Амазонка бросает вызов

      Занятие перед ужином проводил Чимин. Едва я показалась на площадке, как Вернон предложил мне встать в пару с ним. Я спросила у нашего текущего мастера, можно ли тренироваться с разными партнёрами, и он дал разрешение, заметив, что это даже лучше, когда меняешь противника для оттачивания различных техник и приобретения опыта схваток с противниками разных уровней, скоростей и повадок. - Главное, чтобы беспорядочная смена партнёров не стала привычкой в других сферах жизни, - лукаво просияв, негромко сказал он мне напоследок. Я скептично на него воззрилась, показывая, что поняла намёк, но в переглядки играть было некогда. Чимин, видно, всё-таки пришёл к выводу, что я спала с Чжунэ. Эх, обидно сохранить честь, когда репутация всё равно подмочена. А тут и во все тяжкие не пойдёшь, чтоб подтвердить – монастырь!       Мы с Верноном встали в боевой дуэт и принялись за дело.       На этот раз получалось намного лучше, чем с Реном. Может, я не отвлекалась на Чонгука, может, Вернон отставал от Рена в умениях, может, Вернон подыгрывал мне, как девочке, чего Рен не делал точно, но побеждали мы друг друга поровну. При этом, когда я опрокинула его через плечо первый раз, мой американский друг озарился счастливой улыбкой, заметив, что от моей руки даже падать мягче.       В коротких перерывах, когда мы восстанавливали дыхание (всё-таки невозможно полтора часа махаться без отдыха), я искала глазами Даниэля и следила за ним. Слова мастера Ли подтвердились, от того сонного создания, которое хотелось почесать утром за ухом, не осталось и следа. С твёрдым лицом, быстрыми движениями, ловкими манёврами, Даниэль опрокидывал всех парней, которые вставали с ним в спарринг, а это был Сону и ещё четверо всегда одних и тех же. Все вместе они образовывали именно ту шестёрку, что осмелилась попытать свои навыки с Чонгуком. Эти юноши, старшие и самые опытные, дрались в заднем ряду, в основном друг с другом, потому что другие уступали им в силе, точности и внимательности, в общем, во всех необходимых для победы характеристиках. Но Даниэль и из них выделялся даже издалека, одарённый мощным телосложением, сильными ногами с крепкими мышцами, размахом богатырских плеч, ростом. Я сомневалась, что кто-то, не достигнув высших танов, поборет его, потому что против значительного физического преобладания работает только отлаженная техника с применением ума и коварства, какую за два-три года не прокачаешь. Мне ли, девушке, всю жизнь пытающейся утереть нос мальчишкам, этого не знать?       Второе поражение Вернона от меня было после двух его побед. Я завалила его на лопатки, обездвижив. Он замер, как-то вытянувшись, и я почувствовала под собой странную скованность тела. - Что случилось? Я сильно ударила? – забеспокоилась я. Ещё какое-то время посмотрев на меня без объяснений, адепт Тигриного лога смущенно хмыкнул: - Да нет, вспомнил свой первый раз. До этого момента тот случай был единственным, когда на мне сверху сидела девчонка.       Я поспешила подняться, забыв подать ему руку, но он справился и сам, продолжая глазеть на меня. Чтобы как-то отвлечь от себя его внимание, я пробормотала: - Господи, ты и это успел до монастыря? - Да, в пятнадцать лет. Что ты хотела? Я вырос в самой демократической стране мира, - посмеялся он, наконец оставив свои интимные воспоминания, к которым я его невольно подтолкнула.       