Амазонка бросает вызов

      Попрощаться с друзьями, забрать свой пиджак, допить выпивку в стакане – Чжунэ забыл всё. Но ничего из этого не могло иметь серьёзных последствий: друзья поймут, этой летней ночью было жарко и без пиджака, а найти спиртное можно и в других местах. А я сама-то ничего не забыла? Стыд, совесть? Во мне бурлило какое-то предвкушение, я рисовала перед собой смутные картины того, к чему мы неслись на матовом «порше», смеясь и вворачивая музыку погромче. Это снова были “Imagine dragons”, и мы, открывшие каждый своё окно, ловя сильнейшие потоки ветра прямо в лица, нестройно подпевали им, я с акцентом, а Чжунэ на безупречном английском: - Айм сорри фо эврифинг, о эврифинг айв дан!.. О, ай шат шат шат э хол фру эври сингл финг вэт ай лав! – С восторгом и распирающей радостью в груди орала я почти с той же громкостью, что магнитола, и строчки песни перемешивались с весёлым хохотом. Мои недлинные волосы не лезли в глаза и рот, их не нужно было отбрасывать и убирать, как иным девицам. Я не любила большую скорость, но сейчас она пьянила, как и плавно выветривающийся из меня мартини. Жизнь била ключом, я совершала что-то смелое, что-то новое для себя, я захлёбывалась счастьем, протягивая руку и чувствуя, как её берёт в свою Чжунэ. Беззаботность и молодость, удивительное начало чего-то, наметившееся открытие.       По пути к его дому я протрезвела, но взбудораженность и плотская тяга не прошла. Мы целовались на подземной парковке, целовались в лифте, целовались, пока Чжунэ открывал дверь и, ступив в квартиру, тоже целовались. Но когда зажёгся свет в прихожей, и мы поняли, что достигли цели – всё, финиш, спальня под рукой, - оба как-то присмирели и разняли руки, ощущая смущение первой юности. Чжунэ скинул ботинки, я кроссовки. - Ну… располагайся, - обвёл он рукой пространство, закончив амплитуду движения неловким заведением ладони за шею, которую потёр, не зная, как подступиться к дальнейшему. Я тоже не знала. Переминалась с ноги на ногу, плутала глазами по дверям, ведущим в разные комнаты. Нужно ли мне в ванную? Нет или да? Идти ли сразу в спальню? Не знаю. – Хочешь чего-нибудь выпить? – предложил Чжунэ, сделав шаг в сторону кухни. Я ухватилась за эту возможность, и тотчас направилась туда: - Да, можно. – Было жарко, и освежиться бы не помешало, и жажду утолить, промочить пересохшее от духоты и пения горло. Я зажгла свет на кухне.       В ней не было и десятой части того, что имелось на тщательно продуманной кухне Чжихё. Очевидно, что здесь никто и ничего не готовил. Холостяцкая необжитость и холодность. Никаких именных кружек – стильные однотипные чашки. Никаких полотенчиков с утятами и цыплятами – белоснежные тканевые салфетки, полотенца только одноразовые – бумажные. Многоуровневая подсветка, самая красивая из которой, голубовато-сиреневая, не над разделочным столом, а прожекторами играющая на бокалах, подвешенных за ножки вверх ногами на специальном хромированном держателе. У дальней стены стоял шкаф с деревянной дверцей, сбитой диагональной решёткой, через которую просматривались винные бутылки. Чжунэ открыл холодильник. - Есть виски… и кола. – Я заглянула внутрь, откуда повеяло прохладой, и там действительно толком ничего не было, пустота, две бутылки – стеклянная и пластиковая, да какие-то разрозненные, вольготно возлежащие по одной на каждой полке упаковки с сыром, молоком и куриным филе. Будто извиняясь, Чжунэ произнёс: - Я никогда почти не ем здесь, поэтому нечего предложить, прости. - Я буду колу, - согласилась я на то, что было, и Чжунэ, сняв сверху хрустальный бокал, налил его до краёв, остатки газировки допив из горлышка. Он молчал, не нарушая моей увлеченности испитием колы. Глотая холодную жидкость, я наполнялась и ледяной неуверенностью. В машине во мне отваги было через край, а теперь дрожь и неясный страх. - Пойдёшь… в душ? – спросил Чжунэ, когда я отставила бокал. Я растеряно задумалась. – Я бы сходил… - запнувшись, опустив глаза, завершил неопределенно он. Стесняется? Трудно поверить, но так и есть. - Ты же не предлагаешь сделать это вместе? – прищурилась я. - Нет, я… иди первая, я подожду, - облокотился он о стену, и, приказав себе собраться, узнаваемо хмыкнул: - Конечно, хотелось бы забраться туда вдвоём, но… не настаиваю. - Спасибо, - нервно улыбнулась я и сбежала в ванную. Закрыв защёлку, я подлетела к зеркалу над раковиной. Было явственное чувство, что на одном плече у меня сидит Чжихё, назидательно вещая «не смей! до свадьбы – ни-ни!», а на другом Сынён, шепчущая «жизнь всего одна, молодость быстротечна, хочешь – попробуй!». Мои личные ангелок и демоница. Я не знала, как быть, как поступить? Включила воду, начала раздеваться. В кармане штанов стукнул о полку мобильный. Может, посоветоваться с кем-нибудь? С кем? Подруги – девственницы, сёстры – противоречивы, друзья – Югём и Джуниор, вообще не вариант. «Привет, Чжинён, ты ж меня там ещё любишь? Я тут спросить хотела, потрахаться мне с другим, или обождать?» - так это будет выглядеть? С Югёмом не лучше, он впадёт в прострацию и скажет что-то вроде «Чонён, не напоминай мне, что ты баба, я хрен знаю, как у вас там устроено». Нет, он не девственник, но опыта у него мало. Наверное, один-два раза и было, ровно настолько, чтобы не считаться уже невинным парнем. Я листала список контактов, и нарвалась на два имени: Чонгук и Чимин. Нет, ну им-то звонить по такому поводу совсем глупость, особенно Чонгуку, мы с ним не настолько успели подружиться. А Чимин? Если он следит за мной, то знает, где я сейчас? Или ночной вахты не существует? Спать же ему надо. Проверить? Мужское мнение о сексе было бы как нельзя кстати… Я отослала ему тупейшую эсэмэску: «Спишь?». Через мгновения прилетел ответ: «Нет, как и ты». «Следишь за мной что ли?» - уточнила я, чтобы наверняка знать обстановку. «Я знаю, что ты делаешь этим летом*» - сопроводил он неуместными хохочущими рожами послание. «Пока я ничего не делаю!» - зачем-то оправдалась я. «А что мешает? Наедине с Чжунэ пишешь мне… Тебя забрать, ему помочь, или его заменить?» - опять проржался смайликами Чимин. Вот же ехидна саблезубая! «Расскажешь Намджуну?» - задала я вопрос. «Может быть» - поступил ответ. Я забралась под душ и наспех ополоснулась, смыв с себя пот и угар клуба. Вернулась окончательная ясность мыслей. В смысле, без примеси алкоголя и его влияния. Но и без него в мозгах творилась карусель. Что ещё написать Чимину и надо ли? Я выключила воду, вытерлась махровым большим полотенцем и, натянув трусы обратно, застегнув лифчик, обмоталась им, открыв дверь. В одной руке у меня были снятые вещи, в другой прятался телефон. Чжунэ топтался в коридоре. - Свободно, - несмело улыбнулась я, покинув ванную. Молодой человек прошёл мимо меня, глазами съедая на ходу. Теперь закрылся он, вода вновь включилась. Телефон провибрировал в моей ладони. Я открыла новое сообщение от Чимина: «Так что случилось-то?». Помявшись, я решила признаться честно: «Я не знаю, стоит ли это делать. Посоветуй». Пауза затягивалась, и мне стало тревожно, что я не получу совета до того, как появится Чжунэ. Я ушла подальше, в его спальню, встав у окна. Вибрация заставила меня вздрогнуть. «Как говорит Ви, - писал Чимин, - ты же помнишь Ви? – Трудно забыть парня, уснувшего под стриптиз Минатозаки Саны! – Прежде, чем что-либо совершить, представь, что рассказываешь об этом своей матери. Если становится стыдно – не делай». Я вспомнила нашу покойную маму, и на глазах чуть не выступили