Подсознательно больно

Весь вечер мне совсем не хотелось портить разговорами, которые могут вылиться в спор, потому на счёт Данзо я с Саске так и не поговорила. Безумно вообще хотелось всё бросить и просто потупить, отсохнуть. Вероятно, потому что время затормозило на счастливом моменте, который хотелось растянуть на вечность. И одновременно была потребность обрести решительность заново, что и почему я буду делать. Потому я во сне себе сбацала ванну. Не передать словами, как соскучилась. И ещё предстояло ждать в реальности, так как ранение после Корня затягивалось дольше остальных. От тех, что на бедре и боку не осталось уже и следа, но вот это ещё наличествовало небольшой корочкой и волнами боли, если криво сесть. Во сне ранений не было, поэтому ванна... Это был лучший выход. Я успела подумать, позалипать и отдохнуть прежде чем в дверь комнаты постучали. Тут же начала метаться, ощутив присутствие Саске. Подумалось, вдруг произошло что-то. Не катастрофичное, конечно, иначе он не ждал бы, ворвался. Но всё же. Я вылезла, обтёрлась и в халат. Подумав секунду, что падать в набранную ванну больше не хочу, наугад превратила её в постель, а ванну - в обычный гостиный номер. С бухты барахты возник номер отеля, будто смешение того, что было в Конохе и другого, из моего мира, одного из иногородних, в которых я была. Саске зашёл, мельком окинув помещение взглядом, остановился на мне. - Надо проверить переход. Может, ты сможешь перейти,-сходу выдал он. Я ощутила, как руки похолодели. За всё прошедшее время кроме самых первых дней я не ощущала препарат, введённый Кабуто для стимуляции очага чакры. Тогда мне хотелось вернуться, да, но сейчас... Хотелось быть как можно ближе к нему и всему, что происходит с знакомыми и друзьями из Конохи. Блин. Да я находясь в своём мире-то им сопереживала, что говорить о теперь?! Видя моё замешательство, Саске чуть нахмурился. - Что? Ты хотела, почему передумала? - И хочу, там есть мои люди, и они с ума сходят, успокоить надо... Но и здесь мои люди теперь тоже есть,-последнее я пробурчала себе под нос. Я заранее опровергала любой свой аргумент что бы остаться, потому что думала, Саске прекрасно может это всё проигнорировать и силком оттащить меня к проходу. О том, что это может быть бесполезно, потому что я по своей воле могу вернуться, в голову не пришло. Но Саске повёл себя не так, как я представляла. Он отвёл взгляд, вздохнул, помолчал. - Не известно, когда война начнётся в полной мере. Те сведения, что ты предоставляла, уже не актуальны,-тут он вновь посмотрел на меня.-Но эту войну ты не должна застать. Хватит и того, что ты уже получила,-излишне презрительный но на деле досадующий жест примерно мне в грудь. Это он имеет ввиду раны? Нет, он не потащит меня силком через переход, пока что. И это не стремление защитить информатора, он сам сказал - не актуально уже. В его эмоциональном фоне я ощущала горькое, вязкое недовольство оттого, что мои повреждения не удалось предотвратить. И ещё оттого, что нужно меня куда-то деть, обезопасить. Ему это решение и самому не нравится, иначе он шёл бы к этому без колебаний. Показалось, вот момент, когда я могу воспользоваться атмосферой серьезного разговора и спросить, как он получил Мангекю. Но я тут же себя одернула. Никогда не спрошу, никогда об этом не напомню. Пусть никто на удивление не умер, но боль-то от потери была настоящей, иначе «проклятые» глаза просто бы не отреагировали. Я так увлеклась восприятием эмоций, что теперь стояла от него в шаге. - Быть раненым нормально. Главное что не убитым,-я попыталась как-то разрядить обстановку, но Саске внезапно на это среагировал гневом. Вскинул негодующий взгляд и... Да, он всё-таки меня потащил. Сделать себе напоминание: не шутить с шиноби о смерти. Свисая с его плеча и наблюдая за спиной и задницей, я ради приличия побарахталась. Потом подумала, а что если его по этой самой заднице шлёпнуть? Он вряд ли ощутит, до сих пор таскает самый целомудренный прикрывающий сиреневый пояс. Но прошибающего взгляда за такое мне не избежать. Как и ожидалось, проход меня не оттолкнул. Без просовывания в него конечностей было понятно: я могу вернуться. Меня на миг охватило желание это сделать, добраться до отца, до старой подруги и долго облегчённо рыдать. Когда я вскинула взгляд вновь на Саске, увидела непередаваемое выражение лица. Остановить не может, но хочет. Теперь точно пихать насильно не начнёт. У него явно какой-то внутренний конфликт. В ходе этого конфликта он может импульсивно чего-нибудь сделать, не спросив меня. Я отстранилась от прохода и, помявшись, поддела его под руку, отвела в сторону. Попутно преобразовала лес вокруг - это типичное окружение Саске, которое он всегда создавал, оказываясь во сне - в озерцо, с небом, этим самым же лесом и чётким отражением этого всего на воде. - Ты меня пугаешь, что за эпичное лицо?-получилось нервно, да и он был напряжён, но я не отступила.-Тоже вроде хотел меня отправить. - Нет,-вдруг так убеждённо, как рогами упёрся.