После Луны

Пором кутается в одеяло, сидя на кровати. В последнее время стало намного холоднее: поверхность больше не греет тепло, поднимавшееся из глубин Королевства Гномов, да и пыль, висящая в воздухе, не способствует солнечному свету. По утрам все чаще и чаще на земле лежит иней, а Корио мрачно предрекает, что это еще не конец. Что не конец – это Пором знает и сама. Но у нее, кажется, уже нет сил бояться. Что бы еще жизнь не уготовила ей – это не будет страшнее того, что она уже пережила. Пором дышит на озябшие руки. Кто-то стучит в дверь. – Леди Пором, – слышит она голос Лайлы, одной из помощниц. – Я знаю, вы отдыхаете после дежурства, но там очень сложный случай, без вас не справимся! – Я иду, – откликается она, сдергивает со спинки кровати шарф и заматывает голову. Накидывает кофту; раньше она носила все легкое, открытое, но это было раньше. Лайла ждет за дверью. Нетерпеливо притоптывает: Пором слышит нервное постукивание. – Пойдемте, леди Пором! Они несутся по коридорам полуразрушенного баронского дворца, а задувающий в пробоины в стенах ветер ерошит им волосы. Пором знает в этих коридорах каждый шаг, каждую выбоину в полу и почти не отстает от помощницы. – Где королева? – спрашивает для проформы. Роза работает не меньше ее, и если бы была в замке – непременно подменила бы Пором на «очень сложном случае». Значит, она где-то снаружи. Лечит людей в лагере, или помогает поддерживать солдат, или делает еще что-то столь же полезное. – В лагере, – отвечает Лайла, подтверждая ее мысли. – Пришли, леди Пором. Она и так знает, что пришли – определяет по запаху зелий, сильному даже в коридоре. Пором поворачивает дверную ручку, входит в лазарет – и тихие голоса смолкают. Остается лишь стон. Ее подхватывают под локоть, подводят к кровати. Пором касается ладонью кожи, нащупывает края огромной раны на бедре, уже начавшей гноиться. Слышен едва заметный сладковатый запах. Раненый тихо постанывает и дышит с присвистом: это очень больно, Пором знает. – Мы обезболили, насколько смогли, и почистили рану Эсуной, – докладывает Нара. Она слабый белый маг, но варит отличные зелья, и это единственная причина, по которой Пором еще держит ее в лазарете. – Но стянуть нам не по силам, слишком глубоко. Пором проводит ладонью над раной, собирая в кончиках пальцев магию. Ее не хватает; раненых и больных слишком много, Пором не успевает восстанавливаться между дежурствами – но выбора нет. Надо затягивать, иначе они потеряют еще одного, – а людей и так погибло слишком много. Она накладывает Эсуну еще раз – вычищая гной, останавливая воспаление. Потом ярко представляет, как под ее ладонью стягиваются разорванные мышцы, как зарастает кожа. Тепло струится сквозь ее руку, и Пором выдыхает, только этим выдохом показывая, как тяжело ей – словно башню на плечах держит. Как мало магии, и эфира больше нет, и, скорее всего, никогда не будет… За спиной открывается дверь, и Пором узнает вошедшего еще до того, как он заговаривает – по шагам. Поступь четкая и размеренная – словно он до сих пор чеканит шаг, как научили его в юности, на строевой подготовке драгунов. – Господин регент… – шепчут девушки, и Пором слышит шелест – это поклоны. Она не кланяется. Она занята делом, если прервется сейчас, придется начинать сначала. И это если забыть о том, что он просил ее никогда не преклонять перед ним колени. – Как тут успехи? – хрипло, простуженно спрашивает Каин. Его голос никогда не отличался мелодичностью, но в последнее время стал совсем резким. Все время срывает, знает Пором. – Вам отчитаться по всей форме, господин регент? – спрашивает она значительно более сухо, чем ей хотелось бы. Каин не злится. – Нет. Но мне все-таки хотелось бы знать, что ты делаешь здесь в момент, когда должна спать. Если ты загоняешь себя до полусмерти, ты уж точно никого не сможешь больше спасти. Пором молчит, понимая его правоту. Поэтому она просто отодвигается, показывая бедро раненого. Каин подходит поближе – два коротких шага, – а в следующий миг ее ладонь накрывает его жесткая рука, и уже двойной поток магии струится сквозь пальцы. – Я очень плохой белый маг, – говорит он. – Но ты еле на ногах стоишь. Рана затягивается, Пором ощупывает ее края самыми кончиками пальцев, контролируя процесс. Раненый больше не стонет. – Спасибо вам, – шепчет он, и Пором, наконец-то коснувшись не открытой раны, а нежной молодой кожи, отводит ладонь. С остальным справятся ее девочки, а она – она делает шаг к двери, и тут ее руку опять перехватывают. Все та же ладонь: жесткая, твердая, уверенная. Каин не тащит ее, а ведет, поддерживая и согревая ее пальцы в своей руке, и сердце Пором словно оттаивает тоже, и в груди становится тесно ему, этому сердцу. Они покидают лазарет вместе, идут по коридорам. Молча, но он все так же поддерживает ее. У двери в ее комнату останавливаются, и Пором чувствует его ладонь на своих волосах. – Отдохни, – просит он почти умоляюще, и Пором кивает, потому что в ней нет сил отказать ему. – Я не могу смотреть, как ты себя загоняешь. – А сам-то? – тихо спрашивает она. – Давно спал подряд хотя бы четыре часа? Каин издает смешок. – Уела. Так подай мне хороший пример. Имей в виду, я приду проверить, спишь ли ты. – А что на это скажет твоя жена? – спрашивает Пором раньше, чем успевает прикусить язык. Каин отпускает ее руку. Сказанного не воротишь, и Пором, страшно злая на саму себя, тихо шипит. – Прости меня, – произносит искренне. – Я не должна была так говорить. Прости, пожалуйста. – Когда ты говоришь так, это меня убивает, – тихо и горько произносит Каин. – Ты же знаешь, как все на самом деле. На глазах закипают слезы – слезы злости и обиды. – Прости, я не хотела. Это все усталость. Ты делаешь больше всех для нас, ты… Каин коротко обнимает ее, обхватывая за плечи. Потом отпускает и открывает дверь. – Ложись спать, Пором. Приказ регента Барона, между прочим. Пором охота долбануть по себе Святостью, но вместо этого она просто кивает. Ночью ей снятся Палом и Мисидия. Будто они с братом опять маленькие, сидят на зеленом пригорке, жуя печенье в перерыве между занятиями, а солнечные лучи заливают все вокруг, высветляя каждый листик, каждую травинку, и саму Мисидию можно рассмотреть до горизонта – белые дома под коричневыми и зелеными черепичными крышами. За прошедшее время Пором научилась не придавать значения таким снам. Наутро приходит Лука с новостями и раной на плече, и Пором опять заливает эту рану зельями и перевязывает бинтами. – Ты можешь быть поосторожнее? – спрашивает, затягивая бинты узлом. Лука шумно вздыхает. – А кто, как не я? Не так много осталось тех, кто может держать оружие в руках… или в руке, как в моем случае. Пором молчит. В последнее время они с Лукой очень сильно сблизились. Пережитое объединяет их, к тому же у них неожиданно