История первая Столовая
После долгих и успешных тренировок с учеником Анджил не мог дождаться обеда. И без того энергичный Зак по завершению занятия превращался в мощную юлу, способную снести всё на своём пути. Но донимал, конечно же, только его. Предвидя все вопросы ученика о новом комплексе тренировок, назначении первым классом, Хьюли обрывал Фейра фразой: «Всё после обеда!». Вдвойне радовал тот факт, что солджеры вторых и третьих классов обедали вместе на нижнем этаже столовой. А первый класс с турками – на втором, и могли наблюдать со своих мест за младшими. К ним наверх вели две лестницы, как в холле корпорации. Только их никто ковровыми дорожками не укрывал. Что же до высшего руководства, то они с учёным комитетом предпочитали обедать в своих кабинетах. Иногда Лазард приходил, но только когда необходимо было обсудить важные миссии. К счастью Холландер и Ходжо сюда не заглядывали. Но нравилось Анджилу в столовой и по другой причине. Здесь работала очень милая девушка. С полуслова понимала все его пожелания, поэтому даже не приходилось говорить, что ему накладывать в тарелку. Хочется сегодня подольше с ней поговорить, если очереди не будет. Настроившись на хороший лад, Анджил дружески похлопал ученика по спине, и тот, пожелав приятного аппетита, отошёл к столу с друзьями. Младшие провожали Хьюли взглядом и с почтением приветствовали. Кивая, он обходил их. Некоторые из них поднимались наверх за обедом, а кто-то с подносами в руке уже спускался, неся пищу себе и другу. Старательно лавируя между мальчишками, он наконец поднялся на верхний этаж, где стоял гомон голосов и постукиваний столовых приборов, неподалёку от края, огороженного перилами, обнаружил Сефирота и поспешил подойти к другу. Полностью поглощённый трапезой, тот нарезал мясо на своей тарелке. Друга детства поблизости не было. — Приятного аппетита, — пожелал Хьюли, отодвигая стул и садясь. — Спасибо, — меланхолично ответил Сефирот. Проигнорировав тон товарища, Анджил глянул на образовавшуюся очередь у стойки, где накладывали еду кухарки. Увиденное не слишком радовало. Очередь была огромная, что означало: сегодня разговор с милой дамой не состоится. — Кстати, — продолжил Хьюли, вернув внимание другу. — Где Генезис? Всё ещё у Лазарда? — Нет. Он испытывает терпение во-он тех турков, — указал Сефирот куда-то в угол ножом, — на прочность. Это продолжается вот уже пять минут. В указанной товарищем стороне наблюдалось большое скопление людей в чёрно-белом. И лишь красный плащ друга детства резко выделялся на их фоне. То был уголок турков, и солджеры там были нечастыми гостями, в отличии от, к примеру, кого-нибудь из учёного комитета. Посему появление там Генезиса, как минимум, многих членов «отдела административных расследований» должно было встревожить. Однако инцидент исчерпал себя с тех пор, как все поняли, что Рапсодос таким образом проявляет внимание к девчонке из этого самого отдела. Внимание к их коллеге турков, судя по отсутствию действий, не особо беспокоило. Но вот компанию, сидящую с Генезисом и девушкой за одним столом, оставалось только пожалеть. Если уж тот заводил свои речи, спастись или убежать становилось миссией высшей сложности. Ко всему прочему, в такие моменты он язвил чаще обычного, и вступать в спор было себе дороже. Однажды люди за тем самым столом испытали на себе гнев солджера и либо старались избавиться от его компании бегством, либо молча терпели болтовню, если уж убежать не получалось. Все, кроме, пожалуй, раздражительного солджера, недавно повышенного в «первый класс». — Надо спасать столовую и этих бедняг, — поднялся с места Анджил, придумывая на ходу план. — Я зайду слева, а ты справа. — Я останусь и буду доедать свой стейк, — отрезал Сефирот, кладя в рот нанизанный на вилку кусок мяса. — Сефирот, тебя это тоже касается, помоги мне! — потребовал Хьюли, переводя взгляд с друга на компанию несчастных. — Никоим образом. Его нянька ты, сам разбирайся. — Если вдруг произойдёт стычка, то от столовой ничего не останется. В таком случае всем нам придётся есть в кафешке на углу, — угроза на Сефирота не подействовала, он продолжал жевать. — Там подают жилистое мясо с