По ту сторону ненависти

Единственная мысль, которая меня немного успокаивала - там было относительно безопасно, лишь несколько человек знают, как найти его. Сняв защитные заклинания, которые были поставлены, после нескольких неприятных выходок Хвоста. Теперь можно вздохнуть спокойно, мальчишка побежден. Жаль, конечно. Старый интриган, поставил всё на это недоразумение. А я был против! Ещё с самого начала этой затеи, но нет же. «Любовь Гарри спасет нас…» - слова бывшего директора отозвались эхом в моей голове, подступила тошнота. Любовь никогда никому не помогала, с чего бы ей помочь сейчас? Когда даже сам Мерлин отвернулся от нашего мира. Примеров, подтверждающих бесполезность этого чувства, было множество. Лили с Поттером, Тонкс с Люпином, неудачный роман МакГонаглл с маглом, неудачные попытки Дамболдора выразить свои чувства, да и я сам. Любовь приводила всех только к смерти. Мы не созданы для этого чувства, оно способно лишь на предательство. Предательство Лили оставило неизгладимый отпечаток, но я не мог не любить единственного человека, которому я открыл волшебный мир, который стал первым и единственным моим утешением. Наша детская дружба переросла для меня в более опасное чувство. К Грейнджер же я испытываю уважение. Я уважаю её ум, рвение к знаниям, пускай и раздражающее. Лили я любил за человеческие качества, которые в тот момент казались мне ключевыми. Но теперь мои взгляды и предпочтения резко отличаются от того подростка-третьекурсника, коим я был. Сейчас, когда мальчишка Поттер убит, Министерство захвачено Пожирателями, Волан-де-Морт пришел к власти с ещё большими амбициями, чем раньше. Тех немногих магглорожденных детей, что мне удалось спасти, я укрыл в старом доме, на отшибе Англии. Надеюсь, Минерва сможет воспитать их достойными волшебниками и что самое важное - защитить их. Пускай меня не включили в число Хранителей Тайны местонахождения штаба Ордена Феникса, но разработка защитных заклинаний проводилась с моим непосредственным участием и подобные я наложил на приют. В Хогвартсе профессору Трансфигурации больше оставаться было нельзя. Я предложил ей помочь хотя бы так, поначалу, она была готова принять смерть. Чертовы гриффиндорцы! Невообразимым чудом, не без помощи портрета Дамболдора, мне удалось переубедить её. Затея не казалась настолько безрассудной, пока копошилась в голове, но реализация плана привела к самым неожиданным исходам. Трупы детей растерзанных Сивым и его соратниками, словно, вымощенная дорога из тел. Среди месива я и заметил бывшую ученицу и ещё несколько пуффендуйцев. Отряд оборотней выследил их и охота была объявлена. Прибыв по зову метки на поле боя слишком поздно, я не мог вмешиваться в поединок. Юные волшебники из последних сил сопротивлялись, выкрикивая «Протего!» и «Ступефай!», но загнанные в кольцо они были обречены. Несколько зелёных прямых вспышек, сопровождающихся безумным женским хохотом, вылетели из-за моей спины, вот тогда я понял всю безнадежность ситуации. Забрать себе еле живую Грейнджер, чтобы вызвать у Беллатрисы новый приступ паранойи, меня заставила совесть, которая так услужливо подкинула воспоминания о переживании Дамболдора и МакГонаглл по поводу смерти Поттера. А Минерва не пережила бы сообщение о смерти своей любимой ученицы, почти ставшей ей дочерью. Желая избавить себя от необходимости хоронить ещё одного прекрасного профессора и единственного человека, который был способен присматривать за приютом, собрав всю волю в кулак, я шагнул вперёд. Ехидная улыбка скривила худое лицо. Вроде благородством никогда не отличался, зачем взял на себя ещё одну проблему? Поддерживать девушку я не мог по элементарным причинам - не сделать ещё хуже её состоянию. По первому же, беглому, взгляду я обнаружил, рванные кровоточащие раны по всему телу, а судя по её хрипам при вдохах – рёбра тоже задеты. Всегда, в подобных ситуациях, которых за последнее время произошло ужасное количество, я очень сожалел, что у меня нет подлинных способностей коломедиков. Но у меня была одна медсестра, которая помогала мне придти в себя после встреч с мародерами, идти к ней сейчас опасно, но иначе девочка долго не выдержит. Отлевитировав Грейнджер в дом, секунду моих размышлений занял вопрос: «Куда?». Кресло – нет, запачкает всё, на пол замёрзнет и тоже запачкает. Моя брезгливость заставила трансформировать тумбочку в широкий стол на высоких ножках. Запоздалой мыслью, я заметил, что волшебница не задает вопросов, как было свойственно. От боли она потеряла сознание. Так даже лучше. Призвав несколько пузырьков из личного запаса, мне пришлось влить пузырек крововосстанавливающего зелья ей в рот, экстракт бадьяна пришлось вылить на некоторые участки тела, особо задетые прямыми попаданиями заклинаний, а не нанести несколько капель, как положено. Девушка заскулила и громко замычала, когда зелье начало процесс заживления, покрываясь бурой пеной и образовывая корку запекшейся крови. Думаю, на некоторое время хватит, а дальше справится Помфри. Разжигая огонь в камине парой элементарных движений палочкой, я вылетел из дома и обернулся на несколько лишних мгновений, чтобы восстановить щитовые чары. Трансгрессия была более быстрым вариантом