Призрачный Легион

Все-таки итальянцы схватили Иштвана, хотя мы так надеялись, что этого не произойдет. Но недаром их отряд считался лучшим, и Христан поручал им только самые ответственные задания. Я не знаю, где они его настигли, и как им удалось с ним справиться, но факт в том, что на пятый день после нашей беседы в горах, его приволокли связанного в лагерь. И мы ничего не могли поделать. Тут Христан был в своем праве. Иштван убил двоих его людей, по крайней мере, одного точно, и Христан мог его казнить или покалечить и сделать рабом, а мы не смели даже заступиться. Тогда он и нас мог бы обвинить в пособничестве убийце. Трудно было даже представить себе, что во Взводе казнят человека из Легиона, хотя если разобраться, Иштван был предателем и отступником. Но об этом почему-то никто не вспоминал. Все знали только, что Иштван был нашим, а теперь русские хотят его убить. Нам удалось поговорить с ним напоследок, когда итальянцы вели его мимо нашего лагеря к русским. Мы с Халькой бросились им наперерез. Один из итальянцев, Энрико преградил нам путь и даже попытался удержать Хальку рукой - она шла прямо на него. - Отойди, - сказала Халька сквозь зубы, - нам надо поговорить с ним. - Нет, - спокойно ответил Энрико, - нельзя. По-русски он говорил хоть и медленно, но чисто, почти без акцента. Итальянцев было всего семеро, самый маленький отряд, но каждый из них семерых же и стоил. Красавец Энрико, угрюмый Пьерлуиджи, невозмутимый Марко, грузноватый Марио, очень некрасивый Бруно, совсем юный Доменико и слишком молчаливый для итальянца Эвальдо, который казался мне самым симпатичным из всех. Но сейчас они все мне были одинаково неприятны. Особенно Энрико с его самодовольным видом и Пьерлуиджи, который был у них командиром. Видимо Халька испытывала те же чувства, но она умела держать себя в руках. - Мы же не пытаемся его освободить, - сказала она, явно сдерживаясь, чтобы не дать Энрико по смазливой роже. - Но поговорить с ним, вы запретить не можете. Он же наш. - Да уж, попробовали бы вы его освободить! - пробормотал Доменико. - Дурак, - холодно огрызнулась Халька. - Думаешь, я вас испугалась? Я просто знаю закон. И знаю, что вы не можете нас к нему не пустить. - Да пусть они попрощаются, - сказал Марио. - В самом деле. Я думаю, Пьерлуиджи с гораздо большей охотой послал бы нас подальше. Но ссориться с Легионом ему не хотелось. Кроме того, он и так был победителем. Сами итальянцы ехали всю дорогу верхом - Иштвана вели на веревке. Именно вели, а не тащили. И хотя ехали они не слишком медленно, Иштван умудрялся идти и не падать. Даже когда остановились, он удержался на ногах, хотя и с трудом. И только когда Бруно резко потянул за веревку, на которой его вели, он упал на колени. - Отдохни, - хмыкнул Бруно. Остальные засмеялись. Халька побледнела и, оттолкнув Энрико, бросилась к Иштвану. Я подошла следом. Иштван поднял голову, привычным движением тряхнул волосами, отбрасывая их назад. Выглядел он бледнее обычного, хотя всегда был очень бледным. Все лицо его было залито кровью. Я сначала подумала, что он ранен в голову или его так избили, но потом поняла, что у него вырваны зубы - клыки. - Подонки, - сказала Халька. - Этот гаденыш мне чуть горло не перегрыз! - возмутился Марко. Я только сейчас заметила, что шея у него перевязана. - Так вцепился, что минут пятнадцать оторвать не могли. А нам пришлось заночевать с ним в горах. Что ж вы хотели, чтобы он нас ночью высосал? - Чтобы тебя высосать, ему и пятнадцати минут хватило бы, - хмуро бросила Халька. - Зря он тебя пожалел. - Нет, - голос у Иштвана был совершенно ровным. - Не пожалел. Просто противно стало, не смог себя пересилить... Знали бы вы, какая у него мерзкая кровь. - Я тебе это припомню, - сказал Марко. Халька резко обернулась - Может, отойдете и дадите нам поговорить? - Размечталась, - хмыкнул Пьерлуиджи. - Говорите при нас. - Не надо, - сказал Эвальдо. - Не надо ссориться. Нам не трудно отойти, не так ли, Луиджи? Своих союзников нужно уважать. Вы отойдите, а я покараулю. Он обернулся к Хальке. - Совсем оставить его без присмотра мы не можем, и не просите. Но так вам все равно будет проще. Халька холодно кивнула. Благодарить она не собиралась. Я подумала, а ведь мы могли бы освободить Иштвана, если бы захотели. Вот только вернуться после этого в Легион мы бы уже не смогли. Халька обняла Иштвана и помогла подняться на ноги. - Как же так, - сказала она, пристально глядя на него. - Как же ты им попался? - Бывает. Он пожал плечами, вернее, попытался - мешали связанные в локтях руки. - Они теперь убьют тебя. - По крайней мере - попытаются... Халька застонала. - Если бы я могла... хоть чем-то тебе помочь... - Не переживай, я не боюсь никого из них. Даже Людвига. Не говоря уже о Христане и этих идиотах. Все-таки ему было трудно говорить, он уже начал задыхаться. Халька сказала мне, не оборачиваясь. - Иди, Лин. Все. Нам надо побыть наедине. Я это понимала. - Прощай, Иштван. - Подожди... Лин! Он тяжело дышал, опираясь на Хальку. Я подумала, что еще немного, и он потеряет сознание. - Alli... - сказал