Прокуроры уходят последними

11 лет спустя. 21 Апреля 2001 года. 13.00 Саратов. Кабинет Макарова. Ну, вот раз им это надо вот пусть они сами без нашего вмешательства это и делают, спокойно сказал Артём прокурору района. Лейтенант вы, что с ума сошли, что ли очень громко сказал прокурор. Ну и что вы так шумите, успокойтесь, сказал Артём, и давайте поговорим всё таким же ровным и спокойным тоном, и совершенно не обращая никакого внимания на продолжающиеся истерические вопли районного прокурора, добавил он. В этот самый момент дверь кабинета резко распахнулась, и в комнату практически влетел молодой темноволосый юноша на вид лет восемнадцати с короткой почти отсутствующей стрижкой широкими плечами вытянутыми губами на круглом лице и с двумя огромными сумками в руках. Мне нужен Полковник Юстиции Николаев, сказал он вместо приветствия. А вы не хотите для начала с нами поздороваться, с улыбкой сказал ему Артём. Ах да, конечно же, здравствуйте, простите меня, пожалуйста, смущённо добавил юноша. Как вас зовут, спросил его Николаев, быстро придавая своему виду строгости сосредоточенности и важности. Меня зовут Игорь, представился парнишка и снова улыбнулся во все свои 32 зуба.   Два с половиной года назад. Июнь 1999 года. Саратов. 17.30 вечера. Помогите у меня сейчас сумку украли, закричал кто-то чуть в стороне от Макарова. Что у вас произошло, что здесь случилось, и почему вы плачете, спросил у неё Артём, когда он подошёл чуть ближе. У меня только что украли сумку с документами, отрешённо сказала она, уже собираясь снова зареветь во весь свой голос.   Девять месяцев спустя. Январь 2002 года. Саратов. 15.00. Я ненавижу одиночество, пусть уж лучше в вашем доме будет гулять целая толпа народа, чем вы будете сидеть один и грызть ногти, ругая себя за то, что вас не зовут на дни рождения вечеринки и прочие праздники жизни. Однако если вас очень долго никуда не зовут, или же вам не названивают друзья, с предложениями типа давай с тобой пойдём на Валерию, или Тёма пошли в кинотеатр или музей театр на выставку или на концерт не отчаивайтесь, потому что это вовсе не означает того что они про вас забыли. Просто у них нет свободного времени или его очень мало. Не надо звонить друзьям с истерическими воплями вроде о, боже мой, мамочки Артём как мне плохо. Потому что если вам на самом деле когда-нибудь станет очень плохо, то они вам просто не поверят. Ну, или что-то в этом духе ведь они совершенно спокойно могут вам сказать такую вот фразу Артём, один раз ты нас уже обманул, и будут абсолютно правы, потому что ведь вы же действительно их предали. И потом вернуть их доверие к вам, а тем более дружбу сложившеюся между вами будет очень сложно, а может быть даже невозможно. Вы конечно будете пытаться помириться с обиженным вами человеком, но простит ли он вас после этого это ещё очень большой вопрос, потому что нет никаких гарантий, что человек, предавший вас однажды, не сделает этого ещё десять сто тысячу или миллион раз в вашей жизни. Впрочем, что-то я размахнулся, пожалуй, пора уже переходить к самому рассказу. Итак, день ничего не предвещал, по крайней мере, ничего особенного или необычного. Ну, в общем, ничего такого, что могло бы выделить его из череды таких же дней, таких же обычных серых и одинаковых будних дней. И вот, на этот раз Макаров решил просто немного прогуляться прямо перед своей любимой работой, и всё это для того, чтобы подышать свежим апрельским воздухом, ну а заодно и ещё раз как следует все обдумать. Это был обычный ничем не примечательный воскресный день, один из таких, которых было уже так много в жизни Артёма. Макаров работал в Саратове в прокуратуре района. Он, а также вся его оперативно-следственная группа в составе восьми человек были настоящими профессионалами своего дела. Это был настолько дружный и сплочённый коллектив, что