Большой тигр
Утро встречает его запахом корицы, ощущением щекочущих лицо волос, тепла в районе груди и дикой головной болью. Терушима открывает глаза со стоном, одновременно мечтая умереть и ненавидя себя за то, что вчера всё-таки решился выпить саке. Черт бы побрал этих янки! Они-то судя по всему, не испытывают никаких проблем, потому что из-за стены уже доносятся крики и смех. Теплом оказывается Торако — она сопит ему в грудь, прижавшись лбом и что-то бормоча во сне. Всё одеяло она забрала себе, закутавшись в него словно в кокон, из-за чего пятки Юджи по температуре своей сравнимы разве что с ледниками на Северном Полюсе. Парень ежится и хочет мягко отодвинуть от тебя Химеджиму, но та мертвой хваткой вцепляется в его футболку и бормочет что-то про то, что убьет его, если он сдвинется ещё хотя бы на миллиметр. Будда, где та кроткая девушка, которая во сне плакала и звала маму?! Кажется, она растворилась в воздухе вместе с простудными микробами, потому что нынешняя Торако даже во сне хмурится и выглядит угрожающе, если бы не засохшая ниточка слюнки на щеке. Терушима слышит за спиной громкое демонстративное покашливание и оборачивается, испытывая странные ощущения, то ли гордость, то ли смущение. Однако они довольно исчезают в никуда, когда Юджи видит кто именно кашлял. Когда глаза нашаривают на пороге комнаты мужчину, внутри всё замирает — тут и к гадалке ходить не нужно, потому что понятно без всяких объяснений, что отец Торако вернулся домой. А ситуация довольно двусмысленная. Да что там! Она откровенно пошлая! Даже несмотря на то, что и Торако и Юджи в одежде. Терушима отшатывается и тем самым будит девушку, которая так безмятежно сопит. Торако сонно моргает, протирает глаза и моргает снова, словно пытаясь понять что происходит и почему она так резко выскользнула из объятий Морфея. Она пару мгновений смотрит на собственного отца, а затем широко зевает, явно не до конца понимая всю паршивость ситуации, зато её прекрасно понимает сам Юджи. — И что это, позволь спросить, такое? Голос у мужчины низкий и чем-то похож на голос самой Торако. Ну точно родня. Здрасьте, приехали. — Он явно в полусне не нашел лучшего места, чтобы завалиться спать, — невозмутимо отвечает Химеджима и эта невероятная непоколебимость удивляет Юджи. Её что, действительно ни капли не заботит то, что её отец застал её, второгодку старшей школы, спящей в обнимку с парнем?! — После того, как я вот так «завалился» спать рядом с твоей матерью, появилась ты. У Юджи внутри всё холодеет и он начинает понимать, что сейчас его, скорее всего, размажут по стенке, потому что так бы поступил любой нормальный отец. Да и ненормальный, в принципе, тоже. Терушима ценит свою жизнь, очень ценит на самом деле, и потому умирать в ближайшем будущем не планировал. — Пап, чтобы вскочить на меня, ему придется стать как минимум в два раза шире и в три раза самоувереннее. Торако зевает, а Терушима чувствует укол в сердце. В смысле в два раза шире и в три — самоувереннее? Сейчас мало что ли? Что за монстра она ждет себе в парни? И почему он так тотально не соответствует её требованиям? — Я бы ещё понял, если бы ты спала с Хирю, но… И ещё один укол. То есть Хирю лучше его? Этот малолетний хулиган? Хотя, конечно, отец Торако ещё не общался с ним лично и потому не оценил по достоинству достоинств парня, но все-таки… То есть спать с янки — это нормально? В окружении Торако есть хотя бы один нормальный человек за исключением самого Юджи? — Пап, отстань. Мужчина ещё долго сопит с недовольным выражением лица, а затем тихо чертыхается и выходит из комнаты, оставляя, как он скорее всего считает, влюбленных голубков наедине. Химеджима тоже довольно быстро уходит, ну, а Юджи со временем тоже не остается ничего иного, кроме как покинуть комнату, массируя виски, в которых пульсирует боль. Уже давно не полдень, когда их поднимают всех и начинают выхаживать, спасая от похмелья. Впрочем, паршиво далеко не всем. Янки, например, чувствуют себя замечательно, равно как и Торако, оживленно беседуя с Канеко. Терушима внимательно разглядывает мужчину и с каждой секундой