косточками. Пришлось прибегнуть к слабости товарища к мраморному стейку без косточек, но оно того стоило. Нахмурившись, Сефирот вытер рот салфеткой, раздражёно бросил её на тарелку, поднялся с места и зашагал в сторону указанного ранее столика. За ним последовал Хьюли, осторожно огибая столы, за которыми сидели турки, и краем зрения наблюдал за Сефиротом, что шёл напролом. Как бы теперь он сам не стал нарушителем порядка. С приближением к неудачливой группе Анджил понимал, что всё же не зря решил вмешаться. Ставшие недавно первым классом Либертус и Никс, кажется, были готовы сию же секунду порвать Генезиса на кусочки. А девчонка-турк со своим коллегой доедали обед и старались не обращать внимания на присутствие Рапсодоса. Кроу и Люче, кажется. Он их всех хорошо помнил, поскольку те самые Либертус и Никс из отряда солджеров довольно близко общались с этими двумя турками. Анджил не знал историю появления этой дружбы, но то, что они не разлей вода, видел собственными глазами. Среди отделов шутили, что солджеры недолюбливают турков за их напыщенность и за то, что им несправедливо много платят. Хьюли так не думал, да и подобные шуточки только разжигали спор между компаниями. А теперь ещё и Генезис с непонятными намерениями. Не верится совершенно в его влюблённость. Скорее уж тут замешан какой-нибудь спор или ещё что-то, одному другу понятное. Сефирот добрался первым и, остановившись возле солджера с русо-рыжими волосами, скрестил руки. Полноватый Либертус со стоящими торчком русыми волосами, не сводил испепеляющий взгляд с Рапсодоса. Но вот Никс обратил внимание на Сефирота и даже поздоровался. Анджил приблизился к нему, и наконец Генезис соизволил отвлечься от разговора с самим собой. — А, друзья мои. Боюсь, места на всех не хватит, — развёл руками Рапсодос. — Ребята, давайте пересядем, — предложил сидящий рядом с коллегой Люче. У парнишки были резкие, почти острые, черты и тяжёлый взгляд исподлобья. В противовес ему Никс казался суровым, с его овальным лицом и маленькими метками-тату на щеке и под глазом. Даже в их подружке Кроу было, что-то такое мужественное, и это немного отличало её от женщин, работающих в корпорации кухарками, уборщицами и учёными. Кроме турков разве, что среди которых тоже попадались девушки с мужественным характером. И если бы в солджеры брали женщин, то скорее всего выбирали таких, как они. — Это ни к чему, останьтесь, — друг детства опустил руку на плечо Кроу. Альтиус наградила его недовольным взглядом, а на висках здоровяка Либертуса надулись от злости вены. — Уже целый месяц, ты ебешь нам всем мозги! Не пора бы уже съебаться к своим друзьям? — прошипел, чуть не плюясь, Остиум. Сидящие за столом напряглись, у Сефирота от интереса приподнялась бровь. Вот именно этого Анджил и боялся больше всего, но, как назло, не представлял, что сказать, чтобы остановить спор без опасности для обедающих в помещении людей. Довольная улыбка Генезиса чуть сникла, но продолжала напоминать оппоненту, что оскорбления совсем скоро ему аукнутся. — Не забывай, перед кем открываешь рот, — ленивым тоном проговорил Рапсодос. — Вы только посмотрите на этих крысят, вчера только повысили до «первого класса», а сегодня они уже хамят старшим по званию. — Генезис! — одёрнул Анджил в надежде, что исправит ситуацию, выходящую из-под контроля. — Не вмешивайся, — огрызнулся Рапсодос, как, впрочем, и ожидалось. — Крыса сейчас перегрызёт твою поганую шею, ублюдок, — Остиум вскочил на ноги, громко стукнув кулаком по столу. — Каким это местом ты старший по званию? Не слышал, чтобы кто-то обращался к тебе «полковник» или «капитан». А то, что получил первый класс раньше, не даёт ровным счётом ничего. В столовой возникла напряжённая тишина, все стоящие в очереди и сидящие за столами солджеры с турками и другими работниками, наблюдали и перешёптывались. Всё. Этот театр абсурда вышел за рамки, пора остановиться. — Выбирай выражения при даме, солджер, — ласково протянул Генезис, наклонив голову в сторону Кроу. — «Дама» тебе руку сломает, если не уберёшь её, — в тон своему другу ответила Альтиус, отчего Генезис пришёл в странный восторг. — Если бы знал, что тебя можно разговорить