Подсознательно больно

Лес. Подобие леса. После лесов Страны Огня это лесом-то не назовёшь. За деревом можно спрятаться только если вытянешься в струнку, или если ты палочник. А ещё холодно. За городом всегда холоднее, а сейчас ещё и осень. Начало осени, но уже подмораживает по утрам. И если это так, то отсутствовала я в своём мире столько же, сколько и пробыла в чужом. Соотношение времени один к одному. Надо найти отца... Первым делом, очнувшись уже частично околевшая в родном лесу, я накарябала на ближайшем дереве отметину для Учихи. При этом параллельно отметила, что стала явно сильнее - ранее высечение лезвием хорошего знака на коре дерева заняло бы у меня, наверное, полчаса. Сейчас - минут пять. Вдалеке услышалось еле уловимое шуршание колёс по асфальту и мелькнули фары. Что ж, по крайней мере мне было ясно, куда идти. Я уже начала беспокоиться, что будет сложно искать следы цивилизации - всё же огромная территория во все времена оставалась преимуществом моей родины. Я, конечно же, отправилась к этой самой дороге, оставляя по пути отметины. Один из чистых свитков, предназначенных для рисования печатей, я использовала как полотно для схемы - как поймать машину, название моего города, адрес моего дома, всё на русском и сразу под ним на хирагане. Продолжая при этом диву даваться, как могу знать японский, не имея воспоминаний о зубрёжке. Просто потому что долгое время прожила в чужих реалиях, благодаря Шарингану зная лишь устную речь. Вероятно, благодаря мне, Саске будет знать русский также только устно. По пути мне удалось найти пластиковую бутылку, которой я отсекла узкое горлышко, чтобы потом у дерева с отметиной поставить свиток вертикально и накрыть его этой бутылкой, чтобы не достал дождь или что ещё. И наконец вышла на дорогу. Спохватившись, я попыталась спрятать оружие на себе, чтобы хотябы на первый взгляд его не было видно. И вдруг задумалась, какую бы соврать легенду тому водителю, что решит остановиться. В голову пришла вполне безобидная врака о том, что я отстала от своей группы экстремальных путешественников, споткнулась и потеряла сознание, и мне бы вернуться в город, который, я уверена, совсем близко - если соотнести местоположение Конохи с местом, где я впервые оказалась в мире ниндзя. Следующая логичная мысль заставила меня сморщиться и уставиться обратно в лес. Чтобы в эту враку поверили, надо себя как-то потрепать. Со вздохом пошла валяться в листве и ветвях, обтираться о древесные стволы и собрать несколько ссадин. Удивительно, как в нашей стране до сих пор остаются сочувствующие сердобольные люди. Дородная женщина, выскочившая на меня из остановившейся «семёрки», сперва оглядела меня ошалелым взглядом, потом заорала чуть ли не дурниной: - ВАЛЯ! Валя, неси аптечку!!- и кинулась ко мне. В типичном дачном платье с цветочками и накинутом поверх вязанном видавшем виды кардигане, в потёртых, но хороших ботинках. Видимо, я недооценила эффект от своего «потрёпанного» вида. Она тут же принялась меня кутать и пичкать термосом с чаем, порывалась открыть банку со своим собственным вареньем. Пожалуй, такого стресса от взаимодействия с людьми я не испытывала и среди ниндзя. Я, наверное, свою «легенду» повторила трижды. Пришлось уговаривать пару дачников - эту женщину и её щуплого, но жилистого мужа - не ехать первым делом в милицию. Назвать адрес, вытребовать их номер телефона, чтоб потом в качестве возмещения кинуть денежку. Я действительно была им благодарна, но из машины на одной из станций метро вышла даже сильнее замыленная, чем из леса. Пожалуй, не удивительно, что именно у дачников столько энергии. На секунду представила какой стресс был бы у Учихи, резко передумала его сюда приводить, аж глаз задёргался. Помялась некоторое время и всё же решила дойти пешком до ближайшего своего контакта - здания фирмы отца. Было раннее утро, то самое время, когда относительно большой город замирал. Какая-то молодёжь возвращалась с кутежа, какой-то бородатый грязноватый мужик спал на лавке, отходили с стоянок первые автобусы. Таким образом, внимания на меня так никто и не обратил до самого места назначения. Мне было известно, что отец часто