирать заплаканное лицо. Но Минхёк зашелся в новом приступе плача, и Хосок обнял его, пытаясь успокоить. Он растеряно смотрел на Юнги, который продолжал поглаживать омегу по спине и тоже был не в своей тарелке. Вскоре Минхёк перестал плакать и отстранился от альф, вытирая лицо и приводя себя в порядок. Затем он прижал альбом к груди и улыбнулся мальчикам: — Спасибо, подарок потрясающий. Я возьму его? — Он застенчиво посмотрел на Хосока. — Да, конечно, он твой. — Ты будешь с нами дружить? — спросил Юнги. — Ты извини меня за все плохое, я больше не буду тебя обижать. Хосок? — Нет, то есть, да. Я тоже извиняюсь и тоже хочу с тобой дружить. — Хорошо, — Минхёк обнял каждого мальчика, потом забрал вещи и направился к выходу. Альфы переглянулись и пошли догонять омегу, пристроившись к нему по бокам, единогласно решив проводить его домой. Говорят, что дружбы между альфой и омегой не бывает. Но в нашем случае была настоящая дружба между двумя альфами и одним омегой. По крайней мере, года три точно. В классе Минхёк перетащил Юнги обратно на старое место возле окна, и счастливый альфа мог спокойно прослушивать нудную болтовню учителей, смотря в окно. С Хосоком они встречались на всех переменах и на обеде, ждали друг друга, чтобы пойти домой. Минхёк вновь стал улыбаться, его смех разносился по коридорам школы. А когда Хосок тоже перешел в среднюю школу, у них стало больше совместно проводимого времени. Эта троица стала сущим наказанием для учителей — все проказы и розыгрыши исходили в основном только от них. Но так как вреда здоровью их шутки не приносили, то и наказывать особо было не за что. Читая замечания учителей, родители нашей троицы лишь качали головой. И то не все. Чон и Мин старшие просто отмахивались, считая все это пустяками, в тюрьму не попали и уже хорошо. Шани улыбался, слушая жалобы учителей. А родители Минхёка, которые были такими же замечательными, как и их сын, лишь смеялись, вспоминая свои проказы. Ну что такого в том, если кого-то из детей напугают из-за угла в костюме Чубаки, поменяют номера на учительских автомобилях или прикрутят красители в душевых кабинках омег. Зато смешно, пусть и не всем. Вскоре каждый из них нашел свое увлечение и отдался любимому делу, перестав доставать окружающих. Юнги стал писать музыку, которая звучала в его голове и у него часто чесались руки записать ее или наиграть на пианино. Поэтому Юнги стал брать уроки музыки, и у него в этом деле был колоссальный успех. Те дети, которых из-под палки заставляют заниматься музыкой и за восемь лет не могут освоить ноты и гаммы, а Юнги за короткий период изучил нотную грамоту, все необходимые знания в музыке и овладел игрой на пианино, гитаре и ударных. Юнги записывал музыку и слова, где придется и на чем придется, как придет вдохновение, но потом дома спокойно переписывал все в толстую тетрадь, исправляя и дополняя, наигрывая потом на пианино. Минхёк увлекся фотографией. Он фотографировал все подряд, потом пересматривал и редактировал фото, сортируя их по разным папкам в компьютере. На многих фотографиях были запечатлены его друзья-альфы, и лишь со временем один альфа чаще оказывался в его объективе, чем другой. Хосок увлекся танцами и у него отлично получалось. Минхёк увязался за ним и тоже стал танцевать. Преподаватель вскоре поставил их в пару, и они в старшей школе стали самым лучшим танцевальным дуэтом, которые брали призовые места на многих соревнованиях как городских, так и межрегиональных в различных видах танца. Именно их увлечения, ставшие смыслом жизни, помогли пережить тяжелую утрату, которая их постигла. Когда Юнги и Минхёку было пятнадцать лет, а Хосоку четырнадцать, Шани забеременел. Он давно мечтал о втором ребенке, но все никак не получалось. Когда он узнал о том, что все-таки ждет ребенка, Шани был на седьмом небе от счастья. Правда, врачи не разделяли его радость. Они сразу сказали, что беременность грозит смертью беременного и лучше ее прервать, но упрямый омега наотрез отказался. Беременность