Ну вот, кто-то успел потерять невинность в пятнадцать, а я, которой через три месяца девятнадцать стукнет, не рискнула попробовать ничего с Чжунэ, оставив только неверно сложившееся обо мне мнение у Чимина. Да что такое! Когда этот Чжунэ из моей головы вылезет? Даже если это нормально, и должно пройти время, прежде чем что-то забудется, мне самой это не нравится, я не хочу оказывать такую честь этой скотине Ку, выделяя ему просторную площадку в своём мозгу. Срок аренды помещения истёк, всё, хватит! Он-то, наверняка, уже и думать забыл обо мне, посмеялся, плюнул и растёр. К свадьбе готовится во всю, тварь зажратая, пока я тут кусаю губы без его поцелуев. Зачем ему вспоминать ту, которая не раздвинула перед ним ноги? У него впереди брачная ночь с богатой красоткой… Если бы был под рукой мобильный, я бы полезла в интернет посмотреть, как же она выглядит, чем измучила бы себя ещё сильнее, понимая, насколько я стрёмнее, проще, некрасивее. Какое счастье, всё-таки, что гаджеты, телефоны и смартфоны тут запрещены!       В разной степени утомленные – в зависимости от физической выносливости – после занятий, на звук гонга, мы потянулись на ужин, где руки Элии и Заринэ уже приготовили для нас необходимое питание. Я встала в очередь за едой, и парень из «великолепной шестёрки» опять попытался уступить мне, пропуская вперёд. Поймав его за плечо и удержав, я по-свойски попросила: - Да стой ты, не рыпайся, я не упаду от ожидания в голодный обморок. - Но всё-таки… - Нет, пожалуйста. Делайте вид, что я – тоже парень. - Заниматься самообманом – плохо, - заметил Рен, подойдя сзади. – Ты ещё не была на лекциях мастера Ли, тебе не понять, в какой когнитивный диссонанс ты нас повергаешь. - Что такое когнитивный диссонанс? – напрягла я извилины. - Вот для этого тебе и нужны будут его уроки, - хмыкнул Рен. - И не только для этого, они вообще очень познавательные и полезные, - заметил тот, кто пытался мне уступить. Я решила, что надо бы познакомиться, протянув руку: - Я Чонён. – Он сложил ладони перед собой и поклонился. - Минхён. Рукопожатия оставь для светской жизни, в духовных обителях так не здороваются. - Учту, - кивнула я, забрав руку обратно. – Вы меня как-то кратко введите в курс дела, что тут можно, что нужно, чего нельзя. - С твоим появлением, - опять хмыкнул Рен, - было бы неплохо, если бы и нам кто-то это тоже заново уточнил. - Столько бесед о том, что девушки – хрупкие создания, которые нуждаются в охране и защите, и всё коту под хвост! – посмеялся сосед Минхёна по очереди.       Нгуен привёл младших мальчиков и Джоанну в столовую, отзанимавшись с ними, но детишкам никто не уступил и не пытался этого сделать (совсем уж крох там и не было, таких как Хо или Шер). Уважение к старшим и почтение к пожившим дольше – одна из основ конфуцианского воспитания, которое, сплетаясь часто с буддизмом, образовывало азиатские модели формирования личности. По-моему, я сейчас вспомнила какую-то задолбленную фразу из школьной программы. Как позитивно на меня влияет горный воздух! Потому что по голове меня вроде бы ещё не ударяли. Я заметила также, что старшие с младшими не общаются, за исключением самых простых вежливых фраз. Спросив об этом у стоявших рядом парней, я узнала, что секреты и тайны золотых, да и вообще того, что всё идёт к становлению ими, раскрываются постепенно, о том, что из Тигриного лога рано или поздно придётся уйти, узнают на определённой ступени посвящения, поэтому с «мелкими» лучше не связываться, чтобы они не узнали преждевременно лишнее.       