ночует на работе, а ещё может с камер просматривать входы в здание. Потому я тупо встала перед ещё закрытыми дверьми и принялась ждать. Могло пройти достаточно много времени, так что я морально настроилась - не всё же время кто-нибудь залипает в камеры. Однако, спустя пятнадцать минут, я увидела движение в холле и немного погодя на меня выбежал ошалелого вида дагестанец в помятой рубашке и штанах. Камила я узнала сразу, он уже лет пятнадцать работал у отца шофёром. Сперва он воскликнул что-то на своём, потом повернул к себе за плечи, и спустя несколько секунд его осознания, и мою неловкую лыбу, наконец, заговорил: - Где ты была?! Батя весь осунулся, всех перетряс...-вообще не в его стиле было сыпать словами, хотя пьяный, бывало, разбалтывался. Должно быть, я устроила всем такой стресс, который может менять людей. Он не принялся обнимать меня, но как-то по-дружески или по-охранничьи обхлопал меня ладонью по плечам и спине. Возможно, проверял, нет ли травм, или просто продолжал офигевать. Я поспешила прервать шофёра. - Всё со мной в порядке, мне нужно поговорить с отцом и первым делом успокоить его,-я пыталась улыбаться, отчасти радуясь тому, что наконец в такой знакомой мне обстановке, рядом с знакомым лицом, и никто не будет метать в меня железо из ниоткуда. И отчасти слегка стрессовала, потому что разговор с отцом предстоял не из лёгких. *** Проникновение на чужую территорию никогда не считалось чем-то необычным. Саске долгое время был отступником, знал все лазейки, все предосторожности ниндзя, используемые для защиты границ и внутренних территорий. Знал о большинстве, если на чистоту, хотя некоторые из особенно высокоуровневых были практически невозможны для преодоления. Недавнее довольно импульсивное решение навестить её мир случилось очень неожиданно. Что только доказывало наличие сильных эмоций к ней. Когда человек дорог, и ты знаешь, что ему нужно уйти, когда наступает этот самый момент, тебе кажется, что он пришёл слишком быстро. Даже если ты знаешь заранее точную дату ухода. Прежний он бы давно отправил её домой, ещё и попытался бы запечатать переход раз и навсегда. Сейчас, оглядываясь на прошлое, он понимал, что этим бы лишь загнал себя в угол. Но когда речь шла о войне... Он и сам про себя знал, что не видел её истинного лица. Итачи видел - и это породило в нём сильнейшее отвращение к войне. Как бы это изменило Сумире... Саске с его выработанной, вымуштрованной подготовкой даже думать не хотел, хотя обычно любую, даже самую неприятную мысль воспринимал в первую очередь со стороны логики. Холодно и спокойно. Он, разумеется, не станет отталкивать её от себя. Но от войны решил оградить, даже если придётся сделать это вопреки её решению. А эта прогулка в её мир... Наверное, даже поможет, подогреет желание выжить и вернуться. Она говорила, что в её мире нет ниндзя. Их заменяли регулярные войска. Поначалу Саске решил быть предельно осторожным, поскольку следов в лесу не было, кроме тех, что оставила Сумире. Это говорило либо о высоком профессионализме военных, либо об их отсутствии. И пройдя где-то минут пять по лесу, уже слыша впереди где-то шум машин, Учиха пришёл к непривычному для себя выводу: земля не охраняется. Либо ячейки, на которые делится эта земля, довольно большие. Вопрос этот окончательно был отброшен, когда Саске дошёл до дороги. Свиток в пластиковой банке. Ужасно очевидно, и никакой защитной ловушки. Значит, она была уверена, что никто не найдёт и никто не вмешается. Он сам не заметил, что слегка усмехнулся, читая послание. Подчерк как у ребёнка, который только-только начал учить язык. Можно будет заняться каллиграфией, когда случатся выходные, например. Всё это проскользнуло в голове настолько быстро и естественно, что он лишь спустя время подумал и в очередной раз отметил, как изменился. Дорога впереди была пустой, но примерно раз в пять или десять минут проезжали машины. Выглядели некоторые из них куда красивее, чем те, что ему случалось видеть в мире ниндзя. Обтекаемые, блестящие, быстрые. Должно быть, в этом мире люди только так и передвигаются. В свитке рекомендовалось поймать машину и доехать до города. Было также