была очень тяжелой: Шани постоянно тошнило и часто рвало, он очень быстро терял в весе, потом начались кровотечения, и его положили в больницу на сохранение. Целых три месяца он пролежал в больнице, принимая лишь внутривенно витамины и глюкозу, так как еда дольше, чем на пять минут в желудке не задерживалась. Мин старший забросил работу, положившись на своих заместителей и проводил все время в больнице, ухаживая за любимым мужем. Ему было больно смотреть на то, как мучается Шани, и он несколько раз умолял прервать беременность, но тот видел, как рос его живот и упрямо отказывался от аборта. Мальчики часто приходили в больницу, навестить любимого старшего омегу, а тот не рассказывал им как ему плохо, чтобы эти трое не волновались сильно за него. Врачи переживали не только за жизнь омеги, но и за жизнь ребенка, так как на УЗИ было видно, что его шея обмотана пуповиной и когда он крутится в животе, то все туже ее затягивает. На восьмом месяце начались преждевременные роды. Шани был очень слаб, а роды его совсем измотали. Врачи приняли решение о кесаревом сечении, как только пошли первые схватки, но омега не выдержал и этого. К сожалению, малыш тоже. Он умер еще в утробе и врачи ничего не смогли сделать. Смерть любимого Шани стала очень тяжелым ударом для четырех альф. Чон-старший нашел спасение в работе, отвлекаясь от действительности в сделках и переговорах. У Мина сильно пошатнулось здоровье и стало постоянно болеть сердце, но он, не обращая на это внимание, заливал горе алкоголем. А Юнги и Хосок находили спасение от горя друг в друге, переживая потерю вместе и отдаваясь полностью своим увлечениям, которые потом стали смыслом жизни. Юнги выплескивал свою боль в музыке, а Хосок в танце. Минхёк поддерживал друзей, пытаясь их хоть немного развеселить и развеять траурные мысли. Друзья потратили много сил на то, чтобы вытащить Мина из запоя. Юнги ставил отцу любительские записи своих мелодий, и тот заворожено их слушал. На шестнадцатилетие отец подарил Юнги первую мини-студию для записи полноценных песен, и Юнги погрузился в мир музыки. Ему нравилось, когда Хосок танцевал под его треки. У Минхёка оказался хороший голос, и он под сильным напором Юнги согласился записать пару песен. Хосок впервые на них поставил свою хореографию, и они втроем выиграли крупный конкурс, который принес еще больше популярности троице.***
Когда Минхёк и Юнги находились во втором классе старшей школы, а Хосок в первом, кое-кто начал влюбляться. Хосок все чаще стал заглядываться на Минхёка. Он вдруг увидел, что Минхёк красивый: руки стали изящными, талия тонкой, бедра крутыми, а ноги стройными и длинными. В его глаза хотелось смотреть часами. Дружеские прикосновения, которые раньше не вызывали никаких чувств, сейчас стали вызывать сладкую дрожь в теле и покалывание в пальцах. Он с замиранием сердца наблюдал, как Минхёк смеется и разговаривает с Юнги, надувая красивые губки, когда тот говорил глупости. Когда у подростков половое созревание было в самом разгаре, запахи альф, которые до этого были лишь слабо слышны, стали чувствоваться намного сильнее. Минхёк вдыхал запахи друзей и шутил, что они являются оба его истинными, так как ему нравится и мелисса, и мята. Юнги смеялся над Минхёком, а вот Хосок молчал, втайне надеясь на то, что именно он является истинным омеги. У самого омеги запах пока не проявился, так как у него еще не было течки, несмотря на то, что ему уже исполнилось семнадцать лет. Папа успокоил Минхёка и сказал, что у него у самого течка началась в таком же возрасте, так что пока тревогу рано бить. Когда Минхёк наваливался на спину Хосока, обнимая за шею, как делал это всегда, у альфы краснели щеки, и тесно становилось в штанах, и чтобы не позориться перед омегой и другом, Хосок вырывался и убегал от них. Он стал избегать Минхёка, так как ходить постоянно со стояком было неудобно и неприятно. Минхёк обижался на Хосока и надувал свои красивые губы, которые альфе все больше и больше хотелось