Видимость обманчива

Ай, то не пыль по лесной дороге стелется. Ай, не ходи да беды не трогай, девица. Колдовства не буди, отвернись, не гляди — Змей со змеицей женятся. Лиха не ведала, глаз от беды не прятала. Быть тебе, девица, нашей — сама виноватая! Над поляною хмарь — там змеиный ждет царь, За него ты просватана. Зелье змеиное отыскать не сумею я, Золото глаз на тебя поднять не посмею я. Чешуею загар — Мне в осеннюю гарь Уходить вслед за змеями. Пылью под пологом голос мне полоза слышится. Полные голода очи-золото в пол-лица. Он зовет меня вниз: «Родная, спустись, Обниму в тридцать три кольца!» Удержи меня, На шелкову постель уложи меня. Ты ласкай меня, За водой одну не пускай меня. Невеста полоза (с) Мельница

— Как ты мог? Господи, да соберись же ты уже! Надо быть последним идиотом в последнем мире этого мира, чтобы так глупо подставить собственное брюхо под удар кинжала! Да что же ты за кретин такой?! Да что же ты за размазня?! Да какого черта ты вообще такой дебил?! — орала Кьериэль на все покои, не жалея собственной глотки. Она металась по комнате так, как будто снизу ей припекало пятки. Билл, бледный и осунувшийся, замер на кровати. Он сидел на коленях рядом с раненным Томом и до белизны пальцев сжимал его кисть, стеклянным взглядом глядя в никуда. Сам Том безучастно пялился в потолок, почти не моргая. Доктор, которого Айвэ и Агни принесли из города, обколол его обезболивающим и штопал порезанную кожу и задетые мышцы. Процедура была терпимой, но все равно неприятной и достаточно болезненной. Рана оказалась глубокой, но, слава великим драконам, не опасной. Впрочем, если бы Том в момент удара был человеком, то голем пробил бы кулаком ему тело навылет или вообще разрезал пополам, потому что Томариэль ни разу в жизни не видел, чтобы человек или человекообразное существо умудрилось ранить дракона кинжалом в самом неуязвимом месте его тела. Дело в том, что живот и спина у взрослых драконов защищены самой толстой и мощной чешуей, а самая тонкая чешуя и нежная кожа в районе подмышек и шеи. А тут еще и кинжал не просто поцарапал пластины, а хорошо так вошел в тело и пропахал сантиметров пятьдесят, что вообще немыслимо. Поэтому истерика Кьери была вполне объяснимой — увидеть дракона со вскрытым животом то еще удовольствие. Томариэля спасла только толстая кожа и отличный мышечный корсет, которые не позволили кинжалу добраться до кишечника. Ворн сидел в кресле и хмуро следил за манипуляциями врача, драконов он послал проверить еще раз все помещения, собрать и вынести трупы из дворца. Вопли Кьериэль всех раздражали, но никто не решался сделать ей замечание. — Повелитель, — низко поклонился врач. Билл перевел на него осоловевший взгляд. — Я все сделал. Великий Хранитель тяжело ранен, но он обязательно поправится. Ему нужен отдых, — пробормотал мужчина едва слышно из-за ора драконессы. Билл рассеянно кивнул и сказал слабым голосом: — Кьери, будь другом, захлопни пасть. Пожалуйста. Кьери замерла на месте. Испуганным взглядом глянула на Творца. — Он не умрет, — ответил тот на невысказанный вопрос. Девушка шумно сглотнула и медленно выдохнула. Как-то разом вся сникла, ссутулилась. Опустилась на пол, закрыв руками и волосами лицо. Тишина на всех обрушилась неожиданно и стала неприятной. — Доктор, посмотрите мою команду. Нас немного потрепали, — попытался улыбнуться Том. — И повелитель… Он тоже ранен. — Повелитель? — удивился врач, глянув на Билла. — Ерунда, — отмахнулся Каулитц. — Я в порядке. — Нет, он не в порядке. Посмотрите его, — тихо возразил Том. Живот и бок холодило. Он чувствовал сильную слабость и какую-то апатию. — Да-да, конечно, — суетливо закивал мужчина. — Только руки помою. Где я смогу осмотреть остальных? — рассеянно закрутил головой. — Кьери, выбери, пожалуйста, комнату поприличнее где-нибудь рядом со спальней. Только убедись, что там никого нет, — попросил Ворн, поднимаясь. — Я позову остальных. Повелитель, с вашего позволения, — поклонился Биллу и направился к выходу. В дверях замер. Обернулся. Бросил беглый взгляд на врача, потом на Творца. — Хотя нет, давайте я вас провожу. Мало ли какие сюрпризы нас могут ждать, — улыбнулся учтиво. — Кьери, иди, посмотри комнату рядом. Я побуду здесь. Драконесса резко поднялась и едва ли не выбежала из покоев. Ворн опять оскалился любезно. Взгляд внимательный и холодный. — Да-да, — засуетился мужчина. — Руки где помыть? — Вот сюда, пожалуйста, — жестом указал Хранитель пустынных земель на дверь ванной комнаты. Врач скрылся за дверью. — Я пришлю драконов, чтобы за тобой присмотрели, — подошел он к кровати. — Повелитель, вы… — Я останусь, — выдохнул Билл. — Я должен его защитить. — Тебя самого надо защищать, — проворчал Ворн. — Пусть его посмотрит врач, — попросил Том. — Ты же знаешь, что он держится только на твоей магии. — Не беспокойся, — кивнул Ворн. — Всё под нашим контролем. Отдыхайте. — Ворн, пожалуйста, — взмолился Том. — Кьери устала, ей надо отдохнуть. Проследи, чтобы ей было удобно. Иначе она вынесет мозги всем без исключения, сам видел. — Обязательно, Великий. Как показал осмотр, каких-то существенных повреждений у Билла не было, если не считать пары сломанных ребер. Доктор предложил провести повторный осмотр в стационаре на оборудовании, чтобы убедиться, что органы целы и здоровы. Билл пообещал обязательно завтра же посетить городскую больницу, на том они и распрощались. Ворн увел врача из покоев, прислав вместо себя одного из драконов Агни. Тот, чтобы не мешать ребятам отдыхать, обернулся в золотисто-рыжего кота и расположился в кресле. Билл опустился на колени рядом с кроватью и уткнулся носом в плечо Тома. — Почему ты разрешил ей кричать и оскорблять тебя? — спросил шепотом. — Кьери очень сильно пахла страхом. Она боялась за меня. А когда она боится, то не может контролировать собственные эмоции. Я ей очень дорог. — У меня есть повод для ревности? — хмыкнул Билл. — Не в этот раз, — мягко улыбнулся Том. — Ее запах для меня не важен. Я чувствовал твой страх за себя. А это будет посильнее любых наркотиков. Билл чуть отстранился и тоже улыбнулся: — И не говори больше, что твой Творец не заботится о своем Хранителе. Я больше никогда и никому не дам тебя в обиду, дракон. Мой? — Твой, — засветился Том. Билл поцеловал его в кончик носа. — Я