Призрачный Легион

- …Вампир проклятый! Ну что ж, к тому все и шло. Ясно же было, рано или поздно это случится. Который день - косые взгляды, недобрые усмешки, ругательства сквозь зубы. Пока сквозь зубы. Даже странно, что он продержался так долго. Не знаю уж, кто был больше виноват, не мне судить их. Да, наверно, Анджей Старший был не совсем прав, но у него была обида. В сущности - что не так он делал? Он виноват разве, что так получилось, что он влюбился в Иолю, а она в него, что они решили жить вместе? Сердцу не прикажешь. Разве у Иштвана не было своих любовниц? И раз уж Иоля ушла от него, он должен был смириться. По крайней мере, преследовать ее так беспардонно, донимать бесконечными упреками и угрозами он точно не имел права. Она не жаловалась, видимо, жалела его. И Анджей сначала пытался решить все мирно. Но Иштван на мировую не шел и доставал их страшно. Анджей сначала крепился, потом несколько раз намекнул бывшему другу, чтобы тот унялся. Иштван советам не внял. Их пытались примирить, все впустую. Иштван лишь ухмылялся уголком рта при упоминании об Анджее Старшем или Иоле, а Анджей уже открыто выражал свою неприязнь к неудачливому сопернику. Он уже позволял себе некоторые высказывания в его адрес, но тихо, сдержано. Хотя недавно сказал, что «если этот извращенец не уймется», он Анджей, за себя не отвечает. И вчера при встрече довольно грубо толкнул Иштвана, как бы случайно. То ответил своей обычной ухмылочкой, ничего хорошего не предвещавшей. И вот теперь – «вампир проклятый». Это уже было сказано, вернее, крикнуто, вслух. При всех. В открытую. Анджей не боялся оскорбить Иштвана. Он хотел этого. И он знал куда целить. *** В тот день, когда Мив рассказала всю правду о Хальке и Иштване, мы, честно говоря, офонарели. Что угодно могли мы ожидать, но чтоб такое… Это надо додуматься, вампир... И Халька знала. Но она ладно. Знала Иза, знали Тудорел и Лючия из Балканской дружины, по-видимому, знал кто-то еще. Конечно, у каждого свои секреты. Пока это касается лично их. Но когда эти секреты задевают кого-то еще, молчать трудно. А Мив и не собиралась молчать. Она собиралась поднять шум на весь лагерь, что и было сделано. С точки зрения Мив, скандал получился что надо, хотя выступала и возмущалась главным образом она сама - Халька лишь вяло отругивалась, Иштван хмурился и пожимал плечами, Иза смеялась. В конце концов спор прекратил Ярослав, сказав, что все все понимают, и никто не может запретить Иштвану, Хальке и Изе развлекаться так, как им нравится, но делать подобное с другими насильно, это, конечно, подлость. Тут Мив права. - Но она нам сама разрешила! - возмутилась Халька. - Я вам что разрешала? Не ври. Я бы такое никогда… - Но ты и не интересовалась! - Как?! Я спрашивала. - И ничего не узнала, да? И все равно отпускала его. Значит, тебе было наплевать. Мив немного успокоилась. - Да, правда, - сказала она. – Я тоже виновата. Но я ведь и подумать не могла что ты… Что вы… - А что - мы? - поинтересовался Иштван. - Что вы вот… такие... - Это я «такой», - сказал Иштван спокойно. – Иза и Халька нормальные. Они просто… разделяли мое увлечение. Слегка. - Maith thu! Прекрасно! Значит, по крайней мере, они кусаться не будут. А ты… - Мив! – воскликнула Иза. – Тебе не стыдно? - Нет, - сурово сказала Мив. – Ярек прав, у каждого свои извраты. Но если здесь нечего стыдиться, так почему вы скрывали? Значит, это что-то плохое. - А к вампирам вообще не очень хорошо относятся. - Да вы что, совсем?! - возмутилась Иза. - Это же просто игра! - Раньше, - тихо заметил Михал, - вампиров уничтожали. Всех без исключения. И это было правильно, я считаю. - Это интересно, - Иштван посмотрел на него с любопытством. - И что ты предлагаешь? Проткнуть меня осиновым колом? Или отрезать голову? - Думаю, это не поможет. Думаю, следует тебя сжечь, а пепел развеять по ветру. - Ты