слёзы. Было бы мне стыдно рассказать ей о том, как выпившая, из ночного клуба я поехала к парню, переспавшим с половиной Сеула, и дала ему себя лишить девственности? Да, мне было бы жутко стыдно. И перед моей исполняющей обязанности мамы Чжихё мне стыдно даже за отношения с Чжунэ. Так что же… Я набрала текст: «А если о сексе в принципе неудобно говорить с матерью? Что же, не заниматься им вообще?» - и отправила его Чимину. «Неудобно говорить – одно, стыдно признаться – другое». Я не заметила, когда перестала шуметь вода, поэтому обернулась уже на появление Чжунэ в спальне. Он был в одних белоснежных боксерах, белоснежных настолько, что слепило глаза на фоне его чуть смуглого тела. - Переписываешься с кем-то? – с недовольным удивлением поинтересовался он. - Нет, развлекала себя игрушкой, пока была одна, - отключила я мобильный и отложила в сторону. Да, я противница лжи, но и не сторонница ревнивых разборок в ответственные и романтические моменты жизни. Чжунэ двинулся по направлению ко мне. Я шагнула к кровати, сбив его какой-то замысел, и он тоже взял правее, понимая так, что нужно вдвоём туда лечь. Но я не забралась в постель, так и оставшись стоять. Чжунэ вернул прежний маршрут и подошёл осторожно ко мне. Я делала всё возможное, чтобы смотреть ему в глаза, только в глаза и никуда не ниже. Столько раз забираясь ладонями под его футболки, я не могла представить, как коснуться его сейчас, стоящего передо мной, почти полностью обнажённого. Он опустил взгляд на мои плечи, поднял руку и осторожно погладил одно. - Может, виски выпьем? Я бы выпил. - Нет, не хочу, чтобы мы были пьяные. И тебя пьяного не надо, - отвергла я его предложение. Что же делать, что делать? Да, признаваться было бы стыдно, но, зная маму и Чжихё, я зуб даю, что они бы поняли, простили и не стали осуждать, признайся я, что влюблена, что мы любим друг друга с тем, с кем это сделали. Хотя, мы с Чжунэ ни разу не признавались в чувствах, он не говорил мне, что любит меня. Произнеси он это сейчас, прибавилось бы у меня храбрости? Чжунэ деликатно поцеловал меня, не углубляясь сильно в поцелуй, но я всё равно закрыла веки, волнуясь и начиная трястись. Я не трусиха, я не испугаюсь! Чего бояться-то? Удовольствия и удовлетворения? Взрослой жизни? Почему все так навязчиво прокладывают параллель между физическим контактом и моральной привязанностью? Разве это не из разных областей, разве логично и закономерно испытав что-то телом получить духовный переворот? Чжунэ взял меня за плечи, и я вспомнила о разговоре с Сынён, открыв глаза. – У тебя есть презерватив? – спросила я его прямо в лицо, и пронаблюдала, как расплывается лёгкий румянец на его щеках. Парень неловко огляделся, ища и найдя взором тумбочку у кровати. - Да. Да, конечно… - Хорошо, - кивнула я, понимая, что если мы сейчас замолчим и перейдём к делу, то всё, тормозов уже не будет. Если бы он поцеловал меня не вкрадчиво, а страстно, мы бы уже и о презервативе не поговорили. Мои ладони легли ему на бока, и я сама сделала последний шаг, прижавшись к нему. Чжунэ обнял меня крепче, но не сорвал ещё полотенца. - Чонён, я… - Я молчала. Признание? Да? Он скажет это? Дрожь моя едва унялась в его объятьях, но вернулась с новой силой. Озвучь он свои чувства, и ночь станет идеальной. – Я хочу сказать тебе кое-что… то есть, должен… - Да? – с нетерпением позволила я. - Я… чёрт, всё-таки зря ты от виски отказалась, - улыбнулся он и, опять взяв меня за плечи, немного отстранил, чтобы смотреть в глаза. – Чонён… Мне необходимо сказать это. - Я слушаю. Говори, - улыбнулась я, ободряя его. - Пожалуйста, только не делай никаких поспешных выводов, ничего не делай. Я скажу, а ты подумай, постарайся понять… - Я заметила в нём тревогу, и меня это насторожило. Что-то не очень похоже на любовное признание и увертюру к нему. Не предложение же сразу он делать собрался? – Я не хочу, чтобы ты обманулась, или винила меня… Я хочу, чтобы ты приняла решение, зная… - Да в чём дело?! – не выдержала я. - Прошу, не торопи, я… я боюсь сказать тебе… Но ещё больше боюсь, что промолчу, и… и ты потом не правильно поймёшь. Ты должна решить, останешься ли со мной до утра, несмотря на то, что… что… - Он смотрел на меня с таким страданием, будто ему в горло вонзали сверло. Чжунэ всегда, когда хотел, умел красиво говорить, сочинять басни и трепаться, но то, как он завяз сейчас с этими словами – что-то новое. – …что мы не сможем пожениться.        Он выдохнул, как сдувшийся шарик. Я непонимающе мотнула головой. Нашёл время поговорить о свадьбе! Я ещё школу не закончила, а он, оказывается, так далеко загадывал? Но почему не можем? Моя защитная реакция сразу же выдала ему в ответ: - Так говоришь, как будто я хочу! Я что, напрашивалась за тебя замуж? - Нет, конечно, но я не мог не сказать этого… - И… почему же не можем-то? – опомнилась я. Если он так говорит, значит, есть причины? - Мои родители… они никогда не примут тебя… Они немножко… - Зажравшиеся? – подсказала я. - Не говори так. Но, в общем-то, да, особенно мама… Ей и в страшном сне не приснится, что я вступлю в брак с кем-то из семьи не нашего денежного уровня. Я не разделяю этой точки зрения, пойми меня правильно. - Тогда что же тебе помешает не посчитаться с мнением родителей? - Я не могу против них пойти, Чонён. Никак, - покачал он головой. - Почему? Трусишь? – хмыкнула я, презрительно щурясь. – Проблем не хочется? - Да какие проблемы! Я уважаю отца и маму, и не хочу заставлять их переживать, создавать им неприятности… - И что же, останешься навсегда холостяком? – Он мученически посмотрел на меня. - Чонён… - Передумав оправдываться, гневно сдвинув брови, он перешёл в нападение: - Ты только что сказала, что и не хочешь за меня замуж, зачем тогда развиваешь эту тему? - А зачем ты её поднял?! – прикрикнула я. - Потому что не хотел тебя обнадеживать… хотел, чтобы ты знала, что я могу тебе предложить. Отношения – да, лю… люб… любые капризы – да, - сделав паузу после странного заикания, закончил он. – Я всегда буду рядом, помогать тебе, поддерживаться тебя, и хочу, чтобы ты тоже была со мной… Только без официального оформления. Тебя бы это устроило?        Я об этом и не думала! Снова хотелось сообщить ему свою позицию независимости и феминизма, но я убрала с него свои руки и отошла к кровати, сев на неё. Как-то это всё сбило меня с толку. Брак, свадьба, венчание, семья, дети, быть женой – это вообще не моё, я решила это ещё месяц назад, или около того. На свадьбе Чжихё? Боже, как летит время! Да, мне даром не нужно всё это, то, что дал бы официальный брак, и что он под собой подразумевает. Наверное, я могла бы до старости жить с любимым сожителями, не видя в этом ничего плохого. Но почему сейчас меня это вводит в ступор? Наверное, меня уязвило другое. Чжунэ был не готов отстаивать свою жизненную позицию, он не способен впрягаться за идею и отвоёвывать её, вгрызаясь в свои права, он не стал бы вступаться за меня перед отцом и матерью – вот что меня задело. Не говоря уже об их высокомерии. - Скажи что-нибудь, Чонён, - подошёл он ко мне, сев на корточки и взяв мои руки в свои. – Ты злишься? - Я разочарована, - пожала я плечами. - Во мне? - Да. - Почему? – Странно, но во мне злобы и обычной агрессии моей как раз сейчас и не было. Возможно, потому что ночь приняла слишком внезапный оборот. Пышущая страсть перекочевала в раздел «трудности отношений». - Каждый раз, когда я думаю, что ты сильнее и лучше, ты оказываешься слабее, беспомощнее. Я бы хотела, чтобы