Очередь быстро двигалась вперед. Джоанне никто уже не уступал по аналогии со мной. Кроме того, я думаю, ребятам успели выдать инструкцию, чтобы почтение к памяти мастера Хана не сочилось ежечасно на его дочь, поскольку это причиняло бы ей ненужные моральные страдания от воспоминаний и ощущения потери. - Не хочешь присесть за наш столик? – получив свою порцию, подошёл ко мне Вернон. - А можно? – усомнилась я. Он обернулся на мастеров: Ли и Чимин тоже уже были здесь. - Даже не знаю. - Я не против так-то, - пожав плечами, я получила свою наполненную тарелку и, спросив у Чимина, могу ли менять столики в столовой, как партнёров во время спаррингов, ехидно закончила: - Разумеется, это не перейдёт на другие сферы жизни. - От кухни до спальни один шаг, Чонён, смотри мне! – улыбаясь, погрозил в шутку мне пальцем золотой, одновременно с тем разрешая занять то место в столовой, какое захочу. - Ничего страшного, между ними ещё коридор, - парировала я уходя, чтобы усесться спиной к дамскому столику, между Верноном и Самуэлем. Напротив нас теснее скучковались Ямада, Диэйт и Джунхуэй. – Ну, приятного аппетита! - Enjoy! – ответил Вернон. - Итадакимас’! – отозвался Ямада. - Маньмань чши! – пожелали китайцы. За Самуэлем я бы повторять не решилась, европейские языки труднопроизносимы, да я и не поняла толком, что он сказал. Он был самым юным из иностранной компании, и поэтому, а может и не поэтому, самым стеснительным и тихим. Впрочем, мне приходилось сталкиваться с тем, что в тихом омуте – черти водятся, а потому, кто его знает, его смущает моё пока ещё непривычное общество, приноровившись к которому он станет не менее смелым, чем Вернон.       За ужином многие менялись; кто-то устав за день становился сонным и еле слышным, кто-то, понимая, что дела закончились, расслаблялся и настраивался на отдых. На ночные тренировки, оказывается, ходили не все. На начальных этапах подготовки быстро становилось ясно, сумеет ли кто перестроить своё зрение или обострить слух. Увы, способности были не у каждого, и не всем их можно было развить. Вернон радовался, что одарён ушами, которые позволяют улавливать едва заметные шорохи, это компенсировало неумение чётко видеть в темноте, и он мог сражаться ночью. Больше всего хвалили Даниэля, я снова услышала сравнение его с котом, потому что зрение у него даже в полном мраке, как у зверюги, всё заметит. - А если нет ни выдающихся глаз, ни ушей? – заранее огорчаясь за себя, спросила я. - Есть ещё осязание, - успокоил Джунхуэй, подкрепив слова жестом и потерев ладонью тыльную сторону другой. – Кожа тоже позволяет ориентироваться в пространстве и чувствовать соперника, правда, с этим опаснее, потому что значительно сокращается расстояние для реакции. Увидеть и услышать можно заранее, а вот ощутить приближение удара – только за считанные сантиметры, но если научиться хотя бы этому, уже будет намного легче. По крайней мере, попадёшь на постоянные ночные занятия. - А те, кто не попадает на них, что делают? - Грустят и считают себя неудачниками, - констатировал факт Диэйт. - Не люблю быть неудачницей, - вздохнула я. - Да шучу я, - улыбнулся парень. – Конечно, поначалу не очень приятно признавать, что кто-то более талантлив, кто-то пригоден к чему-то, к чему ты – нет, но от этого нас почти полностью отучают. Лекции мастера Ли, медитации, правильные установки, и становится всё равно на успехи в сравнении с другими адептами. Главное – быть полезным, а не то, насколько ты полезнее других. Каждый делает свой вклад, посмотри на мастера Нгуена, - с уважением и теплом произнёс его имя Диэйт, - ему никогда не достичь уже того, чего достиг мастер Чимин, например, но разве он унывает? Благодаря травме он вернулся сюда, к нам, в Лог, и воспитывает ребят, которые его очень любят. - Благодаря ему и мы понимаем, на что идём, - заметил Ямада. – После возвращения мастера Нгуена в стены монастыря, один адепт ушёл из Лога в ночь открытых врат. Так стало понятнее, в чьём сердце были сомнения, а в чьём не таится трусость. - Именно! – кивнул Вернон. – Я смотрю на него, на его силу воли и оптимизм, и понимаю, что до тех пор, пока не убьют – ничего страшного не случится, даже калекой можно пригождаться