ему становится всё больше и больше не по себе. С Торако они мало похожи, разве что голосом. Глаза у мужчины куда как светлее и более живые, чем у дочери, да и черты лица у них очень сильно отличаются. Мужчина немногим выше самой Торако, примерно одного роста с Юджи, но более широкоплечий и мускулистый. У него короткие темные волосы, совсем не похожие на волосы Торако. Окончательно парню плохеет после того, как он замечает на кистях мужчины татуировку, которую не заметил спросонья. И замечает её не он один, потому что после нескольких вопросов Канеко снимает кофту и с какой-то странной гордостью в глазах демонстрирует школьникам огромного тигра, набитого у него на спине. Чуть повернутая голова озлобленно скалится на левой лопатке, а лапы идут по плечам и дальше на руки, массивные подушечки с когтями заканчиваются как раз на кистях, а сам тигр явно продолжается и ниже пояса. Зато многое встает на свои места. Становится уже неудивительным то, что Торако не порвали дома за многочисленный пирсинг и волосы. Когда у отца такая татуировка, подобные желания ребенка кажутся какой-то мелочью. Интересно, мать у нее такая же? Однако столь массивное тату напоминает Терушиме о людях, которые будут похуже янки и вскоре друзья Химеджимы из Оугиминами лишь подтверждают его самую паршивую догадку — Мамору Канеко, являющийся отцом Торако, никто иной как якудза. Вот только этой-то новости ему и не хватало для полного счастья. Понятно тогда в кого у Торако столь дивный характер. Явно гены переняла. Когда всем становится чуть менее паршиво, а Канеко даже проникается симпатией к ребятам, они занимаются тем, что больше всего ненавидит, как оказалось, Торако. Просмотром фотоальбомов. Терушима тоже не любит это занятие, потому что его мать его обожает, а сам парень считает это несколько старушичьим развлечением. Однако в этот раз ему даже становится интересно. Возникает бурное обсуждением, когда они рассматривают фотографии Канеко из юной жизни, а Юджи с каждой секундой всё больше убеждается в том, что философию жизни Химеджима явно переняла от отца. На одной из фотографий Канеко стоит рядом с девушкой, которая очень сильно похожа на Торако. Те же черты лица, даже глаза такие же безжизненные, зато вот формы у девушки с фотографии куда как лучше, да и волосы не полосатые, а вполне себе обычного каштанового цвета. Когда в фотоальбоме, наконец, появляются фотографии Торако, ребята начинают хохотать, потому что на первой фотографии она, видимо, ещё только пошла в младшую школу и уже на ней очень заметно проявлялся её характер — недовольные глаза, нахмуренные брови и плотно сжатые губы совсем не вязались с по-детски округлым лицом и полными щеками. Зато здесь она выглядела более прозаично, чем сейчас. Волосы каштановые и подрезаны аккуратным каре на уровне подбородка. Юджи даже на мгновение задумался какая Торако ему более симпатична — нынешняя или же та, из далекого детства. Следующие фотографии тоже оказываются презабавными. Торако в парке аттракционов, Торако верхом на пони, Торако, переходящая в среднюю школу, и везде она с дико недовольным лицом. Кажется, фотографироваться Химеджима не любит и каждое такое фото было честно выстрадано ею. На фотографиях из средней школы уже появляется Хирю и он совсем не похож на того опасного парня, которым является сейчас. Торако в те годы выглядит куда как более опасной, но зато рядом с ним она начинает улыбаться и это, почему-то, ужасно ранит Терушиму. В средней школе Торако носила такую же отвратительно длинную юбку, впрочем, учитывая матроску это смотрелось ещё довольно неплохо, если бы не слишком часто фигурировавшая бейсбольная бита, особенно если учитывать тот факт, что в бейсбол девушка не играла. Если верить словам самой Химеджимы, эта бита у неё ещё хранится, правда уже не в роли оружия, а в роли памятного сувенира из прошлого, девушкам приходится даже немало постараться, чтобы отговорить Торако от демонстрации столь великого раритета. Выпускалась из средней школы девушка уже с крашенными волосами, вместе с компанией своих друзей и Хирю на общей фотографии выглядел уже более