-Что хотел, я не говорил. И гадай теперь, что этому быстро повзрослевшему, но отчасти ещё ребёнку нужно. Хотя я понимала, но не решалась озвучить. Итачи был прав, он дорожит этой связью, настолько, насколько дорожил бы, не уйди он с головой в столько раз упомянутую в каноне тьму. Собственно, теперь из-за меня, опять же, он и не ушёл. Я просто вздохнула и обняла его, в этот раз зная, что он позволит. - Ты - один из моих людей в этом мире, поэтому я бы и сама не ушла. Он стоял напряжённо, не отвечал несколько секунд. Подумалось, он в этом состоянии чуть ли не всю жизнь, и так захотелось это убрать. На фоне до сих пор этот внутренний конфликт, обострился, потому что только что я дала понять, что и сама хочу остаться. В том числе из-за него. - Всё равно, во время войны,-начал было он, но я его стиснула крепче, и он прервался. - ...Я думал, тебя убили тогда. Ещё раз мне этого не надо,-он говорит тихо, но я из-за того, что мы друг к другу вплотную, чувствую каждое слово вибрацией голоса в груди. Судя по звуку голоса, он и зубы стиснул. Саске медленно отвечает на объятия. Мне кажется, я чувствую в этом какой-то подвох, поэтому начинаю немного возиться в попытке взглянуть на лицо, но он не даёт. - Саске?.. Хватка только ещё крепче. Пришлось замереть на несколько секунд, концентрируясь на том, как бы он меня не раздавил - во сне эмоции сильнее, так что он в общем-то мог. И только потом я подумала над его словами. Откуда-то из просторов Вселенной точно по затылку прилетел камушек - так по ощущениям можно было описать пришедшее осознание. Я решила, что не напомню ему о пробуждении Мангекю, но если это из-за меня, поговорить точно надо. Я выпуталась из его рук уже на этапе, когда он меня сам отпускал, и перехватила за ткань футболки на груди. - Так это поэтому?! Из-за меня что ли?! - Не ори,-поморщился он. - Твои глаза стали сильнее! Поэтому?! Последовала пауза с безучастным, несколько затравленным взглядом в сторону. Я поражённо ждала ответ, наблюдая за ним. - Похоже на то,-убито сделал вывод он, так на меня и не взглянув. Мы оба знали, что это значит, то есть, Саске определённо знал больше меня об эмоциональном аспекте, а я - лишь голые факты. Что Мангекю пробуждается от боли потери любимого человека. По опыту Итачи из канона, я знала что это случается от потери сокомандников и близких друзей, так что в принципе определение «любимый человек» здесь не в том конкретном значении, в каком его обычно воспринимают. Но вообще для Саске с его минимумом связей это уже очень много. Я не знала, как реагировать. Меня и от радости распирало, и я, опять же, не хотела ему напоминать о пережитом потрясении. И, тем не менее, беря во внимание такой безоговорочный аргумент, как Шаринган, я теперь была уверена, что ценна для Саске. И удивительным образом радовалась не за себя, а за него - это ведь большой шаг, рост, это осознание избавит его от одиночества, если оно ещё у него к этому моменту было. Ещё немного, и я бы устроила фирменное представление с речью укуренного тамады на тему как круты подобные связи, как нужно им радоваться и какое это достижение для всех нас. Но, пожалуй, это было бы слишком. Наверное, любая моя реакция была бы слишком, но, ориентируясь по своим меркам, я всё же выбрала наиболее спокойную. Около нас прямо в озеро с неба посыпались звёзды, искрами, огнями. - Ну, знаешь... Теперь я точно умирать не собираюсь,-дружественный пих кулаком в плечо. Саске стрельнул в меня несколько напряжённым взглядом, предчувствуя бурю. Мне стало смешно - будто бы он мог начать убегать, в стиле комедийного немого кино. - Перестань, не веди себя так легкомысленно,-хмуро буркнул он, пытаясь тоном и взглядом осадить. Не вышло. Разумеется, он думал о сопутствующей любой сильной человеческой связи боли, в особенности в том случае, если кто-то серьёзно пострадает или умрёт. И явно весь уже «варился» в преддверии скорой войны, всё просчитал для себя: меня вернуть домой, пересадить себе глаза и потом сражаться и снова сражаться. И так далеко, скорее всего, не заглядывал, но судя по недавнему нашему разговору, он бы хотел потом, после всего, снова меня видеть. На самом деле его нынешний вид заставлял меня вспоминать, каким он был, когда эти сны только начинались. Оказываясь здесь, он не помнил о реальности, хотя интуитивно продолжал закрываться. Но всё же, именно я чувствовала себя гораздо свободнее. Долгое время я искренне переживала за него, и сейчас наконец думала, всё у него будет хорошо. Ещё оставался такой элемент, как Данзо, убийство которого я поддерживала. Хотя, конечно, Коноха против, но это и хорошо. Если бы казнь была публичной, и люди смотрели бы на это, как смотрят дети кино, это добавило бы в них гнильцы. Я глубоко вздохнула и внезапно для себя положила ладонь Саске на плечо. - Я бы на самом деле хотела преодолеть всё с тобой. Ты ведь всегда шёл напрямик, впутывал в свои дела людей, плевать хотел, какие неприятности принесёшь окружающим. Куда это делось?