приму душ и вернусь к тебе. Хорошо? Доктор просил тебя соблюдать постельный режим. Не вляпайся еще во что-нибудь, мой дракон, пока меня не будет десять минут. Ладно? Я быстро. Том блаженно прикрыл глаза. Как же хорошо дома… Неделя прошла беспокойно. В первые сутки с разницей в несколько часов к ним пожаловали маги и драконы, которых вызвал с вверенных им континентов голем Элхаона. Билл объяснил всем ситуацию и попросил помощи в поиске и уничтожении отравленных насекомых. После обеда из города пригласили строителей, которые могли бы отреставрировать дворец. Драконы еще раз проверили все помещения и подвал, обнаружили там несчастного музыканта, который выдавал себя за Элхаона. Билл два дня мучился вопросом, что с ним делать, а потом парень как-то нелепо погиб, пытаясь сбежать, сорвавшись с импровизированной веревки из простыни, а Билл-то уж хотел проявить милосердие и отпустить его с миром — пел тот зачетно, и Каулитцу стало его жалко. Айвэ и Ворн организовали охрану во дворце, справедливо рассудив, что одного раза всем за глаза достаточно, проще предупредить, чем опять спасать. Осталось только пополнить их ряды, потому что гибель в общей сложности почти сотни драконов, сильно ударила по боеспособности маленькой, но очень опасной армии. Еще Том категорически запретил Биллу покидать пределы Арктура, пока они оба не приведут себя в порядок, а то Творец уже намылился изучить свой новый завоеванный мир Толимана. Билл ходил по дворцу только с охраной из драконов. Все перестраховывались. Драконы были везде — в спальне, в залах, в коридорах. Они даже первыми входили в туалет, а потом разрешали зайти туда повелителю. Его это ужасно раздражало. Билл жаловался, что чувствует себя заключенным в собственном доме. Том разводил руками — рядом с ним тоже всегда находился кто-то из ребят. Нет, он мог снять охрану, но зачем, если еще неспокойно и небезопасно. Том даже не хотел, чтобы посторонние просто так ходили по замку, поэтому за рабочими присматривали маги и драконы. Маги вместе с Биллом еще раз проверили Арктур, поставили защиту. Они хотели быть уверенными, что на их мир больше никто не нападет. Билл начал подумывать, чтобы открыть всего один портал и контролировать визиты гостей. Но что-то это предложение не вызвало отклика у Тома. Они поругались и полдня не разговаривали. Вообще, обстановка во дворце была напряженной. Раньше Билл часто оставался один, бродил в тишине по залам, наслаждался собственным одиночеством, которое мог нарушить только Дерон, слуга, доверенное лицо и предатель по совместительству. А теперь вокруг были драконы или маги. Они следовали за ним по пятам, не оставляя ни на секунду. Он снова ныл, что Том ничего не хочет решать. На самом деле Том не мог полноценно защитить любимого: слишком слаб, очень уязвим, свежие раны болели и чесались, неловкие движения причиняли боль, швы могли разойтись, а Билл как будто этого не понимал и специально делал всё ему назло — то в город поедет без охраны, то по дворцу разгуливает без сопровождающих, то рвется в сад, чтобы «отдохнуть от всех». Том ужасно дергался из-за капризов любимого, пытался объяснить, но тот ругался и психовал, говорил, что он у себя дома и никто не посмеет. Ха! Две недели назад Том думал точно так же. И что? — Вот послушай, — аккуратно дотронулся до плеча засыпающего Тома Билл. Они лежали в постели. Том кое-как нашел удобное положение, чтобы шов на животе не тянул и на боку не мешал, а Билл читал книжку с большими яркими картинками. — «Полёт драконов — феномен природы. Даже учёные Дракии не могут объяснить это явление до конца. Взрослый дракон, достигая четырёх-пяти метров в длину, трёх в высоту, и имея размах крыльев до двенадцати метров, весит порядка двух тонн». Странно, ты больше, а весишь меньше. Почему? — Может они жирные? — пробормотал он. — Ученые чего? Дракии? Что еще за Дракия? — Ну, это книга, энциклопедия драконов. Вот я, например, только что узнал, что во время полета ты вырабатываешь электричество как высоковольтная линия электропередач. Чудо же! — Чушь какая, — аж проснулся Том. — Слушай дальше. «Перепонка крыльев, представляющая собой многослойную, композитную, пронизанную сухожилиями чешую, достаточно прочна для поддержания в воздухе тела массой до восьми тонн. Однако без гасителей гравитации мышечных усилий дракона не хватило бы для отрыва от земли», — зачитал еще один абзац Билл. — Тут написано, что у тебя есть особая антигравитационная система в крыльях. И еще ты можешь развивать скорость до пятисот-шестисот километров в час и совершать три-четыре взмаха в секунду. Том хохотнул и тут же болезненно охнул — мышцы пресса напряглись, и рана моментально напомнила о себе: — Практически у всех драконов перепонка кожистая. Похоже, что человек, который это писал, ни разу в жизни не видел ни одного дракона. Где ты нарыл эту чушь? — Принес с Земли, — Билл захлопнул книгу. — Как ты летаешь? — Машу крыльями и лечу. Как птица. Могу парить за счет воздушных потоков, могу просто лететь, но не больше пары сотен километров в час, потому что чем выше скорость, тем холоднее лететь. А с тобой на спине я вообще еле передвигаюсь — боюсь, что тебя сдует. — А в критической ситуации с какой скоростью ты летаешь? Том задумался… Да, наверное, километров пятьсот он реально может развить. Но лететь с такой скоростью долго не сможет. Дракон как гепард — быстрый только на коротких дистанциях. — Не читай эти глупости, — зевнул он, закрывая глаза. — Не буду, — начал ластиться к нему Билл, отложив книгу в сторону. — Я хочу понять, как ты это делаешь. У меня никак не получается. — Ты человек. Когда я человек, то тоже не могу летать. — А когда ты горгулья? — Теоретически могу, а практически не пробовал. Скорее всего, могу, но недолго и без веса. Надо попробовать. Билл вздохнул, о чем-то задумавшись. — К слову, о книгах. Элхаон говорил о какой-то библиотеке, где хранятся знания всего мира, — вспомнил Том. — Вроде как правители мира могут в нее как-то попадать и черпать оттуда знания. Ты не знаешь, что это? — Я слышал о ней. Пытался через память предков узнать, но пока тщетно. Надеюсь, что на Толимане есть библиотека. Может, там мы найдем нужную информацию? Что там вообще? Ты вчера отправил драконов в разведку. — Они еще не вернулись. Прошу тебя, не