оказывается очень много общего. У Луки больше нет левой руки, а у Пором – глаз. У Луки больше нет ее Королевства Гномов, а у Пором – Мисидии. У Луки больше нет Палома, и у Пором больше нет Палома. И именно последнее, Пором готова клясться, превращает их в настоящих сестер по несчастью. Они никогда не говорят о Паломе, хотя она уверена – Лука думает о нем так же часто, как и она сама. Но все равно держатся друг за друга, как будто брат, умирая, оставил им наказ беречь – возлюбленной сестру и сестре возлюбленную. – Лес чокобо загорелся, – говорит Лука после паузы. – Теодор с ребятами успели и спасли оттуда десяток птичек – взрослых и птенцов. Так что теперь у нас есть чокобо. Но сам лес сгорел до головешки. Пором пожимает плечами. Пожары сейчас не редкость. – А еще мы поймали ту банду, которая обнесла склад и изнасиловала дочь оружейника. Двоих убили при захвате, остальных Каин недрогнувшей рукой развесил на стене. Это не последние бандиты и мародеры в округе, может, хоть страх их немного удержит. Не выходи из замка, Пором. Работы тебе и тут хватает, а слепая девушка – легкая добыча. – Каин говорит то же самое… – И правильно говорит! – ворчит Лука, и Пором слышит плеск жидкости. Следом ей в руку тычется стакан. – Вот, выпей. Конфисковала у этой самой банды укрепляющий силы настой, Роза смотрела – разрешила забрать себе. Пором подносит стакан к губам. Зубы стукаются о стекло, а в следующий миг на язык попадает жидкость – свежий, травяной вкус. Пором сходу определяет десяток ингредиентов, но это действительно вкусно и действительно избавляет от усталости, поэтому она допивает до дна и подумывает, что надо бы и самой такого наварить – пригодится. – Угости Каина, он очень выматывается, – просит она, и Лука опять вздыхает. – Пыталась, он отмахнулся от меня. Может, ты попробуешь в него впихнуть? Пором качает головой и решает сказать то, что волнует ее со вчерашнего вечера. – Я вчера… обидела его. Сказала то, чего не следовало. Рука Луки ложится на ее руку, и Пором рассказывает, концентрируясь на ощущении от этой сильной, надежной, поддерживающей ладони. Выслушав ее, Лука легонько дергает ее за волосы. – Балда ты, Пором. Он принял правильное решение, когда женился на Розе. Сесил все равно что мертв, он не очнется от своего сна, а Теодора сожрали бы за неделю – у него никогда не хватит яиц вешать мародеров, жестко контролировать распределение припасов и привлекать к восстановлению всех. Я уж молчу о том, чтобы взять в кулак остаток армии и повести сражаться с монстрами. Каин был бы очень плохим, жестоким и деспотичным королем для мирного времени, но сейчас он идеален. Да, он не король, а регент, но все равно – решением выйти за него и передать ему власть в Бароне Роза спасла нас всех. Кто знает, что сейчас было бы с выжившими, если бы не Каин. А ты так жестока к нему. – Я не хотела, – шепчет она. – Просто… просто Роза… – Слушай, я знаю, что ты чувствуешь, – ворчит Лука. – Я примерно о том же думала, когда Палом нянчился с Леонорой. Но это все глупости. Либо ты веришь в его искренность и не беспокоишься, либо не веришь, и тогда тем более не о чем переживать. У нас, гномов, все просто, может, вам стоит брать пример? Пором с трудом усмехается и нащупывает пальцами ладонь Луки. Благодарно пожимает. – Помоги мне дойти до лазарета? До лазарета она способна дойти и самостоятельно, но Лука понимает, почему она просит, и подхватывает ее под локоть – крепкой и уверенной хваткой. Иногда ей помогает Роза, хотя Роза обычно лечит в городе. Там пострадавших намного больше, но раны и болезни менее серьезны – все, что может угрожать жизни, доставляют в замок, в лазарет. В лагере же травмы в основном бытовые – ожоги от костров, укусы насекомых, простуда… – Вчера одного парня балкой привалило, – рассказывает Роза, и по ее голосу Пором определяет, чем она занята. Голос отдалился – это Роза отошла проверить вчерашних раненых в боях с монстрами. Появилась сосредоточенность – это Роза смешивает ингредиенты для зелья. Сама Пором наощупь меняет повязки – она так часто делала это за двадцать два года своей жизни, что ей вовсе не нужны глаза. Гладит раненого – совсем юного парнишку, если судить по голосу – по голове. – Не бойся, мы тебя вылечим. «Мы пережили эту катастрофу – разве есть что-то, с чем мы не сможем справиться?» – Кстати, сегодня совет, – бормочет Роза и чем-то звенит. Звон металлический, и Пором понимает: взвешивает порошки. – Ты тоже приглашена. Корио будет говорить о наших перспективах. Пором вздыхает. Корио и так беспрестанно говорит о перспективах, да в таких тонах, что если бы у нее все еще были глаза – непременно двинула бы посохом ему поперек спины. Но, похоже, есть в его словах что-то ценное, раз Каин позвал его на очередной совет. – Я приду, – отвечает она и переходит к очередному раненому. Ожог; с некоторых пор она ненавидит ожоги всей душой. – Я тебе тут зелий наделала, – говорит Роза. – Я знаю, что это и твои помощницы могут, но это усиленные. – Спасибо, – искренне благодарит Пором. Ей действительно трудно стало готовить зелья – не приспособилась еще наощупь, – а девочки не могут ничего сложнее самых простых настоев. – Пором… – вдруг произносит Роза тихо, на грани с шепотом. – Сними, пожалуйста, шарф. Пором вздрагивает. Делает вид, что не слышит. Роза подходит к ней – легкие, быстрые шаги, стук каблуков – и кладет теплые руки на ее озябшие плечи. Розе повезло. Она почти не пострадала, и в этот миг Пором ненавидит ее за это. Ненавидит – но все равно, подняв голову, стаскивает шарф с лица, чувствуя, как скользит по шрамам тонкая ткань. Последним, что она видела, была Вспышка. Та самая Вспышка, что лишила ее глаз… да и лица лишила тоже. Роза нежно проводит кончиками пальцев по ее коже, Пором чувствует это прикосновение – ласковое, полное какого-то материнского тепла – но ей все равно больно. Заклятие Создателя лишило ее глаз, но не рук – и она прекрасно представляет, как выглядит. – Я тут вот что подумала, – спокойно, как на светском приеме, произносит Роза. – Если создать новое заклинание на основе Эсуны совместно с Исцелением – возможно, оно сможет убирать старые шрамы. Тем более, твои ожоги неглубоки, это самый верхний слой кожи. Меня Каин на эту идею натолкнул, у него похожая ситуация с его порезами. А сейчас, посмотрев на тебя вблизи, я решила, что точно должна попытаться. Боюсь, вернуть тебе зрение никакая белая магия не в силах, но все прочие… последствия могу попробовать сгладить. – Спасибо, – пораженно шепчет Пором, и, когда Роза отпускает ее, снова натягивает шарф на лицо. – Я думала об этом, но решила, что не смогу… – Ну а я решила, что за попытку не бьют, – хмыкает Роза и уходит к двери. – Поблагодаришь, когда дело будет сделано. Дверь хлопает. Пором остается сидеть – в растерянности и слабой