-я снова шучу, хотя опять заранее понимаю, что для него это скорее подкол. - Тебя это больше не касается,-перебил он, вздёрнув подбородок, тем не менее, не отстраняясь. Против воли я усилила хватку на его плече, с трудом сдерживаясь, что бы не обнять или не ударить. В связи с этим его взгляд на миг изменился, будто он уловил незнакомый запах, но так же быстро вновь нахмурился. - Как минимум я обязана быть рядом, когда ты претерпишь операцию,-пытаясь найти компромиcс, я прямо посмотрела на него. Упрямый как чёрт, это прям про него. До недавнего времени он спокойно бы воспринял мои ранения. А сейчас даже договорить не даёт. Воистину, ты в полной мере не отдаёшь себе отчёт в чем-либо, пока это с тобой не произойдёт. Я видела по нему и неудобство, и осознание, даже его привычный взгляд на меня изменился. Казалось, сейчас он не стал бы меня отталкивать, но вполне был способен отскочить, будто от кипятка, всего-то из-за привычки. И смена отношений с ним в какую-либо сторону не представлялась мне даже в голове. Но сейчас казалось, такой контакт ему нужен. Следовало придумать что-то ненавязчивое и чисто своё, как Итачи со своим тычком по лбу. Но я и подумать не могла, что наступит момент, когда это бы пригодилось. Поэтому сделала первое, что пришло в голову. Встрепала ему волосы сбоку и задержала руку, прижав, и представляя, насколько целесообразно ему сбрить висок. Конечно, в моём мире, возможно, именно его шикарные чёрные патлы заставляют народ устраивать вокруг его личности пляски с бубном. А потом у меня мысль прервалась. От Саске последовала волна еле сдерживаемых эмоций. На периферии у него возникло желание завалить хорошей подножкой или броском на пол источник этого потока - меня, то бишь. Я прямо-таки ощутила себя традиционным японским извращенцем, которого такими методами тянки в аниме отшивают. И с другой стороны что-то ещё. Я поспешно убрала руку, опасаясь, что так вот он меня сейчас и опрокинет. И в этот момент, как раз из-за того что я отстранилась, вспыхнуло то, которое «что-то ещё». Он удержал мою руку и тут же застопорился. Спрятал взгляд опять за волосами. Я секунду врубалась, и когда до меня дошло, внутри пружиной высвободилось согласие. Он как бы и хочет прикосновений, и всё никак разрешить себе не может. Или даже уже разрешил, но как подступиться сам не знает. И в этом плане испытывать его нельзя. Да, когда он так неопределённо себя ведёт, по большей части на инстинктах или подчиняясь первому порыву, это «разрешение». Точнее, это выдаёт его с головой. Так как он человек особенный, я долгое время думала, что «любить - хотеть прикасаться» не про него. Возможно, оно так и было, пока я первая не начала, и он не понял, что это неплохо. Еле удерживаясь, захлёбываясь от впечатлений, я с широкой улыбкой прижалась лбом к его лбу, запустила пальцы в волосы, вдохнула глубоко, сжала его пряди. Наверное, в эту секунду и произошёл сдвиг. Мне хотелось что-нибудь ещё сказать, о том, как я хочу преодолеть всё и остаться вместе со всеми и с ним в частности. Я почти заговорила, но в этот миг мир в очередной раз пришёл в движение. Мастерски подхватив меня под коленями - не иначе, это всё тайдзюцу и сопутствующее ему знание тела - Саске заставил меня буквально на него запрыгнуть, сдавив его бёдрами по бокам, и упереться ему в плечи. Взгляд затуманен, дыхание немного менее ровное, чем до этого. Из просторов Вселенной летит второй булыжник. До меня немедленно доходит, какого рода контакт теперь уже вполне очевидно маячит впереди. Это меня малость тормознуло. Всё вроде бы к этому вело, но я обращала внимание в нашем общении больше на внутренний комфорт. Он тоже замер, его взгляд понемногу прояснился, и теперь он внимательно смотрел на меня. Но по-прежнему держал. Сквозь волнение, будто бы всё внутри начало отплясывать сальсу, я еле как сумела ухватить главную мысль. Вообще-то, а что изменится? Я практически уверена, что он не будет уже вести себя по-другому со мной. И я себя - с ним. Мне комфортнее так, как уже сложилось. И, если уж быть совсем честной, я не только не против. Логично, что первый опыт с человеком, которому так доверяешь, будет положительным. В момент, когда он уже хотел было меня поставить, я сдавила его бёдрами по бокам и порывисто обняла. Конечно, это в какой-то мере сделает связь крепче, хотя бы тупо потому что мы узнаем друг друга с новой стороны. Саске же не колебался. Он, похоже, сразу для себя всё решил. Вдохнув у щеки, он заставил меня изумлённо к нему повернуться, и тут же, слегка опустив меня ниже, поцеловал. Секунду он не двигался, то ли ждал ответа, то ли наивно полагал, что поцелуи в этом и состоят. Опыт-то у него был такой, что судить по нему о поцелуях в общем очень сложно. Мне и хотелось узнать, как он считает, и ставить его в ещё одну неловкую ситуацию не хотелось, так что я, хоть и поражённая этим действием, всё же опять взяла инициативу. Он, конечно, хмурился, напрягался, но это всё мне казалось положительными признаками, в особенности то, как ко мне тянулся и улавливал манеру. Даже не смотря на отсутствие контролируемой опоры, я вдруг ощутила свою власть. Очень вероятно, у него никого не было до этого момента. Я лишь отчасти себе представляю, в каких условиях он рос, так что не удивлена. С такой беспросветной депрессией, как у него, ты не то что сексом заниматься - тупо принять пищу себя не заставишь. Нескольких секунд хватило, что бы он «освоился». В конце концов, эти ощущения от поцелуев нам приятны именно из-за того что в младенчестве похожим образом кормимся. Он будто рывками расслаблялся, поначалу не мог себя отпустить. И руки особо не двигаются, только голова, губы. Из-за того что он меня держал, и при этом сам не действовал дальше, я несколько секунд была в замешательстве. Потом всё же, прервав поцелуй, повозилась, наблюдая за тем, как в его взгляде после произошедшего запоздало зажигается искра внимания сквозь