поцеловать. Юнги заметил, что между друзьями что-то происходит и прижал Хосока к стене, выпытывая, что случилось. Хосок признался другу в том, что ему нравится Минхёк и что он с ума от него сходит. Юнги в шоке таращился на друга, так как никогда не смотрел на Минхёка, как на омегу, которого можно любить. Он был для него только другом. Но раз Хосок влюбился, то надо ему помочь и выяснить нравится ли тот Минхёку. Юнги стал наблюдать за друзьями и заметил, что не только Хосок краснеет при общении с омегой, но и Минхёк тоже смущается при Хосоке. Однажды Юнги понадобились для проекта по географии фотографии природы, и Минхёк великодушно разрешил взять в своём компе его фото. Юнги, в поисках нужных ему фото, случайно зашел в папку, в которой оказалось больше тысячи фоток Хосока, начиная со средней школы, не считая тех, где младший специально позировал для омеги, что вызвало широкую улыбку у Юнги. А потом он напрямую спросил у Минхёка, нравится ли ему альфа. Минхёк смутился и сильно покраснел, вплоть до кончиков ушей — такого красного омегу Юнги еще никогда не видел. Юнги не сложно было оставлять их наедине, ведь они часто зависали друг у друга дома. Только вот эти двое тупили по крупному и не признавались друг другу в симпатии. Юнги капал на мозги Хосоку, говорил, что если тот не признается, то Минхёка уведет какой-нибудь альфа посмелее. Ведь Минхёк очень красивый и на него многие заглядываются. Хосок несколько раз пытался признаться Минхёку, но каждый раз у него сильно потели ладони, язык прилипал к небу, и пульс шумел в ушах так, что он ничего не слышал и он позорно отступал. Юнги вначале смеялся над другом, но потом ему надоело смотреть на Хосока в предобморочном состоянии, и он подговорил своего знакомого альфу, чтобы тот подкатил к Минхёку в столовой. Хосок смотрел, как омега любезничает с незнакомым альфой, и закипал внутри — ему не нравилось, как Минхёк улыбается другому, не нравилось, что он с ним разговаривает и вообще, что он смотрит на другого альфу. Он испугался, что наговорит гадостей всем, поэтому вышел из-за стола, а потом и из столовой. Если бы он обернулся, то увидел бы, как потухла улыбка у Минхёка и как он сжал кулачки, сдерживая слезы. Юнги обнял омегу и мысленно ругал друга-тугодума. Вечером, когда Минхёк подошел к своему дому, он увидел сидящего на крыльце задумчивого Хосока. Он не услышал, как к нему подошел омега, не услышал покашливания, и старший коснулся его плеча. Хосок очнулся от своих мыслей и посмотрел снизу вверх на Минхёка. А потом улыбнулся самой яркой своей улыбкой, от которой у омеги перехватило дыхание. Минхёк сел рядом с альфой, прижимаясь к нему всем боком и плечом, а Хосок продолжал смотреть на омегу, чем вызвал у того очередной приступ смущения. — Минхёк… ты мне нравишься… не знаю как давно и почему это произошло… не важно. Ты мне очень нравишься, — Хосок смотрел на покрасневшего омегу, который нервно не сильно заламывал пальцы. Альфа взял его руку в свою и погладил другой рукой, потом поцеловал тыльную сторону ладони и прижался к ней щекой, закрыв глаза наслаждаясь ощущениями. Альфа почувствовал, как его погладили по голове и открыл глаза, встречаясь с любимыми черными глазами. — Ты мне тоже нравишься, Хосок. Еще со средней школы. Хосок улыбнулся этому признанию, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. Он обнял омегу, нежно поглаживая того по волосам и ощущая в ответ нежные объятия. Он отстранился немного от омеги, заглядывая ему в глаза и удерживая его лицо в своих ладонях, поглаживал большими пальцами по скулам. А потом поцеловал его в губы. У обоих это был первый поцелуй, и пусть он был совсем детским, вместе они всему научатся. — Ты будешь со мной встречаться? — спросил Хосок. — Да, конечно, буду. Я так давно об этом мечтал, — Минхёк понял, что сболтнул лишнего и зажмурился, ожидая насмешки. Но получил новый поцелуй. Хосок тоже исполнял сейчас свою мечту — он давно мечтал поцеловать своего, уже бывшего, друга. Он целовал желанные