лезь туда один. Это опасно. А как ты магию прокачал? Ты мне об этом так и не рассказал. Билл устроился удобнее. — Я видел твое разочарование, когда выяснилось, что боец из меня фиговый. Ты тогда злился и фыркал из-за того, что у меня ничего не получилось. А когда ты снова улетел, я подумал, что ты прав, и я обязан научиться защищать себя. Ну и обратился к памяти предков. Немного помедитировал, попросил помощи. Мне стали сниться сны. В них ко мне приходил Великий Маг и показывал, как и что надо делать. И так вот четко это всё было… Я попробовал во дворце. И в итоге чуть не подпалил здесь всё. Пришлось ездить на озеро и упражняться в поле, где нет ничего такого, что я мог бы уничтожить. Я закрывал глаза, представлял Великого Мага, вспоминал сон, и так вот игрался заклинаниями. Сначала ничего не получилось, а потом постепенно, очень медленно вроде бы начали появляться первые результаты. Когда я освоил что-то элементарное, начал учиться это контролировать и вызывать не стихийно, а осознанно. На это у меня ушло где-то полгода. Когда ты был дома, я не занимался. Потом ты снова уезжал, и я опять отрабатывал заклинания. Теперь мне достаточно просто понять механизм запуска нужной функции, так сказать, чтобы повторить ее. Так было с магией лечения. Ворн показал мне, как это работает, я пару раз повторил, а потом смог помочь тебе. — А почему ты мне ничего не сказал? — Хотел сделать сюрприз. Подумал, вот случится что-то такое, потребуется тебе помощь или защита, и я тут такой — бац! — и супермен. Только я не думал, что когда-либо применю свои знания на практике. Мне всегда казалось, что ты такой сильный, такой надежный, что рядом с тобой я всегда в полной безопасности. Последние слова иголкой зашли в сердце Тома. Он заставил себя улыбнуться: — А я слабый и никудышный дракон, из-за которого ты едва не погиб. Билл рассмеялся: — Самый распоследний идиот в последнем мире этого мира, который глупо подставляет собственное брюхо под кинжал. Да-да, я уже это слышал. Это был удар поддых. Том еще шире растянул губы: — Давай спать. Завтра трудный день. — Да, — согласился Билл, ныряя ему под бок и аккуратно укладывая руку на его бедрах. — Завтра столько дел надо сделать. Спокойной ночи, мой Хранитель. — И тебе, Творец. Вот только уснуть Том после разговора не смог. Одно дело, когда это в истерике сказала Кьери (она уж и не помнила ничего), а совсем другое, когда это же повторил Билл. И вот эти слова: «Думал, что надежный, а ты…» — Том и сам так стал часто думать. Почему-то вспомнилось то утро, когда он в последний раз принес Биллу ежевику и увидел его с другим, а потом опять с другим… Да, конечно, это был не Билл, но… Образы настолько впечатались в его сознание, что Том теперь на ежевику смотреть не мог. У него нервы в трубочки скручиваются и в узелки завязываются от одной только мысли о сборе ягод. Полночи он пролежал, глядя в окно и про себя проговаривая их беседу. Он по-другому отвечал, задавал другие вопросы, прокручивал ситуацию раз за разом, анализировал вообще случившееся с ними за последнее время. Том в какой-то момент понял, что вот прошло уже полторы недели, как они вернулись домой, а Билл ни разу к нему не пристал. Вообще. Совсем. Даже не намекнул. Правда, Том тоже к нему не приставал и не намекал, но он неважно себя чувствовал, а Билл мог бы и предложить… К утру Том себя накрутил так, что хоть в петлю лезь. Он осторожно выбрался из-под одеяла и вышел на террасу. Хотелось покурить. Улыбнулся. Он впервые попробовал сигареты на Земле. Билл ими снимал стресс. Том решил, что так с ним будет проще подружиться и разговорить. Горький дым, заполняющий легкие, сначала ему не понравился, а потом стало ничего. И, кстати, сигареты действительно снимали нервное напряжение и очищали мысли. Они были лучше алкоголя, который вместе с напряжением вынимал еще и мозг. Алкоголь Тому не нравился, а вот покурить иногда хотелось. Но сигарет не было. Слух уловил шорох за спиной. Он резко обернулся. В дверях сидел кот. Еще двое были где-то в спальне. Драконы вели себя настолько незаметно, что ребята иногда вообще забывали об их присутствии. Нда… Пока во дворце так много чужих, охрану снимать нельзя. И точка. Ладно, хоть с Айвэ разобрались, а то Ворн вынес все мозги с ним. Нет, Том понимал, что старый дракон просто ревнует, но все равно было неприятно. Билл проверил их всех, включая Агни и его команду, а потом еще и каждого мага в отдельности. Проверил он и рабочих, новых слуг и поваров. Всех до единого. Предателей и чужаков среди них не было. Потом они с магами обсудили произошедшее и договорились, как будут действовать на будущее, особенно, если поведение Билла или Тома будет отличаться от обычного, придумали ключевые фразы на разные случаи жизни, которые являлись бы для них паролем. Билл потом смеялся и говорил, что их надо бы записать, а то он забудет. Том вздохнул и еще раз обернулся. Кота нигде не видно, но он где-то здесь. Том чувствовал его запах. — Присмотри за мной, — попросил он, поднимаясь из кресла. — Мрф, — раздалось совсем рядом. Кот вышел из тени за кадушкой с лианой. Том поднял руки вверх и сосредоточился на оборотном заклинании. Очень медленно, как бы нехотя, превратился в дракона. Потоптался, рассматривая в предутренней темноте подживший шрам. Осторожно расправил чешуйки в этом месте. Тело Томариэля было покрыто плотным слоем крепких костных пластинок ромбовидной формы с зазубринами на краях, острым гребнем, который переходил в крючкообразный шип на самом конце. Именно миллионы гребней повышали аэродинамику драконов и позволяли развивать приличную скорость. А за счет опалесцирующей особенности — тонким переливам красок, дающим двойное лучепреломление, — чешуя красиво переливается перламутром разных оттенков. Сам же цвет дракона зависел от родителей, которые передавали свою окраску по наследству, а потом от местности и условий жизни, которые могли существенно повлиять на цвет. Это было верно для всех драконов, кроме Хранителей, которые возникали из энергии своего хозяина и были их энергетическими близнецами. Еще Томариэль мог прижимать чешую к телу или «распушать». При этом в первом случае он становился идеально гладким и мог проскользнуть без проблем в отверстие или выскользнуть из веревки, не хуже угря, а во