их даже ставили в пример другим менее дружным группам. Через два месяца после создания группу преобразовали в особый оперативно-следственный отдел. Им выдали машину для выездов и оборудование. А ещё через три месяца состав группы был увеличен вдвое. Вместо восьми в отделе у Макарова теперь работали шестнадцать человек. Причём троих из них он знал лично, а остальных пятерых через своих знакомых. Другой половиной группы руководил Володя, который в свою очередь подчинялся Артёму. На этот раз группа Макарова должна была расследовать дело об ограблении банка. Согласно показаниям свидетелей, вчера около трёх часов дня к отделению банка на улице Московской подъехала чёрная восьмёрка с тонированными стёклами. Из неё вылезли четыре человека с большими сумками и направились в сторону банка. Через десять минут они снова вышли из банка сели в машину и уехали. Через пять минут в милицию из банка поступил вызов об ограблении. На место происшествия сразу же выехали все оперативные службы города. В радиусе ближайших трёх кварталов было выставлено отцепление. По городу был введён план перехват. Приметы подозрительной восьмёрки, которая стояла около банка за десять минут до ограбления были переданы в ГИБДД, и уже через час машина была обнаружена в тридцати километрах от Саратова. Её выбросили в кювет и пытались поджечь. Прибывшие на вызов сотрудники милиции обнаружили, что в машине выбиты все стекла. В нескольких метрах от неё были найдены пустые сумки из-под тех самых денег, которые утром были украдены из банка. На месте находки провели детальный осмотр. В ближайших кустах оперативники нашли следы ещё одной машины, а также номер, отлетевший от неё. Следы были сфотографированы, занесены в протокол, после чего с них были сделаны слепки. Все собранные улики были отправлены в экспертно-криминалистическую лабораторию. Через три дня от экспертов пришёл ответ, что найденный в кустах расположенных неподалёку от места происшествия номер, который отлетел от машины, был совсем недавно зарегистрирован на автомобиль Газ 32213, который принадлежит некому Михаилу Терещенко. Следователи установили, что Терещенко проживает в ближнем Подмосковье, а точнее в Калуге. Сотрудники следственного отдела сразу же направили запрос в ГИБДД по Калужской области. Через два дня оттуда пришёл ответ, что данный гражданин продал свою машину некому Колесову, который жил там же в Калуге только в другом районе. На совещании было принято решение направить кого-нибудь туда в командировку. Но у Артёма появились возражения, он сказал, что будет лучше, если отправить туда всю оперативно-следственную группу. Также было принято решение об объединении двух уголовных дел в одно производство. Как только совещание закончилось все наши герои, включая и Артёма, вышли на улицу, и, попрощавшись, разошлись в разные стороны. На улице остался стоять только лишь Артём, который о чём-то сосредоточенно думал. Его размышления прервал вышедший из дверей здания районной прокуратуры дежурный, который попросил Артёма срочно вернуться в кабинет районного прокурора. Что у нас ещё случилось, спросил Макаров, когда он снова вошёл в прокурорский кабинет. Это было большое просторное светлое помещение почти квадратной формы. Присаживайтесь Артём Петрович, сказал ему прокурор района. Это был высокий широкоплечий мужчина лет 35-40 с короткой стрижкой. Что у нас случилось, повторил Макаров глядя прямо в глаза прокурору района. В ответ районный прокурор достал из ящика письменного стола какую-то бумагу, свёрнутую вчетверо и протянул её Артёму. Вот посмотрите на это, сказал он, что вы об этом думаете. Артём достал из кармана своих брюк пару резиновых перчаток надел их себе на руки и лишь только после всех этих манипуляций он взял из рук прокурора района листок бумаги, о котором шла речь. Я отнесу его к нашим