ты умел противостоять людям… - Людям – да, но не своим же родителям?! - А если они неправы? – сжала я его пальцы. - Но они дали мне всё… как можно быть неблагодарным? К тому же… - Чжунэ помялся, обдумывая что-то. – Есть ещё один человек… очень влиятельный, авторитетный… Без его мнения я тоже не могу всем распоряжаться. Собой в том числе. – «Этот человек из Сингапура?» - чуть не спросила я, но вспомнила, что всё узнанное от Чимина – тайна. Но слова Чжунэ и так обнажили истину, он зависел от какого-то важного типа. - Так выйди из-под его власти, - твёрдо сказала я. - Легко сказать… куда я денусь? - Сбеги и спрячься, - рационально, с моей точки зрения, рассудила я. - И кем стать? Чем заниматься? На что есть? - То есть, тебя останавливает бедность? Ты не готов бороться за счастье, только за деньги? - Почему?! Если есть возможность быть счастливым и при деньгах, зачем убегать от этого? Я об этом и спрашивал тебя, Чонён! Да, я не совсем самостоятельный. Вернее будет сказать – не независимый, мне приходится со многим считаться, но тебя это не коснётся, если ты примешь некоторые условности, пустые формальности… - Какие ещё формальности? Жить под контролем людей, которые не правы, но которых необходимо слушаться? Я предпочту уехать в другую страну, но иметь дело с теми, кто прав. - Не ото всего можно скрыться, и не ото всех, - помрачнев, насупился Чжунэ. Я почувствовала в нём скрытый, глубинный страх, который он переваривал в себе, как ядовитый отвар. - Ты боишься? – шепотом спросила я. - Временами. Если мне кажется, что я что-то делаю не так… Но иногда трудно определить, Чонён, что действительно правильно, кто прав, а кто нет – кому об этом судить? В мире мнений столько же, сколько людей, объективной реальности нет, и, по сути, правы те, в чьих руках власть, потому что именно они создают реальность и изменяют её под себя. Если у моего отца больше возможностей, то он и прав, как я могу спорить? Я в чём-то была с ним согласна, потому что он говорил о том, как и делалось всё в нашей жизни, но бунт мой рождался из того, что я не любила подчиняться системе, если видела её несправедливость. Да, всё так, но если это плохо, то не лучше ли переломить ход событий, побороться? - Нельзя подчиняться глупой силе, если она идёт в разрез с чьим-то счастьем, с чьими-то личными желаниями, нужно уметь сопротивляться, Чжунэ! - Ты говоришь, - хмыкнул он, - как твой дружок-нищеброд, Чонгук. Вы с ним просто не попадали в ситуации, когда сопротивляться либо бесполезно, либо опасно, либо… бессмысленно. - А ты попадал? – Тряхнув головой в неопределенном жесте, Чжунэ поднялся и, отойдя к окну, встал ко мне спиной. Я на минуту залюбовалась ею и, не удержавшись, оглядела внимательно его задницу в белых боксерах. Хороша. Я веду себя, как похотливый мужик! У нас серьёзный разговор, а я пялюсь на места поаппетитнее. Поднявшись, я подошла к Чжунэ и встала рядом. За окном открывался вид на ночной Сеул. – Ты… поэтому хотел помочь мне попасть в солидный вуз? Чтобы я поднялась уровнем и не была столь позорной для представления твоей родне? - Я не считаю тебя позорной, Чонён, для меня ты – это ты, зачем мне смотреть на состояние твоей семьи? Я могу купить тебе всё, что захочешь ты, что захочу я. Для меня условности высшего света – чушь собачья, но люди из него живут по своим правилам, наверное, это придаёт им самим для себя значимости, избранности, сродни тем, кто увлекается национализмом и приписывает своей нации превосходящие черты. Просто потому что иначе не будет никаких достоинств. Я понял это не так давно… Раньше не задумывался. А потом стал наблюдательнее, искал ответы для себя, и пришёл к вот таким выводам. Деньги не делают богачей счастливыми, поэтому они создают мифы о том, что счастье уже в самом статусе, которого другие недостойны, и вместо счастья получают злобную радость, наблюдая, как кто-то не может запрыгнуть в их компанию.       Я внимательно слушала, смотря в его застывший профиль и глаза, остановившиеся на далёких огнях в черноте столицы. Коснувшись губами его подкаченного плеча, я печально прошептала: - Ты несчастлив. - Поэтому мне нужна ты. – Не глядя, он поймал мою руку и уже после этого развернулся ко мне. На устах его появилась неприметная, но искренняя улыбка. – С тобой я счастлив. - Я останусь с тобой до утра, - решила я, рисуя на лице радость, которую хотела бы передать и Чжунэ. – Только… давай сегодня обойдёмся без секса? Мне нужно подумать обо всём, сейчас, кажется, я упускаю что-то из вида, и любое решение будет поспешным. К тому же, мне так понравилось говорить по душам, - прильнула я к нему, и он, наклонив голову, поцеловал меня. - Договорились, давай просто болтать до утра. И уснём вместе. - И проснёмся, - хохотнула я, отбрасывая полотенце и направляясь к постели в одном нижнем белье. Чжунэ посмотрел мне вслед. - Ох, ну это уж совсем жестоко… я вот-вот передумаю! - Ещё чего! Ты дал слово! – забравшись под одеяло, кивнула я ему на подушку рядом. Вернее, одну из них. Их в ряд лежало пять штук. – Твоей царской кроватке придётся сохранить целомудрие ещё на недельку.       Чжунэ присоединился ко мне, нажав на регуляторе света над изголовьем кнопки, и спальня погрузилась в темноту. Он нашёл меня под одеялом и притянул к себе. Я с удовольствием откликнулась, целуя его. Собирались болтать, но сразу же переключились на другое… однако я сумела закончить поцелуй, и Чжунэ не настаивал на близости большей, чем уже свершилась. Никогда бы прежде не подумала, что он способен на это; лежать с раздетой девушкой в своей постели и ждать, когда пройдёт указанный срок, чтобы заняться сексом – это ли тот Ку Чжунэ, с которым я когда-то познакомилась? Он лёг на спину, разговаривая со мной, а я примостила голову между его плечом и грудью, аккуратно водя пальцем по его подбородку. Присмотревшись к темноте, я различала черты его лица, контур его губ. Закрывая веки, чтобы проникаться его глубоким и нежным сейчас голосом, я вдруг почувствовала где-то в груди, что люблю его. Не просто влюблена, а именно люблю. С этим открытием я и уснула.        Субботнее утро продолжило нашу идиллию. Мы выглядели забавно и растеряно, ни у него, ни у меня не было подобного опыта – совместное пробуждение! Посмеиваясь и переглядываясь, мы долго валялись в кровати, до самого носа прячась под одеяло, заигрывая под ним голыми ногами. Ни ему, ни мне никуда не нужно было до полудня. Конечно, солнечный свет уже не давал вернуться ночному настроению, мы чувствовали себя нашкодившими детьми, хотя ничего и не сделали. Дурачась щекоткой, шутя, сражаясь подушками, мы кувыркались на всех трёх метрах ширины, сбив простынь, перевернув одеяло. Чжунэ ловил меня и заваливал на лопатки, целовал. Потом я опрокидывала его и, оставаясь победительницей, в награду брала тот же поцелуй. В конце концов, нам захотелось завтракать, но мы оба помнили, что еды в холодильнике нормальной нет. Чжунэ полез в интернет за доставкой из ресторана. Мы поднялись, чтобы пройти на кухню и хотя бы что-нибудь выпить. Совместный поиск привёл нас к кофе на одной из полок. Стоявшая под полками кофемашина была для нас диковинным зверем, обнаружилось, что мы не умеем пользоваться такой сложной техникой. Чжунэ принялся искать инструкцию, я предложила действовать интуитивно. Кое-что у нас вышло и, не зная, какой в идеале должен был быть кофе на выходе, мы получили такой, какой получили – сносный.        