All Of Me

Через два дня Лидия завершила свою часть работы с клиентами и поспешила вернуться домой. Её возвращение было похоже на капитуляцию. На трусливое отступление, если хотите. Телефон исправно доставлял сообщения от Тэрона, на которые она не знала, что ответить, но и проигнорировать их тоже не могла. Она посылала ему односложные ответы или нейтральные фразы, которые он расценивал как хороший знак. Пока с фронта шли письма, солдат был жив. Каждый раз выходя из отеля, офиса или метро, Лидия до дрожи в коленках боялась столкнуться с ним. Боялась, потому что знала — она не выдержит его пронзительного взгляда, который красноречивей слов заставит её поддаться искушению быть с ним. Если бы ей было известно, что рабочий график вынудит Тэрона покинуть Лондон на долгие две недели, ей жилось бы гораздо спокойнее, но он ничего ей не сказал, а она даже не думала искать с ним встречи. Лидия каждый день спрашивала себя, правильно ли она поступила. Спрашивала и не находила ответа. Она видела себя слишком большой обузой для этого взрослого мальчишки, который горел энтузиазмом и был одержим любимой работой; мальчишки, который жил,как ей казалось, одним днём и который стремился заключить в объятия весь мир. И она бы хотела разделить эту жажду жизни с ним, но… Но возникали десятки надуманных ею самой «но», преувеличенных до масштабов вселенской катастрофы. Она вернулась домой и попыталась жить своей обычной жизнью, будучи уверенной, что ей хорошо удаётся скрывать от близких своё истинное душевное состояние. Однако, любому, кто видел, как она внезапно погружалась в себя и смотрела в одну точку стеклянными глазами, теребя золотую звёздочку на шее, становилось понятно, что с ней что-то не так. Мама тяжело вздыхала, отец неодобрительно хмурился, оба они пытались разговорить Лидию и выяснить, в чём дело, но она упорно молчала обо всём, что касалось её и Тэрона. Она не могла не рассказать об их внезапной встрече и о том, как прошло их совместное Рождество, но рассказ обрывался на праздничном ужине и от неё невозможно было добиться больше ни слова. В один из тихих снежных вечеров Лидия сидела за столом в своём кабинете и делала наброски для нового заказа, пальцами левой руки привычно поглаживая на шее подарок Тэрона. Она отложила карандаш, взглянула на рисунок, над которым трудилась добрых два часа, и, поморщившись от усталости, посмотрела в окно. Сад тонул в чернильной темноте ночи, и только в единственном прямоугольнике света, льющемся из окна её кабинета, можно было различить, как крупные и лёгкие, словно гусиный пух, хлопья снега ложатся на молодые вишнёвые деревья и кусты шиповника. От Тэрона давно не было никаких вестей. Это должно было её радовать, но на деле от этого молчания в её сердце образовалась зияющая дыра, которая отравляла её существование. Лидия не могла побороть себя и перестать думать о том, где он и с кем, чем занят, ел ли он сегодня, или только пил кофе и курил, тепло ли он одет, потому что сегодня снова холодно, да ещё этот снег… — Послушай, невозможно и дальше продолжать делать вид, что ничего не происходит. Лидия вздрогнула от раздавшегося прямо над ухом голоса мистера Уилсона. Отец поставил перед ней чашку чая с мятой и придвинул к столу кресло так, чтобы хорошо видеть лицо дочери. — Поговори со мной, прошу. Что случилось в Лондоне? Лидия обхватила чашку обеими руками, пытаясь согреть свои вечно холодные пальцы, и посмотрела на своё отражение в дымящейся янтарной жидкости. — Я не знаю, с чего начать, — она растерянно пожала плечами. — Начни с начала. Девушка тяжело вздохнула, понимая, что у неё действительно нет выбора, прикрыла глаза и рассказала отцу всё, как было, начиная с того далёкого лета, когда она утонула в омутах зелёных глаз. — Я украла у себя десять лет жизни, — наконец закончила Лидия свою исповедь. Мистер Уилсон с тревогой смотрел на дочь - масштабы её душевных терзаний впечатляли, хоть он и готов был услышать от неё что-то в этом роде. — Все эти годы мне отчаянно чего-то не хватало. Я старалась наполнить свою жизнь какими-то дурацкими, как я теперь понимаю, событиями, чтобы не ощущать этой пустоты, ну или хотя бы научиться её не замечать. Наверное, если бы в восемнадцать лет я