опьяненный туман. Пришлось мысленно двигать кровать к нам. Если Магомед не идёт к горе, то есть. Саске мельком бросил на неё взгляд. - Шиноби не устают,-зачем-то выдал. Ведь понимает же всё - кровать тут не для сна - даже не будучи опытным, по-другому просто не может. Прежнего холода в его тоне и поведении нет, так что понимает и хочет. Последнее я уже могла ощущать. Правило не показывать слабость настолько въелось в подкорку, что сам ни за что не скажет. Может разве что уже после того как я с десяток раз скажу, таким образом признав свою слабость перед ним. - Люди устают,-и, не зная, получится ли так как хочу, всё же делаю: отвожу выпрямленную ногу вниз так, что его ладонь на моей подколенке съезжает под ягодицу. Волнение пополам с возбуждением тут же опрокидывают способность мыслить - его рука из-за этого случайно заезжает под халат. И, не давая себе времени на панику, рывком сваливаю нас обоих на кровать. Всё же был просчёт - он от резкого действия перехватил меня крепче, и при этом уткнулся лицом прямо в грудь. Ещё никогда, кстати, такого не было при мне, чтобы так с размаху. Меня разобрало, оперевшись на руки я быстро отстранилась, нависнув над ним, и несколько секунд боролась с приступом беззвучного смеха. Саске, разумеется, выражением лица оценил приём - так себе. При этом от резкого движения он оказался встрёпанным и малость в шоке, что кто-то посмел так с ним поступить. Но гнева или раздражения я от него не чувствовала. Только интерес и по большей части подозрение, что люди обычно так не делают. Отсмеявшись, я наконец вновь начала ощущать себя не в своей тарелке. Напряглась и не спешила теперь опускаться на него вплотную. Его о рука оставалась на бедре. За несколько секунд он не пошевелился. Показалось даже, он сам специально затянул неловкую паузу, чтобы отыграться. Потом вздохнул и согнул ногу, подтолкнув меня коленом к себе. От прикосновения всё внутри волнующе затрепетало. Меня сковала мелкая дрожь, похожая на ту, что возникает при потягушках. Он сам надавил на мои бёдра сверху, заставляя сесть. И от этого снова вихри внутри. Я тормозила из-за желания сбежать, одновременно - продолжать, а также осознания того, что этого может не повториться. С трудом вспомнила о том, чего всегда хотела ещё будучи в своём мире. Склонилась вновь к нему, уже на тот момент имевшему что-то подозревающий взгляд. И снова поцеловала. Хотя от подобного решения лицо просто раскалилось от волнения. Мне было бы привычнее, если бы он отвернулся, отказал, как он канонный это обычно и делает. Как-то я совсем пропустила момент, когда он начал меняться... То есть, если из-за меня он открыл невъебенную сверхопасную технику, наверное, изменения с ним ещё до этого начали происходить. И я в упор не помнила, что такого я сделала. Всё казалось обычным, пока я не ставила себя на его место. Для него важны люди, пусть даже по стечению обстоятельств, подавшие руку, пробившие его барьеры. И возможно я как-то умудрилась оказаться ещё ближе из-за того, что была рядом в наиболее критичные моменты. Но это не точно. Меня отвлекли мысли, так что я позорно пропустила момент, когда он поддел меня под коленом и уронил на спину, разорвав поцелуй. Навис сверху. - Это что?-кивком указал на клубящийся вокруг дым, из которого как от игры света порой возникали воспоминания. В одном мы медитируем, в другом я показываю прошлое, в третьем едим. Я съёжилась от холода, тут же машинально прикрывая расползшийся низ халата. Нет, ни о каком отказе не шло и речи, но я точно не могла прямо сходу перед ним раздеться. И на вопрос ответила как обычно честно, потому что ни одного достойного вранья в голову не пришло. И ещё любое враньё, даже самое достойное, он бы раскусил. - Пытаюсь понять, когда это ты так открылся. Приятно, что ты ценишь меня, но если что, ты ничего мне не должен. - Не неси чушь,-вдруг перебил, пока устраивался, прижимаясь ко мне пахом; жар снова хлынул в голову.-Я бы стал, если бы не хотел? Я напряглась. Во-первых, мне не следовало начинать какие-то уточнения, когда я и так без трусов в буквальном смысле, а он «готов» к действию во всех смыслах. Это чувствовалось и через штаны, и через его дурацкий пояс, или может это просто потому что он хотел дать мне понять, что готов. Я, разумеется, его сканировала, но обычно у меня это «зрение» периферийно. Не очень сильный скан всегда действует пассивно. Я попыталась прогнать его эмоции более внимательно. И нет, это не чувство долга, и не даже просто рядовая заинтересованность, которая бывает между нормальными социализированными людьми. И я была слепой, потому что постоянно держала в голове тот его образ, когда он спятил и пошёл всех крушить после убийства Данзо в каноне. Из-за этого образа я думала, такие чувства, как сейчас, для него в принципе не возможны. Я приподнялась на локтях и посмотрела ему в глаза. Не хотелось давать этому определение, ставшее шаблонным, чтобы не испортить. Он так смотрел ещё когда не так давно во сне обнял после моего столкновения с Итачи. И я этого не поняла. Он успел в своей жизни для себя создать только одно понятие о близких отношениях. Это те отношения, что связывали членов семьи. Меня он уже считал семьёй. Как и Наруто, и Итачи. Пусть чувства были разными по отношению к разным людям, но в его не слишком