Бодрящий напиток помог нам продержаться до привоза завтрака. Чжунэ вышел к курьеру прямо в трусах, пока я таилась за углом, на кухне, потому что до сих пор была не одета. Было в этом какое-то наслаждение, бегать по квартире вот такими, настоящими, естественными. И мне совсем не было стыдно своих трусов в горошек. Чжунэ обнимал и целовал меня и в них. И сам он смотрелся таким милым с этой растрёпанной чёлкой, без колец и цепочек, без фирменных шмоток (если не считать боксеры от Армани). Просто парень. Мой парень. Мой любимый парень. И если вот такие минуты называют бытом, то я хочу в нём раствориться, проводя так каждое утро. - Подвезёшь меня домой? – увидев, что уже двенадцатый час, я включила мобильный, и мне пришло сообщение о том, что звонил Чимин. - Конечно, и потом подкину на тхэквондо, - вытирая соус с уголков рта, кивнул Чжунэ. - Да это уже лишнее… - не успела я закончить мысль, как Чимин начал названивать вновь. Чтобы не пробуждать лишних подозрений, я подняла трубку здесь же, при Чжунэ. – Алло? - Всё в порядке? – спросил голос моего друга-тренера. - Д-да… - Не проколоться бы, что какому-то другому парню известно, где я и что делала! - Не спрашиваю, что было, а чего не было, но на всякий случай уточню – всё точно в порядке? - Отлично! Потом как-нибудь поговорим, ладно? – легкомысленнее по возможности прощебетала я и попрощалась. Чжунэ посмотрел на меня, прожёвывая кусок ванманду**. - Кто это был? - Одноклассник, уточнил насчёт дополнительных занятий. Это не запрещено, я надеюсь? – специально с наездом нахмурилась я, чтобы Чжунэ не начал претензии предъявлять. - Нет, - проворчал он недовольно, дав понять, что любые парни возле меня ему всё равно не нравятся.        Дома я взяла тобок и сразу же вышла обратно, к машине, убедившись, что Сынён так и не возвращалась. Чжунэ подвёз меня до школы тхэквондо, у которой мы расстались до следующей недели. Это далось трудно. После того чуткого и неуловимого, что возникло между нами ночью, мне не хотелось отпускать от себя Чжунэ вовсе, ему меня тоже. Я, раньше пунктуальная и ответственная, покинула салон машины тогда, когда уже опаздывала на занятие. Завтра у Чжунэ намечался какой-то семейный торжественный обед, а мы с нашей баскетбольной командой должны были ехать на игру в Ансан, и вынужденная разлука на двое суток казалась бесконечной и жестокой.        Но последняя учебная неделя всё же наступила тянущимся и надоедливым понедельником. С субботы я только и думала о ней, вспоминала её, осмысляла сказанное мне Чжунэ, но в меньшей степени чем то, как хорошо нам было вместе. Ощущения и эмоции перевесили смысл беседы. Ну и что с того, что мы никогда не поженимся? Я ещё в июне осознала, что не по мне все эти белые платья и церемонии. Пожалуй, так даже удачнее выходило, и мне не придётся видеть напыщенные лица родителей Чжунэ, которые мне заочно не нравились. Да, я принимаю всё таким, какое оно есть, и не вижу в этом никаких сложностей. Неужели Чжунэ видит? Сомневаюсь, что он сам сторонник соблюдения традиций, наверное, он переживал за моё отношение к этому вопросу, вот и не знал, как подойти к признанию. К слову о признаниях, его-то я так и не дождалась, но я чувствовала, что он влюблён в меня, разве женское сердце может обмануться? Ну, моё ещё не совсем женское, так, девичье, но не в том дело. Ку Чжунэ, каким его знали все, был со мной совсем другим, хотя и я сама с ним становилась немного другой. Разве перемены в нас не признак серьёзного чувства? Я ещё ни в одно лето не была такой счастливой. Впрочем, по сравнению с прошлым, в которое мы ещё толком не отошли от гибели родителей, это само по себе бы было лучше, но с Чжунэ оно стало… волшебным? Куда же всё-таки нам поехать в августе? Будет здорово улететь подальше и от его высокосветского круга, и от моих товарищей-критиков. Оторваться от всего и всех, забыть о проблемах до второго учебного полугодия, а там уж подумаю и об экзаменах, и о своих планах после школы. Конечно, за борьбу возьмусь с прежней прытью. Завтра у Чимина попрошу набросать мне какой-нибудь курс на четыре недели, чтобы выполнять упражнения и подготовиться к более сложным тренировкам. Думая об этом, я вошла в женский туалет. Кончился первый урок, а я его едва слушала.       У дальней кабинки, уткнувшись в стенку, стояла Дахён, но я не обратила на неё внимание, и только когда вошла по малой нужде и закрылась, услышала, что она всхлипывает. Быстро сделав своё дело, я сдёрнула воду, и, выйдя к раковинам, опять на неё покосилась. Она на самом деле плакала, сжимая что-то в руках. Я включила воду, потёрла под нею ладони, высушила их. Две девчонки вошли поправить макияж, но я подождала, когда они выйдут, не решаясь уйти и оставить одноклассницу в одиночестве. Что с ней случилось? Обидел кто-то? Всегда хихикающую, жизнерадостную и болтливую Дахён? Я была закалённым фронтовиком обид и насмешек, поэтому могла бы поддержать её лучше, чем кто-либо другой. Я подошла к ней и положила ладонь на плечо. - Дахён? Что случилось? – Она хныкала, не поворачиваясь, приподнимая руки, чтобы вытереть о них мокрые глаза и щёки. – Дахён, что произошло? Обидел кто? Давай разберёмся! - Н-нет… не-е-ет… - проблеяла она сквозь рыдания. Я применила силу, развернув её и прижав к себе, погладила по голове. Иногда людям просто нужно человеческое тепло, чтобы успокоиться. - Ну, если нет повода для расстройства, то незачем и плакать, да? – неумело попыталась я выступить в роли психолога. А если у неё дома что-то случилось? А если с близкими что? - Е-есть… причи-и-ина-а… - провыла она мне в грудь, будучи пониже, да ещё и на подгибающихся ногах. – Чжунэ-э… - проныла она, и у меня ёкнуло сердце. Господи, он-то здесь причём? Ах да, Дахён любит его до умопомрачения. - Ч-что? – фальшиво хохотнув, спросила я. – Что с ним? Он тут причём? - Невеста! – трясясь, мотала головой Дахён, откидывая назад промокшие от слёз волосы, которые до этого случайно упали на лицо. – У него есть невеста! – с той самой интонацией, когда рушатся мечты и жизнь кажется конченной, пожаловалась она. Я вытянулась в струну. Боже, неужели о нас стало известно? Неужели нас кто-то видел? Но кто? И почему об этом узнала Дахён? Чёрт, она меня возненавидит, когда узнает, что я девушка её обожаемого Чжунэ. Или уже ненавидит? - Ну, невеста… подумаешь, - произносила я, ощущая усиливающуюся неловкость. – Он взрослый парень, почему нет? - Как… как ей повезло-о-о! – зашлась рыданиями одноклассница, новой порцией. И я какое-то время поглаживала её по спине, ловя удивленные взгляды заходящих и выходящих школьниц. – Замуж за Чжунэ… - в периоды наибольшего спокойствия комментировала Дахён, - быть женой Ку Чжунэ! Я бы тоже хотела… я так мечтала! Ох, он такой идеальный… а достанется ей! – Дахён посмотрела на свой телефон в руке и потрясла его. Так-так, о нас где-то написали? Судя по всему, моё имя не было упомянуто? Или кто-то насплетничал из знакомых? - Что ты о свадьбе сразу, может, он ещё погуляет, - пошутила я. Дахён подняла на меня красные и мокрые глаза. - Нет, дату уже назначили! Сегодня появилась маленькая заметка. – Я опешила. Так, теперь я ничего не понимаю. Какая ещё заметка? Какая дата? Может… Чжунэ готовил мне такой сюрприз? Сказал, что мы никогда не поженимся, проверяя крепость моих чувств, а сам… готовил всё? Боже, во мне всё затрепыхалось безумной птицей. Фантазии понеслись галопом. Я выйду из школы, а вся дорожка до ворот обрамлена воздушными шариками, а в конце, у «порше», стоит Чжунэ с кольцом. Нет, не так. Он заедет за мной вечером, повезёт в