потратила всего один вечер на то, чтобы сесть и разобраться в себе, признаться, что чувства к Тэрону давно выросли из детской дружбы и стали взрослыми... Если бы я тогда встретилась с ним и дала знать о своей симпатии, всё было бы иначе. Но я струсила. А теперь слишком поздно, что бы что-то исправить. — Никогда не поздно всё исправить! - Горячо воскликнул мистер Уилсон в надежде, что дочь действительно в это поверит, ведь сам он искренне верил в то, что говорил. — Но не в этот раз, пап. Я не имею права вторгаться в жизнь Тэрона со своими проблемами. — Уж не Мелли ли ты считаешь своей главной проблемой? — строго спросил мистер Уилсон, сдвигая брови на переносице, от чего морщины на его высоком лбу становились ещё заметнее. — Что? Нет! Конечно, нет. — Тогда может недоноска Майкла ты считаешь настолько важной шишкой, что способна погубить твою жизнь? — Не Майкла… То есть, не знаю…- Лидия часто-часто заморгала, прогоняя выступившие на глаза слёзы и подбирая правильные слова. — Да, ты прав, — наконец выдавила Лидия, — Майкл так сильно задел меня, что убил во мне веру во всё живое, во всех людей, в искренность их поступков, в целесообразность обнажения своей души перед кем-то… — Какого чёрта, Лидди? — Отец вскочил с места и принялся мерить шагами комнату. Он старался говорить тише, чтобы их никто не смог услышать, но переполнявшие его эмоции превращали шёпот в разъярённое шипение. — Ты ведь его даже не любила! — Откуда ты знаешь? — Лидия обескураженно смотрела на отца. — Лидди, я может и старых взглядов, но отличить любовь от … хрен пойми чего в состоянии! - выплюнул последнюю фразу мистер Уилсон. Он помолчал, пытаясь взять себя в руки, и в какой-то момент ему это даже удалось, но продлилось его спокойствие недолго. - Мы с Эджертонами ждали, что вы начнёте встречаться как … ну, как пара, понимаешь? Мы же всё видели, понимали, как вы относитесь друг к другу. Ваши матери уже выбирали наряды на свадьбу, а потом вдруг раз! — и ты встречаешь этого Майкла. И не просто встречаешь, а выходишь за него. Ей-богу, Лидди, я хотел убить его прямо на подходе к алтарю, но твои мать и тётка не спускали с меня глаз. Мне пришлось напиться, чтобы как-то пережить день, когда я сам лично отдал дочь в руки морального урода. — Пап, но сначала же всё было неплохо… — Лидия, неплохо — это не определение для семейной жизни. А этому козлу я всё же хотел бы дважды сказать спасибо — за внучку и за то, что хватило ума оставить тебя в покое, пока не стало слишком поздно. Слава небесам, что Мелли похожа на тебя. Произнося последние слова, он воздел руки к небу, изображая высшую степень благодарности богам, а затем вновь опустился в кресло. Нежно взяв руки Лидии в свои, он заговорил с ней мягким тоном, словно беседовал с ребёнком: — Давай вернёмся к Тэрону. Он знает о твоём ошибочном браке и малышке? Лидия коротко кивнула. — Конечно, знает, — утвердительно произнёс мистер Уилсон, — так может он не против твоего вторжения в свою жизнь со всеми твоими тараканами, храни его Господи? — Он просто не понимает… — покачала головой Лидия. — Нет, милая, это ты не понимаешь, что Тэрон уже не ребёнок. Он взрослый мужчина, который отвечает за свои слова и поступки. В нём в десять лет было больше ответственности и разума, чем у твоего Майкла в тридцать. Лидия высвободилась из рук мистера Уилсона и продолжила механически водить карандашом по бумаге, не задумываясь, что выводит её рука. Все её мысли были заняты разговором с отцом. — Завтра мы с мамой уедем. Мы не можем находиться здесь вечно, утирая твои слёзы. К тому же, нас ждёт промозглая Шотландия и литры скотча. Ну и тётя Мэри, конечно, — поспешил добавить мистер Уилсон, чтобы поездка в Шотландию приобрела значимости, — надеюсь, у Грейс хватит терпения и нужных слов, чтобы общаться с тобой, пока ты жалеешь себя. Тэрон отличный парень, и он достоин быть счастливым, даже если по иронии судьбы его счастьем являешься ты. Подумай об этом. Отец подошёл к столу и нежно погладил Лидию по волосам, а затем поцеловал в затылок, словно ставя точку в разговоре. — Отличный портрет. Очень похоже на оригинал, — он указал на рисунок, которым всё это время была занята Лидия. Сама того не замечая, она нарисовала Тэрона.