размашистой систематизации в «семью» входили все достаточно близкие. Невольно подумалось, так, как он смотрел на меня, минимум смотрят коты на своих людей, когда они счастливы, так что мурчание от них исходит само. Или, ещё глубже, люди на своих любимых в моменты осознания истины - эта любовь неизменна и абсолютна. К этому взгляду хорошо так примешивалась привычка в любую сильную эмоцию сопровождать хмуростью. Так что это выглядело как сомнение между отдаться чувствам с головой, цепляться за них до конца, или, может, всё же было бы проще меня убить. Из разряда «и хочется и колется». Вопреки всей серьёзности ситуации, я засмеялась, искренне, до слёз. Отчасти это было от облегчения. Ну и в основном потому что в каком-то роде Саске был забавным в этих своих метаниях. Теперь я была уверена, что им не движет «неправильная» эмоция вроде чувства благодарности или перманентных гормонов. Он действительно этого хотел - быть вместе во всех смыслах - и сейчас, кажется, разозлился на мою реакцию. Мне пришлось, блин, его перехватывать ногами и удерживать, садиться с помощью пресса и снова обнимать, что бы он не свинтил. - Прости-прости, это я умиляюсь... - Чего?-он успел встать на кровати на коленях, так что я вроде как буквально на нём повисла. - Это когда человек исходится в говно от счастья,-поясняю с готовностью, боясь снова поднять на него взгляд - по ощущениям он ещё злился. Он подумал и сел. Успокоился, не спешил отвечать но и не отталкивал меня. Я с сожалением подумала, что умудрилась всё испортить, потому что прежнего стояка уже не наблюдалось. Но ничего, в этот раз будет достаточно и просто достигнуть взаимопонимания. Я аккуратно вожусь, и всё ещё сомневаясь в происходящем, обнимаю за плечи, как и он недавно, по-семейному кладя руку ему на голову. - Когда ты счастлив, трудно не начать ржать без причины,-вполголоса говорю.-Я уж постараюсь сдерживать это... - Да, постарайся,-наконец подаёт он голос. В его тоне отчетливо слышится почти саркастичное «да уж», чуть больше выражения, чем в обычной спокойной манере речи. Однако при этом он повторяет объятия вслед за мной. Его пальцы в волосах посылают волну мурашек по шее, и я от этого приятно ёжусь. Возбуждение, слегка отпустившее от того, что я начала разговор, полыхнуло снова. Всё же мы в обнимку, и я по-прежнему, грубо говоря, верхом на нём. Не заметил бы эту мою реакцию только тот, кто намерено не хотел бы заметить. И в очередной раз оказалось, что Саске больше к таким людям не относится. Он внимательно уставился на меня и вплёл пальцы в волосы. Провёл ногтями, несильно, но мне этого было достаточно. Больше меня потрясло то, что в его глазах зажёгся огонёк, смутно напоминающий азарт первооткрывателя. Стало как-то стыдно за себя - несмотря на всю его уверенность по жизни, вот сейчас конкретно, я же опытнее, чем он. Да кто угодно опытнее, чем он. Может разве только Наруто такой же, и то он более открытый чисто по характеру. Это тупое раздражение на себя вмиг сделало меня активнее и позволило развить всё быстрее. Я не стала снова его валить, да и не смогла бы, а просто отпустила себя. Пусть учится. Отбирая инициативу, я не открою всего, но глядя на мою реакцию, он быстрее что-нибудь поймёт. Чего и следовало ожидать от такого внимательного и в чём-то даже дотошного Саске, слабые места он вычислил критично быстро. Первые несколько секунд, оставшись без одежды, я на всякий случай не смотрела, опасаясь, что опять могу смутиться. Но постепенно его прикосновения заставили меня обо всём стесняющем забыть. Он уложил меня на спину и просто прикасался. Сперва неловко, уже через момент, распробовав, увереннее, и, наконец, с наслаждением. Эмоционально, так что начало срывать крышу. С прикосновениями пошли поцелуи, за которыми я услышала неровное дыхание. Искры прорезались в голове и встали перед глазами от одного этого. Захотелось поторопиться, взять всё и сразу, но он внезапно оказался терпеливее меня и тянул до последнего. Голову заполнил приятный туман, от которого окутывала слабость, и вместе с этим жажда больших прикосновений будила силу. Не исключено, что оргазм случился уже на этом этапе, хотя судить было пока рано. И я всё равно была морально не готова к самому началу. Смешно, но мы оба оказались к этому не готовы. Сорванную крышу вернула боль при первой попытке, первом проникновении, после чего мы уставились друг на друга как бараны на новые ворота. Если до этого и существовала какая-то романтика, она вот в этот момент как раз испарилась. Я развела руками - жест, должный означать «а чего ещё ты ожидал?» - и комментировала: - Ты мой первый. Саске тяжело вздохнул и выдал то, что я и так знала: - Не хочу причинять боль. Так что эту черту можем не переходить,-отчасти было видно, что это сложно ему далось, но после недолгой борьбы выдержка шиноби победила. И ещё, полагаю, то, что он просто не знает пока, каково это. - Понятно, что ты можешь выдержать многое,-я скрестила руки на груди, чувствуя себя, по меньшей мере, глупо, будучи обнаженной и обсуждая подобные вещи вот так.