надежде. Когда позже Лука приходит, чтобы отвести ее на совет, Пором рассказывает ей об этом. Лука хмыкает, крепче сжимая ее руку. – Я бы хотела, чтобы у нее все удалось. Я люблю тебя и со шрамами, но тебе самой без них будет намного легче. Пором молча кивает. Да, ей будет легче. Со слепотой она смирилась – в конце концов, слух и прикосновение дают не меньше информации об окружающем мире, а с некоторыми неудобствами вполне можно жить. А вот с лицом никак не может. Каждое утро, притрагиваясь к нему во время умывания, Пором передергивается от отвращения. Конечно, ее шрамы – не самое важное на свете, особенно сейчас, но если Розе удастся ее заклинание, Пором примет ее помощь с благодарностью. Лука наконец заводит ее в зал совета. На самом деле «зал» это очень громко сказано, это бывшая оружейная. В Баронском замке уцелело лишь одно крыло, и все то, что сейчас называют комнатами – бывшие каморки и технические помещения. Лазарет когда-то был казармой драгунов, собственная комната Пором – кладовкой с барахлом. Для нее друзья вытащили оттуда все лишнее, поставили кровать, крошечный стол, кресло, сундук с пожитками и таз для умывания, но больше ничего туда так и не влезло. Да что там она – даже регент, королева и принц ютятся в бывших комнатах слуг… Но это крыша над головой. Очень многие люди не имеют и этого. В зале совета шумно: многие голоса тихо переговариваются, делятся новостями. Пором отличает голос Теодора, скрипучий говор канцлера, резкие нотки в тоне Розы – кажется, королева чем-то недовольна… Лука подводит ее к стулу и усаживает, сама садится рядом. – Тут все, – шепчет на ухо. – Ридии не хватает, но она обещала быть. Ну и Каин не пришел еще. – Регент не опаздывает, регент задерживается, – усмехается Пором, и в следующий миг хлопает дверь. Ухо Пором различает двое по-разному звучащих шагов – четкую поступь драгуна и легкие, осторожные шаги человека, привыкшего ступать по лаве Пещеры Эйдолонов. – Все в сборе, – громко произносит Каин, и голоса стихают. – Тогда не будем тратить время зря и начнем. На повестке – план на ближайшее время, определение наиболее необходимых направлений работы. Я пригласил сюда всех ответственных, и, надеюсь, вам всем будет, что сказать. А, да: прошу всех выступающих прежде, чем начинать говорить, называть себя – для удобства всех присутствующих. По большему счету это для нее, понимает Пором, и на сердце становится теплее. – Начну я, Каин Хайвинд, регент Барона, – продолжает Каин. – Наконец-то вернулись все разведчики, и теперь мы имеем полную картину случившейся катастрофы. Наши действия на Луне помогли отклонить ее траекторию, прямой удар был бы фатален для всех. Но даже отклоненная Луна все равно ударила Землю, пусть и по касательной. Удар пришелся в район Горы Испытаний, сила его была такова, что от Мифрила до Агарта уничтожено все – весь архипелаг и континент Мисидии, – Лука стискивает руку Пором, но та уже так привыкла к мысли о гибели своего города, что почти не чувствует боли. – Ударная волна вызвала землетрясения и цунами по всему миру. Эблан и Дамциан, по оценкам, полностью смыты, те города, что находятся дальше от открытого моря – Фабул, Троя, Кайпо и сам Барон – пострадали от землетрясений, но не от воды. Можем считать, что на всеобщем фоне нам повезло. Каин переводит дух, и Пором вдруг понимает, что в его голосе что-то… как будто он нервничает. Как будто винит себя в том, что случилось… но ведь он не виноват! Никто из них не виноват, что Создатель оказался слишком силен, что его не смогли победить! – Королевство Гномов уничтожено полностью со всеми жителями, кроме единичных спасшихся, – тихо говорит Каин, и рука Луки вздрагивает. – Вышедшие из берегов реки лавы, обрушивание сводов… Наверху не лучше – нередки пожары, леса, в том числе и леса чокобо, горят. Погибли почти все посевы и огромное поголовье домашних животных, зато монстры чувствуют себя вольготно и плодятся в свое удовольствие. Такова общая картина на данный момент, а что касается того, что нас ждет, тут я, пожалуй, передам слово Корио. Только, Корио, будь добр, имей в виду, что я солдат, а не ученый, и говори так, чтобы я понял. – Постараюсь, господин регент, – раздается скрипучий голос справа, и Пором поворачивает туда голову. – Корио, ученый. Итак, из-за вызванных столкновением глубинных тектонических процессов и гибели Королевства Гномов у нас больше нет источника тепла под ногами. Надеюсь, все знают, что именно благодаря ему у нас всегда был такой мягкий климат без четко выраженной смены сезонов. Теперь же многие из вас наверняка сами ощутили понижение температуры, – Пором поежилась. – И она будет снижаться и дальше. Идет зима: нас ждут снег и холод, вплоть до морозов. Это не беда: у нас есть достаточно черных магов, которые могут поддерживать тепло, так что от холода люди не умрут. Но вполне могут умереть от голода: понижение температуры неизбежно убьет оставшиеся посевы. И, скорее всего, навсегда: ни одна наша культура не приспособлена к такому климату. – Канцлер, – произносит Каин в наступившей тишине. – Что у нас с запасами? – С учетом того, что в Барон постоянно стекаются выжившие из окрестных мелких деревень и Миста, всех припасов в амбарах хватит в лучшем случае на три-четыре месяца. Это до середины зимы. Дальше – неизбежный голод. Повисает тяжелое молчание. Пором пытается заглушить проснувшийся ужас, но тот никак не желает уходить. Ей никогда не приходилось голодать, но какая страшная эта смерть, она представляет. – Можно, я скажу? – говорит Ридия, и, видимо, дождавшись знака от Каина, продолжает. – Ридия из Миста, глава черных магов. Я говорила с королем и королевой эйдолонов. Их страна находится в ином физическом плане, поэтому не пострадала, но добраться туда человеку теперь затруднительно. Тем не менее, Феймарк готов оказать людям посильную помощь, и Его Величество даже предложил мне один из путей решения проблемы голода. Рыба. – Рыба? – спрашивает кто-то, кого Пором не может узнать. – Разве в океане не осталась одна только монстро-рыба? – Даже монстро-рыба съедобна, – отвечает Каин. – Другое дело, что ловить ее трудно. – С этим как раз и поможет Его Величество, – Ридия издает смешок. – В конце концов, он Левиафан. Ну а Сильфы поддержат поля и спасут таким образом хоть что-то. Да, скорее всего, это не решит проблему голода, но по крайней мере сделает ее не такой острой. А Титан и Ифрит готовы помочь пережить зиму людям – постройкой укреплений и обогревом их. Пором поднимает руку. То, что говорит Ридия, чудесно, это действительно может стать ключом к спасению, но она видит недостатки этого плана и понимает, что должна показать их всем. – Пожалуйста, Пором. Она встает, поворачиваясь туда, где, как ей кажется, должно быть больше всего обращенных к ней лиц. – Пором из