втором — очень колючим и опасным, потому что о пластинки можно было пораниться. Даже несильный удар «ершистым» хвостом превращал кожу человека или шкуру животного в рваную рану — впившиеся при ударе шипы выдирали кусочки кожи и мяса, буквально снимая их с костей. Томариэль присмотрелся. Каждая чешуйка очень плотно прилегала к другим, но голем как-то умудрился расколоть одну из них, а потом нож уже пошел между пластинками, но увяз в толстой коже. Ужасно, просто ужасно. Новая чешуйка появится только через год, когда он начнет линять, а полноценной она станет и вовсе года через два-три, чтобы верой и правдой служить ему следующие лет семь. Томариэль грустно вздохнул. К нему подошел дракон в образе человека: — Помочь? Тот мотнул головой и взглядом показал в сторону неба. — Может быть, не надо? Великий, рана слишком опасная. Если что-то произойдет, я не смогу донести вас до дома. Томариэль глянул на мужчину. Дракон из отряда Агни. Он действительно не справится, если во время полета что-то пойдет не так. Но Тому надо проветрить голову. Иначе он сойдет с ума. Он расправил крылья, забрался на перила и прыгнул вниз, внимательно следя за своими ощущениями. Рана отозвалась тупой болью, но кожа вроде бы уцелела. Им пришлось зашивать его человеком, у врача не было ничего, чтобы помочь дракону. Ворн и Билл тогда почти сразу же остановили кровь, кое-как «залепили» разрез магией, дав Айвэ и Агни время найти в городе хорошего врача. Голема драконы сначала разорвали на части, и только после этого смогли вытащить ту самую метку изо рта, о которой говорил Элхаон. Том этого не видел, но Кьери рассказала, что зрелище было ужасным: все части глиняного человека раз за разом стремились объединиться, притягиваясь друг к другу, словно гвозди к магниту. Драконы откидывали их в стороны, а те все равно возвращались к хозяину, пока им не удалось вытащить медяк. Метку они потом уничтожили все вместе, а глину развеяли над горами и морем, чтобы уж точно не вернулся. Тому в подарок остался кинжал, способный пробить чешую дракона. Редкая вещь, если вдуматься. Он парил над облаками, закрыв глаза. Просто парил, ловя крыльями воздушные потоки, разрешив ветру сносить себя. Это было похоже на лежание на волнах, только не захлебнешься, главное не заснуть и не потерять опору под крыльями. Огненный дракон из команды Агни парил где-то рядом. Томариэль не следил за ним, просто знал, что он здесь. Мысли постепенно выстраивались в ряд. Билл — человек. Он не связан с ним никакими клятвами и обязательствами. Он не обязан ему ничем — ни вечной любовью, ни верностью, он даже не должен быть с ним рядом. Вот кем была для Эдгиса его Эльвенэль? Просто драконом. Да, правитель Толимана любил ее, баловал и уступал, но она была не его женщиной, а драконом, который служил ему. Расстроился ли он, что она погибла? Да. Томариэль слышал его голос, в нем звучала боль. Но… Кажется, что он сам, Томариэль, любил ее сильнее, нежели Эдгис. Иначе он никак не мог себе объяснить, зачем тот раз за разом посылал своего Хранителя убить Хранителя другого мира, не боясь, что та может пострадать или даже погибнуть. Человек никогда не будет с драконом. Это неправильно по всем пунктам. Они разные виды биологических существ, и то, что они спят вместе, еще ни о чем не говорит. Дракон и человек никогда не смогут быть полноценной парой. Биллу нужен такой же человек, как и он, ему необходимо продолжить род, чтобы оставить наследника, а Томариэль — просто дракон, который служит ему верой и правдой и, не задумываясь, отдаст за него жизнь. Проблема только в том, что дракон считает Творца своим драконом, а значит, не сможет пережить другого человека рядом со своим драконом, который обязательно когда-нибудь появится у Творца. Мысль, что однажды Творец откажется от своего Хранителя ради другого человека, была такой яркой и сильной, что Томариэль потерял равновесие и ухнул вниз. Она причиняла ему физическую боль, разрывала душу на части, уничтожала сознание. Он понял, что теперь всё не важно, всё не так и больше ему не во что верить, у него никого нет, а значит больше не за чем жить. Он сложил крылья и вытянулся всем телом, в падении набирая скорость. Дракон Агни не успеет его поймать, даже если очень захочет. Он расправил крылья только в нескольких десятках метров от земли. Резко спланировал вперед и вверх. Заметил, как мимо пронесся огненный дракон. Улыбнулся и описал круг, убедившись, что тот вышел из пике и снова набирает высоту. Вид перепуганный. Томариэль ухмыльнулся, представив, как бы несчастный объяснял во дворце утром, почему Великий Хранитель растекся такой большой лужей на холме. Он повернул домой. Надо понаблюдать за любимым, и только потом принимать решение. Важно, что он сам всё понял и решил. Билли его тоже поймет. Это тяжело, но так будет правильно и лучше для Творца. Целый месяц он наблюдал за любимым и раз за разом делал неутешительные выводы — Билли в нем разочаровался и тяготится его обществом, предпочитая проводить все свободное время с Кьериэль и Агни. Они куда-то летали, что-то делали, были то в городе, то мотались на соседний континент по каким-то архиважным делам, при этом Тому никто и ничего не говорил. Впрочем, он и не спрашивал. Билл просто ставил его перед фактом и сваливал с этой неразлучной парочкой. Да, драконы присматривали за ним, Том сам их попросил, но все это было как-то удивительно неприятно. Дворец привели в порядок, враг повержен, маги и драконы-хранители вернулись на свои земли. Драконы Ворна с ним во главе общались с местной знатью на Толимане и готовили мир к первому официальному визиту нового хозяина. Айвэ с парой драконов отправились в мир драконов, чтобы подобрать новых воинов теперь уже на два мира. Новых магов они с Билли решили больше не приглашать. Мало ли, как в этот раз это решение им вылезет. Том, что называется, оставался на хозяйстве. Он бродил в одиночестве по замку, погруженный в грустные мысли, и готовился к тому самому важному разговору, который навсегда лишит его любимого. Да, он шел на это осознанно, потому что лучше сейчас, чем потом, когда будет еще больнее, потому что именно сейчас у него еще есть шанс остаться светлым пятном в памяти любимого, пока еще не поздно. Или уже поздно? С момента возвращения они так и не занимались