он вдруг. - Alli, donde encontramos... Te acuerdas? Халька посмотрела на него с удивлением. Даже мне показалось, что он бредит. - Donde ablabamos, - настаивал Иштван. - Aquel lugar, comprendes? Я, наконец, поняла. Иштван пытался говорить со мной, по-испански, правда слова он подбирал с трудом. - Que? Que hay aca? Иштван покачал головой и глазами указал на Эвальдо. Тот стоял невдалеке, демонстративно не глядя в нашу сторону. Но он мог слышать. И мог понимать. - О чем это вы? - спросила Халька недовольно. - Если бы тебе можно было об этом знать, я бы так и сказал, наверное? - поморщился Иштван. - Извини, но это касается только меня и Лин. Он снова повернулся ко мне. - Baja adentro. Izquierda. Ven hoy, escuchas? Я кивнула. - И, Лин, - добавил он. - Осторожнее. *** Я на ощупь спускалась в пещеру Иштвана. Ему-то хорошо было, он в темноте, наверно, как кошка видит. Анджею Младшему на моем месте тоже было бы неплохо. А вот мне пришлось ползти чуть ли на четвереньках. Мелкие камни крошились и осыпались под ногами. Я каждую секунду рисковала оступиться и ухнуть вниз, как тогда на склоне. Но здесь не будет Иштвана, чтобы схватить меня за шкирку... Можно, конечно, включить фонарик, но тогда у меня будут заняты обе руки. В одной я и так сжимала пистолет. Не то чтобы я боялась или не доверяла Иштвану... Но он какой-то странный, согласитесь. Однако раз уж он попросил спуститься в пещеру именно сегодня, значит, у него были на то причины. Но почему именно меня, а не Хальку? Она не спрашивала меня, о чем мы говорили, видимо, не хотела делать ничего против его желания. Иштван сказал: налево. Мне уже пару раз попадались боковые ходы, но они вели вправо. Проход то сужался так, что приходилось, чуть ли не ползти, то расширялся настолько, что можно было идти, выпрямившись в полный рост, пол был то совсем ровным, то вдруг так резко уходил под уклон, что я съезжала по нему сидя, отталкиваясь руками. Может, это не та пещера? Но Иштван, вроде, сказал: где мы разговаривали. Значит, та. Я чуть было не проскочила мимо долгожданного поворота. В этом месте пещера расширялась, образуя небольшую комнатку, полную таких красивых сосулек, - знаете? - не помню, как они называются. Из нее вело три коридора. Первый тот, из которого я только что вышла. Второй прямо передо мной, и третий - слева. За уступом скалы его не сразу можно было заметить. Проход был узкий и уходил резко вниз. Еще не втиснувшись в него, я ощутила чье-то присутствие. Кто-то был там. Кто-то живой. Я все-таки включила фонарик и, продолжая сжимать пистолет, поползла вперед. На мое счастье проход вскоре снова расширился, а спуск прекратился. Я оказалась в очередной пещере и, судя по тому, как луч фонарика терялся в темноте, довольно просторной. И… в ней кто-то был. Я поспешно выключила фонарик, мне не хотелось, чтобы неизвестный заметил меня раньше, чем я его, и прислушалась. В темноте отчетливо слышалось чье-то дыхание. Хриплое и прерывистое. Так дышат раненые или тяжело больные люди. А может, не люди? Я медленно шла на звук дыхания, стараясь ступать по возможности тише. Из противоположного конца пещеры раздался стон. Я замерла. Кто бы это ни был, похоже, напасть он не в состоянии. Осторожность, конечно не помешает... Я включила фонарик и осторожно повела лучом вдоль стены. Стон раздавался откуда-то снизу. Я опустила фонарик и почти сразу увидела. Он лежал ничком, прикованный к стене цепью. Первая мысль была - откуда в пещере цепь, да еще так хорошо вделанная? Иштван постарался? Может, отвлекшись на эту мысль, я не сразу узнала самого пленника. Он лежал неподвижно, полуприкрытый каким-то тряпьем, сквозь лохмотья рубашки виднелось худое тело, всклокоченные рыжие волосы скрывали лицо. Вдруг он приподнялся на локте и хрипло спросил: - Кто здесь? Только тогда я его узнала. Это был Сергей, которого считали давно мертвым. А он вот где, оказывается. Мысли наперегонки понеслись в моей голове. Если Сергей здесь... Получается, Иштван не убил его, а держал все время узником в пещере. Зачем? Хотел растянуть свою месть и медленно замучить? Или он питался им, как Брюсом, высасывая потихоньку кровь? И если так, то зачем он меня сюда отправил? В последний момент пожалел своего врага и не захотел оставлять его умирать в пещере? Или он думал, что Сергея можно использовать, чтобы выручить его самого. Глупо. Христан никогда не пойдет на такую сделку. Да и в Легионе никому не придет в голову так использовать человека. Но если Иштван всего лишь хотел, чтобы я освободила Сергея, почему сказал «осторожнее»? Или пленник обезумел и может на меня броситься? Но цепь кажется надежной, да и ослабел он, чтобы со мною справиться. Понятно, почему Иштван не хотел, чтобы Халька знала... Она бы его сразу убила. Но почему он так скрывал это от итальянцев? Ведь они товарищи Сергея и могли бы ему помочь. Или он не хотел, чтобы знали о его убежище? Или здесь что-то еще? И почему «осторожнее»? Сергей снова застонал и перевернулся на спину. Луч фонарика осветил его лицо. И тут я поняла. И чуть не выскочила из пещеры, как ошпаренная.