***
Обычно утро начинается для Каменаши с первыми лучами солнца, с чашки крепкого кофе, с утренних новостей по радио или с лая Ран. Обычно утро пахнет одиночеством и окутано холодом. Но не это утро. Нет. Это утро отличается от всех предыдущих. Прикосновения похожи на дуновение ветра в погожий день. Сон растворяется утренней дымкой, предваряя прекрасное начало дня. – Я давно хотел сказать, что ты очень милый, когда спишь, – шепчут мягкие губы, невесомо касаясь мочки уха, и его собственные губы растягиваются в широкой, счастливой улыбке. – Ты похож на котёнка. – Я не котёнок, – голос хриплый после сна, но твёрдость, сквозящая в интонации, как бы намекает, лучше не спорить. Но Джина это тихое упрямство лишь позабавило, заставив лукаво усмехнуться. – Как скажешь, сладкий. Практически задохнувшись глубоким вдохом, разом потеряв дар речи, застигнутый в водоворот нежности, когда щеки игриво коснулся кончик носа, а сладкие после кофе губы пожарного накрыли его собственные, Каме оказался прижат к дивану. – И кто ещё из нас двоих сладкий? – шепнул тренер. – Уговорил, – Джин задорно подмигнул, чмокнув напоследок в губы. – Мы оба сладкие. А теперь, котёнок, пора завтракать и собираться на работу. Если, конечно, ты не хочешь наплевать на всё и остаться дома вместе со мной? Бровь изогнулась, Аканиши выжидающим взглядом уставился на парня, терпеливо ожидая реакции, заранее зная ответ, и, тем не менее, искренне наслаждаясь моментом их маленького флирта. – Я не котёнок! – И это всё, что ты услышал? Хорошо. Ладно! Тогда, может быть, сладкий? – Какой же ты упрямый! – Спешу напомнить, что я выше, сильнее и в два счёта могу заставить тебя замолчать, – Аканиши поиграл бровями, помогая парню сесть. – Каким образом? – Хочешь проверить? И в утренних звуках просыпающегося мегаполиса растворилось красноречивое молчание. – Пожалуй, пойду в душ, – Казуя отвёл взгляд, заметно краснея. Пожарный кивнул, даже не пытаясь скрыть победную улыбку. Как же так вышло, что он никогда не замечал, как мило смущается бейсболист? И того, как сильно ему нравится наблюдать за спящим парнем, он тоже не замечал, почему? – Я приготовлю завтрак, – прокричал он вдогонку Каменаши. – Только не устрой пожар, – хохотнул тот, прячась за дверью ванной. Это утро было не похоже на предыдущие, и стараниями Джина Казуя был уверен, что в будущем таким может быть каждое их утро. С поцелуями и объятиями, с двусмысленными намёками одного и смущением второго и в этих играх они бы обязательно меняли роли, позволяя друг другу брать первенство в том, что оба собирались назвать отношениями.***
Ещё никогда Казуя столь сильно не желал рассказать о секрете, который обещал хранить в тайне. Пообещав Джину не рассказывать Тее о его возвращении, он и не предполагал, как же сложно будет сдержать слово. Но он держался, терпел и прятал загадочную улыбку от девочки, чтобы она ненароком не догадалась. – Урок закончен. Сложите биты в конце зала и отправляйтесь в душ, – известил тренер, заполняя журнал, краем глаза наблюдая за подопечными. Тея по-прежнему была самой маленькой в команде и обнаружить её было не так-то легко, и, тем не менее, Каме заметил, как фигурка с собранными в длинный хвост волосами и в синих шортах скрылась в коридоре. Осталось дождаться Джина и тогда не придется больше притворяться и скрывать своё счастье. Он счастлив. Вот уж, в самом деле, что-то новенькое. После душа, когда бейсболист переодевался в чистую одежду, в дверь раздевалки отрывисто постучали. – Каме, тебя ждут в вестибюле, снова отец Теи