губы, пробуя их на вкус, посасывая и лаская то верхнюю, то нижнюю губу. Он совсем не хотел от него отрываться, и омега был с ним солидарен. Кто знает, сколько бы они сидели на крыльце, целуясь, если бы в дверях не появился папа Минхёка. Он улыбнулся новоиспеченной паре и пригласил их в дом. Старший омега наблюдал как парни, прижимаясь друг к другу, держатся за руки и смотрят друг на друга с нежностью. — Так значит, вы встречаетесь? — спросил он, пряча улыбку за чашкой кофе с молоком. — Да. Мне очень сильно нравится ваш сын, и я надеюсь, что вы не будете против наших отношений. — Я? Против? Нет, конечно, я не против. Муж мой тоже одобрит ваши отношения, раз ты нравишься нашему сыну. А вдруг вы не истинные, что тогда? — Я очень надеюсь на то, что мы истинные. Но даже если нет, то я не брошу Минхёка и буду любить его всегда. В любом случае нам нужно дождаться его первой течки, чтобы все узнать. — Минхёк покраснел, как маков цвет, при упоминании о течке и спрятал лицо на груди у альфы. Еще час назад они были лучшими друзьями, а сейчас альфа обсуждает с его папой его первую течку. Юнги с радостью воспринял новость о новой паре, но не удержался от подколов и шуток в их сторону. Отец Хосока тоже одобрил кандидатуру Минхёка в качестве омеги сына — он из хорошей обеспеченной семьи, в аморальном поведении замечен не был и похоже его сын ему очень нравится. Юнги вскоре стало не интересно с парочкой проводить время, так как они постоянно целовались, не обращая внимание на друга, а тому и оставалось только смотреть на них. Юнги в тайне злился немного на мелкого — вымахал в росте на полголовы выше Юнги, так еще и омегу нашел раньше него. Но в этом он никому никогда и ни за что не признается. Где-то примерно через пару недель после этого события Минхёк не появился в школе. Такое редко с ним бывало. Омега не часто болел, а уезжать никуда, вроде бы, не собирались. Хосок писал своему омеге сообщения, но тот не отвечал. Он с трудом дождался перемены и позвонил ему, но вновь никто не ответил. Альфа все уроки просидел, как на иголках, нервничая и переживая за Минхёка, и как только прозвенел звонок, он с Юнги побежали домой к Минхёку. Альфам открыл папа омеги и сразу же вышел к ним, закрывая дверь. Альфы обеспокоенно заговорили, спрашивая, что случилось с Минхёком, а тот лишь улыбнулся и сообщил, что у него началась течка. Старший омега не пустил друзей на порог, сказав, что первая течка его сына должна пройти без таблеток и посторонних альф, а об истинности они узнают потом. Юнги развернул несопротивляющегося друга и повел его от дома омеги. Целую неделю Хосок не мог найти себе места от переживаний и возбуждения, представляя как Минхёк зовет его. Благо, что рука всегда рядом и может снять возбуждение в любой момент, только этого все было мало. Через неделю Минхёк появился в школе и первым делом нашел Хосока и Юнги. Альфы почувствовали его запах еще издалека и оба повернулись к нему. Минхёк обнял Юнги и похлопал по спине, а затем обнял Хосока, вдыхая его запах и целуя в губы. — Минхёк, ты потрясающе пахнешь! — в восторге заявил Юнги, вдыхая запах ландышей, который исходил от омеги. Ему очень нравился этот запах, но он не возбуждал его. А вот Хосок стоял, как громом пораженный. Целая лавина доселе неизведанных чувств нахлынула на него, и он даже не пытался в них разобраться. Главное, что он понял, это то, что они истинные. Минхёк его омега, предназначенный самой природой! Хосок крепко обнял любимого и громко прошептал ему: — Ты мой, Минхёк. Ты только мой, любимый. Никогда тебя не оставлю и никому не отдам. Пара обнималась и целовалась, а Юнги закатил глаза и цокнул, глядя на них — он еще и истинного нашел раньше него. Ну как так?! Юнги ведь старше, а он даже не целовался ни с кем. Надо это срочно исправлять. Только Юнги пока не встретил омегу, которого хотелось поцеловать. Когда старшие перешли в третий выпускной класс старшей школы, Юнги встретил омежку, который ему сильно понравился. Пах он розами и