***
Проснулся Хината от того, что кто-то сильно тряс его за плечи и что-то громко орал. Юноша лениво разлепил глаза и взглянул на человека перед собой, нарушителя спокойствия. Им оказался довольно полный мужчина средних лет со щетиной на лице — водитель. А ещё от него сильно несло табаком и потом. Эти запахи настолько въелись в него, что затмевали собой его собственный, природный. Шоё сощурился и попытался отодвинуться подальше, спрятаться от этого ужасного аромата и от его обладателя, который выглядел весьма не миловидно и был настроен довольно агрессивно, судя по выражению его лица. Но ему не дала этого сделать крепкая, будто стальная хватка. Мужчина, видимо, не заметил, что рыжеволосый уже проснулся, и всё так же продолжал трясти бедного мальчика за плечи, пока тот со всей силы не ударил его по руке. Альфа презрительно взглянул на него, а потом, набрав побольше воздуха, крикнул во весь голос: — Тебе тут автобус, а не отель! Мы приехали уже, выметайся! У Хинаты, кажись, заложило уши, а ещё всё его лицо было забрызгано слюной. Ну вот, отлично, у него и так настроение было не ахти, но теперь оно просто хуже некуда! Парень демонстративно встал, подняв сумку с пола и застегнув на себе легкую белую ветровку, а потом, подойдя к водителю вплотную и встав на носочки, чтобы оказаться поближе к его лицу, закричал: — Спасибо, что разбудили! Желаю весёлого вечера с друзьями-собутыльниками! Только вы водяру хорошую покупайте, некачественная вредит здоровью! Или у вас самогон? И кстати, не переборщите там, вы же водила, мало ли, по дороге в туалет захотите! Всего доброго, до свидания! Мальчик ловко проскользнул мимо застывшего в шоке мужчины и мигом вышел из автобуса, громко топая в знак своего раздражения, направляясь вглубь города. Он был зол — не то слово, но тёмное вечернее небо, в придачу со спешащими куда-то людьми и яркими неоновыми вывесками здешних магазинов, как ни странно, его успокаивали, и спустя некоторе количество времени он утихомирился полностью. Всё же Токио — прекрасный город, особенно вечером, когда мир окрашивается в тёмные и тусклые цвета и их оттенки. Жаль только, что Шоё здесь впервые в это время суток. Хотелось бы поблуждать, посетить какую-то кафешку или парк, просто посидеть на лавочке, в конце-то концов. Но на это, увы, не было ни времени, ни денег. Нужно спешить, спешить к дому Кенмы. Он где-то в четырёх километрах отсюда, по данным всё той же карты, работающей за счёт мобильного интернета, выручающей его уже в который раз. Да, именно домой к Козуме-куну Хината надумал пойти, и переждать там до двенадцатой недели, когда аборт уже будет невозможно сделать. Мама вместе остальными родными, друзьями и знакомыми, за две недели от волнения не помрут, а вот его ребёнку, как и ему самому в принципе, сейчас угрожает реальная опасность, ведь при аборте и сам Хината может умереть, ну, а малыш… с ним и так всё понятно. Конечно, Шоё сомневался, да и сейчас сомневается, правильно ли поступает, но своё дитя в обиду он не даст, защитит любыми способами! В конец отбросив все сомнения, рыжеволосый омега твёрдо зашагал по навигатору. Прохладный ветер дул в лицо, заставляя укутаться в ветровку посильнее. Теперь даже она не спасает, ведь уже вечер, холодно. Хоть бы не простыть… Юноша поднимает глаза и смотрит на небольшой двухэтажный домик — дом Кенмы, боясь войти во двор. Но очередной порыв холодного ветра, вызывающий дрожь во всём теле, всё же заставил парня сдвинуться с места. Хината тихо и аккуратно вошел в небольшой дворик, преодолев калитку, и пошел не к входной двери, а в обход, по правую сторону. Он уже не раз приезжал домой к Козуме в гости, и тот рассказал, что в его комнату есть вход и через кладовую. Якобы, там есть дверь, ведущая в неё. Так Шоё и решил попасть в помещение, чтобы мать Кенмы, госпожа Хикари, его не заметила.***