экспертам, спокойно сказал Макаров. Да, похоже, без наших криминалистов нам здесь не обойтись сказал прокурор района. А теперь пойдёмте со мной, сказал он, вставая из-за своего рабочего стола и, открыв дверь, которая вела в приёмную, вышел из своего кабинета. За ним последовал и Артём, который держал в руках папку с материалами этого уголовного дела. Катя я уезжаю к криминалистам, и я буду где-то часа через четыре примерно, спокойно сказал прокурор района. Хорошо Сергей Петрович я сейчас всех предупрежу, сказала сидевшая здесь же в приёмной за столом секретарша Катя, которая что-то печатала на компьютере, стоящем на столе. В отличие от кабинета районного прокурора, который был большой и светлой комнатой, приёмная была маленькой, но, несмотря на это такой же яркой и светлой комнатой, как и прокурорский кабинет. Они с Макаровым миновали приёмную, и вышли в коридор в конце, которого была дверь, которая вела на лестницу, ведущую на первый этаж. Дойдя до конца коридора и открыв выше упомянутую дверь они, наконец, оказались на лестнице. Пока наши герои спускались по лестнице и шли по двум коридорам, к центральному входу районной прокуратуры подъехала чёрная Волга. Когда Артём и Сергей Петрович вышли на улицу, она уже стояла у подъезда прокуратуры. За рулём волги, как и всегда, сидел водитель, которого звали Юрой. Юра поехали на Чапаева, сказал ему прокурор района. Хорошо товарищ начальник будет сделано, спокойно сказал Юра. Он вставил ключ в замок зажигания и завёл мотор. Машина завелась с первой же попытки и, выехав из внутреннего двора районной прокуратуры, они направились в сторону центра города. Через десять минут, когда они остановились у здания РОВД, и Юра вместе с Артёмом и Сергеем Петровичем вышли из машины, было уже 16.50. Ну и как всё это понимать спросил Сергей Петрович     Три с половиной месяца спустя. Январь 2002 года. Саратов. 29 Января 2002 года. 11.25 утра. У нас происшествие, так что собирайтесь товарищи, прокуроры сказал дежурный, заглянув в кабинет Николаева. Хорошо мы уже выезжаем, сказал Сергей Петрович дежурному. Час спустя. 12.30 дня. Дежурная следственная бригада из прокуратуры во главе с полковником Николаевым прибыла на место происшествия уже через 15 минут после звонка в дежурную часть ГУВД. Более половины территории лесопарка Кумысная Поляна было отцеплено сотрудниками Милиции. Ну и кому же в такую противную и мерзкую погоду понадобилось идти гулять в парк, подумал Артём.   18 лет спустя. 2020 год. Краснодар-Анапа. На всю неделю у меня осталось двести рублей. Две бледно-медные купюры с нарисованным на них Большим театром, которые я нашёл между мятыми чеками и прочим мусором в своём кошельке. Затаившийся резервный фонд. Поначалу был даже какой-то план, как их потратить с умом, а потом пришла мысль вовсе их не тратить, оставив до лучших времён. А после стали приходить в голову фантастические мысли, как несчастные двести рублей становятся парой сотен долларов. Эх, вот это бы я разгулялся, если бы потёртые почти до трещин стольники превратись в хрустящие зелёные баксы. Я бы мигом их обменял в банке, где бы меня встречали симпатичные работницы с милыми салатовыми галстучками. Они бы приняли меня за фарцовщика, или какого-то другого работника, внука или племянника американского бизнесмена, увидев в моих руках билеты Банка США. Они бы отвели меня в замурованную комнату, где я должен отдать банкноты на размен. Я бы за забрал свои где-то шестнадцать тысяч рублей. Шестнадцать тысяч рублей. И были бы это не выцветшие фантики, а свежие напечатанные, как утренняя газета, деньги, которые ещё пахнут типографской краской и от которых исходит тепло денежного аппарата. А лучше бы это были даже не двести долларов, а двести евро. И тогда бы я держал в руках почти двадцать тысяч рублей. Ох и разгулялся бы я на них. Нет, не