что-то очень похожее на адрес. И просьба не применять чакру. За кого она его принимает? Уже по деревьям очевидно, что с этим здесь туго. Саске ощущал в себе свой внутренний объём, но вокруг, в земле, воздухе, растениях - ничего. Лес просто кошмарный. Он в жизни таких щуплых деревьев не видел, разве только специально выращенные, декоративные. Но тут целый лес, и явно не ухоженный, так что точно не декоративный. К инструкции как поймать машину Саске отнёсся весьма скептически. Кто остановится посреди дороги по знаку какого-то подозрительного человека? Он даже попробовал "поймать", ради того чтобы уже точно разрешить себе действовать по ситуации. То ли люди попадались равнодушные, то ли спешили - пара попыток прошла впустую. Стоять посреди дороги стопроцентно означало бы либо травму, либо трату чакры в любом случае. Так что решено было задействовать глаза. На совсем лёгкую, привычную технику. Саске даже не собирался лезть человеку в голову. Кто же знал, что мир этот настолько лишён чакры и каких-либо ментальных практик, что следующий попавшийся водитель не только был ошеломлён и затормозил в ту же секунду. Он впустил в свою голову, показал свои недавние воспоминания и вообще стал гораздо тряпичнее, податливее, чем любой обыватель из родного мира. Была и неприятная часть: он оказался около-педофилом, так что у Учихи от увиденных картин сформировалось стойкое негативное первое впечатление об этом мире. Лицо само по себе окаменело. Но нужно было добраться по указанному адресу. Саске сел в машину, сказал лишь адрес, и человек - смуглый мужчина средних лет - будто в трансе тронулся и поехал, несколько тише и спокойнее, чем нёсся до этого. Проституция была всегда и везде, покуда существует потребитель. В любом мире вообще совершается масса грязи, и если реагировать на каждую встречную грязь эмоционально, велика вероятность, что перегоришь. Шиноби так вообще зачастую в этом варились. Работорговля, наркотики, бесчеловечные долговые обязательства - всё это привычно, и люди закрывают на это глаза. Но когда целью становятся дети, то, в чём, как считает общество, заключено будущее - это становится крайностью, на которую следует реакция. Воспоминания водителя не были связаны с совсем мелкими, но что-то около тринадцати или шестнадцати. Тот факт, что такого человека можно вот так просто встретить здесь злил, в основном оттого что Сумире также вполне могла быть целью. Хотя так, следуя чистой логике, в наличии подобных типов в любом обществе, опять же, не было ничего удивительного. С адресом и подконтрольным водителем он добрался без всяких проблем, заодно поверхностно посмотрел город. Здесь само построение города и вид домов были совершенно другими. Куда менее комфортными, чем он привык, зато, как он сразу предположил, здесь должна быть сильнее развита экономика. Такое количество жилья и людей в нём надо как-то обеспечивать, или начнёт разрушаться. Уже около нужного здания он некоторое время просто осматривался. И был как раз в процессе изучения видимого через стеклянную поверхность здания движущегося лифта, когда показалась Сумире. - Нашёл,-просияла она, подбегая.-Добрался без проблем? Учиха невольно вспомнил водителя. И как он напоследок приписал ему отвращение к насилию. И невозмутимо кивнул. Позволил взять себя за руку и потащить в здание. *** До появления Саске разговор едва-едва завершился. И оставил между мной и отцом совершенно очевиднейшее неверие. Хотя он и впечатлился моим новым навыкам, но как я поняла, думал он об их источнике совсем не то, что я поведала. Должно быть, про себя решил, что меня затащили в какую-то секту, очень-очень серьёзную, настолько, что бою там обучают профессиональные спортсмены. Конечно, он не уставал улыбаться сперва, потом всё-таки пытался то и дело гасить эту улыбку, но у него не выходило. Я видела, что он действительно рад, у него даже морщины разгладились, и выглядел он усталым, но как будто и моложе лет на пять. Я вообще не припомню, чтобы видела когда-нибудь его таким. До моего исчезновения он всегда был поглощён рабочими проблемами, и было действительно мало вещей, которые бы ему нравились или радовали настолько. Вот