ресторан, и скажет, что пошутил, и мы поедем в Рим, и там поженимся. Нет, не то… Он разыграет это ещё как-нибудь. Но как? Так, Чонён, успокойся, успокойся, не забегай вперёд. Дахён что-то заговорила снова, и я вышла из мира сладких грёз. - Что? - Я говорю, что не поверила сначала, когда мама утром сказала… - Мама? Чья мама? – не поняла я. - Моя! Наша с Ильхуном, - Дахён вытерла влажный нос и полезла в телефон, продолжая бормотать: - Она же флорист, и вот ей позвонила ассистентка госпожи Ку, попросила заняться оформлением свадьбы, продумать и подобрать цветы для церемонии, букета невесты, для ваз на столах… я чуть в обморок не упала, но мало ли всяких Ку, у которых сыновья женятся? Хоть фамилия и не распространённая, но всё же… Я полезла на его Инстаграм, не мог же он сам молчать о таком событии? Но у Чжунэ было тихо. Но я же подписана на его сестру! И вот, смотри, - Дахён ткнула мне экраном почти в нос, и мне пришлось отвести её руку чуть назад, чтобы снимок не расплывался. На нём была стопка воздушно-прозрачных, с ажурной каймой конвертов, к фотографии шла подпись Еджин: «Получили уникальные пригласительные от… – далее через «собаку» шёл аккаунт дизайнера, выполнившего эти самые пригласительные. – Начинаем рассылать!». Но самое ужасное ждало меня, когда я внимательнее вгляделась в эти конверты. На каждом была изумительно выведенная, красивейшая надпись «Ку Чжунэ и Сон Дана». Ку Чжунэ и Сон Дана. Ку Чжунэ и Сон Дана. – А потом, - прекратила заевший мотив в моей голове Дахён, увидев, что я прочла всё, показанное мне, - было и окончательное подтверждение, - она на минутку отвела к себе экран, нашла там другую ссылку и опять развернула ко мне. Без желания и с леденеющим сознанием, я перевела туда мутный взор. Короткая статейка неизвестно с какого сайта, газеты, журнала или блога: «Подтвердилась информация о свадьбе Ку Чжунэ, наследника мультимиллионера господина Ку Чжучжона, на Сон Дане, дочери сингапурских бизнесменов. По словам инсайдеров, бракосочетание состоится в последний день августа». Дахён опять разразилась плачем, и я машинально прижала её к себе. Со стеклянными глазами, я наглаживала её спину, повторяя: - Всё хорошо, всё хорошо, всё нормально, Дахён, успокаивайся, это жизнь, мечты в ней иногда крушатся…       Мы опоздали на урок. Я долго обнимала и утешала Дахён, словно утешая саму себя. Мне это было необходимо, но никто не мог знать об этом. Мне хотелось упасть, потому что земля ушла из-под ног, но я стояла, обманутая и обведённая вокруг пальца девушка парня, у которого есть невеста, и убаюкивала добрыми словами влюблённую в него девчонку, не подозревавшую о том, какой низости, мерзости и подлости этот человек. Я не могла заплакать, я не могла ничего почувствовать, я настолько оледенела в этом туалете, что из него меня вывела Дахён, а не я её. Мы просто вошли в класс, за нас обеих извинилась она. Я подошла к парте, посмотрела на стул. Я толком не видела никого вокруг, меня изнутри крутило и ломало, но я вела себя, будто робот, у меня не гнулись колени, локти. Джису шепнула мне: - Садись! – напомнив о том, что я ещё стою. Я посмотрела на парту повторно. Подняла свой рюкзак и сгребла в него всё своё: учебник, тетрадь, карандаш и ластик. – Чонён, что ты делаешь?! – тихо шикнула Джису. - Пак Чонён, не изволите присесть? – обратилась ко мне учительница грозным, повелительным тоном. Я застегнула рюкзак, повесила его на плечо, и пошла вон из класса. – Пак Чонён! Чонён! – голосила вдогонку женщина, но я шагала не оборачиваясь.       Я шла и шла, шла и шла, пока не оказалась у тех самых ворот, возле которых понадеялась увидеть Чжунэ с кольцом. Боль жгла грудь, ненависть душила, ложь - грязная, но такая красивая, резала мысли, горло держала калёная хватка предательства, и ни один стон или окрик плача не мог вырваться из него. Я ненавидела Чжунэ так сильно, что была способна на убийство, попадись он мне сейчас. Ударив со всей силы ствол дерева, я не почувствовала ничего, только увидела, как на костяшках проступила кровь. Я искала произошедшему оправдание, я не хотела ненавидеть Чжунэ, я не хотела признавать правоту всех и себя самой, той, которой была до лета. Не хотела назвать окончательно и бесповоротно козлом того, кого полюбила, а полюбила я впервые. За такие чувства обычно испытывают благодарность, от этого должны оставаться прекрасные воспоминания, а не кисло-горький вкус гадкого вранья. А что, если это всё розыгрыш? Но для чего? Если бы хотели развести меня, то действовали бы не через Дахён, а впрочем… Она же сама показала мне какие-то выборочные снимки и статьи, это могло быть фейком. Я должна проверить и перепроверить прежде, чем выносить приговор. Это называется презумпция невиновности, всякий невиновен, пока вина его не доказана. Но как? Если Чжунэ лгал, то его самого спрашивать бесполезно, номера его сестры я не знаю, не в директ же ей писать? Она и не в курсе о моём существовании, не станет мне отвечать.       Посмотрев вперёд, на перекрёсток у пешеходного перехода, я вспомнила о Джуниоре. Как часто мы встречались там, когда он шёл с автобуса, приезжая из университета! Он говорил об обмане. Он знал. Знал что-то или всё? Это единственный шанс на правду, Джуниор не станет мне лгать. Я достала телефон и нажала на вызов. Гудок, второй… - Алло? – поднял Чжинён. У меня не было сил и времени здороваться. - Ты знал о свадьбе? – спокойно спросила я. - Что? О!.. – понял он, о чём я спрашиваю, и замолчал. Я повторила: - Знал? - Да, - признал он и, тише и осторожнее пояснил: - Я хотел рассказать, но не смог, Чонён… - Неважно. - Ты в порядке? – с беспокойством задал он вопрос. - Да, что со мной может случиться? – хмыкнула я. - Хочешь, я приду? Мне прийти? - Не нужно, всё в порядке, правда, Джуниор, - я положила трубку. Ни черта не в порядке, я сдохну сейчас посреди этой улицы или упаду и забьюсь в припадке на асфальте! Чонён, но ты же знала, на что идёшь? Разве ты не любила риск? Разве не любишь его всё ещё? Ты хотела впутаться в это, а ведь все предупреждали, но ты была уверена в себе, своих силах. Урок тебе на всю жизнь: не будь такой самоуверенной. Ты считала слабым Чжунэ? Нет, это ты слабая, и он знал это… он хотел воспользоваться тобой, и использовал… Нет, не сходится. Если бы хотел попользовать, разве бы завёл в субботу тот разговор? Разве не было это намёком? Но он не сказал. Почему? Что происходит в его голове? Я не понимаю, не понимаю его! Но я не дам ему увидеть свою слабость, никому не дам узнать, что я проиграла, что осталась с носом, что мне больно. Я должна идти, просто делать вид, что всё в порядке. Делать вид – разве это трудно? И я снова шла и шла, шла и шла, пока не оказалась дома. Бросила ключи на полку у входа, скинула рюкзак, кеды, прошла в свою спальню, упала на кровать.        