таким образом, уже давно бы взбесил толстяка. — Клешни свои убери, скотина! — Либертус потянулся через стол к противнику. Посуда и подносы с шумом опрокинулись на пол и разбились. Сориентировавшись, Анджил немедля схватил друга детства за плечи и потянул в сторону прежде, чем оппонент успел бы схватить его. Но уже через секунду осознал, что другие тоже довольно быстро отреагировали: Никс удерживал Либертуса за плечи, не позволяя добраться до того места, где ранее сидел Генезис. Люче с Кроу, вытянувшись через стол, выставили перед ним руки, отталкивая назад. Только Сефирот наблюдал за ними всеми с неодобрением на лице. Совсем скоро Генезис напомнил о себе и сбросил с плеч руки Анджила. Он двинулся к солджеру Либертусу, готовому наброситься на него, как бехемот на жертву. «Выпендрёжничество когда-нибудь обязательно погубит его», – закатив глаза, Хьюли попытался перехватить несносного друга, но тот увернулся. Зато Сефирот вовремя вытянул руку. В неё грудью и упёрся Рапсодос. — Убери руку, — посмеиваясь с едва заметным раздражением приказал Генезис. — Усмири своё эго и вернись за наш стол, пока обед не закончился, — с нотками холода в голосе обратился к нему Сефирот и перевёл внимание к другому зачинщику спора. — Солджер Остиум, ведите себя достойно. Вы военный, а не уличная гопота. — Мы с ним разберёмся, — убедил Люче, оттирая платком пятна соуса с белой рубашки. У Сефирота хорошо получалось обрывать все споры на корню своим авторитетом. Генезису это никогда не нравилось, особенно если то касалось его личных проблем. Поэтому Анджил даже не удивился, когда тот, побледнев от злости, натянуто улыбнулся и, развернувшись, покинул второй этаж столовой. Уж лучше пусть обижается, чем устраивает их отделу проблемы. Лазард и так недоволен числом выполненных миссий, а за разрушение столовой и вовсе палил бы по ним из винтовки. Ну, а так хотя бы оба отделаются выговором. По крайней мере, хочется в это верить.* * *
К концу рабочего дня Кроу и Люче спустились на сорок девятый этаж, где работали солджеры. Немного ранее Никс сообщил, что директор отдела вызвал Либертуса и Генезиса к себе. Уже зная, о чём пойдёт речь, Кроу надеялась, что Либ удержится от ругани в присутствии начальника. Даже он должен понимать, чем может грозить несдержанность. При всём беспокойстве, что она испытывала за друга, Люче, напротив был невозмутим и даже ожидал, чтобы этих двоих наказали построже. И хотя в каком-то роде Альтиус была с ним согласна, но для вида всё-таки наградила коллегу-друга недовольным взглядом. — Не смотри так. Это научит их сдерживаться и впредь не допускать подобных глупостей, — скрестив руки, Люче окинул её коротким взглядом и сосредоточил всё своё внимание на двери лифта. — Но ты же прекрасно понимаешь, что виноват не он, а Генезис. Спорим, тебе тоже хотелось скинуть его вниз, ко вторым и третьим классам? — Это непрофессионально. Да и все знают, что этот Рапсодос «с приветом». Не надо было нарываться, его бы дружки сами увели. В глубине души признавая правильность суждений друга, Кроу с ожиданием вгляделась в панель, указывающую этажи. Слегка тряхнув, лифт остановился на сорок девятом и, раскрыв дверцы, выпустил их. Либ заступился за неё и, так или иначе, нужно быть благодарной. Разумеется, лучше бы он не подставлялся, но этого упрямца не переубедить. С Генезисом она давно нашла подход: достаточно просто долго игнорировать, чтобы он потерял интерес и ушёл. Но Остиум считал, что, как названный старший брат, обязан защищать её. Неподалёку от комнаты для брифинга их ожидал Никс. Рядом с ним светилась электронная карта всех континентов Гайи. В дальнем углу, рядом с тренировочной комнатой переговаривались солджеры. Судя по форме, третьих классов. Всего на секунду те взглянули в сторону их компании и снова продолжили разговор. Кроу и Люче бывали на этом этаже так часто, что почти перестали привлекать внимание. — Сколько он уже там? — указала кивком на дверь Кроу. — Минут двадцать. Либертус там один, так что наверное скоро уже выйдет, — ответил Никс. — Разве Рапсодоса не вызывали? — озадаченно поинтересовался Люче, приглядываясь к огромной карте на стене. — Он просто не