любовью. Билл не испытывал к нему желания вообще. Том ни разу не уловил тот самый запах, от которого сносило голову. А сейчас любимый стал даже раньше засыпать… Видимо, чтобы не видеть, как дракон ложится в их постель. В его постель… Том так расстроился этому факту, что решил спать отдельно. Вот уже несколько ночей подряд он улетал на закате в горы. Там ложился на склоне и смотрел на звезды, а потом встречал рассвет. На Арктуре были самые красивые рассветы, которые он когда-либо видел. Надо просто решиться и сказать ему обо всём. Но как добровольно отказаться от любимого? На рассвете он сделал круг над дворцом, любуясь его красотой и грациозностью. Флаги вернулись на шпили, но сейчас они свисали безжизненными тряпками, потому что ветра не было. Яблоневый сад сверху казался пушистым лоскутным одеялом, пронизанным желтыми ленточками-дорожками, разбавленный кляксами лужаек и разноцветными кругами клумб. Билл не стал создавать нечто геометрическое, как сады Версаля или Суан Нонг Нуч, здесь все росло естественно и как бы само собой. Но их сад выглядел восхитительно. А потом он уловил запах табака. Томариэль тревожно втянул воздух ноздрями и пошел на запах. Билл давно не курил. Тем более в столь ранний час. Его как током ударило — а если это враг? Если Эдгис вернулся? Он курил. Или Элхаон опять обвел их вокруг пальца? Билли снова в опасности?! А он опять оставил его ночью одного! Паника парализовала разум. Дракон резко спланировал вниз. Творец сидел на террасе в кресле, закутавшись в одеяло, и докуривал очередную сигарету. Очередную, потому что в пепельнице на маленьком столике образовалась целая гора окурков, как будто парень курил одну за одной на протяжении нескольких часов. Том, предчувствуя недоброе, в нерешительности замер у перил. Сердце в груди стучало гулко. Кончики пальцев стали холодными. Ноги словно вросли в мрамор. Колени предательски подкашивались. Вот, кажется, и всё. Билл мрачно смотрел перед собой. Пальцы подрагивали, когда он подносил сигарету ко рту. Он нервно затягивался, нервно выпускал дым из ноздрей и нервно же ронял пепел на пододеяльник. Том виновато опустил голову и подошел к нему. Остановился в паре метров, не в силах больше сделать ни шагу. — Ты больше не приносишь мне ежевику, — тихим голосом произнес Творец, все также не смотря на него. Том сглотнул. В памяти снова и снова ярко вспыхивала одна и та же картинка из прошлого — их спальня и двое под одеялом… В груди тут же все похолодело и с силой дернуло. Эмоции нахлынули волной, вызывая все тот же, что и первый раз, прилив гнева, обиды, ужаса и беспомощного страха. Он отвернулся. — Я думал, что ягоды отошли, но Агни сказал, что ветви ломаются под их тяжестью. Тогда где же ты летаешь, дракон? Том молчал. Ему надо набраться смелости и ответить, но он не мог. Пусть лучше любимый говорит. Любимый молча ждал ответа на свой вопрос. — Билл, я… — замялся Том. — Я… — Казалось, что язык залили свинцом. Это оказалось сложнее, чем он думал. — Я… Билл, в общем… Билл сидел с непроницаемым лицом, с отсутствующим взглядом, лишь рука подносила ко рту сигарету, да дым выходил через ноздри. Том запустил руки в волосы и сделал глубокий вдох. Надо. Надо собраться и на выдохе всё ему сказать. Вдох. — Я много думал в последнее время. Билли, я хочу тебе сказать… Помнишь, ты спросил у меня, как любят драконы? Я ответил, что навсегда. И это не было шуткой. Дело в том, что драконы создают пару на всю жизнь. Если с другим драконом что-то случается, то одинокий дракон или убивает сам себя, или… В общем, если дракон создает пару, то это до самой смерти. Буквально до самой смерти. Ты — человек, ты не дракон, ты не такой. Когда все это произошло… Пока я думал, что тот… Который как ты… Ты… Это было невыносимо больно. Он словно разрывал меня изнутри. Ревность, боль, обида, непонимание — оно выжигало меня, уничтожало, понимаешь? Это было так страшно и так больно. Я понимаю, что ты человек, и у вас так не принято, как у драконов. Я много думал в последнее время и смог принять это решение. Я хочу дать тебе свободу. Без обязательств, без всего. Свободу от дракона, от любви дракона, от всех тех заморочек, которые есть у драконов и которым ты не обязан следовать, потому что человек. Просто это лучше сделать сейчас, чем потом. Лучше сейчас… Заранее… Понимаешь? Я не смогу так второй раз. Поклянись, если ты решишь уйти, то убьешь меня. Я не переживу еще раз того, что со мной было, пока тебя не было, когда я думал, что это ты. Но я понимаю, что ты — человек, а значит… Или сейчас… Да, лучше сейчас, чем потом, когда я не смогу… — Выдох. Силы кончились. Он стоял перед ним совершенно опустошенный и беззащитный. Как будто только что показал свое самое слабое и уязвимое место, распахнулся навстречу неизвестному. — Ты прям сейчас хочешь, чтобы я тебя убил? — выгнул Билл бровь, наконец-то удостоив его взгляда. Том кивнул. Хотелось провалиться сквозь землю и затеряться там навсегда. — А в твоем понятии моей свободы некая маневренность подразумевается? Ну, там… Варианты какие-то? Или ты уже и тут все продумал и просчитал, решил за меня? А может ты мне уже и подходящую партию нашел? Или себе нашел? М, дракон? — Его глаза сузились, губы сжались в нитку. Казалось, что Билл сейчас полыхнет огнем от возмущения. Том сосредоточенно сопел, насупившись и уставившись в одну точку. — А ты с кем-то поделился своими мыслями или только мне так повезло? — шипел Творец. Том не ответил. Он физически не мог ничего сказать. Челюсти свело от напряжения. Билл вздохнул. Затушил сигарету. Поднялся и подошел к перилам. Несколько секунд смотрел на покрытый молочной дымкой утренний сад. Потом уселся на перила. Покачал головой, еще раз вздохнув, и поманил к себе Тома. Тот подошел, встал рядом. Билл взял его ладонь в свою, переплел их пальцы. — Господи, какой же ты глупый, мой дракон, — улыбнулся нежно. — Глупый и неуверенный. Еще и истеричка, как выяснилось. Тебе ж по должности не положено. Разве я хоть раз позволил себе усомниться в тебе? Я безгранично предан тебе, уважаю тебя и доверяю. Откуда эти сомнения в тебе? Откуда этот страх? Зачем ты сам себе делаешь больно такими мыслями? Зачем придумываешь глупости и сам в них веришь? Том... Ты... Иди ко мне, — потянул мягко. Том повернулся к нему