Тигриные повадки
Переведенные студенты, как известно по аниме и манге, всегда приносят с собой приключения. Правда, скорее всего, такое правило работает только с теми студентами, которых переводят в середине года. Потому что до сих пор в скучном школьном классе никакими приключениями и не пахло. Зато стойко пахло корицей. Новенькая сидит прямо перед Терушимой, казалось бы, как раз в таких ситуациях и начинает возникать дружба, все эти дружеские «одолжи карандаш» и всё в том же духе… ага, как же. За тот месяц, что Торако Химеджима, а звали новенькую именно так, сидит прямо под носом в буквальном смысле слова, Юджи даже не перекинулся с ней и парой слов. Она вообще не разговорчивая. Отвечает разве что на уроках, когда учитель спросит, в остальном же — молчок. Так ли удивительно, что у нее нет друзей? Впрочем, она и не старается их завести, по крайней мере, таких поползновений он не заметил. Торако всегда учится, на переменах усердно скрипит карандашом, выводя иероглифы в тетради, а несколько передних прядей, остриженных короче основной массы волос, закрывают её лицо. Наверное, именно поэтому он уже и не мог вспомнить её лица, потому что видел его лишь однажды — когда начался учебный год. Волосы у нее, кстати, что-то с чем-то. Полосатые, словно шкурка тигра. Высветленные перекисью пшеничного цвета пряди чередуются с родными темно-каштановыми. Кажется, кто-то очень любит то «тора», что имеется в его имени? — Икс равен семи. У нее тихий голос, тихий и низкий, грудной, а потому приятный, заметно выделяющийся на фоне писклявых раздражающих голосов прочих одноклассниц. Когда Торако отвечает у доски, Юджи обычно смотрит в окно и сам не замечает, как начинает дремать, убаюканный её безэмоциональным рассказом. Кажется, у нее в принципе проблемы с эмоциями. По крайней мере, он ни разу не слышал, чтобы её голос взволнованно дрожал или она хотя бы раз повысила голос. Возможно, что всё дело в том, что она уверена в себе. Спустя месяц после начала занятий, Терушима убеждает себя в том, что Химеджива действительно похожа на тигра. Спокойный уверенный хищник с сильной властной аурой, которого совершенно не волнует мельтешение муравьев вокруг. Они для нее и правда, словно муравьи, потому что она держит себя так, словно люди вокруг — это что-то совершенно незначительное, эфемерное. Эфемерный. Это слово он услышал от нее на каком-то уроке. Она обронила его совершенно машинально, словно пользовалась им с самого рождения и большая часть класса замерла, когда она его произнесла, даже староста удивленно оглянулся. Заметив такую реакцию, Торако словно бы невзначай произносит его обозначение и все снова возвращаются к привычным делам. Она и сама словно бы эфемерная. Мимолетная. Вот она есть, а в следующую секунду уже пропала. По себя Терушима называет её тигренком, потому что она действительно похожа на тигра, но ещё маленького, не начавшего охотится. И у тигра хороший почерк. Он это заметил, когда попросил списать у нее домашку по математике. Ровные аккуратные кандзи, словно под копирку выведенные со страниц учебника. А ещё она пишет очень быстро и иногда даже не смотрит в тетрадь. Удивительно. Тигренок очень спортивная, он узнает это в тот момент, когда урок физкультуры у девочек проводят на другом конце поля, а не в спортзале. У нее сильные ноги, а ещё её движения исполнены какой-то дикой животной грации. Она не рвется с места в карьер, когда слышится свисток, Торако делает несколько медленных тяжелых шагов, словно тигр, переваливающийся с одной массивной лапы на другую, а затем вдруг срывается в бег, с легкостью обгоняя тех, кто успел вырваться вперед. Она быстрая, очень быстрая, на самом деле, Терушима даже не уверен, что смог бы не то что обогнать, а хотя бы догнать её, несмотря на то, что у него длиннее ноги. Торако храбрая. Она без тени сомнения лезет на дерево, когда девчонки каким-то магическим образом умудряются зашвырнуть мяч в крону. В то время, как все остальные девчонки тревожно охают, толпясь у корней, Химеджима с изяществом циркового артиста перепрыгивает с одной ветки на другую и в движениях её столько уверенности, что Юджи хватает всего одного взгляда, чтобы понять — такая не упадет. Её волосы, стянутые в высокий хвост, похожи на хвост тигра — они также нервно покачиваются из стороны в сторону, когда Тигренок переминается с ноги на ногу, ожидая паса. И ещё из этого урока физкультуры ему становится ясно кое-что: футбол точно не её вид спорта. Она постоянно теряет мяч, а ещё она слабая и удары её не отправляют мяч в полет, но заставляют его катиться по земле. И всё же она умудряется