Ты будешь моим

      — Не трогай меня, — вырвавшись из тисков, Ник отошел на пару шагов. — Я вот только одного понять не могу, зачем ты меня позвал, если у тебя есть Эдвард. Или… — с видом человека, на которого снизошло озарение, он продолжил, — рассчитывал, что я буду терпеть твои похождения. Не дождешься. А может…              «И чего я завелся, подумаешь бывший, в этом же нет, ничего страшного. Ага, нет, — вторил ему внутренний голос. — Плевать, что у омеги потрясающая фигура, ноги от ушей, красивое личико и волосы. Хоть сейчас на обложку журнала можно снимать. А что есть у тебя?» И действительно, рост метр с кепкой, толстый, на голове вечный взрыв на птицефабрике. Да и не сказать, что особо симпатичный.              — Что за бред ты несешь? — Алекс пытался говорить спокойно, но на последнем слове, голос сорвался. Мужчина глубоко вдохнул, запустив пятерню в волосы и хорошенько их взъерошил. Нику еле удалось, подавить улыбку. — Выслушай меня, мы не виделись с Эдвардом уже три месяца.              Алекс попытался, сократить расстояние, между ними.              — Стой, где стоишь, — на всякий случай омега отошел еще на пару шагов. — Мне плевать, сколько вы не виделись. Меня больше бесит, что ты и слова не сказал, в мою защиту.              «Ты и сам хорошо отбился», чуть не ляпнул Миллер, в последний момент опомнившись.              — Ты вылетел, как ошпаренный, я и слова не успел сказать.               Солнечный день сменился пасмурным вечером. Небо заволокло тяжелыми, серыми тучами, которые в любой момент были готовы обрушиться на головы прохожих накопившимися за день осадками. Вдалеке слышались раскаты грома, не удивительно такая жара стояла днем. Ник поежился, что не укрылось от внимательного взора серо-голубых глаз. Алекс снял пиджак, такого же цвета, что и штаны на нем, и накинул его Нику на плечи              — Я же вижу, что ты замерз. Незачем противиться, — сказал Алекс, начиная растирать те места, куда мог дотянуться. — Согрел? — получив кивок на свой вопрос, он продолжил. — Если честно я сам не понял, что только что произошло, — Ник уже открыл рот, чтобы возразить, но не успел, к его губам прижали указательный палец. — Все сложнее, чем кажется.              — Объясни, вроде не тупой, — Ник не удержался и фыркнул, — вдруг пойму.              — Наши родители дружили, да и жили мы неподалеку друг от друга. Практически все время проводя вместе, особенно после смерти матери. Отец ударился в работу, пытаясь заглушить боль от утраты, оставив меня на попечение Фордам, — Алекс не выдержал и притянул юношу к себе. Носом зарылся в короткие волосы, вдыхая запах мяты и отголоски шампуня.              Ник заметил, что голос альфы дрогнул, когда он говорил о матери. Если верить тому интервью, которое он прочитал, Алексу исполнилось восемь. Да, страшно подумать, каково было ребенку лишиться одного из родителей.              — И естественно вы поняли, что вас связывает нечто большее, нежели дружба, — недовольно сопя в район груди, проговорил Ник. — Тоже мне, удивил.              — А ты дослушай до конца, но в принципе ты прав, я действительно влюбился в него и сделал предложение. Не перебивай, — предостерег Алекс. — Эдвард рассмеялся мне в лицо, сказал, что любит меня, но только как брата.              — Тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем он затеял весь этот спектакль?              — Хотел убедиться, что ты не очередной охотник за капиталом, — ответил Эдвард, подходя к ним.              На белую рубашку был накинут бежевый двубортный плащ. Эдвард улыбался, и теперь эта улыбка не казалось Нику оскалом. В его руках была маленькая черная сумочка, но интерес вызвала не она, а кольцо с бриллиантом, которое блестело в тусклом свете фонаря над ними. Молодой человек пристыжено опустил взгляд, изучая лакированные туфли Алекса и свои драные кеды.              — Милый, иди, я скоро тебя догоню, — сказал Эдвард стоящему рядом мужчине. — Постараюсь не задерживаться.              — Это не повод оскорблять Ника. Какое ты имел на это право?              — Согласен, переборщил, — с усмешкой ответил красавец. — Но ты, мой друг, совершенно не разбираешься в омегах. Притащил ребенка…              — Я не ребенок, — ощетинился Ник, но его реплику проигнорировали.              — …Ну, думаю, докатился. И только, когда ты выбегал, — взгляд Эдварда на секунду задержался на запястье Ника, — увидел. Поздравляю.              Алекс только кивнул, но еще был зол на друга.              — С вами хорошо, но мне пора, — он замолчал и после короткой паузы добавил: — Еще увидимся, Ник.              Эдвард поспешил к мужу, который стоял неподалеку.              — Я говорил тебе не лезть, он взрослый мужик, сам разберется. Но разве ты меня когда-нибудь слушал, — сказал мужчина.              Что ответил Эдвард, уже не было слышно. Ник вздрогнул, потому что раскаты грома были уже совсем рядом. В детстве он всегда прибегал в спальню родителей, забирался к ним под одеяло и только после этого успокаивался. За громом последовал проливной дождь, да такой, что они в считанные секунды промокли и, громко смеясь, побежали к парковке, укрывшись пиджаком. В салоне было тепло, Алекс включил печку. А сам перегнулся через сиденье и стал рыться в сумке.              — Раздевайся и надевай это, так ты быстрее согреешься, — не терпящим возражений голосом сказал он, подавая свою рубашку. Ник не спешил исполнять указания, сама мысль раздеться перед альфой пугала его. — Если стесняешься, я могу отвернуться.              Не дождавшись ответа, Алекс отвернулся. Ник быстро стянул мокрый свитер, взял протянутую ему рубашку, внимательно следя за мужчиной, чтобы тот не подглядывал. Через пару минут сосредоточенного сопения он разрешил повернуться. И действительно, стоило стянуть мокрое тряпье, стало намного теплее. «А он не выглядит таким здоровым», — подумал Ник, закатывая рукава, потому что рубашка оказалась на несколько размеров больше.              Назад они тоже ехали в полном молчании. А Ник думал, что первое впечатление может быть обманчиво. Алекс казался ему самовлюбленным нарциссом, а он внимательный и заботливый. Вдруг Эдвард действительно переживал и волновался за друга? Кто знает, поживем, увидим. Ник очнулся, почувствовав, что машина остановилась. Посмотрев в окно, он увидел свой дом.              — Что, уже приехали? — тупо спросил он.              — Как видишь, — Ник отстегнул ремень безопасности и хотел вылезти, но почувствовал, что его руку крепко сжимают. — Подожди. Я понимаю это не лучшее свидание. Да кого я обманываю, худшее, — альфа замялся, подбирая слова. — Но спасибо тебе, что выслушал, а не сбежал. Надеюсь, мы еще встретимся?              Ник чмокнул Миллера в щеку и, сам же офигев от своей наглости, выскочил из машины. И только зайдя в подъезд, смог успокоиться. Омега словно вор тихонечко открыл дверь (в гостиной горел свет, и было слышно, как работает телевизор) и быстро прошмыгнул в свою комнату. Ему совершенно не хотелось сейчас отвечать на вопросы, которые точно последуют с учетом того, что он вернулся одетый в чужую одежду. Омега переоделся в пижаму и забрался на кровать, сжимая в руках все ту же рубаху, поднес ее к носу и глубоко вдохнул аромат винограда и ванили.              — Ты извращенец, — с этим словами он отбросил рубаху на комод, стоящий рядом с кроватью. Закутавшись с головой, лег спать и, как ни странно, тут же уснул.              А разбудил его телефон, играющий непонятно где. Он пытался игнорировать, уткнувшись лицом в подушку, но понял что бесполезно. Разлепил глаза, стал осматривать комнату, аппарата не было видно. Ворча, что сотню раз просил Курта не звонить с утра по выходным, начал перерывать постель. Устройство нашлось под кроватью, на экране высветился неизвестный номер.              — Алло, — хриплым ото сна голосом, сказал Ник.              — Доброе утро, — ответил до противного бодрый голос. — Надеюсь, не разбудил.              Омега глянул на часы, на противоположной стене. Они показывали начало десятого.              — А кто это?              — Алекс, что не узнал? — Ник, до этого лежащий, подскочил, окончательно проснувшись. — Твой друг, который был с тобой в кафе, оставил номер Полу, а тот передал его мне. Он разве тебе не говорил?              — Нет, мы с ним вчера больше не виделись.              — Также прилагалась записка: «Он тормоз, сам никогда не догадается. Благодарить не нужно», — посмеиваясь, прочитал Алекс.              «Пусть только попадется мне, я покажу, кто из нас тормоз», — подумал Ник и поплелся в ванную. В зеркале, отражалось нечто отдаленное напоминавшее его. Черные, как смоль, волосы торчали в разные стороны, наверное, ловили сигналы из космоса, но он даже не думал приводить их в божеский вид, потому что знал, бесполезно. На щеке остался здоровый отпечаток от подушки, белки глаз покраснели, нос тоже покраснел и немного припух. «Неужели заболел?», — и он тут же чихнул, подтверждая свою догадку.              — Чего хотел?                — Услышать твой голос, сказать доброе утро, и еще…              — Сказал, услышал, пока, — не дав ему договорить, произнес Ник, сбрасывая вызов.              Он вообще не любил, когда его будят. Для него подъем был настоящей пыткой, и только благодаря Курту, он являлся на учебу к первой паре. Однажды бете надоело, и он пришел к нему домой, вылил ведро холодной воды с криком «Подъем, соня!», пообещав, что не поленится и будет делать так каждый раз, когда друг решит понежиться в кровати. Ник не горел желанием повторять подобного рода процедуры, и хотел он этого или нет поднимался.              Выпив горячего молока с маслом и приняв жаропонижающее, Волтер почувствовал себя намного лучше и теперь жалел, что нагрубил. Он целый день пролежал в кровати, читал комиксы, посмотрел пару серий «Ганнибала», после которых понял, что хочет есть. Ближе к вечеру пришел Курт и принес новую игру. А Алекс так и не перезвонил.              — Ник, ты задолбал пялиться на телефон, — откинувшись на диван, сказал Курт. — Из-за тебя мы проиграли. Вернись с небес на нашу грешную землю.              — Прости, на сегодня хватит, — он встал и пошел в сторону кухни. Курт услышал, как открывается дверца холодильника. — Ты что будешь? Есть сок, фанта и чай. Папа недавно купил зеленый со вкусом апельсина, закачаешься.              — Все равно, — Курт последовал за другом. И теперь наблюдал, как Ник склонился, выбирая, что бы такого выпить. — Расскажи, что тебя тревожит? — Бета обычно не лез в дела друга, придерживаясь принципа «Захочет — сам расскажет», но решил сегодня пренебречь этим правилом. — Ты как будто мыслями где-то далеко, рассеянный. Тебя что, обидел этот альфа?              — Да… то есть, нет.              И Ник поведал, как вчера прошел ужин, если это можно назвать ужином, еды они так и не попробовали, также об утреннем звонке, он уже не злился, что Курт дал его номер, ему самому это и в голову не пришло.              — Сам позвони, не развалишься, — они сидели за столом и потягивали крепкий кофе. — Не думаю, что он еще раз осмелится, — Курт тяжело вздохнул, закатывая глаза. — Все-то тебе, как маленькому ребенку разжевывать надо.              — Я не ребенок, — что они все заладили одно и то же.              — Вот и веди себя соответственно. Я бы на месте Алекса понял это, как «не звони сюда больше», — сказал Курт, сделав глоток. — Да-да, мне не надо объяснять, что с утра ты совершенно другой человек, я это и так знаю, но Алекс нет, ты конечно об этом не подумал.              Они еще немного поговорили и вскоре Курт ушел. И сейчас, лежа в кровати и вертя телефон в руках, Ник думал, что в словах беты была логика. В тишине темной комнаты тиканье часов слышалось очень отчетливо. Сердце в груди забилось сильнее, он снял блокировку и набрал уже знакомый номер, но в тайне надеялся, что ему не ответят.              — Да, — сказал Алекс, на том конце послышался грохот, как будто что-то тяжелое упало, а затем возня. — Я слушаю, говори.              Он только вернулся с переговоров, и заходил в свой номер, когда почувствовал вибрации. Мужчина специально отключил звук, чтобы звонки не мешали работе. День выдался долгим, хотелось прямо вот так, не раздеваясь, завалиться на кровать и уснуть.              — Я… понимаешь… хотел…              — Вдохни, выдохни, и скажи то, что хотел сказать, но так, что бы и я тебя понял, — Алекс ослабил галстук, дышать сразу стало легче.              — Давай представим, что утреннего звонка не было, и начнем заново, — Ник явно нервничал, голос дрожал. Губы альфы расплылись в улыбке.              — Хорошо. Как прошел твой день, как себя чувствуешь? — Алекс подошел к окну во всю стену и наблюдал за жизнью большого мегаполиса. — Я слышал, что ты чихнул, надеюсь, ничего серьезно.              — Обычная простуда, завтра буду, как огурчик, — больше ничего, тишина. И стоило Алексу подумать, что на этом все. Ник снова заговорил. — Раз у нас не получилось с ужином, может завтра, сходим в кино?              — Прости, милый, но не могу. Разве, что ты не прилетишь в Нью-Йорк, — именно это он и пытался сказать, когда Ник повесил трубку. Что уезжает на неделю по работе. — Не будем о грустном, нам вчера не дали поговорить.              И так они проговорили почти всю ночь, ни о чем и обо всем одновременно. Ник выяснил, что его альфа не смотрел «Властелин колец» и «Гарри Поттера», пообещав исправить эту оплошность, и ему плевать, что Алекс давно вырос из того возраста, когда нравятся такого рода фильмы. С каждой следующей минутой Миллер проклинал эту чертову командировку, слушая, как его мальчик взахлеб говорит о комиксах и фестах.              — Значит, пошли мы с Куртом на концерт, хоть убей, не помню, кто выступал. И пока я ходил покупать билеты, этот успел поцапаться с парнями в два раза больше его, я подоспел вовремя, плеснув одному из верзил кофе в лицо. Ты представляешь, это ему не понравилось и он кинулся на меня с кулаками. Вся жизнь перед глазами пролетела, я еще тогда подумал‚ глупая будет смерть из-за того, что твой друг идиот.              — И как же вы оттуда выбрались?              — Нас охранники разняли и полицию вызвали. Ой, что утром было, когда приехали родители вызволять нас из участка. Папа всю дорогу до дома кудахтал, вытирая кровь с лица. После этого я выходил из дома только в магазин и на учебу, у меня забрали ноут и всучили книги.              — А не пора ли нам с тобой ложиться спать, — сказал Алекс, когда услышал десятый по счету зевок.              Неделя тянулась мучительно медленно. Они каждый вечер созванивались, но этого не хватало обоим. Рубашка Алекса, которую Ник сжимал каждый раз, когда звонил мужчине, давно перестала им пахнуть. Сидя в своей комнате, Ник с нетерпением ждал очередного звонка. Алекс должен был приехать уже завтра. Омега за эти семь дней привязался к нему и не представлял, как раньше жил. И стоило только мелодии заиграть, он тут же ответил.              — Выйди на лестничную площадку, — сказали ему и отключились.              Родители сидели на кухне и обсуждали новый роман, который папа сейчас редактировал. Ник натянул тапочки, взял из вазы у двери ключи и открыл дверь. Ему и слова не дали сказать. Алекс притянул его к себе, впиваясь в губы страстным поцелуем. Воплощая в жизнь мечты, терзавшие его. Мужчина буквально вцепился в мальчика, но тот и не думал отстраняться, начав неумело отвечать.              Поцелуй становился все более глубоким, страсть накопившаяся за это время не желала утихать. Алекс нежно прикусил нижнюю губу и несильно оттянул. Ник не смог сдержать стон, вырывающийся изо рта, его словно прошибло током. Не помня себя от возбуждения, омега выгнулся, желая быть, как можно ближе к человеку, который дарит такие умопомрачительные ощущения.              — Что же ты со мной делаешь? — спросил Алекс, чувствуя, как твердая плоть потерлась о его бедро. Ник не ответил, обвив его шею руками, вовлекая в новый поцелуй. Воздуха катастрофически не хватало, но они все равно не желали отстраниться друг от друга, даже на секунду.              Альфа трясущимися руками начал расстегивать пижаму, оголяя шею и ключицы. Ник неосознанно выгнулся, подставляясь. И Алекс не заставил себя долго ждать, выводя губами и языком только одному ему ведомые узоры. Руки уже давно изучали податливое тело. Мужчина умом понимал, что надо остановиться, но мозг отказывался функционировать.              — Кхе-кхе, — раздался у них за спиной чей-то голос. — Прекратите раздевать моего сына, он только поправился, а здесь вообще-то холодно.