Мисидии, глава белых магов. Что насчет магической силы? Эйдолоны пребывают в мире людей за счет силы призывателя, а мы – белые маги, насчет черных, думаю, нужно спрашивать у Ридии – уже сейчас ощущаем ее нехватку. Лечение требует слишком много магии, мы не успеваем восстановиться. Нам просто не хватит сил поддерживать еще и призыв эйдолонов. Она не говорит то, что может сказать еще – что все самые сильные маги были сосредоточены в Мисидии – Мисидии, которой больше не существует. Но ее слова и так производят впечатление: повисает тяжелое, напряженное молчание. – Можно, я? – спрашивает Теодор. – Не просите разрешения на каждое слово, – ворчит Каин. – Просто вставайте и говорите, если есть что сказать. – Ага… – растерянно бормочет мальчишка. – Теодор Харви, принц Барона и командир отряда добровольцев. У меня есть предложение, возможно, оно не к месту, но мне подумалось. Почему бы нам не отправиться в Мист? Это маленький городок, его будет легче прогреть, к тому же он защищен горами со всех сторон от ветра и новых катаклизмов. – Высокая скученность людей вызовет эпидемии, – отвечает Роза, и Пором рада, что ей не приходится это говорить. – К тому же горы – это дополнительный источник сейсмической активности, – произносит Корио. – Но в этой идее есть рациональное зерно, на мой взгляд, – задумчиво отвечает Каин. – Лука, как думаешь, ты сможешь обеспечить людям безопасный проход по Туманной Пещере? – Не знаю, – отвечает Лука рядом и тут же спохватывается. – Ой, то есть это… Лука, командир главного боевого отряда. Не знаю, господин регент. Мы регулярно зачищаем от монстров окрестности Барона, в том числе путь до пещеры, но они плодятся очень быстро. А с нами будут старики, дети, раненые… Словом, я не уверена, что у нас хватит людей даже если привлечь отряд ополченцев Его Высочества и монахов Урсулы. – Понятно, значит, пока приходится это отложить, – отозвался Каин. – Роза, ты что-то хочешь сказать? – Да. Роза Джоанна Фаррелл, королева Барона и полевой белый маг. Пором сказала о недостатке магии, и я с ней согласна. Но мы можем попытаться найти альтернативные источники магии, достаточные, чтобы эйдолоны питались от них? – Кристаллов больше нет, – произносит канцлер, и в его голосе Пором чудится что-то странное, похожее на осуждение. – Да, кристаллов нет, но других артефактов великое множество. Зачарованное оружие, предметы – во всем этом скрыта магия, и, если мы сможем собрать их – вполне возможно, что нам хватит этой магии, чтобы реализовать план Ридии. – Большинство артефактов похоронены в разрушенных городах, – отвечает Лука. – Даже у нас, гномов, была прорва волшебного оружия, но где оно все сейчас? Не найти. – Зангецу из Эблана, командир разведки, – перебивает ее стариковский голос, и Пором вздыхает. Эблана больше нет, нет и Эджа, и двое последних выживших ниндзя тоже осели в Бароне. И даже тут продолжают заниматься тем, что умеют лучше всего. – Если господин регент позволит, мои люди занялись бы поисками. – Я не могу поставить на план, успех которого не гарантирован, – отвечает Каин. – Есть еще предложения? Все молчат. Каин переводит дух. – Итак, я всех услышал. Я бы попросил дать мне подумать до конца совета, а сейчас – давайте займемся отчетами по текущей ситуации. Пором слушает, как все докладывают обстановку. Сколько людей пришло, сколько погибло. Сколько монстров убито. Сколько бандитов поймано и сколько еще предстоит поймать. Она сама говорит – о ситуации в лазарете, о запасах снадобий, о том, сколько раненых поставили на ноги в последнее время. Каин внимательно слушает, никого не перебивая. – Итак, – наконец, произносит он. – Роза, пожалуйста, организуй сбор статистики. Меня интересуют слабые маги, вроде меня самого, – уверен, среди гражданских мы найдем не одного и не двух таких. Самых сильных белых магов направляй в лазарет к Пором, самых сильных черных – к Ридии. Меня интересует общее количество магической силы, которым мы располагаем. Далее. Самым перспективным пока выглядит вариант с помощью эйдолонов, поэтому Зангецу – вы с Изаёи, пожалуйста, организуйте экспедиции в ближайшие города – Кайпо и Дамциан – и проверьте, можно ли найти там хоть что-то. Если поиски будут успешными, следом отправитесь в дальние, если нет – потеря времени и сил будет стоить того, чтобы выяснить, что там ничего нет. Ридия, будь добра, подготовь мне полный отчет о том, на какую именно помощь и в каких объемах мы можем рассчитывать. Я готов встретиться лично с королем Феймарка, если это необходимо. Все остальные продолжают работать в штатном режиме до получения распоряжений. Ах, да, чуть не забыл: что с теми чокобо, что вы спасли из леса, Теодор? – Один птенец умер, – сообщает тот с сожалением в голосе. – Слишком сильно обгорел. Остальные в норме, питаются подножным кормом. Их надо немного подлечить, но в целом это вполне дружелюбные птицы, готовые для работы. – Тогда разрешаю разведчикам брать их для выполнения приказа, – Каин вздыхает. – Все свободны, возвращайтесь к работе. Ридия, на пару слов в частном порядке. Вокруг начинается суета, отодвигаются стулья, звучат голоса – сначала тихие, потом все более и более смелые. Идея Ридии, похоже, захватывает всех, и все потихоньку обсуждают то, как здорово будет, если эйдолоны помогут им. Пором хватает Луку за руку. – Ридия еще не ушла? – Ушла сразу вместе с Каином, – отвечает та. – А что? – Пойдем найдем их, – просит Пором. – Мне надо у нее кое-что спросить. – Всем надо, – ворчит Лука, но за руку Пором берет крепко и за собой ведет уверенно. – Странно, что она раньше не сказала, договорилась-то, небось, уже давно. – Наверное, деталей не знала, – пожимает плечами Пором, вслед за ней выходя из зала совета. Голоса стихают, зато под одежду пробирается ветер – они снова в холодном коридоре. – Куда ж они уйти-то могли, в его комнату, что ли?.. – бормочет Лука, поворачивает Пором влево и ведет за собой. – Лука… – говорит та после паузы. – Когда ты представлялась на совете, ты не сказала, что ты принцесса Королевства Гномов. Лука молчит, а Пором жалеет, что зацепила эту тему. – Я уже не принцесса, – глухо произносит наконец она. – Нельзя быть принцессой, если трон твоего отца погребен под тоннами камня. По правде, я не хочу вспоминать о том, что когда-то принцессой была, Пором. Когда-то у меня была вторая рука, когда-то у меня был Палом, был Сид, были мои куклы, и да – этот чертов трон тоже был. Я похоронила это все. – Прости, – шепчет Пором. – Брось, – фыркает Лука. – Это не обидно. Это правда. Если нам с тобой суждено было выжить, Палом не одобрил бы такого. Погрязать в прошлом вместо того, чтобы строить свою жизнь дальше? Это не по-Паломовски. – Это точно, – улыбается Пором, хоть и знает, что под шарфом ее улыбки не видно. – Мой брат всегда смотрел вперед. – Ну, вот