гулял бы подумал я, оборвав фантазию я бы отложил большую часть суммы на какую-нибудь поездку, а на тысячу бы дожил оставшуюся неделю. Купил бы хорошие крупы, импортные макароны первого сорта, блатные наггетсы и дорогие пельмени. А какие пельмени без сметаны, да. Я бы и сметану взял. Большую банку с густым кремом, а не с какой-то водицей. А ещё я сок томатный люблю к пельменям. И его бы я взял. Большую дорогую пачку, на которой нарисован жирный и сочный томат с блестящим зелёным хвостиком, чтобы отметить тот факт, что я был обладателем двух купюр банка Евросоюза. Далее мечты о невероятных денежных превращениях завели меня вовсе в дебри магии и алхимии найденные кошельки, сундуки с древними монетами, схроны Степана Разина и Чингисхана, возможность создать философский камень в домашних условиях из подручных средств я прошёл через все ступени собственного воображения, однако два убогих старых стольника резко напомнили о безденежной действительности. Купюры улыбались своими номерами, нарисованная статуя махала неприкрытым мужским достоинством, а двуглавый орёл в углу бумажного прямоугольника не хотел смотреть в глаза такому прожигателю жизни, как я, и поэтому отвёл свои узкие птичьи глаза в сторону. Пришлось вернуться к более рациональным мыслям: сохранить, растянуть, занять у кого-то. Мысленная продуктовая корзина опустела и потеряла в роскошности: крупы стали в ней дешёвыми, макароны по красной цене, пельмени с ватой, а сок мой любимый томатный сок деклассировался до разбавленной пережжённой томатной пасты в грязном баллоне. И на весь такой гонорар можно перебиться неделю. Может, даже хватит на бутылочку дешёвого пива, которым я отпраздную окончание недельной бедности. Может, удастся перекусить у соседей, или даже судьба улыбнётся мне, послав симпатичную девочку, которая увидит мои опустошённые и скучающие по еде глаза и накормит меня борщом, щами, а если повезёт, то каким-нибудь гуляшом с картофельным пюре. В общем, жить можно. Да и не помешает с моими-то щеками. Мама, начитавшись статей, сказала, что временное голодание иногда это очень даже полезно. В принципе, надо воспитывать в себе скромность и бороться с тягой к потреблению. Всё правильно. В Библии так и написано, а в ней бы фигню точно не писали бы. Но в магазине все эти товары не улыбались мне. Не отдавали теплом. И если вы подумали, что я зажрался, то козырная гастрономия тоже не звала меня своими шелестящими пачками и плотными коробочками. Потому на кассе я расплатился за хорошие сигареты и банку любимой газированной воды, на которой толстыми белыми буквами на синем фоне написано. Живи здесь и сейчас. Ну и правильно подумал я. Автоматические двери пропустили меня навстречу солнечному закату. Ночь постепенно входила в свои законные права, покрывая своей тёмной вуалью антенны многоэтажек. А я шёл в зубах с хорошей сигаретой, в руках с открытой газировкой и с надеждой на то, что кто-то всё же накормит. И знаете, я ничуть не пожалел, что двести рублей не превратились в двести долларов или даже в двести евро. Потому что так было бы неимоверно скучно. И я не знаю о том понимаете ли вы меня сейчас или нет, но так оно и есть. Два с половиной месяца спустя. 21 Марта 2002 года. Капитан Кораблёв по вашему приказанию явился, сказал он   Семью часами ранее. 