Телефон в кармане звонил. Телефон в кармане звонил снова. За окном начал угасать день. Телефон звонил снова. И опять. Надо вытащить его из кармана и швырнуть о стену. А если сёстры? Я нехотя достала его и посмотрела на вызовы. Последний был от Чжихё, как сердцем чувствовала. Ей нельзя беспокоиться, её нельзя волновать. Я перезвонила. Она спрашивала, как мои дела, как школа? Как дополнительные? Я монотонно отвечала «да» и «хорошо», добавила что-то для разнообразия, не очень уверенная, что в тему, но вроде бы вышло. Я спросила, как дела у них, выслушала ответ. Мы попрощались. Я увидела, что три предыдущих вызова от Чжунэ. Какое счастье, что отключен звук. Шесть часов вечера, надо же! А я даже не поела. И не хочется. Я закрыла глаза. Но не засыпалось. Просто вид потолка надоел. Он напоминал потолок в спальне Чжунэ, тоже белый. Наверное, большинство потолков одинаковое? Я не переспала с Чжунэ, он не стал моим первым мужчиной, но можно ли этим гордиться? Можно ли считать, что я спасла своё сердце, если оно всё равно колит осколками, рассыпавшись по всему телу? Хотя самого тела я не чувствую. Меня словно придавило гигантской тяжестью. Ночь с пятницы на субботу упорно не шла из головы, и утро субботы. Я уговаривала себя, что это всё было обманом, всё, от начала и до конца. Как и говорили ребята, Чжунэ пытался подобраться к Намджуну, или ещё что-то, что угодно – но не любить меня. Это не входило в его планы. У него была невеста, всё это время была любимая… Сон Дана. Из Сингапура. И он хотел свозить меня туда? Посмеяться вместе с нею надо мной? Боже. Телефон жужжал уже рядом, на кровати. Он не давал отключиться, а отключить его не могла я – как дозвонятся, если что, Сынён и Чжихё? Я посмотрела на экран. Ещё два пропущенных от Чжунэ. Уже почти восемь вечера. Он почти разрядил мне телефон! Я поднялась, чтобы поставить мобильный на зарядку. Раз уж встала – дошла до кухни, попила воды. Вернулась и легла снова. Вскоре послышался звонок домофона. У сестёр есть ключи, а больше я никого не жду. Домофон звонил дважды. Потом позвонили и постучали в дверь. Но свет в окнах не горел и, видимо, мне поверили, что меня нет. Я смотрела в темноту комнаты сухими глазами. Я больше не боялась одиночества, я его хотела. Чтобы меня окутала тишина, и всё замерло: звуки, движения, мысли.       В этом же положении застал меня вторник. Я встала в туалет и вновь завернула на кухню, чтобы выпить воды. Вернулась в спальню. Посмотрела в телефон. С десяток сообщений от Чжунэ. Не открывая их, я стала удалять каждое, произнося при каждом нажатии кнопки «удалить»: - Ложь, ложь, ложь, ложь…       Вторник! Чимин будет ждать меня на занятие. Я написала ему сообщение, что не приду, и опять укуталась в одеяло. Даже в эту жару мне было холодно. Он что-то ответил, я прочла: «Всё в порядке?». «Да, просто месячные» - заверила я, зная, что после таких откровений парни уже не вникают в подробности.        Весь день продолжались звонки от Чжунэ, на которые я не отвечала. Сыпались сообщения, которые я не открывала. Потом снова была короткая беседа с Чжихё – мы привыкли общаться каждый день. Потом зазвонил Югём. Я подозревала причину звонка, но подняла: - Да? - Чонён, я не знаю, что случилось, но тебя ищет Чжунэ. Он звонил мне и спрашивал, не случилось ли чего с тобой? С каких пор его это волнует? - Долго рассказывать. - Нет, серьёзно? Зачем ты ему нужна? – Я засмеялась, не удержавшись: - Вот уж верно, зачем я ему нужна? - Чонён, что случилось-то? С тобой всё нормально? - Да, отлично, потом как-нибудь расскажу.        Я положила трубку. Через час пришло новое сообщение от Чимина: «Тебя в центре искал Чжунэ, ты уверена, что дело просто в месячных?». Я злорадно усмехнулась, хотя в этой ухмылке боли было больше, чем злобы. «Не обращай на него внимания, - попросила я Чимина. – Я трахнула его и бросила, вот он и бесится». Почему-то меня позабавило распространение слуха, что мы всё-таки переспали. Мне было плевать на этот факт, на самом деле плевать. Было бы мне больнее, если бы это случилось? Не думаю. Куда уж больнее-то?        Я нашла что-то перекусить в холодильнике и кое-как впихнула в себя, после чего, почувствовав от себя запах залежалого и затхлого тела, отправилась в душ. Может, вода смоет что-то и принесёт облегчение? Она принесла свежесть, но не облегчение. Разрыдайся я, может, хоть тогда бы полегчало? Но я никак не могла заплакать. Хотела и не хотела одновременно. Включала «Imagine dragons» в наушники и слушала два альбома подряд, врубая погромче, чтобы не слышать гуд домофона, но глаза, даже увлажнившись, не выжимали из себя слёзы. О школе я и думать забыла, почему-то она показалась мне уже ненужной и необязательной. Что дала мне учёба? Она не научила меня спасаться от нехороших людей, угадывать коварные замыслы, разоблачать ловеласов. И специальности мне никакой старшая школа не даст, раз не помогла с самоопределением. Стоило ли идти в старшую школу? Родители настояли, иначе я бы ещё после средней ушла в техникум, не парясь с поступлением в вуз.       Умудрившись уснуть, хотя была выспавшаяся, я некрепко дремала под утро, и сквозь зыбкий сон услышала поворот ключа. Я заворочалась в постели и услышала голос Сынён: - Чонён? Чонён?! Ты дома?! Сестрёнка! – звала она меня, но не успела я отозваться, как дверь в мою комнату открылась, и появилась сама Сынён. – Слава богу! Ты на месте! – За её плечом вдруг образовался Чжунэ. Первым желанием было молниеносно спрыгнуть с кровати и спрятаться куда-нибудь, но я так и замерла, приподнявшаяся над подушкой с опорой на один локоть.       Чжунэ обогнал Сынён и кинулся к моей кровати, упав перед ней на пол, на колени. - Господи, Чонён! Что случилось? Я чуть с ума не сошёл! Что с тобой? Что произошло?! - Твой жених искал тебя, - сообщила из коридора Сынён, - сказал, что ты пропала, нашёл меня и притащил сюда, чтобы проверить квартиру.        Всегда понимающая и наблюдательная, она заметила что-то неладное в моём лице и, притворив дверь в спальню, ушла в другой конец квартиры. - Чонён!.. – выдыхая, обрадованный, протянул к моей руке свою Чжунэ, но я её отдёрнула. Он замер. – Чонён… - Жених… ты скажи потом моей сестре, чей ты на самом деле жених. – Он с ужасом округлил глаза. По ним было ясно, что он всё понял, он даже побледнел. - Ты… - Узнала? Да, - хмыкнула я, взбив подушку и прислонившись к ней спиной. - Чонён… - Я не знала, откуда во мне взялась эта сила, наверное, от злости, но на губах застыла непробиваемая ухмылка, а голос не дрожал. Возможно, помогло прошедшее с понедельника время, тогда бы я его точно убила, а сейчас слишком обессилела, и чувствовала себя больной от пяток до макушки. - Молчи уж… Ку Чжунэ, - едко произнесла я его имя и фамилию. - Чонён, послушай… - начал он, опустив виновато взгляд. - Я достаточно тебя наслушалась. Ты когда намеревался сказать? И намеревался ли? - Я пытался! – посмотрел он на меня. – В пятницу… субботу… ночью. Я хотел сказать тебе об этом, но не смог, я испугался, Чонён, я подумал, что ты уйдёшь, что ты оставишь меня, что не поймёшь… - И оказался прав, - пожала я плечами, - я не поняла и ушла. - Нет, не говори так, Чонён, дай мне объяснить, пожалуйста! - Что? Как так вышло, что у тебя есть невеста? - Да! Это не моё желание, клянусь, Чонён! - Ой, снова клятвы? Ты уже клялся, что у тебя никого нет, кроме меня. - И это правда! Между мной и Даной никогда ничего не было и нет! Я видел её два или три раза в жизни! - Да неужели? - Это правда! Это брак по расчёту, меня обязывают обстоятельства… - И ты, конечно же, идти против них не можешь? – хмыкнула я с сарказмом. - Это я и пытался объяснить тебе, Чонён, я действительно не могу, за этим слишком многое стоит! Я разменная фигура в этой игре, и Дана тоже. - И меня за компанию решили приплести? Нет уж, играйте в игры сами, мою жизнь в это не вмешивайте! - Я и не хотел, Чонён, ведь ничего не изменится… Я же говорил – просто формальность, мы заключим с ней брак, но я даже не собираюсь с ней жить! Пусть себе будет женой, но мы с тобой всё равно будем вместе… - А, женой будет она, а трахать будут меня? – нервно прогоготала я. - Ну… нет, ты не так поняла. Хорошо, её буду трахать, но с тобой… - Ах, ты всё-таки будешь и с ней трахаться?! - Боже, да скажи же мне, чего ты хочешь, что тебя устроит? – взмолился Чжунэ, ловя мои руки, которые убежали от него под одеяло. - Меня устроит, если ты уйдёшь, - кивнула я на дверь, - и больше никогда не появишься в моей жизни, никогда меня не побеспокоишь.       