Be my Lover

Хё Ри, набирая код дверного замка, ни в одном дурном сне не могла представить, что ее прямо с порога встретит оглушительное поппури из песен SS и лихо отплясывающий Хёнг Джун в костюме девочки-зайчика из Playboy. Уморительно виляя ушками на голове и хвостиком на розовых трусиках, Хёнг Джун выделывал па из самых узнаваемых своих номеров. — Полудурок! — Хё Ри бросила в него тапок, потом еще один. — Переодевайся, быстро! Хёнг Джун скакнул в сторону и понесся по комнатам. — А знаешь, — на бегу сообщил он, смеясь, — всегда хотел узнать, как смотрелись бы наши песенки в таком антураже. Вижу, славы у поклонников мы бы не снискали. Перебор, да? — Хёнг Джун ловко увернулся еще от одного тапка. — Переодевайся, ты! Чертов извращенец! — попыталась поймать зайца Хё Ри. — Не путайте понятия, мадемуазель. Извращенец, это когда для души. А если для народа и ради искусства — это называется «айдол». Ну, или полудурок, — согласился Макнэ, ныряя за диван, — тоже где-то близко, — Хёнг Джун добрался до ванной и заперся там. — Вылезай! Ко мне сейчас люди должны прийти! — Хё Ри в отчаянии задергала ручку ванной. — Ага, знаю! Парень с твоей работы. Я, кстати, думал, вы вместе придете. — Он по работе! Да и разобралась я с ним уже давно, мне еще его тут для полного счастья не хватало. Ко мне сейчас тетка с двоюродной сестрой придут, возле машины всего лишь задержались! Только Хёнг Джун выскочил в коридор, как от текущих забав парочку оторвали приветствия двух женщин, проникших в квартиру через так и не закрытую в суматохе дверь. Хёнг Джун, взвизгнув, снова юркнул в ванную, осторожно высунул оттуда моську с розовыми ушами и смущенно поклонился вошедшим дамам. — Хё Ри… — Что? — прошипела его подруга. — Принеси мне одежду, пожалуйста, — Хёнг Джун начал неловко переминаться с ноги на ногу. — Где она?! — Ты не поверишь, — округлил глаза Макне, — художественно разбросана по твоей гостиной… — Остолоп! Выкручиваться сам будешь! — швыряя одеждой в парня, предупредила Хё Ри. — Учти, я своим только что сказала, что ты остаешься на чай. Если уйдешь, тебя посчитают невоспитанным хамом. Хёнг Джун, краснея, глупо улыбаясь и непрерывно кланяясь, сидел напротив родственниц Хё Ри и не мог придумать, как начать непринужденный разговор. Родственницы тоже были ужасно смущены. Хё Ри поняла, что спасать положение остается ей. — Это мой друг, — представила она, — его зовут Ким Хёнг Джун. Он актер. Он стесняется дома репетировать, поэтому я разрешила ему репетировать у меня. Я прошу прощения, я забыла его предупредить, что у меня сегодня гости. Гости дружно облегченно выдохнули, коль скоро ситуация получила разумное объяснение, и процесс благопристойного чаепития худо-бедно наладился ровно до ухода родственниц Хё Ри. После их ухода происходящему стало трудно приписать статус благопристойного мероприятия. Хё Ри с Хёнг Джуном смеялись, не вставая с пола, до боли в животе, задыхаясь, захлебываясь и издавая трудноидентифицируемые звуки. — Знаешь, детка, я, похоже, так и не дождусь подходящего случая. Хочешь узнать, что в моем запертом шкафчике? — отсмеявшись и утирая слёзы, спросила Хе Ри. — А то как же! — подскочил Хёнг Джун, слышавший намеки о шкафчике от «друзей» девушки. Хё Ри отперла дверцы и перед заинтригованным Малышом предстала небольшая коллекция странных предметов, наводящих на мысли о БДСМ-развлечениях. — О-о! Неприличные штучки! — Это ваши эгьё — неприличные штучки, большинство из которых европейцы приняли бы за непристойные предложения. — Я был молод — мне нужны были деньги, — заржал Макнэ. — И ты этим всем пользуешься? — Смеешься? С моим обычным контингентом хватает демонстрации, чтобы воображение разыгралось, а сердце воспламенилось. Джи Джон только согласился ради меня попробовать пару вещиц, но повторять отказался наотрез. У него свои приблуды. Мсье тонкий извращенец и последний романтик. Не в том смысле, что там сердечки-цветочки. Хотя, я