пришёл. С мягким, почти бесшумным свистом раздвижная дверь с надписью «Брифинг-комната» поднялась, и к ним вышел недовольный, поджавший губы Либертус. Люче не сдвинулся с места и даже не думал отвлечься от разглядывания континентов. Никс немедля оторвался от стенки, к которой прижимался плечом, и вместе с Кроу подошли к другу. — Как всё прошло? — спросили почти одновременно. Либертус скривился, будто вблизи появился Генезис. На всякий случай она даже оглянулась, но, не найдя виновника беспорядка, отвернулась. — Обошёлся предупреждением, но директор сказал, если такое повторится, лишат зарплаты за целый квартал, — ответил Остиум и протиснулся между ней и Никсом в сторону лифта. — Тогда попытайся больше не попадать в такие заварушки, — последовав за ним посоветовала Кроу. — Когда этот выродок прекратит тебе докучать, — отрезал Либертус и, остановившись перед лифтом, нетерпеливо защёлкал по кнопке вызова. За спиной вздохнул подошедший Люче и пробормотал что-то вроде: «Детский сад какой-то». Есть что-то такое. Когда уже Либертус наконец поймёт, что Кроу под силу самой справляться со своими проблемами и уж тем более отделываться от ненужных ухажёров. Остиум называет её своей младшей сестрёнкой, но эта забота уже начинает раздражать. Они давно не маленькие, Альтиус выросла из того возраста, когда была слабой тощей девочкой с улиц. — Эй, здоровяк, — дружелюбно похлопал по плечу парня Никс. — Давай ты не будешь торопить события. Тебя только что предупредили и если это повторится, лишишься зарплаты. А я потом тебе одалживать не буду. Либертус шутки не оценил и стал тыкать по кнопке активнее. Раздражающий звук заставил Кроу перехватить его руку и опустить вниз от неудачливой кнопки. Тот вдруг выдохнул, словно всё это время не дышал. Двери лифта раскрылись, впустив их всех внутрь. Люче выбрал на панели первый этаж и дверцы закрылись. — Этот рыжий ублюдок, какой-то неправильный. От него можно ожидать чего угодно, — внезапно прервал тишину Остиум, рассуждая вслух. — Я сама с ним разберусь. Не волнуйся. — Ты не понимаешь. Он не такой, как те идиоты, что кружат вокруг тебя на улице, — покачал головой. — Этот идёт напролом и берёт силой. Когда я был ещё «вторым» и мы с отрядом ходили с ним на миссии, то видел, на что ублюдок способен. Поймав на себе взгляд Никса, она с удивлением осознала, что тот невольно кивает, тем самым подтверждая слова. А по недовольным складкам возле губ можно определить, насколько плохо её положение. Люче не принял доводы товарищей настолько серьёзно и просто постукивал пальцами по турнику, установленному на боковой стенке кабины. — Мне кажется, он просто играется с нами. Нет повода для беспокойства. Забыл, как тот относится к своей репутации? — снизил градус напряжения Ульрик. — Хорошо, если бы так. Разговор, касающийся посягательств Рапсодоса, был закрыт, — хотелось в это верить — и между ними ненадолго наступила тишина. К сожалению, Либертус остался всё таким же угрюмым, только Никс одарил лёгкой улыбкой, от которой на сердце потеплело. Если бы они не являлись друзьями ещё с детства, а чувства не были столь сложной химической составляющей, она бы, возможно, влюбилась в него. И рассказала, как много значат для неё все его улыбки, слова поддержки и само присутствие в жизни. Однако чувства пугающе сложная наука, а обжигаться Кроу не хотелось. Слишком дорого спокойствие в их «семье», дорог каждый из них, даже пофигистичный Люче. — Приехали, — сообщил Лазарус, застёгивая свой костюм. Для турков президент Шинра выделил общую квартиру в восьмом секторе, где каждому досталось по одной небольшой комнате. После детства, проведённого на улицах и в подвалах, любая комнатка казалась Кроу роскошью. Солджерам в этом плане везло намного меньше. Им выделяли казармы, где они спали. Чуть лучше обстояли дела у первых классов, которым позволялось выбрать комнату для жилья прямо в корпорации. Они с Люче уже бывали там по долгу службы, а иногда просто заходя к друзьям. Комнаты были просторные, и надо было очень постараться, чтобы заполнить это пространство вещами. У недавно получивших первый класс Никса и Либертуса всё было обставлено ещё скромно. Кроу обещала