хоть они не были истинными, любили они друг друга сильно. С ним у Юнги и было все в первый раз: первое свидание, первый поцелуй, первый секс, первая совместно проведённая течка, первая ссора, первое примирение. Хоть в этом Юнги обошел Хосока, ведь Минхёку папа не разрешал заниматься сексом, пока тому не исполнится восемнадцать лет. И истинным пришлось терпеть почти год, перебиваясь взаимными ласками и дрочкой, без главного блюда на банкетном столе. Юнги наслаждался временем, которое проводил с любимым омегой и думал, что это надолго. Но не судьба. Однажды омежка прибежал к Юнги заплаканный и сквозь рыдания слушая неразборчивую речь, альфа понял, что тот встретил своего истинного, но сразу же отказался от него, так как любил Юнги. Альфа больше месяца наблюдал, как его омежка мечется между ним и своим истинным, которого отталкивал, но судьба постоянно сводила их. Омежка таял на глазах, и Юнги принял тяжелое для себя решение — он решил отпустить омегу к его истинному. Парень закатил ему истерику, кричал, что любит только его и не собирается ни к кому уходить, но Юнги настоял на разрыве и выгнал омегу. Юнги было очень плохо, он тяжело переживал разрыв со своей первой любовью и был рад поддержке истинной пары, которые не бросили своего друга в тяжелый для него период. А потом Юнги случайно встретил своего бывшего омежку, который расцвел рядом с истинным. Они не сделали вид, что не знают друг друга, наоборот подошли, поздоровались. Омежка и его альфа поблагодарили Юнги за то, что тот нашел в себе силы отпустить омегу, и они пожелали найти ему своего истинного. Юнги улыбнулся и пожелал им счастья. Если и вправду любишь, то сделаешь все, чтобы твой любимый был счастлив. Омежка, пахнущий розами, навсегда остался в сердце Юнги, ведь первая любовь не забывается. Хосок с нетерпением ждал День рождения Минхёка, и чем ближе становилась эта дата, тем больше волновался Хосок. Папа Минхёка поставил единственное условие паре — никакого секса до совершеннолетия его сына. Хорошо хоть что не Хосока, а то пришлось бы ждать еще три месяца. Минхёк знал характер папы и поэтому свято соблюдал это условие, сдерживая Хосока, но не оставляя его неудовлетворенным. Минхёку нравилось исследовать тело любимого, находить его эрогенные места и доводить до оргазма только прикосновениями и поцелуями. Минет парочка тоже быстро освоила и часто удовлетворяли им друг друга. Течки Минхёк проводил только дома, под присмотром папы. И если бы секс у них произошел спонтанно, то Хосок действовал бы полагаясь на ситуацию и интуицию. Но так как дата, после которой официально можно было заниматься этим, была строго оговорена, то Хосок стал волноваться, накручивая себя и боясь допустить какую-либо ошибку и напугать Минхёка или сделать ему больно. Хосок спросил совета у Юнги, который уже был опытным в плане секса. Тот посоветовал не делать того, что написано во многих популярных романах и показано в фильмах — входить в омегу на сухую, не растянув его и сразу на всю длину, иначе вместо потрясающего секса у тебя будет плачущий омега с порванной задницей и негативным отношением к твоим дальнейшим поползновениям. Хосок слушал друга внимательно и все запоминал. Родители Минхёка устроили замечательный праздник в честь Дня рождения их любимого сына. В этот вечер этим самым истинным заняться не удалось — Хосок струсил, а Минхёк был занят гостями и подарками. Но через два дня после Дня рождения у Минхёка началась течка, которую они провели вместе. Хосок вначале дико волновался, у него тряслись руки, и он боялся сорваться из-за возбуждающего запаха омеги и самого Минхёка, который, как ласковый котёнок, ластился и терся о своего альфу, чуть ли не мурлыкая. Младший смотрел в любимые глаза, затуманенные желанием, и целовал сладкие губы, которые требовали еще и еще, и забыл о своем возбуждении. Он хотел только удовлетворить своего омегу, чтобы его первый раз был самым лучшим и безболезненным, забыв о том, что это и его первый раз. Хосок действовал