Moonspell

- Во славу Его Величия с верой в Его благодать, взываю к вам, Ангелы Божие! Пролейте свой свет на это заплутавшее дитя! Наставьте ее на путь истинный. Помогите смыть грех язычества с души! – кардинал, облаченный в парадную алую мантию, увешанную драгоценными камнями, стоял перед каменным столом, на котором лежала нагая кнесинка. – Пусть свет ваших крыльев ведет ее по мраку жизни! Пусть душа ее будет чиста и невинна! Во славу Господа! Присягая Ему, прошу принять это дитя. Беттиет жмурилась, кусая губы. Больше всего ей хотелось убежать, скрыться от этого позора. Она не понимала, как можно обнажиться перед всем честным людом, как можно сохранять спокойствие, лежа у всех на виду, как Бог позволил проводить столь интимную церемонию, как крещение, перед всем высшим светом… Тем временем слуги кардинала покрывали тело принцессы узорами из освященной сурьмы. - Встань же, дитя! Прими благословение божие! – Кардинал наконец-то закончил церимониальную речь и окропил девушку святой водой. – Встань и предстань перед нами, наша принцесса! Отныне звать вас теперь будут Эника Эримарийская! Содрогнувшись всем телом, бывшая кнесинка кое-как сначала села, а затем встала, почувствовав тут же, что ноги-то ее не держат. От падения принцессу спас ее жених, протянувший теперь уже Энике руку, чтобы та могла удержаться. Ловким движением второй руки Лир накинул на невесту плащ. - Что ж, теперь, дети мои, давайте сопроводим наших драгоценных принца и принцессу! – торжественно заключил кардинал и одним из первых спустился вниз по лестнице. Вскоре вся процессия, возглавляемая герцогом Альдо, принцем и принцессой, двинулась в сторону замка. В часовне осталась лишь Елени. Сестра Лира стояла, прижавшись щекой к холодной колонне, и молила Бога, чтобы тот поскорее унес жизнь этой дикарки. Елени ненавидела невесту брата теперь уже всем сердцем. - Боюсь, вам придется задержаться в нашей деревне, славная госпожа, - невысокий старичок с искренними добрыми глазами взирал на Изольду, что сидела в изголовье кровати своей воспитанницы. – Молодой герцогине совсем плохо. Но я постараюсь найти лекарство, которое ей поможет. Старая нянька в ответ на все слова старичка лишь кивала. Сейчас же ее беспокоило нечто иное. Старуха чувствовала, что вскоре в их жизни произойдет коренной перелом, после которого все изменится. Только вот что именно произойдет, Изольда предсказать не могла. Понимала только: жить ей самой осталось недолго, так что нужно как можно скорее передать все свои знания воспитаннице. После ночного шторма корабль дрейфовал вдоль одного из берегов острова, принадлежащего эримарийцам. Тем временем у самого борта его вынурнула маленькая девочка, которую, очевидно, унесло в море во время грозы. Она барахталась и захлебывалась, бессильно колотя ненавистную воду ручками и ножками. - Капита-ан! Человек за бортом! – голос одного из матросов эхом разнесся по палубе. Малышка тем временем сообразила, что рот нужно-таки закрыть, и взирала на неведомую ей громадину. Громадина эта была кораблем. Он был совсем близко – прямо над ней поднимался зеленый борт, а сверху глядели люди. Внезапно девочку снова потянуло ко дну, когда же она вынырнула, увидела, как с корабля прыгает человек в серых одеждах. Потом она увидела чье-то лицо совсем рядом, и кто-то ухватил ее под мышки. Люди на корабле кричали и махали руками, над фальшбортом свесились головы, а вниз, в воду, полетели канаты и веревки. Незнакомец крепко обвязал девушку веревками. Ей казалось, что прошла вечность. Ее лицо посинело, а зубы стучали не переставая. На самом деле прошла лишь пара мгновений: на корабле ждали удобного момента, чтобы поднять ее, не ударив о борт. Не смотря на это, она сильно ушибла коленку, и ей было больно, когда она оказалась на палубе, дрожа от холода. Верллианн резко сел в кровати. Он терпеть не мог эти ночные сновидения, но и не спать тоже