помочь обоим, когда получит отпуск от начальства. — Ну что ж, до завтра, — первым заговорил Люче. Главный холл корпорации был полон служащими, покидающими работу. Девочки у стойки ресепшена доделывали последние поручения, только охранные пехотинцы не двигались с мест и осматривали толпу. Им ещё предстоит охранять корпорацию до полуночи, пока не придут сменные. А провожать Кроу и Люче почти до выхода стало уже привычкой Либа и Никса, если только они не уходили на миссии. — Спокойной ночи, парни. Не сидите допоздна, не то завтра Лазард будет недоволен, — сложив руки на груди посоветовала Кроу. — За кого ты нас принимаешь? Сегодня же идёт любимый детектив нашего здоровяка, — шутливо-оскорблённым тоном отозвался Никс и заехал локтем другу в бок. — Ай! Ты его тоже смотришь, — хитро прищурил глаза Остиум и, перехватив локоть Никса, отвёл от себя подальше. — Не маленькие, пускай сами разбираются со своим распорядком. Ещё один выговор обоих научит ложиться пораньше, — высказался Люче с приподнятой бровью. — Вечно всё портишь! — закатил глаза Либертус. Никс со знанием дела кивнул. Неожиданно кто-то за спинами Кроу и Люче громко попрощался и пожелал хорошего вечера. Это оказалась их коллега Циссней, уходившая с девушкой-турком по имени Элизабет. Хотя чаще её звали — Пистолет. Помахав коллегам в ответ, друзья вернулись к своему разговору. Либертус снова стал серьёзным. — Люче, приглядывайте друг за другом. Нас там рядом с вами нет, чтобы защитить. И не отпускай Кроу от себя далеко. — Нас отправляют на задание, а я не в курсе? — саркастичным тоном поинтересовалась Альтиус, переглядываясь с Лазарусом. Тот пожал плечами. — Он прав, — поддержал Никс. — Слышал от младших солджеров, что в Мидгаре пропадают девушки. Поэтому не выходи ночью одна. — Успокойтесь, никто из нас никуда по ночам не выходит. Мы все ложимся спать, — устало ответил Люче и, взяв Альтиус за руку, потянул за собой. — Идём уже, они сегодня нас отпускать не собираются. Полностью солидарная с ним, Кроу позволила вести себя к группе людей, что покидали корпорацию. Со спины до неё донёсся голос Либертуса: — И ублюдка этого берегись, Кроу! А вот это предупреждение уже просто надоело слышать. В подтверждение Люче издал мучительный вздох. Они прошли сквозь металлодетектор к стеклянным дверям и выбрались наружу. Про пропажу девушек она тоже слышала. Но говорили о случаях нечасто и охотнее предполагали, что они сбежали из дома. Инциденты не поддавались огласке, но их становилось всё больше, поэтому свободных от важных дел туркам начальник Вельд всё же приказал покопаться и выяснить, что происходит. И те узнали, что многие из девушек были манекенщицами. Но вот остальные ничем примечательным не отличались. Разные цвета волос, глаз, род деятельности. Их связывало только то, что они считались красавицами. Но только по этому признаку нельзя было связывать все эти случаи. Кроу тоже хотелось верить, что девушки просто сбежали, ради лучшей жизни, но мысль насчёт того, что все они, как одна, напоминали моделей, не позволяло спокойно воспринимать доводы про побег. За долгими рассуждениями и неприятными мыслями, она осознала, что они добрались до своего жилья. Люче поднялся с ней до второго этажа и пожелал спокойной ночи. — Знаешь, не обязательно исполнять всё, что говорят Либертус и Никс. — Да, но мне всё равно по пути, — отойдя к лестнице пожал тот плечами. — Но ты и правда никуда не выходи одна. Всякое может случиться. — Хорошо. Доброй ночи. Услышав ответ, он помахал рукой и стал подниматься. Никуда выходить нет смысла, она чувствует себя такой выжатой, что сразу после душа ляжет спать. Достав ключи из кармана, Альтиус открыла дверь и, войдя в коридор, потянула её на себя, пока не услышала щелчок замка. Сразу за этим небрежно стянула обувь с ног, прошла до ванной комнаты, сбрасывая на ходу чёрный пиджак с плеч. И уже принялась расстёгивать пуговицы на рубашке, но звонок домашнего телефона отвлёк её. Слегка наклонив голову набок, Альтиус посмотрела вглубь гостиной, находившейся в конце коридора. Там же маленьким углом располагалась кухня. Почти неиспользуемая. Расстроенно вздохнув, она включила свет и, пройдя мимо