-Но я - нет. Я тебя хочу, а ты сдаёшься после первой же попытки. Его взгляд опять стал опасным, черты заострились, и я увидела, как напряглись жеваки. - Очевидно, я обязан быть нежным, в особенности впервые, но учти: если ты будешь меня провоцировать,-он сделал многозначительную паузу,-сам без понятия, что произойдёт. Я нервно усмехнулась и попыталась пригладить топорщащиеся волосы. - Это не должно было провокационно звучать. Но знаешь, что? Мне лучше самой контролировать, так мы обойдёмся без повреждений,-и я надавила на его плечи так, чтобы поменять опять нас местами, быть сверху. От этого и от его сопутствующего взгляда я чуть не поддалась неловкости. В очередной раз спасало то, чему научилась в мире шиноби: если идти, то до конца. Для начала расслабилась, выдохнула, опираясь ладонями о его грудь, настроилась. Он не мешал, только наблюдал за мной. Если бы я не расслабилась, мы бы так ничего и не добились. Я даже думала, от этого сопротивления он тоже чувствовал дискомфорт раньше. Когда я совсем расслабилась, быстро, чтобы не испугаться и не передумать, села на него до конца, тут же склонившись к его плечу и обняв. Несколько секунд мы не двигались. - Вошёл целиком,-вдруг посреди горячих вдохов-выдохов отозвался он, отчего я вздрогнула. В горле пересохло, от звука его голоса ослабли руки и колени, волнение внутри спустилось ниже, тут же превращаясь в новую волну возбуждения. - Ты же не на миссии, зачем отчитываешься?..-мой же голос показался мне самой отчасти нервным. Вероятно, потому что я сдерживалась. И вообще-то эти комментарии вслух кошмарно смущают. Но признать это подобно выстрелу в голову - смущает ещё сильнее. - Хочу тебе помочь,-опять горячо. И так просто и честно, что это заставило на миг растеряться. Я чуть отстранилась чтобы изумлённо посмотреть на него. Сразу стало понятно: такое выражение лица я уже ни за что не забуду. А от такого проявления искренней чуткости с такими глазами, будто по-другому и не бывает, мне уже захотелось его «всю жизнь на руках носить». В этот момент он непроизвольно дёрнулся внутри меня, так что я и Саске одновременно подобрались. Я - в попытке справиться с дискомфортом, он - от новых ощущений. Его взгляд снова был затуманен, в ауру добавилось нетерпения, но он продолжал смотреть на меня и не шевелиться. Пришло в голову, что двигаться точно нужно, иначе не привыкну, и не было смысла начинать. Я снова поцеловала его, чтобы отвлечься и расслабиться, и в этот раз осознанно, медленно двинулась. Самостоятельно контролировать это было приятно, к тому же, я могла лучше чувствовать, как боль уходит. К чему я точно была не готова, это к его реакции. Это примерно было похоже на «если ты проблемы не замечаешь, это не значит, что её нет». Только теперь было понятно, что он этого хотел, настолько, что в первые моменты потерял самоконтроль. Не совсем, но для него это было бы неприемлемо, если бы он сам об этом судил со стороны. Но мне лично было неожиданно радостно оттого, что он так забылся. За него, опять же: я беспокоилась, что он даже во сне не отдыхает морально, постоянно тянет себе жилы, и нет ничего, что смогло бы его отвлечь и расслабить. Конечно, сон и медитация, и короткие моменты взаимопонимания способствовали расслаблению, но вот так на всю катушку не было ещё. Я, конечно, дёргалась с непривычки, когда он резко меня опрокинул и начал двигаться сам, но это не было критично. Сама не заметила, как мои напряжённые вдохи стали превращаться в стоны. Всё ещё тихие, и потому не сильно смущавшие. Я всё ещё отвечала ему, и со своей стороны по-настоящему наслаждалась лицом. Разгорячённое, уязвимое. Создавалось ощущение, что он всё ещё борется с удовольствием, но каждый раз проигрывает. Частично ещё пребывала в шоке с того, что во мне столько места. Часто за ним не успевала, и это опять заставляло дёргаться, или пытаться его замедлить. В один момент он поймал мои руки, прижал их по сторонам рядом с головой, склонился надо мной. Его взгляд на секунду прояснился и затем снова был затуманен, только с той разницей, что в этот раз он себе это намерено позволил. Будто «вспомнил» про поцелуи и, продолжая двигаться, увлёкся ими. Я была поражена таким напором. Теперь от этого неудобного из-за постоянного движения, но сильного поцелуя казалось, Саске мне что-то обещал. Опять, то ли убить, то ли любить, то ли съесть. Дважды он замедлялся, устраивая меня удобнее или увлекаясь поцелуем. От последнего было тяжело дышать, хотя именно поцелуй пока возбуждал меня сильнее всего. То пьянящая сила, то он вовсе, кажется, дразнит, то этот поцелуй почему-то выглядит как разговор на равных. Потому прерывать его не хотелось до дрожи. Меня постоянно захлёстывала благодарность и счастье оттого, что он чувствует ко мне то же, что и я к нему. Это опять было до ужаса похоже на наркоту или алкоголь, когда в нужной атмосфере с абсолютно чистым сознанием ты вдруг понимаешь истину. Под этими эмоциями боль от движений внутри совсем исчезла. Всё ещё был дискомфорт, но уж его-то эмоции затмевали совсем. Раз у меня даже закружилась голова, и я дёрнулась, понимая, что не могу вдохнуть. Да, во сне это было спорным моментом, я могла не нуждаться в воздухе. Но лишь пока Саске поддерживает эту установку. Он быстро прервал поцелуй, но тут же нашёл себе другое развлечение. Больше похожее на издевательство, но приятное. Он почти невесомо водил пальцами по мне, неотрывно следя за реакцией. Казалось, до этого он на меня так никогда не смотрел. Отголоски были, но я от самовнушения их не замечала. Большинство людей