видишь! Они поворачивают снова, потом еще раз. Наконец Лука останавливается, и Пором слышит откуда-то голоса. Говорят Каин и Ридия, вернее, кричат, и, судя по экспрессии, обоих немало задевает дискуссия. – Они еще не закончили, – шепчет Лука, но Пором слышит и сама. – …я не зря сказала, что доступ людей в Феймарк ограничен! Но даже если бы Пещера Эйдолонов уцелела – я все равно не смогла бы привести туда несколько сот человек! – Ладно! – не менее горячо отвечает Каин. – Я тебя услышал! Но одного, всего одного человека ты увести можешь? Спрятать в Феймарке, в безопасности? – Это Пором, что ли? – произносит Ридия намного спокойнее. Повисает молчание. Пором слышит собственный стук сердца. Наконец Каин спрашивает: – Это так заметно? – Очень, – вздыхает Ридия. – Вы с Розой можете изображать счастливую супружескую чету для поддержания морали в народе, но все это полный бред. Она любит Сесила, а ты никогда не умел скрывать свои чувства. – Ну так осуди меня! – вдруг взрывается он. – Осуди за то, что я паршивый актер и что согласился на это! Или за то, что сейчас хочу спасти ее любой ценой! – С тобой невозможно говорить! – кричит Ридия в ответ. – Ты сам придумываешь за меня мои ответы! Я и не думала за что-то тебя осуждать, – говорит тише. – Ты очень много сделал и делаешь, и желание спасти возлюбленную тоже очень объяснимо. Но Пором добровольно не пойдет прятаться в Феймарк, ее для этого придется по голове ударить, а бить слепого человека мне не позволит совесть. – Не сейчас, – отвечает Каин спокойнее. – Если ситуация станет совсем критичной, если здесь не останется ничего, ни одного шанса, кроме умереть, – спаси ее, прошу. Ради нашей многолетней дружбы. Снова повисает тишина, пока ее не разрезает голос Ридии: – А ты не думал, что она предпочтет умереть здесь с тобой, чем долго жить в Феймарке без тебя? – Это все чушь, романтическая ерунда, – огрызается Каин. – Сколько нас погибло тогда, на Луне, и за несколько дней катастрофы после этого? Сид, Эдж со своими ниндзя, Эдвард с секретаршей, Палом, Леонора, Гольбез – хотя этого, по правде, мне не жалко – король Жиотт, старейшина Мисидии, жена Янга, и многие, многие! А мы все равно продолжаем жить. Мы все равно находим новые смыслы, находим тех, кого можем любить и ради кого выкарабкиваемся из этой ямы. Так и Пором сможет продолжать жить без меня. – Давай, строй из себя битого жизнью циника, – тихо и едко произносит Ридия. – Как будто я не вижу, как это тебя ранит. – Главное, что она будет жива, – отвечает Каин. – Ну что, ты обещаешь? – Нет. Не пойми меня неправильно, я понимаю твою мотивацию, но я не хочу решать за Пором. Кроме того… – Ридия какое-то время молчит, потом хмыкает. – Я верю, что ты будешь гораздо старательнее работать над всеобщим спасением, если будешь знать, что ее судьба зависит от тебя, а не от меня. Каин молчит. Лука тихо ойкает и хватает Пором за руку, но поздно – дверь хлопает. – Ну отлично, – произносит Ридия в тишине, и в следующий момент за второе запястье Пором берут тонкие, холодные пальцы. Ридия сосредоточенно тащит ее за собой, и, только заведя за угол, отпускает. – Вы все слышали, что ли? – Да, – отвечает вместо нее Лука. Ридия тяжело вздыхает. – Слушай, Пором, я не знаю, что тебе сказать. Не подумай, что я не хочу тебя спасать или что-то… – Нет, – она, наконец, может разжать губы. – Ты все правильно ему сказала. Я никуда не уйду без вас. Каин дурак, если думает иначе. – Он просто любит тебя и боится, – Ридия приобнимает ее за плечи. – Не говори ему, что ты слышала. – Я не скажу, – Пором качает головой. – Это лишняя боль, просто… как он мог так обо мне подумать?! – Это не он, – непривычно мягко отвечает Лука. – Это страх. Помнишь Палома на Луне? Конечно, Пором помнит. Помнит, как в момент, когда стало понятно, что все напрасно, брат умолял ее вернуться на корабль и спасаться. Как Палом – ее огненный, никогда не унывающий и всегда всецело уверенный в своих силах Палом – чуть ли не на коленях просил выжить, спастись самой, спасти Луку, Леонору, Мисидию… Она не ушла тогда и иногда думает, что зря это сделала. Если бы Палому не приходилось волноваться и за нее – может быть, и он бы не умер. Может быть, сейчас брат был бы рядом, и было бы легче. Может, она и сейчас совершает ту же ошибку. Но Пором качает головой. – Я никогда вас не брошу и не побегу спасаться одна. И, чтобы поставить точку в этой теме, протягивает руку, утыкаясь пальцами Ридии в грудь. Нащупывает ее плечо. – Я хотела с тобой кое о чем поговорить. Насчет статусной черной магии и того, как ее можно использовать… Ридия слушает, не перебивая, и Пором становится немного спокойнее. Пором ощупывает рану. Ей не нужны глаза, чтобы оценить работу помощниц – легких прикосновений самими кончиками пальцев достаточно. Пором хмурится: это укус одной из водящихся в окрестностях Барона монстро-змей, и она велела Наре очистить рану от яда и стянуть, но, судя по тому, как натянулась, воспалилась кожа – работа выполнена плохо. И теперь придется снова разрезать, чистить заново, лечить – а это все магия, магия… – Что-то не так? – испуганно спрашивает больная. Пором ее не знает – это девушка из Миста, пришедшая с последней группой. По дороге ее и укусили: по словам помощниц, она еле доковыляла до лагеря, а тут уже солдаты подхватили ее и притащили в лазарет. – Лайла, – негромко зовет Пором. Девчонка тут же подлетает, останавливается рядом. – Переделай это, – велит Пором. – И пусть Нара придет ко мне в закуток, надо поговорить. Она осторожно, ведя ладонью по стене, возвращается к себе – туда, где стоит стол. Сейчас Пором очень трудно что-то записывать, но стол у нее все равно есть – иногда она надиктовывает рецепты и необходимые записи помощницам. – Она что, слепая? – слышит Пором шепот больной позади, но ответа Лайлы – уже нет. Рядом раздается тяжелое дыхание. – Я перевязывала парня с рубленой раной, – говорит Нара. – И услышала, что вы хотите поговорить, леди Пором. В ее голосе что-то странное. Страх? Беспокойство? Волнение? Пором не может определить, но точно слышит – это не обычный голос Нары. – Сядь, – велит она, наконец, добравшись до стола и нащупав свой стул. – Ты лечила эту девушку с укусом. Ты плохо вычистила рану, а ведь это элементарное воздействие. Такая небрежность недопустима сейчас. – Я… – начинает Нара и осекается. Потом заговаривает опять. – Я… сделала все, что могла, леди Пором. Пором молчит, ей надо обдумать эти слова. Нара всегда была слабым белым магом, но уж Эсуну-то даже Каин колдует мастерски – это самое элементарное заклятие, для которого не требуется никакой высокий уровень. Его эффективность могла бы снизиться, будь на девушке какой-то защищающий от магии оберег, но за этим в лазарете следят особенно внимательно. Тогда остается одно. Сила магии сильно зависит