лицом, встав между ног. Билл обнял его. Уткнулся носом в плечо, приятно щекоча шею теплым дыханием. Том замер, боясь спугнуть момент. — Ну, хорошо, давай поговорим о выборе, свободе, человеках и драконах… Помнишь, когда ты был котом, я сказал, что хочу сделать тебе же предложение? Ты мне так и не ответил, кстати. — Через несколько часов ты меня чуть не придушил, — буркнул он. Билл тогда действительно перестарался и в истерике едва не свернул шею несчастному животному. Том, безусловно, в тот критический момент мог превратиться в кого-нибудь посущественнее кота и дать достойный отпор новоявленному живодеру, но остатки здравого смысла шептали, что лучше этого не делать, иначе Творец натурально сойдет с ума от подобной метаморфозы, и вряд ли его отъехавшую крышу кому-то потом удастся поставить на место. — Сам виноват. Нечего было меня драконами пугать. Я чуть не обделался там, думал, что у меня шизофрения случилась. Не важно. В общем, я свой выбор сделал давным-давно и мое предложение в силе. Не хватает только твоего решения. Давай устроим большой праздник в нашу честь. Только оба оправимся от всех потрясений и замутим что-нибудь веселое с фейерверком. Ты мне уже и свадебный подарок сделал — мир подарил. Круто, я считаю. И, между прочим, где все-таки моя ежевика? И с кем ты мне изменяешь уже которую ночь подряд? А то я тебя берегу, забочусь о тебе, не пристаю, сдерживаю себя из последних сил, в сексе себе отказываю, переживая за твое дырявое пузо, голову отключил на эту тему совершенно, а ты шляться начал, еще и хрень какую-то прогнал. Обалдеть, как ты хамишь! — Билл счастливо улыбнулся и крепко обнял его, поцеловав в шею. — Билл, ты — человек, правитель. Ты должен оставить наследника, чтобы передать ему или ей свой дар и свой мир, — из последних сил сопротивлялся обстоятельствам Том. — Придумаем что-нибудь. — Я не переживу твоей измены. Это убьет меня. У меня до сих пор перед глазами то дерьмо, которое происходило в нашей спальне. Пойми же… Я не хочу увидеть это еще раз. Билл взял его лицо в руки и посмотрел в глаза, прошептав: — Пойми же, идиот ты эдакий, я люблю тебя. Больше жизни люблю. Для меня вообще больше никого не существует, кроме тебя. Всё это, весь мир, я сделал для тебя. Для нас. Никогда в этом не сомневайся, Томариэль. Слышишь? Никогда. Верь в это даже тогда, когда весь мир сомневается и все люди против. Верь, как я верю в тебя и тебе. Ты — мой дракон. А я — твой дракон. Пусть вот такой нелепый и уродливый, но все равно я твой дракон, Томариэль. Я узнал тебя сразу же, как увидел в наш первый день, когда ты раненым котом свалился мне под ноги. Я полюбил тебя с первой же секунды. Я поверил тебе и пошел за тобой. Ты ведь все знаешь, все мои мысли всегда были для тебя открыты. Никогда, Том. Прошу, никогда даже не думай об этом. Поклянись, если однажды ты решишь меня оставить, то сначала убьешь, потому что я тоже не смогу без тебя. И еще… Там… Когда я был там… Я категорически отказывался верить, что тот человек — это ты. Да даже если бы там был ты, я все равно придумал бы тебе тысячу оправданий. Думал, что это морок, и пытался понять, как тебя спасти, как достучаться до тебя настоящего. Я до последнего вздоха верил в тебя и тебе, понимаешь? А ты… Том… Ну ты что же?.. Том накрыл его ладони своими. Отступил на шаг. Сердце стучало в груди неровно. Напряжение такое, что, кажется, сейчас искры полетят. — У драконов есть один обряд, — быстро-быстро проговорил он, словно боясь не успеть сказать. — Обряд единения. Я хочу пройти его с тобой. Так драконы создают пары. Ты будешь моим драконом? — Да, мой дракон. — Навсегда? — До последнего вздоха. — Ты последуешь за мной, куда бы я ни пошел? — Куда угодно. Том счастливо улыбнулся: — Доверяй мне. Он принял истинное обличие. Опустился так, чтобы Билл смог залезть к нему на спину. Оперся лапами на перила и осторожно шагнул вниз, расправляя крылья. Это был очень и очень волнительный момент в его жизни. Мысли проносились в голове шальным ветром, пунктирные, рваные. Он старался не думать, правильно ли сейчас поступает, не оценивать, не просчитывать. Он знал, что потом ничего не сможет изменить, что его любовь сейчас на самом пике и за него говорят эмоции, а не разум. Билл — человек, Творец, а он всего лишь дракон. И этот союз… Он почему-то опять вспомнил Эльвенэль. Нет, между ней и Эдгисом не было таких отношений. Она служила хозяину, а тот ею просто баловался. Но тогда, когда Томариэль хотел провести обряд, она не позволила ему. Остановила, оставив надежду на продолжение. Тогда он тоже чувствовал трепет и волнение… Но не такие, как сейчас, нет. Сейчас это было что-то особенное. Настоящее. Выстраданное. Это было Решение. Очень важное решение. Нет, нет, он не прав, считая, что сейчас его ведут эмоции. Нет. Его ведет разум, любовь, уважение, желание изменить жизнь, навсегда связать ее с выбранным им давным-давно человеком, которого он считает своим драконом. Сегодня он навсегда обретет семью, станет ее защитником и кормильцем. Он будет заботиться о своем мальчике и беречь его. Он поклянется ему в верности и никогда не нарушит слово. И это был очень важный шаг в его жизни. Шаг, который сейчас было так страшно делать, потому что его дракон — человек. Он поднимался все выше и выше. Ветер достаточно прохладный, но еще не неприятно пронизывающий. Солнце показалось из-за горизонта, окрасив небо фиолетово-оранжевой дымкой. Внизу красивыми рваными барашками раскинулись золотые облака. — Том! Томми! — позвал его Билл, похлопав по шее ладонью. — Тут отличное место. Ты можешь как-нибудь остановиться? Томариэль почти завис в воздухе, подумав, что, кажется, он протупил и не объяснил Билли, что надо бы его снять с загривка, но вот как — драконий язык Творец не понимал и телепатией не обладал, слава великим драконам. Билл как будто прочитал его мысли. Он попытался встать на ноги у него на спине. Только вот зачем — дракон не понял. Но может Творец хочет попробовать джигитовку? Нашел время для экспериментов! Такой момент портит… — Томми, подстрахуй меня! — крикнул Билл. И прыгнул вниз, расставив руки и вытянувшись всем телом. У Томариэля аж сердце ёкнуло. Билл почти сразу исчез в облачной массе. Дракон сложил крылья и ринулся за человеком в облако. Вжих — раздалось совсем рядом