пришел, – раздался голос Криса. Мигом набросив поверх футболки ветровку и схватив спортивную сумку, он, не мешкая, направился к выходу. Как и ожидалось, в это время в вестибюле было многолюдно, родители встречали своих чад, старшие братья и сестры забирали уставших маленьких спортсменов после занятий, и во всём этом хаосе Казуя без усилий обнаружил Джина. Знакомая фигура, облаченная в темно-коричневую кофту с широким капюшоном и потертые старые джинсы заметно выделялась среди унылых взглядов. Пробираясь сквозь толпу, мечтая скорее очутиться рядом с Аканиши, Казуя терял связь с реальностью, лишь по инерции отвечая на приветствия и короткие, зачастую однообразные вопросы. – Давно не виделись, – первое, что ему сказал Джин, с тех пор, как они расстались утром перед зданием спорт школы, когда пожарный подвез его на занятия. Пухлые губы изогнулись коварной усмешкой, и в шоколадных глазах блеснул игривый азарт, будто соблазнительная пытка, но взгляд бейсболиста был прикован к его лицу по другой причине. Темнеющая гематома в уголке губ забирала на себя всё внимание. – Джин, что случилось? – Казуя сделал шаг навстречу и протянул руку, невесомо касаясь ссадины. – Кто тебя ударил? – Я упал на лестнице, – обыденным тоном ответил пожарный. Бейсболист резко одернул руку вовремя вспомнив, что они не одни и вокруг полным полно любопытных глаз, и всё же явный обман не остался для него незамеченным. – Это ты скажешь Тее, когда она задаст тебе тот же вопрос, – шепнул он, сузив глаза, – а я жду правду. Аканиши улыбнулся, тут же хмурясь от саднящей боли, и взглянул на парня из-под челки. – Я хотел попросить Сатоми посидеть с Теей в эти выходные и поэтому заехал к ней на работу в обеденный перерыв. Казуя почувствовал ледяные покалывания на подушечках пальцев. Сложив руки на груди, он придвинулся ближе, переходя на шёпот. – И это она тебя так? Джин беззвучно рассмеялся, закидывая голову назад. Изгиб шеи и выступившая жилка вызвали непрошеное тугое давление внизу живота. – Сатоми, конечно, пригрозила мне кулачком и даже попыталась дать подзатыльник, в качестве наказания, но, кажется, Ямапи всё ей рассказал, поэтому она не была удивлена моему появлению, – пожарный потянул вниз молнию на кофте, не до конца расстегивая. – Тогда, кто это был? – не унимался бейсболист, и это детское любопытство заметно повеселило Аканиши. Не будь вокруг так много народу, он бы обязательно обнял Каме, притягивая к себе. – В кафе я застал Майкла, а ему никто, ничего не рассказал, – преспокойно ответил старший, пожимая плечами. – Кажется, этот парень был готов разорвать меня на кусочки, когда увидел на пороге кафе. – Они с Теей стали по-настоящему хорошими друзьями, – вставил Казуя и Джин мгновенно согласился, энергично закивав головой. – Прежде чем Сатоми успела оттянуть его от меня и объяснить, что я ни в коем случае не собирался бросать мою мартышку, этот ковбой пару раз очень хорошо приложился кулаком к моей скуле, – мужчина осторожно коснулся губ, кривясь от неприятных ощущений. – Сильно заметно, да? Казуя громко хмыкнул, собираясь сказать нечто колкое и очень саркастичное, но в этот момент просторное, многолюдное помещение, вмиг обратилось в безмолвие, когда его оглушил детский крик. Голос Тея прозвучал на самых высоких нотах, и на конце сник. Наверное, ещё никогда малышка, так быстро не бежала, как в этот момент. Преодолевая страх, боль, обиду и горький ком в груди, она мчалась сломя голову через весь вестибюль, разнеся в клочья чужие взгляды и, возможно, даже осуждающий шепот. Забыв