Чжунэ отпрянул, ошарашенный и уколотый. Он сглотнул слюну, сжав руки в кулаки. - Ты этого действительно хочешь? - Да. - Ты не простишь меня? - Нет. – Его нервная манера стала возвращаться, он раздраженно дёрнулся, поднялся. - Ты даже не пытаешься меня понять! Ты не слышишь меня! Ты глуха к моим проблемам! Ты что, не вникла, что я не хочу этого? Что я в этот брак – как в рабство! Почему ты не хочешь понять меня? Ты эгоистка, Чонён! Ты думаешь только о своих желаниях! - А ты хочешь всё и сразу – вот это и есть эгоизм! – Чжунэ рванул к двери, и даже взялся за ручку. Но остановился. - Как… как ты узнала о свадьбе? - Дахён сказала, - бросила я. Чжунэ напряг память, сдвинув брови. – Моя одноклассница, влюбленная в тебя по уши, твой сталкер, - разъяснила я, не зная, видел он когда-нибудь сестру Ильхуна или нет? – Какое это имеет значение, Чжунэ? Ты обманул меня, и я больше не хочу иметь с тобой ничего общего.        Поджав губы, кивнув, он вышел. Я услышала хлопок входной двери и обмякла. Организм будто развалился на части. Я сомкнула веки и спрятала лицо в ладонях. Всё будет хорошо, всё будет хорошо, он всего лишь первая попытка, вокруг куча других парней. Да только нужны ли они будут после того, как повстречалась с Ку Чжунэ? - Чонён? – Я убрала руки и посмотрела на Сынён, вошедшую с большой кружкой. – Какао с зефирками. Не по сезону, но вкусно, - похвалила она мне принесённое и поставила поближе ко мне, на тумбочку у кровати, после чего села рядом со мной. – Поругались? - Расстались, - безлико промолвила я. Сынён не стала громко изумляться и реагировать, осталась сидеть, как сидела. Я покосилась на неё. – Скажешь, что я дура, которая упустила миллионера? Что можно было закрыть глаза на недостатки ради его кошелька? - Ох, дорогая, - с укоризной похлопала по ладони меня сестра, - если он нанёс тебе душевную рану, я бы сама посоветовала тебе его послать подальше.       Я выдержала минутную тишину и, внезапно, как пинком в грудь, который вышиб пробку, была ударена рыданьями. Завыв и бросившись на подушку, чтобы спрятаться в ней ото всех, и спрятать свою слабость, я глухо проорала в плотность наволочки, обтянувшей бамбуковые волокна: - Я люблю его, люблю, люблю!        Сынён пробыла со мной до позднего вечера, успокоив, расшевелив, заставив выбраться из постели. Она стала моим пресс-секретарём, объяснившимся по телефону с учителями и школьной администрацией. Опека надо мной, несовершеннолетней, была закреплена за ней, поэтому она заверила, что прогулы мои обоснованы, что я приболела, и вряд ли уже появлюсь до конца полугодия, да и что там осталось? Два дня. Сынён заказала пиццу, кимбапы, накормила меня, пообещала приехать завтра в обед и отчалила. Я едва удержала себя от того, чтобы вернуться в постель и продолжать тухнуть. Заставляла себя ходить по квартире, придумывая, чем себя занять? Что лучше всего займёт мысли? Я выплакалась до какого-то опустошения, но пережитое не могло исчезнуть из памяти. Посмотрев с полчаса телевизор, я выключила его, и продолжила неприкаянно бродить. На что отвлечься? Бездействие меня погубит, но вернуться в школу на оставшиеся два дня мне не под силу. Неужели я всё-таки слабачка, мямля и обычная девчонка, которая никогда не смогла бы спасать мир и защищать его от зла, потому что даже себя спасти и защитить не может? Ещё в мае я думала так, что сердцу можно приказать, что «любовь зла – полюбишь и козла» - это оправдание лентяев и рохлей, тщедушных и безвольных, и вот, оказалась одной из них. Нет, не должно быть так. Я смогу забыть о Чжунэ! Я забуду даже его имя, я пойду дальше, будто и не встречала его на своём пути, надо только отмотать назад немножко, отреставрировать весну, те дни, в которые я считала его негодяем. Нужно воссоздать ту обстановку, в которой я жила до встречи с ним. Позвать друзей. Да! Югём и Джуниор помогут, они всегда были рядом. Только как теперь смотреть в глаза Джуниору? Его взгляд постоянно будет напоминать о моём промахе, даже если Чжинён не попрекнёт и словом, а он не попрекнёт.        Остаётся только Югём, мой лучший друг, мой товарищ детства, мой однокашник дошкольной эпохи. Я набрала его номер, пока ещё не стало неприлично поздно. Так, с каких пор я задумываюсь над тем, прилично ли в какое-то время звонить лучшему другу? - Да, Чонён? – жуя что-то, поднял он. - Югём, не хочешь фильм какой-нибудь посмотреть? Или пиццу поесть? У меня осталась половина от ужина с Сынён. - Мм… заманчивое предложение! Что там с Чжунэ? Разобрались? Он тебя нашёл? – Я замолчала. – Чонён? Алло? – Сжимая челюсти, я силилась не начать ругаться, не кричать на Югёма, чтобы больше не произносил этого имени, но друг ни при чём, я затаила дыхание. – Чонё-о-он, - пропел он, ища отклика. – Приём, вызывает Земля. - Югём… - сковано, как ножом по ржавому железу, просипела я: - Не будем больше говорить о Чжунэ, хорошо? - Окей, - явно что-то заподозрив, пообещал он. – Жди, скоро буду.        Минут через пятнадцать он перешагивал порог моей квартиры с бутылкой вина в руке. - У тебя был такой голос, что я подумал – не пригодится ли успокоительное? – Я устало улыбнулась его ноше. - А я-то думаю, как можно так медленно идти в соседний подъезд? - Только через магаз, - простонародно обозначил Югём супермаркет. - Пить нету желания, если честно, давай просто чего-нибудь позитивное зазырим? - Без проблем, - разулся он, и мы прошли в зал, усевшись на диван. Я стала выбирать фильм. – Я так и не узнаю, что был за кипиш? - Нет, - отрезала я, нажав на первую попавшуюся комедию. - Ладно, - сдался Югём, откинувшись на спинку. Я сходила за половинкой пиццы, принесла к ней две алюминиевые банки с соком. Угнездилась рядом с другом. Фильм начался нудно, мы поглощали по кусочку пиццу, запивая её, но атмосфера висела какая-то странная. Я не могла отогнать от себя мысль о том, что ещё в те выходные рядом со мной был Чжунэ. У меня был парень. Я любила его и, думала, что он меня любит тоже. Я хотела ему отдаться, и если бы не его попытка предупредить – мы бы переспали. Всё-таки, он не хотел делать мне больно? Нет, я просто оправдываю подлеца. Так делают все влюбленные девушки, но это неправильно, это тоже слабость. Недостатки нужно признавать, с ними нужно бороться, а провинившихся следует наказывать. Как я могла наказать Чжунэ? У меня не было такой власти. Я посмотрела на Югёма. Он прекратил жевать. - Прожуй и проглоти, хочу сказать кое-что, - решилась я. Югём внял совету и спешно покончил с содержимым во рту. Я кивнула, и произнесла: - Мы встречались с Чжунэ. Чуть больше месяца. Тайком ото всех. – Я не стала говорить, что Джуниор знал, чтобы не вносить разлад. Югём сидел столбняком. Нет, он не был равнодушным или пофигистом, но отсутствие внешних эмоций иногда создавало такое впечатление, однако я слишком хорошо знала Югёма, чтобы понять: он в шоке. - И… что произошло? - Оказалось, что у него есть невеста. Ты знал? - Нет, впервые слышу. Я с ним не тусил уже недели три… - Югём, доходя до всего, сузил глаза. – Ага, теперь начинаю понимать, почему на меня подзабили… - Не буду скрывать, я связалась с Чжунэ, чтобы он отстал от тебя. Но не рассчитала свои