и обретать достойную жизнь, полную радостей и взаимной нужды с людьми. - Я как-то не задумывалась об этом, - сказала я, вспомнив, однако, намёки Чимина ещё там, в Сеуле, когда он обучал меня. Готова ли я рисковать? Испугаюсь ли? Боюсь ли лишиться жизни или какой-нибудь конечности? Тогда это казалось таким далёким и теоретическим, но вот я приблизилась ко всему, перешла к практике. Два-три года, я надеюсь, что не больше, и я стану полноценным бойцом. Многие люди хотят сначала обзавестись потомством, на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы о них было кому позаботиться, если что. Но Тигриный лог даёт гарантию, он, похоже, лучше, чем социальные программы от государства. Тут наглядно видишь, что о тебе будут заботиться, и тебе самому найдётся применение. Было ли мне всё ещё страшно за свою сохранность? Было. Но слушая юношей рядом с собой, Вернона, Ямаду, Диэйта, я не хотела уступать им в храбрости, решительности и самоотверженности, я не хотела быть той, которая свалит отсюда в ночь открытых врат, о которой потом не будут вспоминать с пренебрежением – нет, о такой вспоминать вообще не будут. Чимин говорил мне о традиции упомянутой ночи и о том, что отказывающиеся от золотого пути, покидающие Тигриный лог, никогда больше не упоминаются по имени, и со временем уходят из памяти братства навсегда. По слухам, у настоятеля Хёнсока есть где-то записная книга с перечнем всех, кто сдался и ушёл, опять же по слухам, в этой книге за два с лишним тысячелетия набралась всего одна страница «отверженных». Я не хочу быть одновременно первой официально принятой в воинство девушкой, и сразу же первой девушкой-слабачкой. Я хочу идти до конца.       Диэйт сказал, что тренируется с оружием в спортивном зале, чем я заинтересовалась, поэтому через какое-то время после ужина, взяв с собой Джоанну – нечего сидеть в комнате, надо вливаться! – пошла в тот самый спортивный зал. Там присутствовало немало ребят, в том числе Самуэль, бившийся на бутафорских мечах с юношей, которого мне представили, как Джошуа. Даниэль с Сону тоже были здесь, стук от их боевых палок разносился от пола до потолка. Осматриваясь, мы с Джоанной сначала присели на скамью. Наблюдать за скоростью и умениями других, превративших их действия в красоту искусства, было приятно. Диэйт вертел нунчаками. - Хочешь тоже попробовать? – предложил он мне, указывая на них. - Мне приходилось держать их в руках, но вряд ли я смогу так, как ты, - поднялась и подошла я. - Первое правило для начинающих – не пришиби себя, - хохотнул Диэйт, вручая мне оружие. Став его потихоньку вертеть, приноравливаясь, я заметила, что на меня то и дело косятся какие-нибудь парни. Просто потому, что я девушка, или надеются посмеяться над моей неловкостью?       Смелея, я закрутила нунчаками вокруг себя и, когда заехала ими себе по хребту, умудрилась не издать ни звука, хотя было больно. Переводя дыхание, я сказала Джоанне: - Ты бы тоже с кем-нибудь потренировалась, а? – Она смущенно провела взглядом по присутствующим. Чтобы всё упорядочить, вмешался Диэйт: - Самми, поучи Джоанну.       Самуэль послушался старшего и, отложив меч, подошёл к стене, чтобы взять две боевых палки. Одну из них он протянул девчонке. - Держи, ими проще начинать биться, чем мечами. – Оба не смотрящие друг на друга от непривычной неловкости, они вышли к сражающимся, и осторожно принялись тренироваться. Я подумала, что по возрасту они идеальная компания друг для друга, поэтому Диэйт угадал с наставником для Джоанны. - Чего задумалась? Крути-крути, - тем временем не дал он мне стоять без дела, взял оставленный Самуэлем меч, и запрыгал с ним, размахивая опасно, если бы лезвие было острым. Да, он явно не протирал штаны сидя в Шаолине, подготовка у него была, хоть сейчас в бой.       