до такого лица. Очевидно, на переднем плане были облегчение и радость от моей целости и сохранности. Даже напрягаясь и закрывая ладонями лицо, представляя себе самые разные картины моего похищения и обучения, каких-то серьёзных проблем с сектой или что там он ещё себе выдумал, он старался откинуть негатив и в первую очередь радоваться мне. Так что мы наконец сели за один стол и просто продолжили болтать ни о чём, не спеша переходить к плотному обсуждению негативной темы моего отсутствия и его причин. Новый виток переживаний возник, когда секретарь сообщила о молодом человеке около входа в здание в странной одежде. Пережитые приключения как-то совершенно отучили меня бояться собственного мира. А уж своего отца я в принципе не боялась. Я вспомнила, что вообще-то многие люди его боятся, только когда он вперил в Саске чуть сощуренный но цепкий взгляд. Таким смотрят за секунду перед ударом. Саске, однако, выдержал без изменений в лице. К моей радости, он вспомнил, что у нас тут пожимают руки, и первым протянул ладонь. К моей же радости отец незамедлительно ответил. - Слышал, это по твоей милости дочь пропала. Вот так с места в карьер. - Да. Но это был её выбор. Я почувствовала себя украшением интерьера. Руки они долгое мгновение не разжимали. Это же мгновение было заполнено взаимным долгим взглядом. Мне вдруг четко представилось, как отец преспокойно вынимает оружие и выстреливает Учихе в голову. Или в колено. И я уже хотела вмешаться, но они всё-таки прекратили рукопожатие. - Саске, значит,-протянул отец больше утвердительно, без намёка на вопрос.-Для тебя я Владимир Валентинович. Учиха незамедлительно кивнул, вроде как не выходя в традиционный азиатский поклон, но с должной эмоцией. - Мне рассказали занятную сказку о том, где вы были. Мог бы ты сейчас подтвердить её? Стало очевидно, что мне он сходу вот так не поверил. Я даже с усталостью, представляя себе новые объёмы объяснений, закатила глаза. Но совершенно очевидно, что Саске он воспринял как врага, который обучил дочь ужасному. Учиха же не повёл и бровью. Его глаза неуловимо преобразовались. - Я вижу, вы не верите и злы за то, что вашу дочь обучили бою. Но это был единственный способ сохранить ей жизнь. Показалось, атмосфера зазвенела от напряжения. Я заметила, как отец было дёрнулся рукой запазуху, но Саске успел набросить иллюзию. Взгляд мужчины тут же стал невидящим. Я поняла, что это, скорее всего, что-то вроде трансляции воспоминаний. И одновременно была шокирована: и правда носит оружие? Серьезно? То есть, я всегда знала, что отец суровый человек, но вот прямо так, даже в своём кабинете... Для меня это стало разрывом шаблона. Я шагнула к Саске и сжала его руку. Он мельком глянул на меня. Когда отец вновь посмотрел осознанно, он увидел перед собой нас обоих, держащихся за руки. Сморщился, скривился - понимание, горечь и досада в одном лице. Минуты полторы у него ушло, чтобы ещё оклематься и понять, что за действие над ним только что совершили. - Хотя бы ты не тронул её до этого разговора,-пробурчал наконец он. - Эй!-вырвалось наконец праведное возмущение.-У меня что, своей головы нет?! - Да есть,-как-то разом притихнув, будто только что стоявший столб с готовностью подвинулся, отозвался отец, потом пожал плечами.-Твоя жизнь, тебе рулить... Потом он вздохнул, на несколько секунд уставившись в пространство, потом снова посмотрел на меня. - Надо поговорить с вами обоими,-и подал руку ко мне, по-свойски приглашая для объятий. Я, разумеется, тут же ответила. Раньше это казалось лишним, мы с ним даже не обнимались. Но теперь я не хотела пренебрегать любым таким жестом. - Часам к семи я освобожусь. Прийди в себя и...-взгляд на Саске. Казалось, он только заметил, как тот одет. - Прикинь ему что-нибудь,-отец отстранился и похлопал меня по плечу.