***

— Эй, дружище! Тэрон! Ты слышишь меня? Тэрону понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд на собеседнике и понять, где он и что от него хотят. Он в пабе, сидит и смотрит на липкий деревянный стол, усеянный следами от пивных стаканов и ожогами от сигарет. Напротив него сидит Гарри и, очевидно, пытается с ним говорить. — Прости, я что-то завис… — Я заметил, — Гарри сделал глоток пива и отставил кружку в сторону. В последнее время из-за работы они с Тэроном виделись не так часто, как хотелось бы, но, если вдруг появлялась такая возможность, они непременно старались встретиться за бокалом-другим чего-нибудь крепкого и обсудить последние новости. Сегодняшняя встреча была не похожа на предыдущие — Тэрон пил больше обычного и почти всё время молчал, из-за чего Гарри приходилось вести беседу за двоих. Не то чтобы ему нечего было рассказать, но видеть Тэрона молчаливым было крайне странно. В прошлый раз в это время они уже танцевали на столах с пьяными подружками невесты, отмечавшими в баре девичник, и его друг пользовался большим спросом у дам, а сегодня на него было больно смотреть — скулы заострились, под глазами залегли тени, а кожа казалась белой, как полотно, в тусклом свете старых настольных ламп. Может быть, сложная роль, думал Гарри. «А может быть, что-то другое» — внезапно осенило его. — Не хочешь мне ничего рассказать? — Гарри нервно постукивал донышком пивного стакана по тёмным выщербленным доскам стола. Тэрон поднял на друга тяжёлый взгляд, от которого у того перехватило дух, но он всё же ещё раз попытался выяснить, в чём дело. — Я не хочу лезть тебе в душу, старик. Просто, возможно, тебе нужно поделиться с кем-то, кто давно тебя знает и кому небезразлично, что с тобой происходит? Лучший друг выжидающе смотрел на Тэрона. — Скажи мне, Гарри, — после продолжительной паузы Тэрон наконец заговорил - медленно, стараясь чётко выговаривать слова, что давалось ему с трудом из-за количества выпитого, — может, я и правда её не достоин? — Мы же говорим о Лидии, верно? Тэрон кивнул. Он хотел сделать глоток пива и уже поднёс стакан к губам, как в последний миг передумал и со злостью поставил его на место. -Она вся такая леди, умудрённая жизненным опытом, побывавшая замужем! Мама… — он улыбнулся, произнося последнее слово, и эта улыбка вышла у него настолько тёплой, что у находящегося под воздействием зелёного змия Гарри защипало глаза. -Она показывала мне фотки Мелли, когда мы вместе встречали Рождество, — Гарри невольно вытаращил глаза, потому что до этого момента сей факт был ему не известен, а Тэрон продолжал: -Её дочка очень красивая, вылитая Лидс в детстве. У неё такие зелёные глаза, как… — он потряс в воздухе раскрытой ладонью, подбирая слова, чтобы описать, какого цвета глазки у малышки Мелли. — Как у тебя, — Гарри помог другу найти нужное слово. — Чёрт, а ведь верно! — Хлопнул по столу рукой Тэрон, — ты видел её? — Видел, — утвердительно кивнул Гарри, — полгода назад виделись с ней и с малышкой в Лондоне. Я ещё тогда подумал, что это могла бы быть твоя… Кстати, а она точно не твоя? — Гарри, блин, ты бредишь, — простонал Тэрон, — как это может быть моя дочь, если мы с Лидс никогда… короче, ты понял. — Прости, друг. Просто, мало ли, я не знаю чего. — А я бы хотел… — Тэрон запнулся и посмотрел куда-то сквозь Гарри затуманенным взором, а затем резко очнулся и продолжил: — Я бы хотел, чтобы она стала моей дочкой. Я бы катал её на спине по гостиной, читал сказки на ночь, водил по субботам в парк и кормил конфетами, пока мама не видит… Хотел бы лежать с ними на диване и смотреть диснеевские мультики про принцесс, знаешь, чтобы с одной стороны меня обнимала Лидия, а с другой Мелли, а я чувствовал бы себя абсолютно, по-идиотски счастливым. Можно было бы купить дом в их деревне или расширить тот, в котором они сейчас живут: я готов свалить из Лондона в эту глушь, только бы быть с ними! Но Лидс считает, что из этого ничего не выйдет. Гарри, что мне делать? —На лице Тэрона застыло выражение отчаяния, совершенно ему не свойственное и от этого ещё более пугающее. — Ох, дружище, даже не знаю, что сказать… — Гарри шарил взглядом по дощатому полу, словно где-то там, среди мусора и пыли, он мог найти ответ на заданный вопрос. — С Лидией никогда не было просто, ты же знаешь. Но одно я могу сказать наверняка: если она нужна тебе, — а она тебе нужна, — ты должен бороться! Будь мужиком и стой до последнего. Гарри протянул над столом руку, сжатую в кулак и посмотрел Тэрону в глаза. — Я так и сделаю — я буду бороться за право быть с ней, чего бы мне это не стоило, — Тэрон протянул руку навстречу Гарри, и они ударили кулаками в знак решительного настроя.