это серьезно? – вскинулась Халька. - Не надо, - остановил ее Иштван. - Страх - это естественно по отношению к таким, как мы. - Я не боюсь, - невозмутимо ответил Михал. - Я просто не люблю кровососов. - Вот как, - вскинул бровь Иштван. - Будем иметь в виду. *** На этом, собственно все и кончилось. И отношение к Иштвану и остальным не очень изменилось. Кое-кто, конечно, посматривал со страхом, кое-кто с осуждением. Но в целом… нормально. Потому что это Иштван. Он всегда был странным. И то, что о нем узнали, ему вполне подходило. Даже делало его естественнее, понятнее. Теперь он стал менее загадочным. Но Халька… Это уж мне трудно было понять. Что ее могло привлекать в этом занятии? Халька рассказывала охотно. Даже непонятно, чего раньше молчала. - Это приятно, - говорила она, и губы ее чуть подрагивали. - И так… чисто. Там нет грязи, как в сексе, это более высокие отношения. Когда твоя кровь питает другого человека, а его кровь питает тебя, это прекрасно. А Иштван так совершенно умеет это делать. Он и меня учил, как правильно сделать надрез, как пить, чтобы не пережать вену, как раздвинуть кожу языком… - Меня сейчас стошнит, - сказал Адась. - Я серьезно. Веслав и Анджей Младший ничего не говорили, но выглядели бледновато. Да и я, признаться чувствовала легкое отвращение. И все же это была Халька. Моя Халька, моя подруга, такая надежная и своя. Я попыталась это почувствовать. Легкую боль на руке от надреза, чьи-то губы (сухие и тонкие, как у Иштвана) сжимают кожу поверх вены, язык раздвигает кожу… Меня передернуло. Это отвратительно! - Это отвратительно, - сказал в унисон моим мыслям Адась. - Противоестественно. Мерзко. Гадость. - Да уж, Халька, - поддержал его Анджей. – Это как-то совсем… нехорошо. - А трахаться по-звериному, как вы это делаете - лучше? Чем? А если бы губы Хальки? Полные, мягкие? И не на руке, а на шее? Думаю, мне бы это больше понравилось. - Зато теперь я понимаю, - сказал Веслав, - что творилось с Брюсом. - А что с ним творилось? - усмехнулась Халька. - Больно чувствительный. Пол-литра крови - невелика потеря. - Он чувствительный к таким вещам, - серьезно объяснил Анджей. – Он все это воспринимал… чересчур болезненно. - И поделом. Как всегда, когда заговаривали о Брюсе, мне сделалось тоскливо. К тому же мне Мив рассказала кое-что, чего не говорила при всех. - Я без предрассудков, - объясняла она. - Но ведь это уже дикость. Иштван сумасшедший. Они пили кровь, возможно, в этом и есть какое-то удовольствие. Но Брюс рассказывал, что они его кусали! Как дикие. - Но когда мы его осматривали, никаких следов укусов не было. - А его кусали в голову. Под волосами не видно. Брюс говорит, что у Иштвана клыки, как у настоящего вампира. Чуть всю кожу у него с черепа не соскоблил. Я проверила, у него действительно есть следы, но это не может быть от зубов. - А от клыков? - Ну, какие у Иштвана клыки? Брюсу помстилось. Еще бы, в таком-то состоянии. - У вас теперь отношения самые доверительные, я смотрю. Мив поджала губы и ничего не ответила. А я подумала: интересно, кого еще Иштван втянул в это? Ну, Хальку, ну, Изу, из балканцев Тудорела и Лючию - двух подростков вполне себе под стать, оба они были черноволосые, худые, бледные… Тудорел даже походил на Иштвана, только ростом был повыше. Но есть и еще кто-то, я уверена. Может, ничего в этом страшного нет? Но тогда почему Михал волком смотрит? Однажды, когда Иштван просто сидел и читал, Михал подошел, остановился в нескольких шагах от него и долго пристально смотрел, пока Иштван, наконец, не поднял глаз от книги и, откинув назад волосы, спросил: - Вы меня прямо сейчас сжигать будете? Михал усмехнулся и ушел. Но больше никто и никак не выказывал своей неприязни. Все бы, наверно, и забылось… *** Но вот теперь Анджей. Иштван, конечно, сам нарвался, но его можно понять. Ревность, обида, злость, - он