-Я многих людей потревожил. Некоторым теперь надо затаиться. Надо время всё срастить. Ключи от квартиры знаешь где. Камил отвезёт. Я на всякий случай ещё раз обняла его со спины. Щёки снова позорно защипали подступившие слёзы. Хах, первые минуты встречи я ревела и объяснялась одновременно, так что это мне немного попортило жизнь, надо бы выучиться железно держать себя в руках, когда это необходимо. Затем сделала жест Саске, и мы пошли вниз, чтобы потом отправиться на квартиру. *** Меня не было долго, очень долго. Даже настолько долго, что мой отец-предприниматель, вечно занятый и отсылающий лишь деньги на учебу и другие нужды безналом, меня хватился. Поднял на уши полицию и некоторые другие круги не совсем легальных своих знакомых. И прибыла я обратно как раз в то время, когда он уже пребывал в отчаянии - никаких следов или зацепок у него не осталось. Он, безусловно, был счастлив, и хоть обнял скупо, по тому как дышал, было ясно, что что-то всё это время давило его изнутри, и сейчас отпустило. Заставлять его так сильно волноваться мне больше не хотелось. В следствие чего мне нужно было сперва уговорить Саске взять меня на войну, потом – чтобы он в разговоре с отцом говорил только то, что мне нужно. Задача была как можно правдоподобней всё приукрасить так, чтобы отец не понял, что я почти всё время была в смертельной опасности. И планирую продолжать. Лучше всего было бы вообще не упоминать «войну», но это было основой, родовым понятием того, на что я собиралась просить разрешения. И не упомянуть – это уже не просто не договорить, но солгать. Днём у отца ещё были дела, но он позвал нас на ужин этим вечером, при этом выдав мне круглую сумму, чтобы привести себя в порядок. А ещё со мной был далеко не петушиный хипстер моей родной страны. Боец, более того, не последний по иерархии в своём обществе. Конечно, большую часть своей жизни он жил вне клана, и с ним не носились портные и швеи, как курицы с яйцами. Но понятия, наверное, у него остались. Я слегка переживала, что ему придётся терпеть ту одежду и обращение, которые будут предложены в моём мире. Опасаться на самом деле следовало не совсем этого. То, что произошло, когда мы зашли в первый же отдел мужской одежды, было самую малость похоже на события в любой азиатской дораме. Красивый парень заходит в здание, у всех срабатывает серена, все оглядываются, трусцой бегут за ним, пытаются снимать… Нет, ничего подобного, конечно, но Саске заметили сразу же. А я ещё думала, в жизни люди более сдержаны, это же реализм, зачем так преувеличенно и явно уделять внимание? Я мгновенно ощутила, что он зажался. Не развернулся и не вышел сразу, когда на него налетели с вежливыми вопросами пара консультанток только потому что привык, и ещё может потому что я была с ним. Так что мне сразу пришлось его отбивать и откланиваться перед консультантами, чтобы мы могли просто уйти. Если у меня ещё была какая-то надежда, что в наспех подцепленной из секонд-хэнда одежде, в которой был сейчас, он выглядел бы менее привлекательно, то сейчас эта надежда улетучилась. Что будет в нормальных новых шмотках, мне было страшно представить. - Прости. Сделаем так: я выберу, дам знак, ты быстро зайдёшь в примерочную,-я сжала его руку. Боже, наверное ему ужасно стрёмно от этого всего, и он всё равно пошёл… Зачем? Нам даже приходится держаться за руки, чтобы никто особо бойкий не подошёл спросить номерок телефона. Такое чуть не случилось уже на остановке транспорта. Он мазнул по мне взглядом вскользь, держа свою обычную безразличную мину, и кивнул. Я слабо, но всё ещё ощущала его эмоции, только поэтому, и ещё может потому что знала его, делала вывод, что ему некомфортно. Мы последовали моему плану. Я надеялась, люди не попадутся настолько смелые, чтобы подходить к нему в туалете, куда он отправился, переждать минуты две, пока я схвачу какую-нибудь комбинацию, если смогу подобрать. Надежда была на то, что ему с его этим дъявольским лицом любые шмотки подойдут. На удивление сработало в первом же – то есть, в общем уже втором – отделе. Саске со своим обыденным кирпичным спокойствием уже в примерочной осмотрел принесённые мною вещи. Я в это время мучилась желанием что-нибудь брякнуть в поддержку шмотья – оно мне самой нравилось – но это всё же не понадобилось. Он взял чёрную футболку с простым невычурным орнаментом, куртку-бомбер с явным уходом в классику и с таким же намёком на классику чёрные джинсы с ремнём. Глянул на меня исподлобья и задёрнул шторку. Я честно, еле сдержалась, чтобы