забить пару голов, потому что остальные девчонки не рискуют отбирать у нее мяч, да и вратарь тушуется под её взглядом. Интересно, почему же? Наверное, он бы это узнал, если бы видел её лицо, но расстояние между ними слишком большое. Между ними всегда большое расстояние, даже если она сидит в каком-то жалком полуметре от него. Создала ли она его сама? Очень может быть. Торако вообще весьма своеобразна, потому что никто ничего о ней не знает. Где она училась раньше, что ей нравится. Когда на перемене к ним, точнее к ней, подходят одноклассницы, Терушима почему внутренне напрягается и отрывается от созерцания цветущей весны за окном. Ему становится интересно как тигр будет вести себя, если его начнут тревожить муравьи. — Химеджима-сан, — волнуясь, начинает одна из девушек, заставляя Торако оторваться от тетради и перевести, наконец, взгляд на одноклассниц. — Мы с Маюми собираемся после школе в караоке, не хочешь с нами? Караоке? Типичная попытка завязать дружбу с главным аутсайдером класса? Классный что ли попросил? Торако какое-то время молчит, собирается с мыслями, а затем вдруг легким движением чрезвычайно бледной руки заправляет прядь волос за ухо и в этот момент у Терушимы напрочь отключается слух. Он даже не смотрит на открывшийся вдруг профиль её лица, всё внимание оказывается приковано к её правому уху, в которой чернеют пять маленьких сережек-гвоздиков и одно черное колечко. Шесть, черт возьми, проколов в одном ухе! Юджи едва с потрохами не сожрали, когда он себе язык проколол, а тут… Он долгое время не может поверить своим глазам. Торако, хоть и обладает сильной аурой, кажется тихоней-ботаником, поэтому шесть сережек в ухи вызывают у Терушимы настолько сильный когнитивный диссонанс, что на какое-то время он выпадает из реальности. За это время девушки успевают пообщаться и разойтись, а Торако поворачивается к парню, остолбеневшему от увиденного. Поняв, что вызвало такую реакцию, Торако тут же стремительным движением прячет ухо волосами и стремительно отворачивается, словно ничего и не было. Терушима лишь успевает заметить её тусклые безжизненные глаза, словно у дохлой рыбы, и алые губы. И затем его взгляд удостаивается лишь созерцания её полосатого затылка. Он всё думает и думает об этих сережках, а потом, не в силах больше терпеть, опирается на парту и нависает над плечом Торако, чему она, почему-то, совершенно не удивляется. — Эй, а ещё пирсинг есть? Покажешь? Он даже не знает зачем ему это. Наверное, уже становится просто интересно насколько тигренок не соответствует тому образу, что он успел сложить для себя. — Тебе туда нельзя смотреть, — коротко отвечает она и вновь скрипит карандашом в тетради, выводя цифры, которыми пестрит учебник по истории. Терушима, ещё более пораженный, с трудом выдавливает из себя странное «оооу», и вновь садится, чтобы снова устремить взгляд в окно. Он даже сам не замечает, как начинает усмехаться краешком рта, размышляя о том, что ещё эта спокойная тигрица могла себе проколоть. Интересно. Кажется, всё-таки все переведенные приносят с собой приключения.Тигриные будни
Торако любит волейбол, ей нравится выручать команду в, казалось бы, совершенно безвыходных ситуациях, когда пол площадки и мяч разделяет пара считанных сантиметров. Этих сантиметров всегда оказывается достаточно, чтобы она успела просунуть свои тонкие длинные пальцы и уберечь команду от очередного очка в пользу противника. Но Торако не любит падать грудью на пол, потому что в силу женской физиологии это не слишком-то приятно, поэтому перед каждой тренировкой она обматывает грудь эластичными бинтами — ей кажется, что так менее дискомфортно. Несмотря на то, что прошел всего месяц с начала учебы, жизнь в волейбольном клубе бьет ключом и сегодня у них уже первый тренировочный матч, правда Торако не помнит с кем, да и имеет ли это значение? Они в любом случае победят, она в этом уверена. Она попадает в основной состав только потому, что другого либеро не было, а она умеет играть исключительно на этой позиции. На самом деле Торако слабая. Она не может достойно прыгнуть и ударить по мячу так, чтобы его никто не смог остановить. Но она может остановить чужие мячи. Наверное, именно поэтому ей в клубе всегда рады. Сердце в груди приятно замирает, когда её выпускают на поле, отправив центрального блокирующего на скамейку. Дыхание учащается, а губы, накрашенные алым тинтом как немой протест учителям, растягиваются в довольной усмешке. Мир сокращается до пределов площадки и Торако даже не видит, как с каждой минутой игры постепенно подтягиваются зрители. Ей совершенно не до них. Мяч слишком