для него было невозможно. Внезапно над ухом мужчины раздался звонкий смех. Он резко обернулся, встретившись глазами с маленьким эльфом, сидевшим под потолком каюты. - Вита, опять твои проделки?! - Прости, Вер, но ты та-ак сладко спа-ал, - маленький эльф, порхая на своих крылышках, продолжал смеяться. - И за что я тебя терплю? – Верллианн тяжело вздохнул и опустился обратно на постель. - Вы не терпите меня. Я всего лишь ваша верная слуга, - эльф улыбнулся. – Вы спасли меня тогда, после бури, и теперь я служу вам. Вы забыли, господин Верллианн? Его взгляд заскользил по каюте. Пожалуй, его здесь устраивало все: и три маленьких оконца, в которые били сине-зеленые волны, оббитые мягкой тканью скамьи, и серебряная лампа под потолком, и золотистая летучая мышь над дверью. Верллианну здесь было хорошо: он давно привык жить на кораблях, так что даже покачивание его не беспокоило. А каюта его все же была крошечной, но светлой, обшитой деревом и очень чистой. За что нужно было сказать спасибо эльфу Вите. Встав и одевшись, он посмотрел в окно на убегающую воду и глубоко вздохнул. Что-то подсказывало ему, что плавание будет не из приятных. Вита тем временем выскользнула из каюты и отправилась на палубу, предварительно приняв образ человеческой девочки. Осмотр корабля был одной из ее обязанностей. На палубе было два больших люка продолговатой формы: один находился перед мачтой, а второй - позади нее. Сейчас они оба были распахнуты: так было принято в хорошую погоду, чтобы солнечный свет и морской воздух как можно в большем количестве проникали в трюмы. Вита подошла к заднему люку и, спустившись о трапу, оказалась в большом помещении, где от борта к борту тянулись скамьи. Свет проникал сюда сквозь отверстия для весел, отражался от отполированных скамей солнечными зайчиками, что прыгали по потолку, и мягко рассеивал царивший в трюме полумрак. Корабль Верллиана не был ужасной галерой, где гребут скованные цепями рабы. Веслами здесь пользовались только тогда, когда стихал ветер. Между тем место под скамьями было свободно, а от носа до кормы по центру тянулся еще один трюм, заполненный съестными припасами. Однако самой большой гордостью мужчины был отнюдь не внутреннее убранство его судна, а его внешний вид. И Вита знала это. Не спеша она поднялась на полубак и понаблюдала, как впередсмотрящий, стоя на скамеечке внутри золоченой мышиной пасти, вглядывается вдаль. На полубаке также был камбуз и каюты, в которых жили боцман, плотник, кок. Вита с интересом наблюдала, как дым, поднимающийся из кухни, уносится вперед порывами ветра, а огромные серые паруса постепенно раскрываются и вздымаются. Затем она прошла на полуют, где Рето и еще один моряк стояли у штурвала, а за ними поднимались могучие золоченые крылья, меж которыми находилась невысокая скамья. Корабль носил гордое название «Летучий мыш». Однако он был значительно меньше других кораблей, что могли бы встретиться путнику в портах Империи. «Летучий мыш» был так мал, что места на палубе перед мачтой, между передним люком, корабельной лодкой и клеткой с курами почти не осталось. Однако он был красив, изящен, пусть и не столь ярок. Все в нем было сделано настоящими мастерами. Вита, закончив с палубой, поднялась по вантам на самую верхушку мачты. Здесь дули мощные ветра, меньше пахло солью и водорослями, а еще не было слышно криков матросов. Это место было самым любимым на корабле у маленького эльфа... Харос несся по густому подлеску, преследуя свою добычу. Мощные волчьи лапы оставляли в полусгнившей листве заметные следы. Взгляд оборотня был сосредоточен на зайце-беляке, еще не успевшем сменить шкурку с зимней на летнюю, а посему очень заметному на буром фоне. Прыжок. Еще один. Еще. На секунду оборотень замер, принюхиваясь и готовясь к финальному броску. Еще миг и… Он промахнулся, рухнув в жухлую листву. А раньше оборотень никогда не промахивался…