от состояния организма: у подростков в период взросления, у женщин во время кровотечений и вынашивания ребенка сила магии может слабеть. Это давно известный факт; Пором сама старается не колдовать ничего сложнее Лечениума в определенные дни месяца. – Ты беременна? – в лоб спрашивает она. Нара резко вздыхает, и Пором интуицией понимает, что угадала. Она не может понять, какие чувства вызывает у нее эта новость, но уж точно не удивление. Нара не единственная такая; только недавно Роза рассказывала о нескольких забеременевших женщинах лагеря. Тогда Пором изумилась: ей и сейчас кажется, что не время, да и неужели этим женщинам так хочется привести новую жизнь в поломанный, искаженный мир? – Слушай, это не мое дело, конечно… Но кто отец? – Один солдат, – жалобно отвечает Нара. – Вы вряд ли его знаете. Но я ему не нужна, и ребенок тоже. Он поразвлекся со мной, а теперь делает вид, что знать меня не знает, – она всхлипывает. – Я ходила к черным магам, хотела вытравить плод, но леди Ридия сказала, что ничего не получится. Мне страшно, леди Пором, – она снова всхлипывает и шмыгает носом. – Ох, дура, – ворчит Пором. – Вы же взрослые девицы, белые маги, вы должны знать, как сделать так, чтобы не было случайных беременностей! Нара всхлипывает еще раз и начинает реветь. Пором наобум протягивает руку, нащупывает ее плечо и неловко гладит. – Какой срок? – деловито спрашивает она. – Два месяца, – хнычет Нара. Пором вздыхает. – Неудивительно, что Ридия отказала тебе. Все методы воздействия на основе заклинания отравления, применяемые черными магами в таких случаях, имеют одну общую черту: действуют только в очень ограниченном периоде времени, обычно до недели задержки. Иначе приходится увеличивать интенсивность заклинания, что несет за собой риски. Никому не надо отравить тебя насмерть, так что вряд ли ты найдешь мага, согласного избавить тебя от беременности. – Но откуда… откуда вы все это знаете? – пораженно спрашивает Нара, кажется, даже забыв о своем горе. Пором вздыхает. – У меня был брат-близнец, он погиб на Луне. И он был черный маг. Палом всегда сторонился темы деторождения, считал ее немужской, но теоретически изучал все это, а от него и я нахваталась. Спина под ее рукой вздрагивает. – Но что же мне делать, леди Пором? – Другого решения, кроме как рожать, я не вижу, – пожимает плечами она, стараясь забыть о том, что слышала на совете насчет грядущего голода. Беременность Нары – факт, с которым сейчас уже ничего не сделаешь. Нет, слышала Пором, что есть какие-то старухи, избавляющие от плода на любом сроке, но сама к такой никогда бы не пошла – слишком опасно. Нара ревет. Пором сидит, глядя в черноту, и не знает, что делать и говорить. Позже, когда Лайла успокаивает Нару, Пором находит Каина. Сначала она пробирается по коридорам наощупь, потом наконец слышит его голос. Каин снаружи, на стене, он отдает распоряжения хриплым криком, и Пором идет на этот крик, представляя его искрой впереди. На улице дует ужасный ветер, Пором мгновенно замерзает и кутается в плащ. Ей сложно ориентироваться: вокруг слишком много звуков, шагов, голосов, вой ветра звенит в ушах. – Каин, – зовет она, отчаявшись, и каким-то чудом он слышит ее. Через несколько мгновений пустоты он оказывается рядом, берет ее под руку – очень знакомое надежное, словно прогоняющее все страхи прикосновение, – и отводит в сторону. – Осторожно, здесь двенадцать ступенек, – произносит Каин, и Пором считает про себя. Ветра больше нет, похоже, Каин завел ее обратно в замок, но в какую именно его часть, Пором сказать не может. – Мы в башне стражи, – объясняет Каин, когда она доходит до числа «двенадцать» и оказывается на ровном полу. – Отсюда до моих покоев ближе. Ты что-то хотела? Пором рассказывает ему о Наре. Каин молчит. – И беременностей все больше, – заканчивает она свой горький монолог. – Чем мы будем кормить всех этих родившихся младенцев? Как будем лечить и обогревать? Маленькие дети так хрупки, а в этом мире столько опасностей… – Что ты предлагаешь? – глухо спрашивает Каин. – Я ничего не предлагаю, – отвечает она. – Я просто в отчаянии. Чем дальше, тем меньше мне кажется, что спасение возможно. Да, женщины рожают, жизнь берет свое. Но сколько детей из десятка переживут эту зиму? Один? Двое? Каин кладет руки ей на плечи, и горло перехватывает. – А если бы это был твой ребенок, ты бы хотела, чтобы он не рождался? – тихо спрашивает. Пором отворачивается, чувствуя глухую боль в груди. Она гнала от себя этот вопрос, чтобы не задумываться над ним, но Каин все-таки его задал. – У меня не будет ребенка, – тихо произносит она. – Дети сами по себе не заводятся. Для этого нужен мужчина… менее занятой, чем регент Барона. Она снова жалеет о своих словах сразу после того, как они срываются с языка. Да что ж это такое, в последнее время всегда сдержанная Пором определенно превращается в ту еще злюку… Или это дух порывистого Палома вселился в нее, чтобы не оставлять сестру в одиночестве? – Я… – начинает она, не зная, что собирается сказать. – Я такая дура. Я то и дело несу чушь. Пожалуйста, не воспринимай всерьез… – Пором, – спокойно произносит Каин. – Ты знаешь, я не самый лучший человек на свете. Я не Сесил и не претендую на его роль всеобщего спасителя. Все, что я делаю, я эгоистично делаю для того, чтобы стало легче мне самому, тебе и другим, кто мне небезразличен. Я не буду спасать мир, если это приносит тебе страдания. Если так ты станешь счастливее – я уйду с этого поста, и буду… Пором поднимает руку, натыкается пальцами на его подбородок. Прикрывает губы дрожащей ладонью, заставив его замолчать. – Нет, – тихо говорит она. – Я не стану счастливее, потому что если ты не будешь держать все в руках, не будет вообще ничего – мародеры ограбят, изнасилуют и убьют меня, если раньше не сожрут монстры. Это я эгоистка, а вовсе не ты. Она поднимает ладонь выше, касается его носа, скул. Под пальцами то и дело оказываются мелкие шрамы. Каина ударили в лицо, когда у нее еще было зрение, и иногда ей снится это – он лежит на сияющем полу, его лицо все в мелких порезах, и Пором затягивает эти порезы, но он не дает ей закончить, он встает, говорит, что нужно возвращаться в бой и возвращается… Два самых больших шрама – поперек лба и от угла рта вниз через весь подбородок – очень заметны, их уже не убрать магией, но Каин не прячет их. С изуродованным лицом он смирился легче, чем сама Пором, и за это она тоже его уважает. Каин подается вперед, Пором не успевает понять его намерение, но тут же ощущает, как сползает шарф с ее лица. Каин целеустремленно тянет его вниз, и почему-то ей не хочется огрызнуться и вернуть ткань на место. Так же, как Пором только что касалась его лица, он касается ее – осторожно, самыми кончиками пальцев, и Пором вздрагивает от этих прикосновений. – Я