далеко и ей приходится изо всех сил рвануться и буквально проехаться грудью по полу, чтобы успеть подставить пальцы под мяч, чтобы он отскочил. От удара из легких вышибает весь воздух и грудь простреливает легкой болью, но Торако, кажется, даже не замечает этого и тут же вскакивает на ноги, следя за тем, как связующий делает пас доигровщику, который, наконец, проводит успешную атаку. Химеджима радуется очку так, словно сама ударяла по мячу и с удовольствием бьет ладонями по подставленным ладоням соратниц по команде, широко улыбаясь. Кто-то может сказать, что она не сделала ровным счетом ничего, чтобы получить это очко, но Торако тут же возразит — если бы она не подставила в тот последний момент свои пальцы, то мяч бы коснулся пола и они проиграли. Не весь матч, не сет, но этот маленький раунд — точно. Торако действительно нравится волейбол, нравится этот внутренний трепет от каждого полученного очка и даже эта переполняющая душу досада, когда забивают им. Волейбол на самом деле помогает выплеснуть бурлящую внутри энергию, как и говорила мать. Это помогает контролировать себя и приносит куда как больше удовольствия, чем… Торако коротко трясет головой. Нет, к прошлому нельзя возвращаться. Прошлое на то и прошлое, что оно прошло и его нужно забыть как можно скорее. Она тоскует в глубине души каждый раз, когда ей приходится вернуться на скамейку запасных. Азарт игры заставляет кровь в венах бурлить от восторга, ей нравится находится на площадке, нравится даже снова и снова падать на грудь, чтобы поймать мяч. Это действительно прекрасно. Впрочем, передышка — это тоже хорошо. Торако старается отдышаться и, наконец, получает возможность оглядеться. Зевак, желающих посмотреть на тренировочный матч, уже собралось достаточно много, что не так уж удивительно. Второй сет, скоро конец игры. Девушки рядом о чем-то оживленно переговариваются и, кажется, даже чуть-чуть попискивают от восторга. Честно говоря, это немного раздражает, потому что думают они точно не о игре. — Не отвлекайтесь, матч ещё не закончился, — тихо напоминает она им. Торако не любит, когда другие думают о чем-то во время игры. А сейчас головы девушек заняты каким-то очередным смазливым парнем, а вовсе не тем, что соперники едва не заработали очко. — Да, Химеджима-сама, — растягивая слоги откликаются девушки почти синхронно, заставляя Торако слегка улыбнуться. Химеджима-сама. Так её называют, когда она пытается образумить других. Почти как «конечно, мам». И почему-то от этого прозвища внутри всё приятно теплеет. Торако изо всех сил поддерживает команду, даже сидя на скамейке запасных, рвет глотку, наполняя зал своим низким голосом. Помнится, первую неделю её товарищи даже вздрагивали, когда она кричала «хорошей подачи». У нее правда низкий голос, ещё бы чуть-чуть ниже и был бы почти мужской. Вскоре матч заканчивается, это несколько удручает, но они победили с разрывом буквально в пару очков. Могли бы и лучше, если честно. Им стоит усерднее тренироваться. Это самая больная проблема девушек — неспособность тренироваться так, как следовало бы. Некоторые девчонки и вовсе редко появляются на тренировках, потому что больше побед их интересует собственная личная жизнь, которую они стараются наладить денно и нощно. Пожалуй, самыми ответственными членами клуба можно назвать само Торако и капитана команды — Минако Китамуру. Они вдвоем готовы чуть ли не ночевать в спортзале, лишь бы подольше потренироваться, потому что обе нацелились на национальные, на фоне чего и сдружились. Именно из-за этой дружбы они уходят из раздевалки самыми последними, потому что подолгу обсуждают матч, разбирают ошибки и вместе досадуют из-за того, что разрыв мог бы быть больше. Когда они идут из школы прочь, то все уже почти разошлись. Минако торопится домой первой, потому что её родители снова задерживаются на работе, а ей нужно приготовить ужин и накормить младших братьев. Минако ответственная и домовитая, наверное, именно поэтому она так нравится парням, потому что через окно Торако видит, как капитан команды удирает от очередного ухажера. Чтобы быстро бегать, Минако даже начала носить под юбкой шорты. Хорошо, что у Торако таких проблем нет. Правда хорошо. Девушка весьма удивлена, когда у шкафчиков сталкивается с парнем, ей казалось, что уже все ушли. Она чуть приподнимает брови, дожидаясь, пока парень наденет обувь и отойдет от шкафчиков, потому что её шкафчик прямо под его. Когда парень выпрямляется, Торако узнает в нем своего одноклассника. Терушима, кажется? Он ещё сегодня прицепился к её пирсингу, и теперь Химеджима даже торопливо проверяет