похожим на себя, по крайней мере, того жалкого ботаника с первых фотографий напоминал значительно меньше. После того, как фотоальбомы подходят к концу, они зачем-то устраивают мини-чемпионат игры в «Мортал Комбат». Терушима, равно как и Торако и большинство девушек, вылетают ещё на первом круге. Но чем больше игроков уходит, тем интереснее становится наблюдать за игрой. К финалу, куда вышли Канеко и Хирю, все и вовсе разделяются на два лагеря и громко болеют за своих фаворитов. Побеждает, как ни странно, отец Торако и издает такой победный клич, что Терушима едва сдерживается от смеха, потому что Химеджима орет точно так же. По домам они расходятся уже ближе к вечеру, точнее, расходятся почти все, один только Терушима не торопится домой, потому что Хирю тоже задерживается. Отношения между Химеджимой и Такаямой не дают Юджи покоя, настораживают и почему-то злят. В конце концов, они покидают дом Торако втроем: два парня и одна девушка, решившая совершить вечернюю пробежку, потому что проспала утреннюю. Они идут долго, решают, что сначала проводят Терушиму, затем Торако проводит Хирю и уже от его дома совершит пробежку обратно. Однако когда они подходят к дому Юджи, ему совсем не хочется прощаться, по крайней мере, с Торако. Это странно. Он не воспринимает её как девушку, но что-то в ней цепляет, поэтому они ещё долго стоят у его дома и болтают о разных пустяках, пока, наконец, не выходит мама Юджи и не зовет его домой, вынуждая попрощаться. И всё же он ещё долго стоит у двери собственного дома и смотрит вслед уходящим спинам, отчасти чувствуя зависть, потому что не был знаком с Химеджимой раньше. Она интересная. На самом деле интересная. А ещё у нее идиотский, но почему-то заразительный смех, больше напоминающий глухое рычание. И от нее приятно пахнет корицей.Торахиме
Их отношения с Торако всё больше напоминают отношения друзей и Хирю это радует, особенно потому, что он видит сколько усилий прилагает девушка, чтобы в полной мере понять значение подобных взаимоотношений. Они вместе идут в школу, вместе обедают, и вместе возвращаются домой. Торако знакомит его с теми хулиганами от которых он, Хирю, всегда старался держаться подальше. Он неосознанно напрягается в их компании, но Торако выглядит такой довольной, что он не смеет возражать. Выходные они тоже проводят вместе, ходят на спортивные площадки, где Химеджима скорее издевается над ним, чем действительно пытается сделать сильнее. Один раз они даже заглядывают в караоке, о чем Хирю потом очень сильно жалеет, потому что Торако совершенно не умеет петь, у него и то получается лучше. К лету он всё больше замечает, что обрастает мышцами, потому что постепенно замечает, что футболки становятся всё теснее и теснее, а осенью ему приходится покупать новые, потому что рукава старых больно впиваются в плечи. Торако говорит, чтобы он не обольщался, потому что сейчас у него идет период бурного подросткового роста. Хирю становится более популярным и его уже не воспринимают как примерного старосту, он всё больше впереди проводит в компании янки, заводит больше друзей и начинает ловить на себе внимательные взгляды девушек. Последнее особенно смешит Торако, потому что по её мнению он до сих пор выглядит скорее мышонком, чем драконом. По её же совету Хирю начинает зачесывать волосы назад, чтобы открыть глаза, и после этой, казалось бы, совершенно незначительной смены имиджа, девушки начинают признаваться ему в любви. Когда девушка впервые просит его задержаться после школы, у парня дрожат коленки на потеху Химеджимы, которая едва ли не головой бьется об парту, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Она дожидается его в паре кварталов от школы, красного от смущения и сжимающего в руках розовый конверт с любовным письмом. Несмотря на то, что между ними очень хорошие отношения, он не позволяет ей прочитать письмо, а она и не слишком-то и желает этого. На следующий день он отказывает девушке. Сам не знает почему, скорее всего потому, что не испытывает тех же чувств, что она, и не желает дурить ей голову и делать больно. Тогда он впервые видит слезы