Вытирая лицо от пота полотенцем, ко мне подошёл Сону, заставив притормозить с верчением нунчаков. - Ну вот, я с тобой первый познакомился, а ты променяла меня на другую компанию. - Извини, - улыбнувшись, опустила я оружие. Молодой человек тоже сказал это с юмором, чтобы завязать разговор. – Судя по тому, что я видела и слышала, мне пока что просто не дотянуться до вашего с Даниэлем уровня, вы меня сразу обезвредите, а навыки-то мне приобретать надо. - Да ладно там тренировки, наш столик тоже не обходи, поболтаем. Расскажешь, как оно там – за стеной. - Окей, завтракаю с вами, - пообещала я, тотчас подумав, каким взглядом оценит следующую смену партнёров Чимин.       В горах уже стемнело, звёзды зажглись на небе, и опустилась холодящая прохлада. Джоанна рассказывала мне со слов своего покойного отца, что такой резкий перепад температуры бывает ещё в пустыне, днём там можно сжариться, а ночью замёрзнуть. Немного воодушевившись тем, что побывала в обществе старшего монастырского звена, девчонка оживилась и не хотела спать. Это было очень к месту, потому что вскоре за нами пришли Чимин с Даниэлем, чтобы отвести на индивидуальные уроки, самые первые в овладении техникой боя в темноте.       Даниэль был настолько продвинут в мастерстве, что Чимин попросил его заложить основы техники в Джоанну. По двое, мы разошлись в разные стороны, и Чимин привёл меня в глухое помещение, куда не проникало ни луча света. Я думала, что сейчас начнутся новые шуточки, намёки, подначивания, поднимется постельная тема по поводу подобного ночного уединения вдали ото всех, но не тут-то было. Чимин был строг, серьёзен и сосредоточен. - Изо дня в день, вернее, из ночи в ночь, на протяжении нескольких месяцев, тебе нужно будет хотя бы час уделять тому, чтобы ориентироваться по звукам, запахам, чувствам. Никаких драк сейчас практиковать не будем. Самое большее – ты будешь пытаться поймать разные предметы. Развивают осязание обычно путём поднесения горячих и холодных предметов, но ими заменяют человека потому… в общем, ребята не хотят в темноте заниматься ощупыванием друг друга, выходит много смеха или недовольства. Тебя я могу спросить о том же, мне приучать тебя холодными и горячими предметами, или своим собственным приближением и своими касаниями, ведь техника и должна быть направлена на распознавание в первую очередь противника - человека? - Мне всё равно, я хихикать не буду, - не видя Чимина, а слыша только его голос, пожала плечами я. Если бы сейчас прозвучал басок Чжунэ, я бы, наверное, рухнула замертво от наслаждения. Хорошо, всё-таки, что он далеко, и никак меня не потревожит. Скотина. – А ты видишь в темноте? - Я нет, смутно, слабый-слабый силуэт. У меня больше развиты другие чувства: слух, обоняние. В целом, это всё не так важно, потому что за порогом Лога, там, где мы ведём войну, нам выдаются аппараты ночного видения и множество других прибамбасов, но никто не застрахован от их поломки или потери, поэтому следует быть готовыми ко всему. С этой целью и мучаем адептов. - Никаких мучений, мне интересно, правда. Достичь пределов возможностей собственного тела! Меня иногда посещали подобные мечты, особенно в период бешеного фанатизма по Брюсу Ли. - О, я тоже обожал фильмы с ним! Хотя с Джеки Чаном были смешнее, и я переключился на них.       Мы немного поговорили, и перешли непосредственно к тому, ради чего здесь оказались. Даже с широко распахнутыми глазами я ничего не видела, сколько не вглядывалась – я не могла различить ничегошеньки, хотя в душе теплилась надежда, что какой-нибудь дар во мне откроется. Но Диэйт и Ямада были правы, пусть без таланта и некой природной избранности, я всё равно боевая единица, и мне не надо будет отчаиваться, если никакого «третьего глаза» не распахнётся.       