в тумане, словно расправились крылья еще одного дракона. Томариэль с трудом увернулся в сторону, едва не столкнувшись с другим драконом. Испытал острейшее желание обругать идиота, который так не вовремя встал у него на пути. Вынырнул из облака, но так и не смог обнаружить падающего Билла. Сердце пропустило удар. Страх взрывной волной прокатился по телу, вскрывая сосуды. Он закрутил головой, пытаясь увидеть человека. Острый приступ паники едва не лишил его рассудка. Томариэль заметался в ужасе, за секунду прокрутив в сознании все возможные варианты развития событий, и ни один из них не был со счастливым концом! К нему из облака как-то нелепо спланировал чужой дракон. Томариэль бросил на него быстрый взгляд, чтобы оценить степень опасности. Среди его драконов таких не было, он бы запомнил. Перламутрово-кремовая чешуя отливала на солнце теплым жемчужным блеском. Он ни разу в жизни не видел драконов изабелловой масти. Поговаривали, что подобные драконы были первыми драконами рода великих драконов, от них и пошли вообще все драконы, рожденные драконами, кроме Хранителей, которые рождаются от энергии Творцов. Нет, это не боевой дракон — слишком слабый, защита плохая и чешуя тонкая. Из высших. Глаза цвета кленового меда. Морда рогатая, но рога недлинные и небогатые, какие-то робкие рога. Гребень не костяной, как у всех, а шелковистый, струящийся, словно грива у лошади. Длинный тонкий хвост на конце увенчан красивой пушистой кисточкой. Лапы украшают длинные и очень эффектные фризы. Изабелловый дракон выглядел как минимум странно. Томариэль точно запомнил бы такого, даже если бы увидел мельком. И какого черта он тут делает? Откуда взялся? Дракон смотрел на него вопросительно, пытаясь неловко удержать равновесие. Такое чувство, что воздух — не родная для него стихия. Томариэль потянул носом, чтобы понять, чей он. Пахло… Биллом. Томариэль еще раз посмотрел вниз и снова поднял взгляд на незнакомца. Принюхался. Странно, но изабелловый дракон действительно пах Биллом. Подлетел ближе. Сильнее потянул носом, глубоко вдыхая. Билл. Да ну нет же! Этого не может быть! Томариэль посмотрел на дракона особым взглядом, отказываясь доверять собственному обонянию. Перед ним парил Билл в образе дракона. И Томариэль задохнулся от восторга. «Дракон, мой дракон! — пронеслось в голове. — Всё, как у драконов!» Томариэль не мог описать своих чувств. Это был фейерверк из эмоций. Его потряхивало и подкидывало. Он сиял от счастья и волнения, улыбаясь во всю клыкастую пасть. Хотелось хлопать в ладоши и танцевать. Он сделал в воздухе сальто. Распушился, демонстрируя любимому себя во всей красе и стати. Казалось, что даже солнце стало светить ярче, а мир вокруг окрасился перламутровыми искорками, которые играли на кремовой чешуе дракона напротив. Томариэль довольно заурчал и спланировал ближе к любимому. Протянул лапы, чтобы взять его лапы в свои. Но тот, глядя ему в глаза, чуть отстранился, не позволяя дотронуться до себя. Вместо этого лапы прошлись по шее и опустились к телу, демонстрируя красивые изгибы. Взгляд стал игривым, вызывающим. Дракон еще раз продемонстрировал ему шею и чуть изогнулся, складывая крылья и ныряя вниз. «Настоящий обряд единения! Настоящий танец драконов! Всё по правилам, как и должно быть!» — пульсировало в сознании. Томариэль внимательно следил за перемещением изабеллового дракона. Билл двигался очень неуверенно, старательно, явно боясь сделать что-то неправильно и потерять воздушные потоки под крыльями. Он позже обязательно научит любимого летать — как галочка на память. Остановился. Снова показал себя — тонкая шея, гибкое тело, красивые переливающиеся крылья, струящаяся грива. Изящно поманил Томариэля когтистой лапой. Они описали круг вокруг друг друга, словно изучая партнера и демонстрируя себя. Взмах крыльями, и Томариэль ловко схватил его за пальцы. Глаза в глаза. И снова круг, напряженный, страстный. В каждом движении вызов и страсть. Опасность для другого. Лапы переплетаются. Крылья немного нагнетают воздух. Билл касается его шеи и плавно скользит по ней носом вверх. Томариэль запрокидывает голову, подставляя под ласку свое самое беззащитное место. Мимолетное прикосновение лапами. Отвернуться, отпрянуть и снова едва коснуться тела. Эмоции бьют через край. Сердце бешено стучит от волнения. Он взмахнул крыльями и завернулся в них вместе с Биллом. Тот припал к нему всем телом, и Том почувствовал, как быстро, на самом пределе, стучит перепуганное сердце любимого. Они провалились вниз. И Томариэль закружил их в падении, а потом резко расправил крылья и подбросил вверх Билла, не отпуская его лап. И снова полет и прикосновения. Это было танго в небе, наполненное дикой страстью и желанием, ласками и мимолетными прикосновениями, которые током бежали по венам и разжигали огонь любви. Билл очень осторожно обнял его крыльями, до боли вцепившись в лапы, боясь потерять равновесие. Томариэль улыбнулся. Лизнул его в нос. Осторожно высвободил одну лапу и крепко обнял, позволяя им обоим упасть с высоты. Они кружились в падении, как большой красивый сине-кремовый цветок. Билл во все глаза смотрел в его глаза. Томариэль не видел в них страха, лишь безграничное доверие и любовь. А потом изабелловый дракон пропал, превратившись в человека, который вцепился в шею темно-синего дракона. Томариэль расправил крылья и спланировал к дворцу, бережно прижимая лапами тонкое тело любимого. Они опустились в саду между яблонями. Дракон аккуратно положил человека на землю, оборачиваясь человеком. Билл широко улыбался и восторженно смотрел на него. Том наклонился и принялся покрывать нетерпеливыми поцелуями шею, лицо, губы, веки. Он словно впитывал его дыхание, запах, эмоции. Билл пах адреналином и желанием так сильно и ярко, что Том терял контроль над собой, задыхался от страсти. Футболка жалобно затрещала, когда Хранитель резким движением разорвал ее. Билл засмеялся и попытался скинуть с себя остатки вещи, но Том не дал этого сделать, поднял его руки вверх и завел за голову, опустился ниже, принялся целовать грудь, живот, играть языком с горошинками сосков. Легкие стоны любимого, руки ласкают голову дракона, пальцы путаются в волосах. Том торопливо снял с них штаны. Припал губами к напряженному члену. Взял сразу глубоко, чуть