девушки и хочет успокоить, но девушка лишь улыбается ему в ответ и говорит, что всё понимает. Торако наблюдает за этой картиной из открытого окна, потягивая через трубочку апельсиновый сок, и, дождавшись, когда они начнут расходится, изо всех сил орет: «Не принимай близко к сердцу, он просто затюканный идиот!» Девушка смеется и на сердце у Хирю становится чуть легче. Химеджима ещё долго потешается над ним, потому что у него дрожат коленки каждый раз, когда ему признаются в любви и каждый раз, когда он отвергает девушку. В какой-то момент в классе начинают ходить слухи, что они встречаются и именно поэтому Хирю всех отвергает. Торако наплевать на эти слухи, в отличие от Хирю, который не может точно так же просто махнуть на них рукой. Ближе к концу года Торако становится более серьезной и грустной. И сколько бы парень не пытался разузнать что с ней, девушка хранила свои проблемы в секрете, немного задевая этим Такаяму. Она начинает часто бывать у него в гостях, зачастую задерживаясь до ночи, пытается вести себя непринужденно, будто бы ничего её не гложет, однако Хирю всё равно видит её насквозь. Однажды она сдается и просит Хирю позволить ей переночевать у него. Когда выключается свет и он перестает видеть её лицо, Торако, наконец, позволяет Хирю узнать о том, что её так беспокоит. — Мама собирается замуж. Такаяма не видит в этом ничего ужасного, но у Торако дрожит голос и он понимает, что для неё это действительно катастрофа мирового масштаба. — Её избранник такой плохой? Торако хлюпает носом и из-за этого Хирю садится на кровати. — Не то чтобы он плохой… но ведь он совсем не похож на отца. Он слишком мягкий, вечно радуется чему-то, как идиот, и постоянно называет меня принцессой. Ненавижу его! В этот момент Хирю кажется, что он куда взрослее подруги, потому что его такие мелочи навряд ли заботили бы. Мама называет его «Хи-чан» и несмотря на то, что ему это кажется отвратительным, он просто смирился с этим. Прозвища — это ведь пустяк. Но, видимо, Торако так не считает. — Он отберет у меня маму и в итоге я останусь одна. Мы с ней и так постоянно цапаемся, но как только она сменит фамилию, я совсем останусь одна. Совсем одна, понимаешь? Она хлюпает носом всё чаще и чаще, поэтому Хирю слазит с кровати и садиться на футон рядом с ней, касается её руки и чувствует, как Торако отшатывается, не позволяя ему видеть её слабость. И всё же он хватает её за руку и тянет к себе, обнимает, несмотря на сопротивление, держит крепко, пока Торако, наконец, не сдается. — Ты ведь тоже можешь сменить фамилию. — Свою?! На какую-то жалкую «Араи»?! Свихнулся? Я никогда не перестану быть Химеджимой! — Но тебе ведь не нравится быть принцессой? — Принцесса не может быть тигром! Все принцессы слащавые и носят платьица с розовыми рюшками. Я не такая! На самом деле, сейчас она именно такая. Маленькая слабая принцесса, чьё королевство хотят уничтожить, а вовсе не сильный тигр, каким она кажется всегда. Хирю долго думает, поглаживая Торако по взъерошенным волосам и слушая, как она хлюпает, вжимаясь лбом в его грудь. Она что-то недовольно бурчит про то, какой этот «Араи» отвратительный, но парень об этом не думает, он пытается придумать хоть что-то, чтобы подбодрить маленького напуганного тигра, покоящегося в его руках. — Знаешь, можно быть и тигром и принцессой одновременно. Я буду звать тебя Торахиме, как принцесса тигров. Торако снова тихо шмыгает носом и замирает, словно бы пробуя прозвище на вкус. — Принцессы не всегда мягкие и слабые. И ты будешь доказательством этого, будешь сильной, как тигр, но всё же принцессой, которая будет вести за собой других таких же сильных тигров. Разве это не круто? Химеджима нехотя соглашается, что действительно круто и понемногу успокаивается. Они ещё долго разговаривают в ночи, пока Торако окончательно не приходит в себя и не начинает язвить. Тогда они расходятся по кроватям, а наутро Химеджима делает вид, что ничего и не случилось, а Хирю приходится просто скрывать даже от самой Торако, что он прекрасно запомнил момент её слабости, но, конечно же, никогда никому о нем не расскажет.