Козуме как обычно лежал на кровати, играя в какую-то мобильную игру на телефоне, но вдруг, со стороны кладовки послышалось какое-то шуршание. Блондин сразу же почувствовал дежавю, в фильмах такое часто случалось, и ничем хорошим не заканчивалось. Это либо воры, либо какое-то инопланетное существо. Хорошо, у Кенмы под рукой как раз оказался раскладной ножик. Вооружившись им, бета максимально тихо подошел к двери, ведущей в чулан, и резко распахнул её, выставляя оружие перед собой. И каково было его удивление, когда он увидел Шоё, причем чуть не выколол ему глаз ножом. Хината испугался и сразу же отскочил назад, а блондин просто застыл, опуская руку с импровизированным оружием, а когда всё же немного отошел от шока, заговорил первым: — Соизволь объяснить, что ты тут делаешь, Шоё. Вроде о визите не предупреждал. Да и почему ты вошел через кладовую? Или это ты сюрприз для меня такой задумал? Если так, знай — он у тебя плохо получился, я половину своих нервных клеток за эти пару минут потратил, — молвил бета, тяжело вздохнув и отойдя к кровати, усевшись на неё. — Кенма, у меня беда, очень нужна твоя помощь! — жалобно сообщил Хината, выглядывая из-за дверного косяка, а позже проходя в комнату, сняв ботинки и оставив их в кладовке. — Ну что опять случилось? — немного устало спросил парень. На носу экзамены — готовится нужно, а тут ещё и это чудо на голову свалилось. — Мама узнала о беременности… — коротко и тихо ответил омега, почти что прошептал, но этого было достаточно, чтобы увидеть на лице блондина искреннее удивление и отчаяние, ведь проблемы Шоё — и его проблемы тоже. — Расскажи поподробнее, что случилось? — спросил юноша, откидываясь на кровати — это будет долго. Хината решил не секретничать и выложил всё как есть, при этом наблюдая на лице личного психолога абсолютное спокойствие. И как ему это удаётся? Человек ему душу изливает, а он совершенно невозмутимый! Но это сейчас его не так сильно беспокоило, как вопрос, позволит ли ему Кенма остаться. Поэтому юноша не стал медлить и спросил об этом напрямую, сразу после окончания своего рассказа. — Так мне можно остаться? Я не буду мешать тебе, могу жить даже в чулане. Ем немного, ну это фактически из-за того, что у меня токсикоз, и я могу нормально кушать только соленые крекеры… Ну короче! Я не буду шуметь и вообще попадаться тебе на глаза, если хочешь, только прошу, позволь пожить тут две недельки, и маме ничего обо мне не говори, пожалуйста! — искренне попросил Хината понимая, что если Кенма ему откажет, то всё, конец. — Ну ладно, не могу оставить я тебя в беде. Можешь побыть здесь две недельки, жить будешь в кладовке, а крекеры я буду покупать тебе за свои деньги, потом отдашь как-нибудь, — тяжело вздохнул Козуме, осознавая, что он только добавит себе проблем, приютив омегу, но отказать ему никак не мог. — Правда? — спохватился рыжеволосый, сияя от радости. — Спасибо, Кенма, ты лучший, правда! — прокричал Шоё, вешаясь на шею бете. — Да-да, только будь потише, я ведь обычно так не шумлю, мама может что-то заподозрить, — пытаясь отцепить от себя юношу, говорил блондин. — Так точно! — выкрикнул мальчик, отдавая честь и тут же удаляясь в кладовую, понимая, что только мешает парню, да и госпожа Хикари может в любой момент войти в комнату. Так и началась жизнь Шоё в доме Козуме. Причём совместное проживание даже давало свои плюсы, например, Хината узнал о том, что Кенма может бодрствовать до утра, в то время как у него самого уже после одиннадцати глаза слипаются. Также он заметил, что бета может делать несколько дел одновременно: кушать, учиться и играть в какую-то там мобильную игру. Наверное, раньше он не замечал этих его особенностей, потому как ему не было до них совсем никакого дела, но сидеть в кладовой было ужасно скучно, а из неё он не вылезал, чтобы не мешать блондину. Дабы как-то скоротать время, он просто наблюдал за златоглазым, которому, честно говоря, находиться под таким внимательным взглядом, было немного непривычно и неуютно. Поэтому он часто давал омеге свой телефон, чтобы тот поигрался и не сверлил в нём дыру взглядом, или какие-то книжки на прочтение, хотя ими рыжеволосый не особо интересовался. Спал Шоё всё в том же чулане, соорудив себе в углу спальное место, нарыв каких-то ненужных простыней и тряпок и уложив их на кучу. А самой большой из них он укрывался. Но на полу, конечно, спать было прохладно, да ещё и на улице