решения данного этапа проблемы, но это осложнялось возможностью слежки, поэтому я воспользовался безопасным способом. Черная тень полностью охватила одинокую фигуру в Паучьем тупике, и дымка похожая на живой смог встрепенулась вверх и улетела, извиваясь, как атласная лента. - Северус, что произошло? Несмотря на все мои усилия выровнять дыхание, Минерва буквально ощущала моё беспокойство. Я встретил её в прихожей, она была в ночном халате, явно накинутом наспех, поверх сорочки болотного цвета, волосы были распущены и в небольшом беспорядке, свечка в её руках дрожала. - Дорога была долгая, мне нужна Помфри, - как только я закончил свою фразу, то за спиной МакГонаглл увидел спускающийся силуэт в белом медицинском платье, с длинной пышной юбкой и накрахмаленным фартуком. Эта женщина за многие годы работы в Хогвартсе выработала привычку всегда быть готовой. И отточила своё мастерство за период второй войны до высшей степени. Хотя, это можно было предвидеть, из гостей посещал их только я. На памяти, все мои визиты сопровождались присутствием и медпомощи. - Вы пойдете со мной, - сказал я, обращая своё внимание на спустившуюся мисс Помфри, сжимающую кожаную ручку своего саквояжа, и так трепетно прижимая его к груди. Обе волшебницы вздрогнули, обмениваясь тревожными взглядами. - Северус, - умоляюще произнесла профессор трансфигурации. Я прекрасно знал, насколько дорога Минерве её ученица, времени не было объяснять всю ситуацию, а желания выслушивать рыдания и того меньше. - Я забрал мисс Грейнджер от Темного Лорда, дальнейшая судьба зависит от умений Помфри. Подхватив коломедика по локоть, я поспешил к выходу, краем глаза заметив, как метнулась ладонь Минервы ко рту. Стараясь сдержать рыдания и устоять на ногах, женщина повалилась на стенку. Из дальних комнат вышла профессор Стебль. Имелся чудовищно призрачный шанс, что по следам трансгресии это место не вычислят, но время диктовало свои условия. Отойдя, на максимально возможное расстояние, мы переместились. Стоит отдать должное Помфри, очень сообразительная женщина. Никаких вопросов, шума, посторонних разговоров и эмоций. Как только я провёл её в гостиную, она принялась осматривать повреждения. - Северус, вы сможете мне помочь. Моя бровь вопросительно изогнулась, но волшебница не поднимала взгляда от бывшей ученицы и не могла судить по моей реакции, но по тишине сделала свои выводы: - Забудьте об учительской солидарности. Не время для этого. - Ладно, - буркнул я себе под нос без особой радости. Проблемы, еще одни проблемы. А у Грейнджер оказалась на удивление фарфоровая кожа, с синими разводами. Её огрубевшие ладони время от времени отпихивали мои руки от самых болезненных мест. Борясь с желанием наложить на надоедливую всезнайку Ступефай, я все же закончил порученное мне задание. Несмотря на все мои опасения, Помфри в скором времени выгнала меня, пообещав, что дальше справится сама. Смыв остатки крови с рук, я немного покривился, этот металлический запах невероятно раздражал моё тонкое обоняние зельевара, а сырая земля и гнилые листья никак не украшали общий фон. Голова потяжелела, накатила усталость, ещё один сумасшедший день. Виски сдавило, боль, которую я мог подавлять, теперь уже стала неконтролируемой. Опустившись на стул, я прикрыл глаза, сосредотачиваясь и приводя в порядок мысли. Почему просчитать возможные варианты дальнейшего развития событий с мисс Грейнджер мне пришло в голову только сейчас? Я начинал злиться. В первую очередь – на себя. Никогда не отличавшийся импульсивностью профессор, внезапно заступается за бывшую ученицу. Смешно! И подозрительно. В каком же ты отчаянии, Северус. Помфри вышла уставшая, было видно, она что-то обдумывает. Я решил заговорить первым. Меня терзал один вопрос, возможно, именно он был причиной внезапной головной боли. - Я не видел всей битвы, Фенрир со своей стаей нашли её первой, следует ли… - я немного помедлил, избавляя себя от необходимости произносить догадки вслух, надеясь, что волшебница поймёт к чему идёт разговор. - Нет, - мгновенно вынырнув из задумчивости, сказала коломедик, - следов укусов и заражения нет, но судя по её состоянию, она очень упорно сопротивлялась. Физически её здоровье восстановится, психологически, после всего случившегося... - Она сильная, переживет, - произнес я и встал, более не считая тему столь необходимой для обсуждения. Мои опасения по поводу укуса оказались ложными, это успех. - Вы оставите её здесь? - с осторожностью в голосе спросила Помфри. - Иначе, как я объясню её побег? - Спаси… - начала женщина, но я зло огрызнулся на нее. - Не смейте! Следовало с самого начала убить ее. Теперь судьба мисс Грейнджер будет куда печальнее быстрой смерти от непростительного заклинания. Помфри не успевшая договорить, так и стояла с полной воздуха грудью, затем шумно выдохнув, покачала головой и осуждающим тоном добавила: - Мы потеряли слишком многих, пожалуйста, не хорони мисс Грейнджер раньше времени. - Пойдемте, я верну вас в приют. Она сдержанно поклонилась и последовала следом за мной. В тишине мы вернулись в приют, и так же неслышно я исчез после того, как доставил её. Не первый раз в жизни мне не хотелось возвращаться в этот дом в Паучем тупике.