неторопливо и ласково, доводя Минхёка до исступления. По окончании течки, омега много времени проводил поглаживая на шее пальчиком метку своего альфы, улыбаясь воспоминаниям и вдыхая запах любимого. А на свое совершеннолетие Хосок сделал Минхёку предложение, которое тот с радостью принял. Папа Минхёка пытался уговорить пару отложить свадьбу на пару лет, ведь учеба и вообще они еще молоды, но Минхёк уперся и ни в какую не сдавался, и тому пришлось уступить. Свадьба была потрясающей, и погода в первый день лета была замечательная. Много гостей, тостов, хороших пожеланий, развлечений и танцев, любимые родители и счастливые молодожены. Свадебным подарком молодоженам от Чона был двухэтажный дом и двухнедельный тур в экзотические страны на медовый месяц. После великолепного отдыха Минхёк с энтузиазмом стал обустраивать их новый дом. Он с детства коллекционировал чай, который обожал и привозил разнообразные упаковки с чаем из тех стран, в которых побывал сам или же просто заказывал по почте. Для своей коллекции Минхёк обустроил в их кухне огромный шкаф, где чай расставлял по своей системе. Только сам Минхёк занимался чайным шкафом, он сам выбирал чай, которым можно было угостить того или иного гостя, и никого не подпускал к своим сокровищам. Хосок посмеивался над мужем, но уважал его желание и к шкафу даже не подходил. Альфы стали знакомиться с управлением компании и всеми ее делами, чтобы в будущем взять бразды правления в свои руки. Юнги совсем не нравилась бумажная работа, и он сразу сказал, что он освоит все, что нужно для управления компанией, но писаниной заниматься не будет. Даже согласен на должность поскромнее, лишь бы там не было тонны документации. Хосок вначале пытался успеть и в школе, и на работе, и с любимым, но вскоре не выдержал такого темпа и, получив согласие дирекции школы, сдал все экзамены экстерном, посвятив потом все время работе и мужу. Отец Юнги, не смотря на то, что отошел от дел компании по состоянию здоровья из-за больного сердца, обучал парней всему тому, что знал в бизнесе и управлении, и ученики быстро усваивали информацию. Юнги купил себе студию с новым оборудованием и иногда без предупреждения пропадал там, погружаясь в создание новых песен. Он хотел когда-нибудь выпустить свои песни, чтобы у них появились свои слушатели, но все некогда было этим заняться, и он просто записывал треки, презентуя их своей любимой истинной паре, нескольким знакомым и отцу. Минхёк был безумно рад тому, что сейчас имел. У него был любимый муж, который пылинки с него сдувал и исполнял все его желания, в постели был нежным и защищал его от других альф, которые не обращали внимание на метку на шее и кольцо на пальце и приставали к красивому омеге. Минхёк старался больше времени проводить с любимым, приходил к нему в компанию и наблюдал влюбленным взглядом, как тот осваивает деловодство, маркетинг и прочие науки и безумно радовался тому, что этот потрясающий альфа принадлежит ему целиком и полностью. Хосок из нескладного долговязого паренька вырос в очень красивого подтянутого альфу с офигенным телом, на которого заглядывались абсолютно все омеги и беты. Но его не интересовали другие, ведь в его руках был любимый и желанный Минхёк. Два года пролетели быстро. Минхёк окончил курсы по фотографии и стал работать фотографом в популярном журнале мод, делая красивые и качественные фотосессии для журнала. К нему даже стала выстраиваться очередь из знаменитостей, так как в его объективе многие выглядели замечательно. Карьера его шла в гору. А потом Минхёк узнал потрясающую новость — он забеременел. Хосок от новости был в восторге. Он носил омегу на руках, обращался с ним, как с хрустальным, и предугадывал все его желания. Минхёк проводил много времени сортируя свои фото, распечатывал их и пополнял фотоальбом, который начал вести Шани для Юнги и Хосока. Лежа в объятиях Хосока, Минхёк вместе с ним распланировал их жизнь и жизнь ребенка. Они выбрали имя для малыша, обсудили как обустроить