закрывают ли волосы её проколотые уши. — О, Торако-чан, — радостно тянет парень, отчего по спине пробегают отвратительные холодные мурашки. Её коробит от этого слащавого «чан». Ужас какой-то, так общаться могут только дети. — Просто Торако, — поправляет она скорее на автомате, прямо как тогда, когда её в клубе пытались называть столь же гадко. — О, мы уже на том этапе отношений, когда можно называть друг друга по именам? Странно, а я даже твой номер ещё не записал, может быть, продиктуешь? Торако тихо фыркает, потому что Терушима с готовностью достает телефон и даже снимает его с блокировки, словно и правда собрался записывать её номер. Она игнорирует этот выпад, переодевает обувь и отряхивает длинную юбку. Химеджима своеобразна, её юбка прикрывает лодыжки, в то время как остальные школьницы её возраста наоборот подворачивают юбки, чтобы они стали покороче. Дурочки, что с них взять? Она надеется, что одноклассник уже удалился восвояси, но нет, он всё так же ждет, держа телефон наготове. Ну что за замашки ловеласа? Кошмарно. Интересно, отец в молодости был таким же? Торако старается не обращать на парня внимания и следует к выходу, а затем понимает, что он идет рядом. — Хорошо принимала, — говорит он вдруг с такой интонацией, словно это какое-то достижение — услышать похвалу от Терушимы. Вместо «спасибо» она просто кивает головой и со стороны всё смотрится так, будто бы она лишь подтверждает его слова. Какое-то время, на счастье Торако, они идут в молчании и почти доходят до ворот, но тут в Терушиме снова просыпается оратор. — Как тебя вообще в школу-то пускают? — эта фраза заставляет Торако удивленно взглянуть на парня, а он, кажется, такой реакции и добивался, потому что сверкает, как начищенный чайник. — Ну в смысле, у тебя в одном только ухе пирсинга больше, чем у меня на всем теле, а ещё у тебя крашеные волосы и ты красишь губы. Разве это не запрещено в школе? Химеджима тихо фыркает и усмехается. — И это говорит мне парень, у которого проколот язык и высветлены волосы? Вопрос скорее риторический, и Торако вовсе не ждет на него ответа, но Терушима отзывается коротким: «Уела» — и смеется. А затем касается волос девушки, заставляя её дернутся в сторону и снова уставиться на парня с удивлением. Он пару мгновений что-то обдумывает с умным видом, глядя на собственные пальцы, прежде чем улыбнуться. — Собственно, всё так, как я и думал. Торако даже не хочется знать, что он там думал, благо в этот раз Терушима не начинает разглагольствовать, но продолжает тащиться за ней следом, словно щенок, даже когда она сворачивает в сторону собственного дома. — Эй, Торако, а ты не думала проколоть язык? — Он зачем-то показывает ей свой, демонстрируя маленький шарик пирсинга, словно до этого она не знала о его существовании. Химеджима тяжело вздыхает и показывает ему свой язык, где точно так же поблескивает маленький шарик пирсинга, потому что говорить с этим идиотом слишком напряжно. Но, кажется, она допускает огромную ошибку, потому что Терушима вдруг становится таким счастливым, словно получил рождественский подарок вне очереди. Идиот какой-то, честное слово. — А давно? — спрашивает он с таким ликованием, с каким бы спросил одноногий, встретив точно такого же человека. — Год назад, — она отвечает безэмоционально, но в голосе чувствуется легкое раздражение и усталость. Ну вот что он до нее докопался? Только потому, что увидел у нее в ухе шесть сережек? А что в этом такого? Ну да, школьными правилами это не одобряется, но обычно Торако умна и прячет всё за волосами. И дернул же черт именно сегодня, именно перед этим идиотом заправить волосы за ухо. Она уже устала корить себя за это. Химеджима готова едва ли не плясать от счастья, когда телефон Юджи вдруг разрывается звонком, потому что он только открыл рот, чтобы снова что-то сказать. Спасибо тебе, человек на другом конце провода — именно так она думает, продолжая размеренными шагами сокращать расстояние до дома. Терушима говорит по телефону долго, много и громко, что нервирует Торако — она не слишком-то любит болтливых людей. Впрочем, это стоило перетерпеть, потому что следом парень сообщает, что ему срочно нужно домой, после чего резко разворачивается и чуть ли не бежит в совершенно противоположную сторону. Подобное развитие событий несколько шокирует Химеджиму. Если его дом находится в совершенно другой стороне, то зачем он два квартала шел за ней хвостиком? Наверное, именно из-за этого несоответствия она застывает на месте и долгое время смотрит Терушиме вслед, спрашивая в первую очередь у самой себя, а уж затем у мироздания. «Ну не дебил ли?»