знаю, ты мне не веришь, – шепчет Каин. – Но я не могу перестать любить тебя из-за такой ерунды, как шрамы. Пором ощущает на лице его дыхание, кожа покрывается мурашками, и миг спустя губы Каина накрывают ее губы. Они горячие и обветренные, чуть солоноватые – как будто на них высохли его слезы, – и Пором старается запомнить этот вкус. Иногда ей хочется плакать оттого, что она больше не видит его, что его синие глаза, его прямой, уверенный взгляд и чуть кривая, ироничная улыбка остались лишь в ее памяти, но сейчас у нее есть кое-что другое взамен. Этот вкус, эта нежность, с которой он целует ее, ладонь, лежащая на ее спине. Легкий запах мыла и эхо-травы – Каин, похоже, только недавно выпил отвар. Биение сердца под лежащей на его груди ладонью… Вдали слышатся быстрые шаги. Пором замечает их раньше, но Каин не выпускает ее из рук. Шаги приближаются, останавливаясь совсем рядом, и Пором не знает, рада она или нет тому, что кто-то сейчас видит, как она целуется с регентом Барона. – Простите, не хочу вам мешать, – произносит Роза, и в ее голосе нет ни насмешки, ни смущения, ни недовольства. – Каин, я искала тебя. Ридия принесла расчеты. – Очень хорошо, – отвечает он, все еще не спеша размыкать объятия. – Я провожу Пором до ее комнаты, и тогда приду. Ей ужасно не хочется его отпускать, но Пором понимает, что опять ведет себя эгоистично, и разжимает руки. Роза и Ридия держат ее за руки с двух сторон. Они трое – лучший белый маг Мисидии, королева Барона и призывательница из Миста – вдруг оказались самыми сильными волшебниками здесь, так что решать им. Только им; все остальные, сколько бы их ни было, без них ничего не стоят. – Да пусть меня мальборо пополам перекусит, если я на вас давлю, – резко произносит Каин. – Но ты сейчас делаешь именно это, – мягко возражает Роза. Пором не может угадать, что он сейчас делает, но по напряженному молчанию понимает, что он на грани и, наверное, только осознание, что перед ним три женщины, удерживает его от крика. Ридия легонько поглаживает ее по ладони. Ласковое, успокаивающее прикосновение. – Это исключено, – произносит Пором, слыша в своем голосе жалобные нотки. – Мы не продержимся так долго. Мы и половины этого времени не продержимся в таком темпе. Левиафан, Сильфы, Ифрит, Титан и Асура – ты с ума сошел. Они выпьют нас досуха, вернутся в Феймарк, а люди погибнут. – Люди все равно погибнут, – говорит Каин. – Холод, погибшие посевы, болезни. Нам не пережить эту зиму без помощи эйдолонов. – Но и держаться только за них мы не можем, – это Роза. – Я согласна с Пором, но, кроме того, я считаю, мы должны научиться выживать сами. Иначе фатальной станет следующая зима, а не эта. – И ты предлагаешь мне ставить опыты по выживанию на твоем народе? – вкрадчиво спрашивает Каин. Повисает напряженная тишина. Потом Роза тихо вздыхает, на мгновение крепче сжимает ее руку, а затем отпускает. – Девочки, выйдите, пожалуйста. Мне надо поговорить… с моим мужем наедине. – Ладно, – отрывисто бросает Ридия и тянет Пором вверх. Та молча, покорно подчиняется, позволяет Ридии вывести себя. – Что же нам делать? – шепотом спрашивает она и почему-то вспоминает мальчика, которого принесли в лазарет этим утром. Ребенок попался стайке гоблинов; так что же, получается, она зря спасала его, не жалея магии – если потом он все равно умрет? – Я не знаю, – отвечает Ридия, и обе, не сговариваясь, садятся в коридоре на холодный пол, привалившись спиной к двери. Пором чувствует плечо Ридии, запах ее духов – она сменила гардероб на более подходящий погоде, но от любимого аромата, легкого, цветочного, отказаться так и не смогла. Чувствует ее все такую же поддерживающую руку. Как странно, думает Пором, что раньше я не замечала, как по-разному ощущаются ладони разных людей. – Послушай, – резко произносит Роза за дверью. – Ты только недавно стал волшебником, и еще не понимаешь… Ну так я тебе объясню. На любую магию нужны магические силы. В норме они успевают восстановиться естественным путем, но если колдовать долго и без перерыва, рано или поздно наступит момент, когда они закончатся. Раньше на такие случаи у нас был эфир, но сейчас его больше нет, и пополнения сил брать неоткуда. Мы все трое пашем, как проклятые, знаешь, сколько пациентов проходит через мои или Пором руки за день? Знаешь, сколько пожаров тушит и убивает чудовищ Ридия? Сил у нас всех на донышке, а ты предлагаешь это «на донышке» растянуть на призыв пятерых эйдолонов на несколько долгих месяцев! Каин, ты в своем уме вообще?! – Я в отчаянии, – говорит он то, что сказала ему Пором несколькими днями раньше. – Люди гибнут, а я ничего не могу сделать. Так ли странно, что я хватаюсь за любой шанс? – И в этом твоя ошибка, – отвечает Роза уже спокойнее. – Как бы тяжело это ни было, но ты должен научиться расставлять приоритеты. Идея Ридии показалась хорошей поначалу, пока не выяснилось, чего это будет стоить. Но сейчас, когда это уже известно, тебе надо не пытаться выдоить из нас больше, чем в нас есть, а искать другие пути. Да, люди погибнут, но они погибнут в любом случае. Твоя задача – не любыми путями спасти всех, а сделать то, что реально. Повисает тишина. Ридия обхватывает Пором за плечи. – Этому ты у Сесила научилась? Роза издает неопределенный полный иронии звук. – Если ты думаешь, что Сесилу никогда не приходилось принимать непопулярные решения, то ты очень ошибаешься. И да, он делал, что мог, – но не приносил при этом в жертву себя и всех близких, – она, кажется, колеблется. – И, наконец, если все прежние доводы разбиваются о стену твоего упрямства, приведу еще один. Ты убиваешь Пором. Магическая сила прямо связана с жизненной. Когда полностью иссякает магия, жизнь висит на волоске. Каин молчит. – Я вышла за тебя и сделала тебя регентом, потому что верила – ты единственный, кто сможет помочь нам пережить это. Я и сейчас в это верю и знаю, что ты примешь правильное решение. Успокойся и отдохни сейчас, и на свежую голову ты наверняка нащупаешь грань. – Нет времени отдыхать, – сумрачно отвечает Каин. – Столько еще не сделано… – Сейчас тебе это необходимо, можешь считать это рекомендацией врача, – в голосе Розы спокойная доброжелательность. – Я пойду, зови, если что-то надо. – А Пором и Ридия? – О, не волнуйся, если я хоть немного их знаю, они прилипли к двери и уже в курсе, что наш маленький совет окончен, – смеется Роза, и Ридия тихо фыркает на ухо Пором. Пором проходит лазарет насквозь, открывая дверь в дальнем его углу, а затем идет по коридору, считая шаги. Ровно двадцать. Кажется, раньше в этой комнате была драгунская оружейная. Сейчас в ней постоянно горят факелы. Пором не нужен свет, она забыла, что такое свет, но запах горящих факелов она ощущает, как слышит и треск пламени. Это место никак не охраняется, хотя застать