ночью была минусовая температура. Однако, приходилось адаптироваться, ведь выбора у него не было совсем — он должен быть благодарен и за то, что Кенма приютил его. Но блондин был весьма заботливым, и через несколько дней обнаружив проблему, принёс омеге нормальное тёплое одеяло, простынь, подушку и какой-то старый матрас. Теперь-то мальчику стало намного теплее и комфортнее. Питался юноша крекерами, что покупались на деньги блондина. Ему было ужасно стыдно за то, что кто-то тратит на него свои деньги, поэтому старался экономить и кушать по минимуму, но его наблюдательный друг замечал это, и впихивал ему в рот еду насильно, ведь если омега будет слишком мало есть, то это повлечёт за собой весьма печальные последствия, возможно, у него даже опять случится выкидыш. К слову, Козуме не был таким уж бездушным, чтобы заставлять юношу сидеть в кладовой сутками напролёт. Он предлагал ему выходить в комнату, когда никого из его родителей не было дома, но тот был слишком упёртым и говорил, что будет только мешать ему, оставаясь сидеть в чулане. На это бета лишь тяжело вздыхал, не предпринимая никаких попыток что-то изменить, ведь против Шоё не попрёшь, как и против Мицуки, которая, к слову, уже много раз звонила Кенме, спрашивая, не у них ли её сын, или не видели ли они его. Парень каждый раз отвечал нет, но в эти самые моменты бету ужасно грызла совесть, ведь по голосу можно было узнать, что женщина ужасно взволнована. Но, вспоминая Хинату, его ситуацию, мучения, угнетённое состояние, он просто не мог выдать омегу, потому что тот на него полагается, искренне доверяет. Да и в целом, блондин на стороне рыжеволосого, потому что хочет, чтобы он был счастлив, а если Шоё лишится ребёнка, то счастливым точно не будет, даже наоборот — потерянным и отстранённым. Таким его Козуме представить просто не может, на лице мальчишки всегда должна играть ласковая и весёлая улыбка, иначе быть не может, ведь в этом весь он. Но к сожалению, такая беззаботная и прекрасная, по мнению рыжеволосого, жизнь, продлилась совсем недолго, а именно, вдвое меньше, чем юноша ожидал — всего одну неделю. Как-то раз, ночью, ему очень сильно захотелось в туалет, он выпил слишком много воды на ночь. Терпеть просто не было сил, поэтому парень решил, что сможет незаметно проскользнуть к туалету, все же спят, его никто не заметит. Но всё обернулось против него, ведь мальчика заметила госпожа Хикари, мать Кенмы. Она сразу же оповестила Мицуки о пребывании её сына у них дома, и та уже наутро была здесь. Хината не знал куда деться, куда спрятаться от испепеляющего, злобного взгляда покрасневших от слёз глаз своей матери, что хоть и выглядела грозной, но была очень уставшей и еле-еле держалась на ногах. В первую очередь Шоё было стыдно перед Козуме, которого родители наверняка очень сильно и серьёзно накажут, когда узнают о том, что он его прикрывал, да и от Мицуки ему влетит — в этом рыжеволосый не сомневался. Он жалобно и виновато посмотрел на маму своими глубокими карамельными глазами, вымаливая прощение. Потому как предсказать её дальнейшие действия, парень, увы, не мог. Блондинка лишь тяжело вздохнула и повернулась в сторону двери, скрестив руки на груди. — Здесь мы с тобой разговаривать не будем, сходи за сумкой, и едем домой. Там всё и обсудим, — вымучено молвила женщина, смотря куда-то вдаль. Шоё опустил голову и пошел в сторону кладовой, только зашел в неё он через улицу, предполагая, что сейчас в комнате Кенмы огромнейший скандал. На первом этаже он этого услышать не смог бы, так как в их доме хорошая звукоизоляция. Но как только омега вошел в чулан, до его ушей донеслись крики госпожи и господина Козуме. Вот чёрт, сейчас его друг страдает из-за него. А если бы он не навязывался и не попросился бы пожить у беты, то этого бы не случилось. От Шоё одни только проблемы. Юноша закусил губу и сжал кулаки, он чувствовал себя ужасно виноватым. Хината вошел в кладовку и забрал сумку, после отправившись обратно к маме. «Нужно будет потом извинится перед Кенмой» — подумал он про себя. Но парень ещё не знает, что вскоре будет жалеть себя сильнее, чем сейчас жалеет Козуме.