силы. – На меня стала наползать тень, и губы затряслись. Нет-нет, только бы при Югёме не заплакать! Я взяла себя в руки. - Значит, он встречался с тобой, пока у него была другая девчонка? - Выходит что так, но он утверждает, что у них ничего не было. Но свадьба в конце августа у них будет. - Хорош, аферист, - хмыкнул друг. – Зря ты мне по телефону сразу не сказала, я бы ему морду начистил! - Это я и сама могу, - напомнила я. – Нет, Югём, бог ему судья, я не хочу больше знать об этом человеке. - А я бы ему подножку какую-нибудь подставил… - Нет, пожалуйста! Я рассказала тебе это не для того, чтобы что-то предпринять. Просто поделилась. - Я понял. Хорошо, Чонён. – Я взяла его за руку, пожав её и улыбнувшись. - Спасибо! Спасибо, что снова рядом… что всегда рядом. – Смутившись, Югём посмотрел на свободное место на диване: - Теперь я понял, почему Джуниора не позвали. Ему бы, конечно, неприятно было узнать о Чжунэ. – Чёрт! Сказать или не сказать? Лучше сменю тему. Как же я запуталась в этом всём! Как я хочу спокойствия, искренности и надежности. Я так привыкла к крепкому плечу за этот месяц, я так и не получила того, чего так хотела, и на месте всего этого обосновалась пустота, дыра, которую нечем заполнить. А если я не заполню, то так и буду страдать по Чжунэ.        Посмотрев на Югёма, я сильнее сжала его ладонь и, преодолев краткое расстояние между нами, поцеловала его в губы. Его замедленная реакция снова была в деле. Почувствовав его обездвиженность, я уже стала осознавать свою ошибку и отстраняться, когда он поймал меня за затылок и вернул обратно. Мы поцеловались заново. Как-то неловко и бессодержательно, неумело, я бы сказала, но поцеловались. А потом Югём сам испугано меня отпустил, откинувшись назад. - Чёрт, извини… это… это как-то… тупо, да? – паникуя, хохотнул он. - Я не знаю… Я… мне хотелось этого… может, не тебя, но… вот этого всего… что между мужчиной и женщиной. - Ты теперь женщина, да? – глупо спросил Югём, и пока я обмозговывала вопрос, он дополнил его: - Ну, вы же переспали с Чжунэ? - Ах, ты об этом! Нет… нет, не дошло до этого. – «К сожалению» - почти вслух вышло у меня. - Вот как… - Такое ощущение, что и Югём почти добавил «жаль». Ему бы проще было, будь я опытнее? - Неважно, - осмелев и, зачем-то собираясь броситься во все тяжкие, а вернее, спасаться от бездеятельности, я встала и потянула Югёма за руку. – Давай переспим. - Чего? Ты серьёзно? – недоумевающе поднялся за мной Югём. – Чонён, я не знаю даже… мы же уже обсуждали это. - Тогда были другие обстоятельства. Теперь это не просто желание попробовать – это терапия, понимаешь? Может, это отвлечет меня, успокоит… - Я остановилась на пороге зала, и Югём, соответственно, тоже. – Или ты не хочешь совсем? - Да как сказать… честно признаться, предложение-то заманчивое, - друг почесал затылок. – Секса у меня давно не было, я бы не отказался. - Ну, и думать тогда нечего! – махнула я, и привела его к себе в спальню, не включая света. Мы встали у кровати. Не выключенный в зале свет перетекал частично к нам через коридор. Югём сжимал и разжимал кулаки, глядя на меня, и не решаясь хотя бы тронуть. Я тоже оглядела его, но не прикоснулась. Подумав, я стянула через голову футболку. Югём повторил за мной. Только я осталась в лифчике, а он стал обнаженным до пояса. Я развязала шнурок на спортивных штанах, они упали, я вышагнула из них. Югём забренькал пряжкой ремня, расстегнул его, будто застрял ненадолго в штанинах, но всё-таки избавился от джинсов. Предстал передо мной в трусах и носках. – Целуй меня, - подсказала я. Друг приблизился, я ощутила излучение его прохладного тела. Он не решался. – Или раздень до конца, - предложила я, вытянувшись по стойке «смирно», чтобы не мешать ему это делать. - Стрёмно как-то, - потёр он щёку, метясь. – Странные ощущения… я никогда не думал о твоей груди, вообще о тебе, как о… о варианте. А тут надо потрогать… блин… - Югём положил ладонь мне на грудь, слегка сжав её сквозь хлопковую чашку. Для симметрии положил вторую, сжав так же. - Смелее, - выпятила я грудь, хотя чувствовала себя глупее некуда. Его пальцы смяли меня сильнее, но скользнул руками под ткань, но не прошло и пяти секунд, как вытащил их обратно. - Блин, не могу! Дико как-то… - Да что тут сложного? – взбесилась я. Злило меня всё, что произошло с Чжунэ, но вымещала гнев на том, что входило со мной в контакт. – Берёшь и трогаешь! – Я с размаху запустила ладонь в трусы Югёма, схватив его за то, чему там быть и полагалось. Оно было не лежавшим, но и не до конца стоявшим. В этом среднем, непонятном состоянии, член в моей руке дрогнул, и я отдёрнула её назад. – Видишь? Ничего сложного! - Что ж так быстро убрала? Потеребила бы подольше! – взмахнул руками Югём и сказал: - Я так не могу, давай выпьем вина, а? – Посомневавшись, я кивнула.        На кухне он откупорил бутылку, и мы буквально залпом выпили по полному бокалу, провозгласив тост за удачное осуществление задуманного мероприятия. Налив по второму полному бокалу, мы опустошили бутылку. Больше спиртного у меня в доме не было, а этого оказалось недостаточно, чтобы опьянеть двум молодым дуракам. Мы лишь слегка захмелели, разгорячившись, но даже вернувшись в спальню, всё равно больше ничего не предприняли. Завалились на постель и, проболтав часа два, уснули.       Утром я потянулась, и обнаружила себя спящей спиной к спине Югёма. Мы даже не накрылись одеялом, так и свернулись калачиком в разные стороны на моей узкой кровати, предназначенной на одного человека. Это вам не три метра… Положив ладонь на лоб, я подумала: «Что я делаю?». Господи, из-за какого-то козла готова совершать что угодно, лишь бы совершать. Разве такой я была? Разве так думала? Я хотела совершать полезное, значимое, важное. Не распыляясь на низменное и недостойное. Не пора ли вспомнить о чувстве собственного достоинства? Своих интересах, своей жизненной позиции. Почему мы, девушки, споткнувшись об одного засранца, предаём свои принципы, считая, что они никому не нужны? Почему один становится всеми? Это не так.        Я дотянулась до мобильного, чтобы посмотреть на время. Десять с небольшим утра. И сообщение от кого-то. Хоть бы… чего я хочу? Чтобы от него, или чтобы не от него? Надо кинуть его в чёрный список, от греха подальше. Но эсэмэска была от Чимина: «А сегодня тебя ждать?». Кое-как сползя с постели, я ушла на кухню, прикрыла дверь и набрала своего тренера. - Доброе утро, коварная девчонка, - поднял Чимин игривым голосом. Это он к тому, что я трахнула Чжунэ и бросила? Ну да, ну да… Я даже лучшего друга трахнуть не могу. Или он меня. Узнал бы кто – смех! - Чимин… я хотела спросить… поездка с тобой… ну… куда ты там меня звал? Она ещё в силе? - Разумеется, Чонён, о чём речь! - Это же на месяц, да? - Ну да, к началу учёбы я тебя вернул бы… а что? - Я согласна, - твёрдо и уверенно произнесла я. – Я поеду с тобой, куда скажешь.

- - - КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ- - -

От автора: Если вы что-то недопоняли в произведении, скорее всего вам нужно прочитать всю сагу с начала в правильном порядке. Порядок может быть таким: 1. Тигриный лог 2. Танец под золотой вуалью 3. Неосновной инстинкт 4. Ловушка для хищника 5. Три цвета надежды 6. Мед.ведь.ма (в промежутке между 1 и 2 частями Мед.ведь.мы следует читать Поперчить посахаренное) 7. Империя 8. Герой женского общества Вся необходимая информация по порядку чтения и многое другое есть в группе творчества https://vk.com/almaza_zaraza