детскую и кто будет смотреть за ребенком — воспитатель или папа Минхёка. Не зря говорят: Человек предполагает, а Бог располагает. Уже часа три, как Хосок погряз в документации, пытаясь довести до ума брошенный проект. Телефон зазвонил, высвечивая фото любимого. Минхёк сегодня был в больнице, проходил плановый осмотр и попросил Хосока встретить его. Любимый был уже на седьмом месяце беременности, и вчера они весь вечер радовались тому, как малыш толкался через живот в руку отца. Хосок собрал разбросанные по столу бумаги, положив их на край стола, и вышел из кабинета, а потом и из компании. Он прошел на другую улицу и остановился перед широким пешеходным переходом, ожидая зеленый. На другой стороне в толпе стоял Минхёк, улыбался любимому и махал ему рукой. Для машин загорелся красный свет, для пешеходов зеленый и все двинулись по зебре переходить дорогу. Вдруг Хосок боковым зрением заметил как молниеносно к толпе летит черный автомобиль, совсем не собираясь сбрасывать скорость. Он, как в замедленной съемке, смотрел на то, как автомобиль на полной скорости влетает в толпу пешеходов, разбивая их, как кегли, и давя некоторых под колесами. Машина врезалась в Минхёка и тот, перелетев через крышу автомобиля, упал на асфальт, а сверху на него приземлился другой пострадавший. Неуправляемый автомобиль врезался в два автомобиля, тем самым прекратив калечить людей. В жопу пьяный и абсолютно невредимый водитель пытался выползти из машины, но очевидцы схватили его и не дали убежать. Скорые приехали быстро, они разбирали тела и оказывали помощь пострадавшим. Как только Минхёк упал на землю Хосок подлетел к нему, отодвинул парня, который упал на любимого и пытался привести его в сознание. Но истинный был мертв. Потом врачи сказали, что смерть была мгновенная, и омега не успел ничего почувствовать. Ребенка тоже не удалось спасти. Но тогда всего этого Хосок не знал, и он обнимал своего омегу, плакал навзрыд и кричал имя любимого, умоляя его вернуться назад. Врачам удалось оторвать Хосока от тела мужа только вколов ему успокоительное. Юнги был номер один у обоих в случае экстренного случая, и он приехал в больницу сразу же, как ему позвонили. Он был в шоке от случившегося и не мог прийти в себя. Он зашел в палату к Хосоку, который был еще под действием успокоительного, а потом врачи пригласили его в морг на опознание тела. Увидев тело друга со сломанной шеей, Юнги стало плохо. Никогда больше Минхёк не назовет его «Юнги-я», не позвонит с утра и не попросит подсказать, что приготовить на завтрак для Хосока, не обнимет его и не будет больше шутливо жаловаться на то, что Хосок забыл ключи дома и ему придется ехать к нему на работу. Ну почему так происходит в жизни? Столько плохих людей, которые творят ужасные дела и заслуживают смерти, живут себе припеваючи, а такие люди, как его лучший друг, умирают молодыми. Юнги шел в палату к Хосоку медленно вдоль стены, боясь, что упадет без опоры. В палате уже был отец Хосока. Увидев младшего, Чон обнял его, и Юнги, который держался до этого, громко и некрасиво плакал навзрыд на плече у старшего альфы, оплакивая мертвого друга и друга, который теперь точно будет пытаться умереть. Хосок пришел в себя через час. Увидев бледного Юнги, он забился в истерике, выкрикивая имя Минхёка. Врачи снова вкололи ему успокоительное. В этой аварии пострадали шестнадцать человек. Пять человек погибли, включая Минхёка и водителя одной из машины, в которую врезался автомобиль, остальные получили травмы разной степени тяжести. За рулем был альфа, который в правительстве занимал высокопоставленную должность. Он был очень сильно пьян, в его крови было обнаружено 2,2 промилле алкоголя, что в несколько раз больше допустимой нормы. Знакомые альфы пытались замять дело, но Чон-старший не дал этого сделать. По его наводке СМИ шепнули, что помимо обычных людей по вине этого альфы, был убит муж сына известного бизнесмена, который тоже является влиятельным человеком, и СМИ, получив эту