сглотнув, зажимая горлом сочащуюся головку. Стоны громче, движения резче, бедра движутся навстречу. — Томми… Пожалуйста… Томми, — пробормотал бессознательно Билл, сжимая в кулаке пучок его волос. — Возьми же… Томми и сам больше не мог сдерживаться. Он вошел резко и властно. Билл вскрикнул от боли и постарался расслабиться. Почти полтора месяца воздержания не пошли им на пользу. Том, видя, что любимому некомфортно, постарался смягчить боль поцелуями и плавными движениями. — Совсем как в первый раз, — скривившись, пробормотал Билл, кусая пальцы. — Это и есть наш первый раз, — улыбнулся Том, замирая окончательно. — Надо было тебя растянуть. Я не подумал. — Я вот тоже не подумаю об этом, когда буду брать тебя в следующий раз, — проворчал Каулитц. Том заткнул его поцелуем. Это был их самый сильный оргазм. Том довел его фактически до экстаза. Билл совсем потерял над собой контроль, бился под ним, царапался и громко стонал. Том сам не заметил, как случайно из-за вылезших клыков прокусил ему кожу на шее и ободрал плечи. И крылья снова появились и распахнулись в момент высшего наслаждения. Он кончал с рыком, затуманенным взглядом, крепко сжимая его плечи пальцами, на которых в момент оргазма появились драконьи когти. Он был диким и фантастически страшным в этот миг — получеловек, полудемон, полудракон. Том рухнул на него, тяжело дыша. Билл блаженно улыбался, глядя в небо. Руки гладили плечи. Том потянул запах — пахло влажной землей, яблоками и любовью. Теперь для него яблоки всегда будут пахнуть любовью. — Я смотрю на тебя, Томми, и думаю: все те картинки в книгах с демонами, шабаш там… Это не демоны, это драконы. И летают ведьмы не на метлах, а на драконах. На земле раньше жили драконы, Том. — Он перевел взгляд на дракона. — Я до крови расцарапал тебе грудь и плечи. Прости. Том улыбнулся: — Лучший секс в моей жизни, — произнес ласково и поцеловал его в нос. — Ты всегда хорош, — парировал Билл, потянувшись за поцелуем. Том с удовольствием ответил, наслаждаясь его требовательностью и желанием. — Скажи мне, как? Я… Ты просто не представляешь, какой подарок сделал для меня! — наконец-то смог задать Том свой самый главный вопрос. — Как ты смог? Билл довольно потянулся и перевернулся на живот, положив голову ему на плечо. — Помнишь, ты отпустил нас с Кьери на Землю на пару дней, чтобы мы отдохнули и развеялись? Том кивнул. — Мы много говорили, в том числе о тебе. Она тогда сказала, что очень странно: ты так сильно любишь меня, но до сих пор не предложил пройти обряд единения. Я спросил, что это за обряд. Она рассказала про ритуальный танец драконов в небе, после которого они становятся парой. И добавила, что, наверное, это потому, что я не дракон и этому союзу не суждено состояться, я так и останусь твоим хозяином, а ты моим хранителем. Типа, Том это понимает в глубине души, но твой отказ, мой то есть, его сильно ранит. Меня это очень задело. — Что я не сделал тебе предложение? — осторожно спросил Том. Билл шумно выдохнул и закатил глаза: — Да нет же! Что я твой хозяин, а ты всего лишь дракон. Тебе надо поработать над своим комплексом неполноценности, Томми. Ты все тут же принимаешь на свой счет. А еще она мне рассказала, что Элхаон мог менять обличие. Ты же знаешь, что людям это не особо дано, а он мог. Ну я и подумал, что если Элхаон мог превращаться в другого человека и животное, что если в земных сказках об этом написано, то и я смогу превратиться в дракона, надо лишь понять, как это происходит. Попросил Кьери помочь. Она объяснила механизм с точки зрения драконов. Но я не дракон, мне понадобилось почти две недели упорных тренировок, чтобы хотя бы просто сменить свой человеческий лик на другой человеческий. Когда это получилось, мы попробовали превратить меня в животное. Так я бился еще неделю. А совсем недавно получилось превратиться вот в такого дракона. Немного ущербного… Том широко улыбнулся и погладил его по холодной спине. — Драконы изабелловой масти — это прародители всего рода драконов. Ты принял облик дракона-Творца. У тебя и не могло быть никакого другого облика, только такой. Ты — Творец, и даже в образе дракона ты все равно остался Творцом. — Кьери и Агни тоже были очень сильно шокированы моим видом, если честно. Всю последнюю неделю они учили меня летать. Но с полетами у меня пока не особо. Я сильно устаю, мне не хватает физической подготовки, мышцы слабые. А недавно я заметил, что с тобой что-то происходит. Прости, но я попросил Кьери узнать, что случилось и о чем ты думаешь. Ты бы все равно не сказал правду. Она ответила, что и так знает — ты паришься из-за произошедшего и переживаешь, что подвел всех, винишь себя во всех бедах, обрушившихся на наш мир, накрутил себя уже до истерики и навыдумывал глупостей, будто я тебя больше не люблю. Честно говоря, я хотел сделать тебе свадебный подарок после нашего обряда обретения силы, который должен состояться в день нашего рождения, то есть через три недели. К тому времени я собирался научиться летать. Но если тебе захотелось обряд единения провести немедленно, то кто я такой, чтобы отказываться? А то мало ли, что ты там себе еще нафантазируешь. Смотреть на тебя больно. Том крепко обнял его двумя руками и прижался к щеке щекой. — Прости. Я… Я просто очень сильно тебя люблю. — Я тебя тоже, мой дракон. — Рука медленно поползла с груди к бедрам. Пальцы аккуратно принялись перебирать кудряшки волос внизу живота. — А еще я очень хочу тебя, мой дракон, — голосом змия-искусителя проворковал Билл, играясь яичками. — Все-таки полтора месяца воздержания — это очень и очень долго. А ты хочешь, м? — Да, — выдохнул Том, закрывая глаза. Билл заснул незаметно. После очень жаркого секса, они продолжили валяться на земле, обняв друг друга. Солнце встало высоко и начало припекать, но они не спешили вернуться в спальню, их даже не волновало, что в сад могут прийти чужие. Том рассказывал ему о мире драконов, обещал обязательно провести по коридорам времени, задал вопрос и не услышал ответа — любимый сладко сопел ему в ухо. Том осторожно высвободился из его объятий, обратился в дракона и аккуратно взял Билли на руки. Дома, боясь разбудить спящего Творца, бережно положил его на кровать и накрыл одеялом. Всё, теперь можно и за ежевикой слетать. Ведь Билли так любит ежевику.