Чимин за многие годы обучения и, в последнее время, преподавания, приобрёл способность чувствовать бесшумное приближение человеческого тепла за двадцать пять – тридцать сантиметров, а если движение было быстрым, то ударная волна по воздуху прилетала ещё раньше, и предотвратить атаку он мог загодя. Сначала, на словах, мне показалось это достаточно простым, но когда я и под конец занятия не научилась ощущать медленно подкрадывающиеся ко мне ладони дальше, чем за пять сантиметров, я огорчилась. - Не расстраивайся, - похлопал по моему плечу Чимин, - это первый урок, у некоторых чутьё обостряется месяца через три. Чтобы ускорить процесс можно заниматься медитацией, саморазвитием, могу дать несколько советов. - Буду благодарна, я очень хотела бы проявить себя на всю катушку. - Попробуй определить в себе самые чувствительные места, к ним прислушиваться проще, их и проще обострить. - И как их в себе определяют? - Ну… в простонародье эти места называются эрогенными зонами, - со смешком уточнил Чимин. Я попыталась вспомнить, на прикосновение к чему реагировала особенно сильно, встречаясь с Чжунэ. Господи, да я дрожала, где бы он меня не потрогал! Тряхнув головой, я хотела посмотреть на Чимина, но вспомнила, что тут хоть глаз выколи, а потому обратилась ко мраку: - А тут такие слова можно произносить? Эрогенные… - Теоретический курс включает в себя лекции по тантрическому сексу, конечно же, можно. - Да ладно? – выпучила я глаза, но всё ещё безрезультатно. – Монахов обучают искусству секса?! - В жизни всё может пригодиться, - приобретя оттенок флирта, зазвучал голос Чимина, но этот флирт был будто направлен не на меня, а на мысли в целом. – Секс – созидательная часть жизни, он способствует рождению новой. Осуждается только беспорядочный и тот, который без любви. Искусство тантрического секса – это не искусство изысканных наслаждений, это часть учения о самоотверженности, в которой человек должен пренебрегать своими удовольствиями ради удовольствия ближнего даже в самые интимные моменты. - Ух ты, монахи – гуру секса. И… все-все тут эти лекции прослушивают? - Каждый выпускник знаком с теорией, но, сама понимаешь, тут практики нет, а пока донесёшь знания до внешнего мира – что-то можно и подзабыть, - развеселился Чимин. - То есть, ждать от золотых реализации Камасутры не приходится? - Ты с какой целью интересуешься? – приблизился ко мне молодой человек, и явно в зоне дальше двадцати сантиметров. Но я почувствовала! Вот чудеса! Но почему? Потому, что от темы разговора во мне заиграло возбуждение? Это и есть один из способов обострения чувствительности? По всей логике – да. - Просто так… ну да ладно… вернёмся к этим… эрогенным. Когда их в себе отыщешь, что делать – выставлять локатором? - Учитывая, что самая чувствительная часть тела мужчины – половые органы, все золотые, по-твоему, должны на заданиях ходить с вынутым по ветру членом? – Я засмеялась, представив эту картину. - Нет, конечно… извини… боже, это ржачно, - не в силах успокоиться, гоготала я, закрываясь ладонью, зная, что в монастырской тишине мой хохот способен разбудить и отдалённые жилища. – Сейчас-сейчас, я успокоюсь, подожди. - Я не тороплюсь. - М-да, - вытирая слёзы от смеха, вздыхала я, - это был бы, кстати, неплохой тактический ход по обезвреживанию противника, как в «Храбром сердце», где они голые жопы врагу показали… А если ещё будет и женский отряд, то можно сиськи обнажить. - Ага, и своих же отключить, - усмехнулся Чимин. – Золотые более падки на женщин, к твоему сведению, нежели их соперники, те, в основном, грезят