08.00 утра. 20 Января 2002 года. Артём давай вставай, а то ты так на работу опоздаешь, раздался почти над самым его ухом голос родного брата, который стоял рядом с кроватью Артёма и смотрел на него. Ты чего это не спишь, а Толик улыбаясь, спросил у него Артём. Я к тебе хочу, а то мне страшно там одному спать пропищал маленький мальчик, и, уткнувшись своим лицом в правое плечо Макарову чуть не заплакал. Успокойся, это всего лишь сильный дождик, самым спокойным голосом на какой он только был способен, сказал ему тот. В ответ парнишка тоже улыбнулся и, сжав своей маленькой рукой ладошку Артёма, он прижал её к себе. И лишь только когда ливень закончился, отпустил её. Они просидели, так держась за руки где-то около пятнадцати минут, а потом Артём провёл его в ванную. А что мы идём купаться спросил у него Толик и снова улыбнулся, нет ответил ему Макаров, купаться мы с тобой будем вечером. А теперь пойдём, сказал он Толику, а то мы так с тобой действительно можем опоздать. Родного младшего брата Артём любил больше всего на свете, и поэтому мальчик считал Макарова чуть ли не своим родным отцом. Ну и соответственно отношения у него с Артёмом были такие, о которых другие родные братья в других семьях могли только лишь мечтать. В тот же день около 17.30 вечера. Кабинет Прокурора. Я не хочу никуда ехать сказал Артём, он совершенно точно не хотел ехать ни в какую командировку и уж тем более в Калугу. Но, поехать ему туда всё-таки пришлось. Но почему же вы так не хотите ехать в командировку всё с тем же спокойствием и хладнокровием, с каким он обычно задавал кому-нибудь подобные вопросы, прямо спросил у Макарова начальник РОВД Полковник Милиции Агафонов. Четыре часа спустя. 20 Января 2002 года. Саратов. Около 22.00 вечера. Кабинет Макарова. В Саратове 22 часа мелодичным тоном пропело радио. Да, да, да, именно так раздался из динамика голос ди-джея в нашем любимом городе уже 10 часов вечера. И этим самым вечером с вами я Георгий Степанов. И следующая песня прозвучит специально для Артёма Макарова, который этим прекрасным январским зимним вечером находится, как и многие из нас с вами дорогие мои радиослушатели на своём боевом посту в своём собственном рабочем кабинете районной прокуратуры. В тот же день. Кабинет прокурора района. Саратов. Около 22.30 вечера. Прокурор Октябрьского района города Саратова Полковник Юстиции Сергей Петрович Николаев сидел в своём кабинете за письменным столом и сосредоточенно о чём-то думал. Раздумья Полковника Николаева внезапно прервал очень резкий телефонный звонок. И вот теперь, когда он снял трубку своего телефона в его голове начала складываться примерная и полная картина происшествия. Звонивший с первого этажа дежурный сообщил Николаеву о том, что на имя Артёма Макарова пришёл факс из Москвы. А ещё через десять минут в его кабинете раздался второй телефонный звонок. Как потом оказалось, совсем недавно в Москве был убит один из фигурантов уголовного дела, которое сейчас вёл Макаров. В тот же день. Пятнадцать минут спустя. 22.45 вечера. Кабинет прокурора. В рабочем кабинете прокурора Октябрьского района города Саратова, Полковника Юстиции Сергея Петровича Николаева, не смотря на поздний вечер, всё ещё горел яркий электрический свет. В кабинете сейчас находился абсолютно весь ну если быть совсем точным, то почти весь коллектив работников районной прокуратуры. Четыре дня спустя. 24 Января 2002 года. Саратов. 07.00 утра. Квартира Макарова. Да Игорь ну вы скажите ей, чтобы она меня дождалась, сказал Макаров в телефонную трубку. Повесив телефонную трубку, Артём вернулся в кухню. Что там у них случилось, тут же спросил у него Толик, который всегда интересовался работой Макарова. Сегодня ты пойдёшь ко мне на работу вместе со мной ответил ему тот. Радости Толика от того что его возможно сейчас возьмут с собой в Прокуратуру не было предела и судя по его виду он даже был готов на то чтобы вот-вот выпрыгнуть из своих штанов. Через пятнадцать минут, когда они с Толиком уже стояли у подъезда своего дома, а мальчик ради такого случая даже оделся за три, минуты что бывало с ним очень редко. Итак, ещё через пять минут после этого чёрная Волга районной прокуратуры уже стояла у подъезда дома Лейтенанта Макарова. Два с половиной года спустя. Июнь 2004 года. Саратов. 17.30 вечера. Генерал-Полковник Юстиции Рогов сидел в своём кабинете и слушал радио.