думаю, если его девушке все это так уж прям понадобилось бы, то он бы и на это пошел, но вряд ли его с такой занесло долго встречаться. Он, как это сказать, в рыцаря любит играть, или в оруженосца там. Ну, знаешь, быть рядом незримой, молчаливой, надежной стеной, защищать и заботиться… Так что, это в основном показательная коллекция, хотя и в рабочем состоянии. Но я чаще заказываю копии с каких-нибудь старинных вещей или покупаю что-нибудь необычное. Видишь, к некоторым даже инструкция прилагается. — Это тоже копия? — Хёнг Джун покачал перед носом Хё Ри железными наручниками. — Это мне Джи Джон с работы притащил. Захотелось настоящие в коллекцию. И без этих всяких опушек меховых. Прикольно? — Очень. Я их себе возьму, раз у тебя ими все равно никто не пользуется, — процедил Мелкий, забирая потенциально опасный предмет. — Так я тебе и отдала! — Хё Ри выхватила свои наручники обратно. — Я, кажется, даже знаю, кому бы эта выставка понравилась, — ухмыльнулся парень, перебирая узелки семихвостки. — Вашему бывшему Лидеру? — Что? — Хёнг Джун рассмеялся. — Тонкие штучки — это совсем не лидерская тема. Это порода чисто ломовая и до удивления неприхотливая. Ест, чем накормят, спит, где положат, наденет, что придется, лишь бы в кадре как надо смотрелось. Не смотрела фильм с Ли Бён Хоном «Рэд 2»? Там про главного героя друг рассказывал: «Фрэнк очень простой человек с очень простыми потребностями, понятно? Это мокруха, еда, секс, наверное… еда… мокруха, пожалуй». Как про Хён Джуна прям. По-настоящему его вставляют только забитые до отказа графики съемок и гастролей. Боюсь предположить, что и самые яркие оргазмы у него отнюдь не в постели, а на сцене случаются. Он вообще не знает, для чего заморачиваться с какими-то специальными приспособлениями в обычной жизни. Двадцать камер на один кадр в клипе — это нормально, а вот три полотенца на одного в номере в гостинице его в ступор вводили. Вру, хуже, у него сразу целая куча странных идей появлялась, для каких мест их можно использовать. В общем, ему для полета фантазии хватает самых обыденных подручных средств… — Вы сговорились все, что ли? Я бы даже если бы спала с вашим Лидером, и то про него бы меньше знала, наверное! — А я про Джи Джона, — отпарировал Хёнг Джун. — Завязываем про обоих? — Договорились. Тогда о ком ты? — Я Пак Чон Мина имел в виду. Вот как раз этому нервному породистому скакуну тяжело работать без разнообразных и необычных впечатлений. Своей энергии у него почти совсем нет. Ему для вдохновения позарез необходимо — странные вещи, странные отношения, странные истории, странные люди. Или пребывать в состоянии влюбленности во что-то, а лучше в кого-то. Кстати, он с тебя так впечатлился, что уже две или три песни написал. — Неужели? — Ага. Про тебя с Кю Джоном и про нас с тобой. Тебе обязательно надо сходить на его концерт. Знаешь, у него есть такие театрализованные программы, очень заряженные… — Да у обоих твоих бывших одногруппников, похоже, мозги набекрень. Одного голосом Бог обделил, так он петь хочет, другой эмоции изображает неубедительно, а хочет актером быть. — Нет-нет, Чон Мин там почти не разговаривает. Вот увидишь, как раз в твоём вкусе, мне сдаётся. — Сейчас ты и наручники в моем вкусе, — игриво улыбнулась Хё Ри. — Я непредсказуем и опасен, — предупердил ее Хёнг Джун. — Даже так?.. Очень интересно… Удиви меня… Хёнг Джун в один момент скрутил Хё Ри, кинул на кровать и пристегнул ее руки к изголовью: — Полежи пока, остынь. Я слышал, там тебе мама через тетку какие-то полезные гостинцы передала — для желудка, для печени… Будем употреблять, пока ты их до несъедобного состояния не довела и не выбросила. — Только отстегни, Хенг Джун, и тебе не жить!!! — Да? — парень притащил с кухни тарелочки с рисом и закусками. — Тогда точно не отстегну. Открывай, дорогая, свой хорошенький ротик — то, что готовит и присылает мама, кушать надо обязательно.