информацию, раструбили на весь мир об этом, растоптав возможность замять дело. Чон добился того, чтобы альфа отвечал по закону за свой поступок, и тот отбывал наказание в колонии строгого режима, лишившись своего имущества, друзей и знакомых. Хосоку было на все это наплевать. Он чуть с ума не сошел, когда увидел неподвижное тело любимого. Он обнимал холодное тело, пытаясь согреть его. Юнги с большим трудом смог оторвать Хосока от своего омеги. На похоронах он чуть не прыгнул в яму, когда опустили в нее гроб с телом, упав на колени на краю могилы и плакал навзрыд. Юнги был все время рядом и поддерживал друга. Родители Минхёка тоже тяжело переживали смерть сына. Папа стал часто болеть, а отец замкнулся в себе, молча переживая горе и раздражаясь, каждый раз, когда его муж начинал плакать. Через неделю после похорон Хосок внезапно пропал. Юнги поднял на уши всех, обыскивая все места, где он мог быть. И только в последнюю очередь он подумал о могиле его истинного. Когда Юнги прибежал к свежей могиле он с облегчением увидел там Хосока. Тот лежал на сырой земле вдоль могилы, положив руку поперек нее, как будто обнимая ее. А потом Хосок запил. Это был самый ужасный период в жизни друзей. Хосок пил много, пытаясь забыться и залить горе алкоголем, но все никак не получалось. Он буянил, разбивая мебель и окна, пытался причинить вред себе и постоянно стремился выйти на проезжую часть прямо под машины. У Юнги появилась фобия, что он не сможет уберечь Хосока, и поэтому он старался все время быть с ним. Но все же он не мог находиться с другом постоянно. Ему нужно было уехать с отцом на обследование и в это время, Хосок почувствовав свободу, снова напился, да так, что его забрали в больницу с алкогольным отравлением и еле откачали. Юнги плакал у его кровати. Сам он не помнил, что говорил другу, но это подействовало на него. Хосок больше не сопротивлялся лечению, после того как его выписали к алкоголю старался не притрагиваться, но иногда не получалось, и он снова напивался, но все же не до потери сознания. Было сложно жить без Минхёка. Особенно в доме, где все дышало им. Хосок отказался продавать дом и его вещи. Он повесил над камином портрет Минхёка, который нарисовал для него на восемнадцатилетие и часами смотрел на него, а потом стал разговаривать с ним. Он из дома сделал музей памяти Минхёка. Оставил все вещи на прежних местах, как положил их Минхёк. Ревностно оберегал все и орал в бешенстве на прислугу, которая осмеливалась что-то передвинуть. Развешивал фотографии любимого по всему дому, чтобы мог в любой момент посмотреть на него. А ночью плакал от того, что хотел поцеловать любимые губы и почувствовать любимый запах ландышей. Если запах можно было найти в парфюмерии, то со всем остальным было сложнее. Хосока перестал интересовать секс, без Минхёка это было совсем не то, а чужие омеги вызывали отвращение. Он пересматривал видео, на которых Минхёк всегда улыбался и что-то ему говорил. Видео со свадьбы было засмотрено до дыр. Юнги не мешал ему, главное, чтобы не пил. Так прошли полгода после смерти любимого истинного. Чон стал уговаривать сына заняться делами компании, и Хосок согласился. Он быстро влился в дела компании. На работе у него не было повода улыбаться, и перед подчиненными он предстал как холодный, властный, расчетливый, бескомпромиссный и жесткий руководитель. Сотрудники его уважали. Юнги категорически запретил сотрудникам обсуждать трагедию вице-президента. Особо непонятливые и злостные сплетники были уволены из компании без предупреждения, и остальные замолчали и перестали обсуждать жизнь вице-президента, а заодно и жизнь исполнительного директора. А потом в компанию пришел талантливый и красивый омега Ким Чимин, который заинтересовал Юнги и оказался его истинным. Хосок также обратил свое внимание на этого парня. Это был единственный омега, который, кроме Минхёка, привлек его внимание. Но он омега его лучшего друга, который сейчас лежал в реанимации, и было неизвестно, выживет он или нет.