так и кипел ими в эти дни, несмотря на бесстрастный вид. Что он сказал Анджею вполголоса, когда подошел к нему? Никто так и не узнал, но Иштван может быть убийственно язвительным, это всем известно. Может насмерть пришибить человека словом, если захочет. Он просто сказал что-то совсем тихо, повернулся и пошел прочь, а Анджей сначала просто стоял столбом, страшно побледневший, потом вдруг стал багровым и сжал кулаки, глаза его налились бешенством. Тогда-то он и крикнул Иштвану в спину те слова… Иштван спокойно повернулся к нему. - Да, вампир. А тебе завидно. - Ребята, прекратите, - попытался остановить их Зенон. Хотя был понятно, что на этот раз он выяснят отношения до конца. - Что ты ко мне цепляешься, задыхаясь от ярости, - говорил Анджей, - что ты душу из меня тянешь? Никто не имеет права лезть в мою жизнь Она моя жена, ясно? И она меня любит, пойми это, наконец! И если ты еще раз приблизишься к ней, я тебя придушу. Иштван изобразил на лице жутковатое подобие улыбки. - К палаческому делу не привыкать, правда? Знал ли Иштван что-то или просто догадывался и бил наугад? Как бы там ни было, удар попал точно в цель. Анджей, задохнувшись, отпрянул. - Ты…подонок… - прохрипел он. И вдруг словно взорвался, зашелся бешеным криком: - Валяй, рассказывай всем, что ты знаешь обо мне! Я тебя не боюсь! Я лучше сам веем расскажу! Тех, кто меня любит, это не оттолкнет. А вот тебя никто никогда не полюбит, хоть ты удавись от злости! Ты посмотри на себя! В зеркало посмотри! Урод! Заморыш! Иоля говорила - ты ей противен. Иштван уже не ухмылялся. Лицо его закаменело, пальцы напряженно сжались. Он вызывающе вскинул голову, но глаза у него были тоскливыми. - Ты - выродок! – продолжал кричать Анджей. - Мелкий, отвратительный, уродливый упыренок! Нелюдь. Ты только и способен, что кровь сосать, извращенец! Думаешь, кому-то ты нужен? Иоля жила с тобой из страха. А те дуры... из похоти, из любопытства. Ты для них просто зверь, разве хоть кто-нибудь считает тебя человеком? Все смеются над тобой. Я не знаю, из какой мерзкой дыры ты вылез, вурдалачье отродье, но тебе лучше туда и вернуться. - Прекрати! - крикнул Виктор. Он так редко говорил, что все вздрогнули от неожиданности. Виктор подошел к Анджею и взял его за руку. Он был очень бледен и, кажется, напуган. - Не надо, - сказал он. - Успокойся. - А я спокоен! - тряхнул головой Анджей. - Думаешь, я его боюсь, Витенька? Да он мне смешон, этот жалкий... зверек! Только и способен, что кусаться. Пока зубы не обломали. Халька вдруг появилась перед Анджеем и толкнула его в грудь. - Я тебя сейчас убью! - сказала она. - Закрой свой поганый рот! - А что? Я не прав? Разве кто-нибудь со мной не согласен? Все молчали. Иштван вдруг повернулся и быстро пошел прочь, почти побежал, втягивая голову в плечи. - Иди, иди! - крикнул ему вслед Анджей. - Найди себе подобных и не суйся к людям! Халька дала ему пощечину и бросилась за Иштваном. Виктор закрыл лицо руками. - Что ты наделал, - прошептал он. - Да, Анджей, - поддержал его Михал. - Нажил ты себе врага. Теперь ходи осторожнее. - Вот еще,- Анджей еще хорохорился, но уже приходил в себя, остывал. Ему сделалось не очень уютно. - Он сам нарвался. Почему я должен молчать, когда он меня оскорбляет? И не только меня, между прочим. Он клевещет на мою жену. Вот и напросился. - Все-таки это большая низость, то, что ты наговорил тут, - заметила Маринка. - И знаешь что? Если он захочет теперь тебе отомстить, меня это не удивит. И не возмутит. - Если его оскорбили, нужно было отвечать тут же или драться, - возразил Михал. - А вот месть из-за угла, это вполне достойно вампира. Так что, осторожнее, Анджей. ...В этот же день Иштван исчез из лагеря. Он не взял с собой абсолютно ничего, ушел сразу же после разговора. Его искали, но напрасно. Даже Халька, похоже, не знала, где он. Иштван пропал.