не засмеяться, толком не поняв, что именно меня рассмешило. Наверное то, что я вижу снова его таким, какой он есть в своём явном проявлении. Замкнутым привередой. Через минуту шторка отдёрнулась. И я поняла, что была права: этому всё шло. А может, я, соскучившись по простым делишкам вроде похода за шмотками, раз в жизни что-то подобрала нормальное. Он выглядел не хуже моделей на рекламных плакатах, не хуже лиц самого бренда. Таки я не удержалась и, сдерживая улыбку, просто желая прикоснуться, принялась поправлять ему воротник. И когда вроде закончила, и нужно было отойти, я почему-то оставила ладони на его груди и так и зависла. Стою смотрю на собственные руки, осознаю что надо отлипать, и не могу. Ещё секунда, и получилось бы, но в этот момент он сам тронул меня за локоть. Я только через полсекунды подняла на него взгляд. Он смотрел в ответ спокойно, и в эмоциональном фоне я тоже улавливала спокойствие, но не обычное отчуждение, больше в положительную сторону. Будто он расслаблен хорошим чаем или созерцанием какой-нибудь природы. - Пойдёт,-бросил, продолжая смотреть на меня и касаться моего локтя. До меня не сразу дошло, что это он об одежде. Мне очень хотелось его поцеловать, так что думала я только об этом, потому и зависла. Однако придя в себя, ощутила укол стыда и неловкость, ведь Саске по-любому засёк подозрительное поведение. - В чём дело? Таки он задается вопросами о моем эмоциональном состоянии. Теоретически, это так и надо, когда отношения у людей подобны нашим, и всё равно я опять не ожидала. - Завидую крутости,-тут же сменив выражение лица на беззаботно-весёлое, я делаю попытку в подтверждение жестом встрепать ему волосы, практически забыв, что это действие раз на раз не приходится – может быть остановлено. Он вроде хотел, но потом почему-то позволил, и не стал при этом ни цыкать, ни отдаляться, и это даже заставило чувствовать себя ещё более неудобно. - Пф, это с тобой в чем дело, ты не заболел?-поддерживая простую манеру, пытаюсь заглянуть в глаза. Сколько бы раз это ни происходило, я всегда задерживаю дыхание. Его лицо не меняется, гладит ли он кошку, убивает ли человека. Только взгляд может изменяться. Судя по его эмоциям, могу сказать только, что когда он делает жест, у него самого вспыхивает адреналин. Будто кто-то может увидеть, или я могу оттолкнуть его руку. Его пальцы очерчивают щёку и медленно уходят ниже уха, затем в волосы. Я не могу не показать удовольствия от прикосновения, отклоняю голову вбок от его руки так чтобы ладонь полностью легла на шею и прикрываю глаза. Обычно если на него не смотреть, он ведь созревает быстрее. Вопреки этой вроде уже закономерности, я услышала: - Открой глаза. Голос прозвучал совсем рядом. И я такая вместо того чтобы подчиниться, зажмурилась и улыбнулась. Как иначе развести его на прикосновения? Подействовало, хоть и я отчетливо слышала выдох сквозь стиснутые зубы. Звук задвинутой занавески примерочной. Он прижался губами к моему лбу, другую ладонь положил на затылок. Потому мне некуда было деваться, но оно и хорошо. Единственное что меня удержало от того чтобы раскинуть руки и брякнуть «люби меня целиком» это то, что Учихова гордость уже такого бы не вынесла. И вовсе не факт общественного места. Глаза я таки открыла, чтобы сперва посозерцать его ключицы, и затем снова увидеть взгляд. Тёплый и толику раздражённый. Однако и это сразу растаяло в тепле, стоило ему понять, что я не сопротивляюсь уже. - Как в твоём мире решают вопросы... Хм,-столь же неожиданно, как и заговорил, он сбился. Хотел задать вопрос, видимо. Опять шелуха в голове, не могу понять, что сделать, чтобы он продолжил. Бог мой, он и взгляд отвёл. Сегодня точно снег пойдёт. - Сегодня же ужин с твоим отцом,-продолжая смотреть в сторону. И меня как громом поразило. Что бы там ни было, он хочет поговорить на счёт меня, вероятно на счёт моего присутствия рядом с ним. Факт того, что это вообще пришло ему в голову, говорит как минимум о том, что он готов нести за мою жизнь ответственность. - Особенных традиций, как у вас, нет,-поспешила ответить на так и не заданный вопрос.