двери ванной, зашагала по коридору. Трель телефона не прекращалась. Полоска света чуть осветила гостиную, где стояла маленькая софа, а напротив – полка с телевизором. Рядом с ним мигал экран телефона. Подняв трубку, она поднесла её к уху. — Это я, Кроу. У тебя всё хорошо? — поинтересовался голос Либертуса. — Ты издеваешься, — констатировала она, начиная злиться. — Я волновался, — обиделся он, но затем выдохнул и продолжил спокойнее. — Знаю, тебе надоело это слышать, но ведь ты мне... — Как младшая сестра. Да, надоело это слышать, — Кроу подавила зарождающуюся злость и перешла на шутливый тон. — Ложись спать, герой, завтра вам рано вставать. Я тоже собираюсь. — Только после новой серии детектива, — рассмеялся Либертус. Неразборчивый голос Никса раздался фоном. — Там реклама, подожди сейчас закончу. — Иди уже. Доброй ночи вам обоим. Дождавшись его ответа, Кроу оборвала связь и вернула трубку на место.* * *
Анджил уже ложился спать, когда из общего коридора донеслись шаги и бормотание. Прислушавшись, в отрывочных фразах он узнал строки из поэмы «Loveless». Вернулся бродячий кот с прогулки, века не прошло. Оставив возню с одеялом, Хьюли вышел из комнаты в просторный коридор, укрытый большим ковром серого цвета. В углу, рядом с его комнатой находилось место для отдыха с небольшим телевизором и столом. За длинным диваном располагались большие окна от пола до потолка, из которых открывался вид на Мидгар. Своего друга он обнаружил направляющимся в другой коридор, где находилась его комната с парочкой пустых. В первый класс трудно было пройти, поэтому большинство мест в их общежитии пустовало. — Где ты пропадал? Лазард с тебя шкуру снимет завтра, — привлёк Анджил внимание друга. — Так сильно соскучился? — поинтересовался Генезис, не оборачиваясь. — Всё паясничаешь. А ведь он обещал срезать твою зарплату за квартал. Рапсодос махнул рукой, будто отгоняя назойливую мошку. Остановился возле своей двери и стал искать по карманам ключи. — Ты, кажется, даже не расстроился, — скрестил руки на груди Хьюли. — А как будешь платить за свои развлечения? Не припоминаю, чтобы у тебя была заначка. — Пускай Лазард подавится и идёт к Бахамуту, — без каких-либо намёков на эмоции бросил Генезис и достал связку ключей из внутреннего кармана плаща. — Хорошо, обязательно передам ему. Теперь рассказывай, где ты успел так нажраться. — Завтра, всё завтра, друг мой, — пропел Генезис, открыв дверь, и, войдя, развернулся, наконец, лицом к Анджилу. — Ничто препятствовать не будет возвращенью моему. Пусть даже и день завтрашний ко мне не будет милосерден. Призвав на помощь всё имевшееся терпение, Анджил удержался от того, чтобы громко стукнуть себя по лбу. Лишь медленно вздохнул. Вот пытаешься с другом по-человечески поговорить, понять что там у него на душе, а он стишками отделывается. Его реакция, кажется, позабавила Генезиса, и тот медленно закрыл перед ним дверь, желая спокойной ночи. Сначала Анджил подумал, что надо постучаться и разобраться, что там к чему, но вовремя понял, что то дело пропащее. Друг либо не впустит, либо будет атаковать актами из любимой поэмы, а из такой битвы Хьюли никогда не выйти победителем. Нет никаких сил слушать в миллионный раз один и тот же текст. Поэтому, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее, Анджил покинул западный коридор и вернулся в главный холл. Проходя мимо двери парня, которого сегодня вызывал директор Лазард, он краем уха уловил весёлые переговоры недавно ставших первым классом друзей. Кажется, они смотрели телевизор. Анджил и забыл, когда в последний раз они с другом так же развлекались. Генезис всегда был себе на уме, ещё с детства, но не наполнен таким равнодушием, как все мидгаровцы. Жизнь в столице сильно поменяла друга. Может, Хьюли утомляет его? Все его амбиции и порывы восполняло противостояние с Сефиротом. А Анджил нашел своё призвание в обучении этого несносного щенка. Но оставлять проблемного Рапсодоса, особенно сейчас, когда ему грозит расправа в виде директора и двух недовольных защитников Альтиус из отряда турков, совершенно неправильно. С этими мыслями Анджил прошёл мимо комнаты солджера Остиума и вернулся к себе.