так или иначе садисты в какой-то мере. Потому что удовольствие куда ярче после ожидания, терпения. Саске, конечно, многого не знал, но на то ему и талант в общем смысле слова, чтобы быстро всё схватывать. Никак не получалось успокоиться, его взгляд с этой дразнящей лаской в моей голове никак не состыковывался. Постоянно прошивало волнение струной от головы, через горло, до низа живота. Он продолжал двигаться, и чёрт меня дёрнул попытаться избежать его взгляда - залипла на пресс. Нет, я видела уже, и не раз, но сейчас он выглядел совсем по-другому. Столько силы и энергии получить с одного вида вообще реально? А прикоснувшись - быть шокированной живым жаром, от которого меня саму сковывает дрожь. На мои прикосновения он снова склонился к моему лицу, при этом приподнимая моё бедро и устраивая ногу на своём плече. Резкое движение качнуло всё перед глазами, из груди вырвался голос, я исступлённо сжала его плечи. Саске повторил, с каждым разом будто пытаясь задеть больше и при этом всё осознать. Я изогнулась до того как поняла, насколько бурно реагирую. Привычка всегда сдерживаться даже не работала, всё внутри кипело, и я давно перестала отдавать себе отчёт в собственных звуках и реакциях. Противоречиво, но это было схоже с первым ощущением, когда тебя выкидывает за борт, но при этом ты одновременно понимаешь, что всё будет хорошо. Лучше чем хорошо. Всё потому что образ Учихи уже давно выстроился как о ком-то совсем близком. Немного погодя он и сам начал «тонуть», всё больше проваливаясь в ощущения. Уже не так как в начале, сейчас его действия и весь его вид были полны наслаждения, а не сопротивления ощущениям. Каждый мой ответ - сожму ли в объятиях, поцелую или проведу ногтями - встречал просто потрясающую реакцию с его стороны. Он возвращал мне всё троекратно и в этот раз так, чтобы я не задохнулась, или не возникло другого дискомфорта. Я не следила за собой, только наслаждалась им, и потому не поняла, что его взбудоражило. Может, что-то в моем лице, может, я невольно задела эрогенную зону. Он стал более грубым, хотя прижимался ко мне, показалось, совершенно беззащитно. Судя по ощущениям внутри, он стал ещё горячее, больше. Лицо такое, будто достаточно его тронуть, чтобы он застонал. Что я и делала. От этого внутри всё постоянно вихрилось. Безумно хотелось и самой довести его в первую очередь, и даже специально откинуть своё удовольствие, чтобы увидеть и осознать его. Запомнить его лицо в тот момент. Всё же он умудрился найти нужные движения, которые чуть ли не слёзы из меня давили. Тело сковало сладкой судорогой. Вдохи я не считала, но, кажется, было не больше трёх. Пронзило ощущение невозможного, большего, чем я могла бы перенести. В процессе краем сознания ощутилось, как Саске обнял меня и сильно прижался щекой к скуле сбоку. Я прижалась в ответ так, что стало больно. Потом шумно вдохнула, потом укусила за плечо - вот тут он уже чуть напрягся. Остаток волны вылился в объятия до не просто слабости - истощения в руках. Ещё несколько секунд отката, ощущений сытого счастья и полного отсутствия желания что-либо делать, только оставаться вот так. И ещё одна секунда, чтобы понять, что Саске ещё напряжён. Я слегка отклоняю голову в сторону, пытаюсь посмотреть на него. Обнаруживаю лицо, судя по виду, человека, считающего про себя секунды. Мне резко становится так смешно, что я еле сдерживаюсь, но всё же вздрагиваю. Не даю ему опомниться, он только успел посмотреть на меня прежде, чем я снова поцеловала его. Теперь я всецело могла посвятить своё внимание ему. Даже испытывая ещё больше благодарности и одновременно слегка опасаясь, как бы этот гений меня повторно не довёл прежде, чем справится сам. И всё смущение как рукой сняло. И хотя наличествовала слабость после разрядки, возбуждение от ощущений его внутри, всё ещё твёрдого, пришло повторно. Я всё же осуществила свою первоначальную цель, увидеть его лицо в нужный момент. Он будто стал ещё моложе, всей прежней строгости будто бы и не было, только ребёнок, которого хотелось... Ну да, как и ему в отношении меня не так давно, хотелось любить и съесть одновременно. До убить я ещё пока не дошла, потому что, судя по всему, всю разрушительную энергию из меня выветрил оргазм. Я чуть оттолкнула его, чтобы сменить позу, предположив, что так ощущения могут стать острее. Свела бёдра так, чтобы лежать на боку и сжимать его внутри сильнее. Это и правда возымело эффект: Саске впился таким взглядом, будто бы лучше вообще не шевелилась. Его ладонь легла на верх бедра рядом с подвзошной костью, другой рукой он развернул меня за плечо немного на себя. И когда вновь впервые сделал толчок, мы снова потеряли головы. Судя по тому, как застонали - одновременно, ещё и похоже. Ещё одной неожиданностью стало то, что когда он вновь был разгорячён как перед концом, я почувствовала, что и меня начинает накрывать. То, какими резкими становились движения, как шла изнутри в местах трения дрожь, и каким был его голос и это сочетание эмоций на его лице. Подумалось, однажды это просто лишит меня сознания. Несколько толчков на пределе, перехватывающих дыхание, и он дёрнулся, судорожно прижался на несколько секунд. Медленно склонился ко мне, уперевшись лбом в плечо. Его пальцы до онемения сжимали моё бедро. Другая рука рядом вцепилась в