-Просто будь собой. Скажи, что нужно, всё. И, чуть отстранившись, я легко провела пальцами вниз, разглаживая футболку. Пока не наткнулась на ремень. - Это значит, что я пойду на войну?-потише спрашиваю, словно боюсь спугнуть. Он в этот раз глянул как обычно холодно. - Речь будет о другом,-и опустил взгляд вниз на мои руки, о которых я забыла. Получилось так красноречиво, что я отдернула руки от ремня. И он посмотрел вновь на меня не сразу, а когда посмотрел, это вынудило снова замереть. В голове пролетело «чт-...а?...эээээ??!» прежде чем его ладонь сжала мою. - Не о войне, о моем мире, когда она будет завершена. Хоть этот мир и не так хорош,-он мимолётно скривился.-Ты хочешь там остаться? Значит нужно об этом сказать. - Я бы сама поговорила об этом,-еле найдясь, произношу.-Зачем тебе, к тому же у тебя вон сложности при общении с людьми до сих пор... Мне не хотелось, чтобы это звучало как шпилька, но сейчас так оно и вышло. Саске дернул бровью, сжал пальцы чуть сильнее. - Ты хочешь быть со мной или как?-явно раздражённо.-Я имею отношение к твоему желанию остаться? Ебать. Это он от Наруто понабрался, больше не от кого. Вместо ответа я сперва испуганно таращусь на него, а потом резко обнимаю крепко-крепко. Всё ещё таращась, пытаясь осознать. До этого мне не хотелось пользоваться такими ярлыками как «парень», «пара», «любовь», всё это мне казалось ненужным потому что наши отношения в любом случае не изменились бы, да и сам Саске не одобряет этого, вроде по той же причине. И сейчас тоже не хотелось. И всё же как-то это надо было обозначить. - Тебе от меня нужны пояснения?-несколько заторможенно обнимая в ответ, тихо спросил он. - Одно. Назови это как-нибудь, мне ничего в голову не приходит. Он помолчал, медленно проведя ладонями по моей спине, задумчиво вздохнув. - Странно, что ты не знаешь. Любовь,-он сказал это совершенно не так, как звучало у меня в голове, воспроизведенное им же, с учетом всех данных о нём: звука голоса, отношения, мимики. Я с новой четкостью поняла, что до этого жила в мире, в котором это слово склонялось на все лады во всяких совершенно не тех смыслах. Исказилось, подразумевало совсем не то, как звучало от него сейчас. С развитием массовой культуры мы потеряли настоящее таинство. - Скажи ещё раз,-я вцепилась в ткань его рукавов, и даже дыхание задержала. Он непонимающе вскинул бровь. Потом осознал, что его просят повторить. Замешкался и отвёл взгляд. Чёрт. Я привыкла к тому, что он не показывает своих эмоций, привыкла читать лишь по этой ауре, которую стало видно после наших снов, или судить по тем крупицам, что он всё-таки иногда выдавал. И потому когда он очень-очень изредка такое говорил, мне казалось, у меня земля уходит из-под ног. Я отбросила эту просьбу и крепко обняла его, глубоко вдохнула и решила, что одного раза, вот этого, мне на всю жизнь хватит. - Любовь,-попытка вложить в слово чувство всё равно не дало того же эффекта, что был от его произнесения. Но именно после этого он обнял в ответ. У меня было впечатление, что я выучила новое слово, и вместе с тем чувство счастливой определённости. Я думала, мне не важно навешивать понятия на эмоции. Они просто есть, и как их не назови, я действую в соответствии с ними. Но оказалось, важно. Мы ещё несколько минут стояли в примерочной. После того как эмоции несколько схлынули, я отстранилась, специально поймала момент, когда он выдохнул, решив, что на этом с объятиями всё, и клюнула в щёку. - Если пойдёт не так, отец всего лишь прострелит тебе колено,-говорю, смеясь, и тут же замечаю, как его лицо меняется будто по щелчку.-Так, стоп, нет, это была шутка. Он не станет. - Он хотел при первой встрече,-Саске с сомнением качнул головой, несколько растерянно проходясь пальцами по месту поцелуя. Он одновременно был дезориентированным, и в лице читалось что-то вроде «так вон оно как». Мне с успехом удалось расплатиться за всё на кассе и вывести Учиху обратно домой, но как-то настроить его или расслабить, похоже, было гиблым делом. Думаю, когда речь о разборках ниндзя, невозможно как-то приукрасить ситуацию. Потому мне обязательно надо будет чётко обозначить своё собственное решение, чтобы эти двое уже разговаривали, учитывая его.