деньгами и властью, и прекрасная женская грудь на пути к цели их не отвлечет. - Чонгука не отвлечёт тоже, - снова зачем-то упомянула я его, сразу же пожалев об этом. - Ну, Чонгук – это Чонгук, его и пуля во лбу не остановит, если он вознамерится кого-то прикончить. А я парень слабый, я ж засмотрюсь и – пиши пропало. - Будет тебе прибедняться-то. - Нет, я серьёзно. Я считаю, что всё делается ради женщин. Настоящий мужчина должен делать всё только ради женщин, а не своего честолюбия или тщеславия. Что такое слава, успешность, богатство? Меня давно это не волнует, когда-то может и волновало – сейчас нет. А вот вызвать улыбку на лице девушки, дать ей почувствовать защищённость, надежду, избавить её от одиночества. В конце концов, даровать ей любым способом счастье – разве это не достойная цель для мужчины? По-моему, единственно достойная. - Но каждая девушка, мне кажется, хочет одного идеального принца, чтобы он всегда был с ней, а ты… разве ты такой? – прямо спросила я, догадываясь, какой Чимин ходок по девчонкам в Сеуле. – Чонгук, выходит, поступает честнее, стараясь держаться подальше от женщин? - Не знаю, может быть. Но своей отстранённостью он сохраняет их неудовлетворенность, интерес к себе. Девчонки мечтают о нём, сохнут по нему, а он всё так же недостижим, весь в своих мыслях и принципах. А я действую приземлённее, если я кому-то нравлюсь, я отдаюсь в добрые руки. – Я не видела улыбки Чимина, но легко могла её представить, беспечную, сладострастную и честную. – При ближайшем рассмотрении я оказываюсь не идеальным, доступным и простым парнем, и не заставляю страдать ни чьи сердца. У меня были постоянные… не буду лицемерить и называть их девушками – любовницы. Пока они не охладели ко мне, я их не бросал, со всеми разошёлся мирно и по-дружески. Но пока во мне нуждаются – я всегда буду рядом.       Я замолчала, понимая, что он не хвастает и не преувеличивает, а так и есть. Меняя тему, Чимин сказал: - К тому же, разве только через постель и отношения возможно дать девушке счастье? - А как ещё? – ограниченно удивилась я. - Предположим, ты имела мечту, стремление заниматься чем-то, но не могла найти возможности или смелости для того, чтобы выбрать свой путь. Что-то или кто-то мешал, или не хватало уверенности в себе. Если же ты получишь доступ к желаемому и свободу действий, разве не станешь счастливее? - Да… разумеется. То есть… ты был инициатором того, чтобы я оказалась здесь? - Это был экспромт, - слукавил Чимин. - Слушай, импровизатор, тут врать нельзя, - напомнила я. - На мне висят убийства людей, ты думаешь, я провалюсь на этаж ниже в аду от беззлобной иронии? - Ты атеист, и не веришь в ад, - не дала я себя сбить с толку. - Вот именно! – сказал он таким тоном, что насчёт обмана всё стало ясно до безнадёжности – придётся держать с ним ухо востро. – Идём спать, на сегодня хватит занятий.       Когда он это произнёс, я поняла, что действительно устала. Джоанна-то подремала после обеда, а я не удосужилась, поэтому теперь не отказалась поспешить к подушке. Чимин проводил меня до верхнего уровня Лога и ушёл обратно. Я умылась, разделась, и забралась на кровать. Когда пришла моя соседка я не знаю, потому что меня вырубило сразу же, а утро, показалось, наступило через секунду, оглашенное бодрым голосом Элии: - Просыпайтесь! Доброго дня! Увидимся на завтраке. – И тут же выбежала прочь.        Выбираясь из постелей, мы с Джоанной принялись за обычные процедуры приведения себя в порядок. Вот и второй день в Тигрином логе. Первый был насыщенным, и я успела со многими познакомиться, кое-что узнать. Но учитывая, что осталось меньше месяца моего тут присутствия, надо сделать упор на занятия и тренировки. Fight on*!