простынь. Ощущение еле заметной щекотки от горячей жидкости внутри. Поддаваясь порыву, я вплела пальцы в его волосы и поцеловала в лоб. Что же возбудило его настолько, что дало толчок для оргазма? Опять всё неведомым мне образом - а жаль, хотела хоть запомнить на будущее. Мы медленно остывали вот так ещё с полминуты. Стало понятно, что он, как и я, после волны двигаться не хочет совсем. Поэтому я не сильно настойчиво, медленно и нежно отстранила его. Лишь поморщилась, когда он вышел, и сперма легко потекла по бёдрам. Но как раз из-за того, что было так влажно, внутри не осталось дискомфорта. Не хотелось уходить от него, поэтому бёдра я вытерла салфетками с тумбы рядом с кроватью и тут же плюхнулась рядом с ним. Неловкость от неотрывного слежения с его стороны начала возвращаться - пока я немного приводила себя в порядок, он привстал на локтях и уставился на меня. Хотя вообще я понимала, что ему просто важно видеть реакцию. По большому счёту он так же доволен и согрет, как и я. Половая жизнь вообще крайне положительно влияет на людей. Мне вот до жути захотелось ткнуть его в лоб, но я сдержалась. Обещала же, не изводиться в говно. Просто посмотрела в ответ. - И как?-глупее был бы в этой ситуации только пресловутый тычок по лбу. Он вроде непонятливо моргнул и выгнул бровь. - Лучше чем всегда думал. Может, из-за тебя,-он подвинулся ближе и лёг, больше не смотря на меня. И как обычно, рассуждение логичное(раз человек привлекает, то, определенно, секс с ним лучше, чем сперва думаешь), но звучит... Как хорошо, что он и не подозревает, как мило это звучит. Почувствовав больше свободы в отсутствие его взгляда, я некоторое время расслабленно гладила его руку. Но вообще Саске не был бы собой, если бы позволил себе отдыхать и ни о чем не думать больше нескольких минут. - Ты останешься. Но после войны,-выдал он уже очевидное, но таким тоном, будто соблаговолил. Будто некоторое время назад он вовсе не досадовал на тот факт, что мне придётся уйти и, возможно, не вернуться. Я хотела уже подколоть, но внезапное осознание меня остановило. На деле я бы осталась. Черт, я осталась бы даже если бы для этого пришлось с ним сражаться. Но меня постоянно тормошил тот факт, что мне не известно, сколько я отсутствовала в своём мире. Вдруг время идёт по-разному? Как отец? Самое главное - отец, лишь бы он был в порядке. И мне даже не нужно было ничего говорить, Саске и так понял. Он понял бы мое состояние даже если бы мы не находились во сне, где мои эмоции то и дело обретали форму. Он сел и перехватил мою руку, снова как-то смешанно смотря на меня. Оттого что для него связь с семьей большую часть жизни была болезненной, но он мог меня понять. И хотел понять. Снова мелькнувшая мысль о том, что надо идти, и снова укореняется в голове так цепко, что хочется уже подняться. - Иди. Мы всё равно всегда можем встретиться тут,-он подал голос неожиданно, прежде, чем я встала с кровати, и его звук меня успокоил. Саске, видимо, пользуясь тем, что я не смотрю на него, прикоснулся к волосам, прижался лбом к виску. Это у нас наверное будет фишкой, почти как вулканцы, и самое приятное: в этом жесте нет пошлости, и он при этом достаточно тактильный. - Вот и пойду. И без фокусов,-я повернулась к нему. Подумалось, прощаться с ним можно вечность, и особенно сложно, когда я вижу его взгляд. И даже понимая бесполезность предложения, я всё равно вдруг говорю: - Кстати, если хочешь, можем вместе сгонять. У него огромная куча дел. Невьебенная просто. Не говоря уже о том, что в деревне переполошатся, если он вдруг исчезнет. И Итачи, может быть, снова попробует убить меня. - Отправляйся вперёд, я приду позже,-он вдруг вскинул подбородок, посмотрев на меня, как бывало на тренировках во время инструкций.-Времени мало. И я обязан предупредить. Я прямо так и ошалела. Это что, значит «ну давай, только по-быстрому»? Мне хотелось сказать что-то вроде: «Ты спятил? Тебе нельзя отвлекаться!»-и на фоне такое быстро-быстро: «Люблю,»-и тут же снова череда паники: «Мало мира шиноби было? Впечатление полюбас будет перевариваться какое-то время, это будет мешать!» И на фоне это растущее чувство благодарности и любви, которое грозило охватить собою всё. И инициировать новый заход, если меня физически не остановят. Поэтому заместо положенного рационального отказа я соскакиваю и говорю: - Думаю, тебе не составит труда даже в многомиллионном городе идти по знакам?-сама собой прорезается нервная улыбка. Только когда я это произношу, понимаю, что звучит не очень. Он непонимающе слегка хмурится, но кивает. Должно быть, представляет многомилионники в стиле «Наруто» - большущие деревни с максимально высокими домами-пятиэтажками. Я стушёвываюсь и на всякий случай предупреждаю: - Если не находишь в течение дня, пили назад. Я быстро рассказала-показала, с чем он может столкнуться в городе. Всё ещё не верилось, что он может так просто взять и отправиться. Не хотелось прощание растягивать, но так получилось. И я уже чувствовала, что мне трудно от него отрываться, и это мне не очень нравилось. Помогла мысль об отце. Каждый раз, когда я о нем думала, делала всё без колебаний. И поэтому как-то так уверенно у меня получилось, что я сама от себя не ожидала, хлопнуть Саске по плечу, пообещать: «Увидимся,»-и уйти к переходу, не оглядываясь.