обо всём, она бежала, подобно тёплому весеннему ветру. Джин сделал пару шагов навстречу, без слов вставая на колени, прижимая к себе дочку. Именно так, как и должно было быть. Казуя радостно улыбнулся, ощущая, как щиплет глаза от нахлынувших слёз, но он точно не позволит себе разреветься здесь и сейчас, возможно, чуть позже, превозмогая собственную гордость, он даст волю чувствам, но не теперь. – Папочка! – детский шёпот звучал, как самая чистая мелодия, как пение прекрасной птицы, как звон весеннего ручья после долгой зимы. – Папочка, ты вернулся? Ты снова будешь со мной? С нами? Ты больше не бросишь нас? Не оставишь меня? – Никогда, – прозвучал ответ. Тея крепко обняла отца, и тот взял её на руки, позволяя обвить его корпус, подобно маленькой пандочке. Казуя поднял детский рюкзак, оставленный девочкой, и они все вместе покинули школу. Ужин было решено перенести в кафе на пляже, где их уже дожидались друзья. По случаю такого события, Майкл открыл бутылку дорого, коллекционного рома, позволив Джину первому сделать глоток старинного напитка истинных пиратов.***
Небо казалось необычайно чистым, без единого облачка, но с триллионами сверкающих алмазов раскиданных на чёрном, бархатном холсте, как итог этому дню, как конечная черта, которую было необходимо прочертить, чтобы убедиться, что последние двадцать четыре часа не были сном или игрой их воображения. Реальность. Это была самая настоящая реальность из всех возможных: полноценная, кристаллизованная, искренняя, их реальность, без намёка на блеф. Сигаретный дым сухой, серой дымкой поднимался ввысь, растворяясь в воздухе, теряясь в пространстве, тая на радужке глаза, как мираж. Казуя плотнее укутался в плед, ещё ощущая дрожь в теле после их последнего поцелуя. Возможно, всему виной был тот горький, как само пламя, ром, который Майкл разливал по их стаканам, но каждый поцелуй, которым этой ночью его, Казую, награждал Джин был похож на обжигающий, тягучий мёд, что вливали прямиком в грудь. Горячо. Сладко. Да. – Не могу поверить, что ты вернулся и теперь снова с нами, – прозвучал осипший шёпот, заставивший Аканиши поддаться вперёд, чтобы оставить на щеке парня очередной тёплый поцелуй. Если в мире и существует нежность, то именно такое у неё лицо: их глаза и улыбки, смех и горячий шёпот, и сотни долгих и коротких поцелуев, пускающих по телу дрожь, не схожую ни с чем до этого момента. – Я теперь всегда буду с вами, сладкий, – Джин притянул бейсболиста к себе, заставляя прижаться спиной к его груди, обнимая за плечи. Сидеть на пожарной лестнице в холодную осеннюю ночь не самая разумная идея, но кого волнует здравый смысл, когда счастье так близко, что его можно даже коснуться. – С этого дня мы будем понемногу узнавать друг друга, становиться ближе, чем сейчас, – тёплое, шелестящее дыхание с ароматом рома и табака, опалило шею, мягкие губы прижались к уху, горячий, влажный язык коснулся мочки. – Джин, прошу тебя… – Тс-с. – Пожалуйста, не торопись, – слова повисли в воздухе полные недосказанности, но парню казалось, что в этот момент Джин рушил незримую стену, которая прежде была внутри бейсболиста. Вдох за вдохом, прикосновение за прикосновением, поцелуй за поцелуем. Ближе, рядом. – Как скажешь. Один поцелуй в изгиб шеи, и волна горячих мурашек разбежалась от этого места по телу. Джин натянул на плечи парня клетчатый плед, прижимая к себе. Он не собирается торопиться, ведь впереди вся жизнь, чтобы узнать друг друга. И он обязательно дождётся, когда стена рухнет до основания, оголяя то, что в душе.