момент, когда тут никого нет, почти невозможно. Сейчас это невозможное происходит. В комнатке тихо. Пором закрывает за собой дверь, делает еще три шага и ударяется коленом о стул. Она давно подумывает о том, чтобы обзавестись палкой вроде той, с которой в Мисидии когда-то ходил слепой старик – учитель Палома, – но что-то все время останавливает ее. Что-то вроде того, что не позволило ей упасть под напором Рамуха или заставило через силу доползти к сражавшимся с Титаном друзьям и помочь им своим Полетом. Что-то вроде того, что всегда бесило ее в Паломе, но с чем нет сил бороться в себе. Взять палку – это окончательно стать калекой, окончательно сдаться и признать, что Создатель со своей Вспышкой победил. Лучше уж биться о мебель и вести рукой по стене. Она садится, нащупывает края стоящей посреди комнаты кровати. Находит безвольную, но все-таки теплую ладонь, сжимает в своей, тянется к этой ладони губами. Почему-то ей хочется, чтобы он слышал ее. Она не знает, действительно ли это так, но ей так хочется, чтобы все ее слова не падали в пустоту! – Что нам делать, Сесил? – спрашивает, и ее голос отражается от стен. – Как нам помочь всем? Ты должен знать, ты всегда всех спасал! Даже если надежды не было, даже на последнем рубеже – ты совершал невозможное. Как мне теперь научиться тому же? Спящий король не отвечает, и Пором очень старается не плакать, сжимая его ладонь обеими руками. Плечи Урсулы напряжены, она тяжело дышит, и на ее шее Пором нащупывает свежий шрам. Она разминает твердые мышцы, чувствуя, как Урсула понемногу расслабляется. Официально Урсула находится под командованием Луки, но на деле у нее свой маленький отряд из полутора десятков добравшихся до Барона через катаклизм монахов. Они занимаются добычей еды: уходят от замка довольно далеко, на неделю пути и дальше, выискивая среди ненормально расплодившихся монстров редких съедобных, и каждый раз, возвращаясь с очередного похода, Урсула валится на кровать, плача от усталости. Хорошо хоть за Янгом ухаживают другие. – На сей раз у нас богатый улов, еле дотащили, – делится Урсула. – Сейчас высплюсь, а завтра на рассвете опять в путь. Я хотела с Теодором повидаться, но сил никаких нет… Пором понимающе вздыхает. – Ты очень много делаешь, – тихо говорит она, продолжая разминать плечи и шею Урсулы. – Все так много делают, и все равно… Урсула не отвечает. Там, на Луне, Янгу перебило позвоночник – на уровне пояса. Урсула на плечах затащила отца в «Лунный Кит» и продолжает таскать его на плечах и сейчас – тогда, когда не охотится. Пором навещает Янга так часто, как может, но все равно с каждым разом его голос звучит все более и более безнадежно, и она знает, что Урсула тоже видит, как у отца медленно опускаются руки. И это подкашивает ее даже сильнее, чем усталость. Она продолжает разминать плечи Урсулы, когда на верхушке башни ударяется колокол. Пором вздрагивает и чувствует, как Урсулу тоже бьет дрожь. Колокол на башне звонит только в случае общего сбора, всех людей – жителей замка и лагеря, всех, и кто знает, что хотят сообщить им на этот раз? Приближение катаклизма? Нападение огромной группы монстров? Урсула встает, что-то металлически звякает – Пором понимает, что она взяла когти. – Пойдем послушаем? Она кивает. Урсула выводит ее из комнаты и тащит за собой к балкону. Пором не выходит к воротам: ее, слепую, там с легкостью затопчут, но и на балконе уже полно народу. Вокруг столько голосов, что ей кажется, что здесь собрались все жители замка. – Урсула! – кричит Лука откуда-то справа. – Пором! Сюда! Урсула кидается вправо, не отпуская ее руку, Пором тащится за ней, как балласт, пока пальцы Луки не смыкаются на ее втором запястье. – Что случилось? – шепотом спрашивает Пором. – Не знаю, – отвечает Лука. – Но никто не напал. Иначе я была бы не здесь. Голоса вокруг – испуганные, встревоженные, успокаивающие друг друга – сливаются в ровный гул и вдруг затихают. Устанавливается тишина, такая, что Пором слышит стук своего сердца. – Каин вышел к воротам, – шепчет Урсула ей на ухо. – У него в руках листок бумаги, но испуганным он не выглядит. Голос Каина раздается внизу, от ворот. И так глубокая тишина становится абсолютной. – Я Каин Хайвинд, регент Барона, – произносит он. – А это – мой приказ, и мне нужно, чтобы его слышали все. Все молчат. – Во-первых, с этого дня и впредь в Бароне запрещено применение магии. Для борьбы с монстрами есть оружие, для лечения – зелья. Маги, нарушившие этот запрет, будут наказаны в зависимости от тяжести нарушения. Вокруг нарастает гул, люди в глубоком недоумении, но Пором понимает, и внутри нее словно расцветает огненный цветок. – Запрет магии? – озадаченно произносит Лука. – У него что, крыша поехала? – Нет, – Пором качает головой. – Просто он смог расставить приоритеты. – Во-вторых, добровольческий отряд под командованием принца Теодора назначается ответственным за сбор топлива. Их задача – к зиме запасти как можно больше дерева, и для этого им разрешается привлекать к помощи гражданских. – Ой, я вижу внизу Теодора, – радуется Урсула. – И удивленным он не выглядит, видимо, это было обговорено раньше. – В-третьих, все способные физически работать жители – мужчины, женщины и дети – рекрутируются для отстраивания и утепления замка. Я принял решение: эту зиму мы проведем в замке, его обогреть будет проще, чем лагерь. Но для этого его надо подготовить для жизни такого количества людей. Наказание за отказ от работы – урезание пайка. Наказание за воровство материалов или саботаж – смерть. В качестве альтернативы способные держать оружие могут присоединиться к военному отряду, истребляющему монстров, разведке, охотничьей команде или отряду добровольцев принца Теодора. В это тяжелое время я не потерплю лени, дезертирства или манкирования своими обязанностями, каждый, кто может внести свою лепту в выживание, обязан это сделать. Зимой нас ждут холод и голод, и только совместными усилиями мы сможем пережить это время, поэтому сейчас все должны трудиться на пределе сил. У меня все. Гул вокруг снова нарастает, больше всего всех шокирует запрет магии, и Пором быстро объясняет Луке и Урсуле смысл этого. Когда она заканчивает говорить, вокруг опять тишина. Похоже, слушали ее не только подруги. – То есть он хочет, чтобы маги восстановили силы и могли призвать на помощь эйдолонов, когда будет сложнее всего? – спрашивает девичий голос, и Пором узнает Нару. – Но как же лазарет? Не все раны можно вылечить зельями! Пором тяжело вздыхает. Это сложно, невыносимо сложно, но она понимает, что другого пути нет. – Мы будем лечить, кого сможем, – твердо отвечает она. – А для остальных… будем делать все, что в наших силах, и да поможет нам великий дракон. Вокруг нее молчат, и Пором нащупывает руку Урсулы – чтобы ощутить хоть какую-то поддержку.