«Что имеем — не храним, потерявши — плачем»

«Я обещал его оберегать, заботиться о нём, он отдал мне всё, стал другом, братом. Грош мне цена, если я даже не попытаюсь понять его! Дембе, я найду тебя, чего бы мне это не стоило и мы поговорим, обязательно поговорим. Я хочу знать, почему ты меня предал, но я не уверен, что не совершу того же, что сделал с Кейт… Я не знаю, каким будет наш разговор, но я тебе обещаю, я приложу все свои силы, чтобы попытаться тебя понять. Хотя, я уже ошибся где-то, если самые близкие люди предают меня. Сначала мистер Каплан, теперь ты, брат… Как мне жить, работать дальше? Что, чёрт возьми, я делаю не так?» Реймонд провалился в пыльное кресло этой наспех снятой квартиры. Помятая рубашка, расстёгнутая трясущимися пальцами, двухдневная небритость и отсутствующий тоскливый взгляд. Собственно, эти два дня он почти не вставал с этого кресла. Вот что осталось от «консьержа преступного мира», наводившего ужас на обывателей одним упоминанием своего имени, Реймонда Реддингтона. Разбитый и поверженный, но не сломленный, потому что есть Лиззи, которой всё ещё нужна его защита. Он пытался собрать мысли в кучу, что было не так просто, как хотелось бы: дышать после отравления было очень сложно, приходилось постоянно принимать лекарства, чтобы не задохнуться. Такая встряска для его, уже не молодого, организма имела довольно серьёзные последствия: периодические резкие приступы удушья, с таким ощущением, будто ты сейчас выкашляешь свои лёгкие, и вдохнуть практически невозможно; чуть пульс учащался — и он чувствовал слабость, пятна перед глазами и обморок. До обморока сейчас уже не доходило, но страшная слабость во всём теле не лучший спутник профессионального преступника. А понимание, что он был отравлен Дембе, человеком, которому доверял всё, от своих сомнений, мыслей, до своей собственной жизни и жизни, куда более важной, чем его, жизни его Лиззи, лишало всяких душевных сил. Он осунулся, был бледным, поэтому неудивительно, что новый помощник, смотрел на него как на живой труп. «Может это не Дембе? Может его заставили, шантажировали, угрожали его дочери или внучке? Но кто? Тоже кто-то из близких, кто знал меня достаточно… слишком хорошо…» Сейчас, после того, как Рэд выстрелил в мистера Каплан, спустя время, он наконец понял, как далеко может зайти. Ему казалось очень странным, что Дембе, Глен, Марвин и другие вообще были ему преданы после истории с мистером Каплан. Или не преданы? Кейт же тоже была предана, однако сейчас она ведёт полномасштабную войну против него. Реддингтон точно не знал, что это она, но до него дошли слухи, и он сразу в них поверил. Он очень хотел верить, что это она, да, обиженная, злая, но ЖИВАЯ. Она пытается его остановить, показать ему то дно, на которое он упал, попирая собственные принципы, в попытке защитить Лиззи. Мистер Каплан, его исповедник, который теперь порицает его, не заслужила смерти. Он не имел права в неё стрелять. Ещё одна его ошибка, за которую теперь придётся расплачиваться. Это было трудно признать. Но он признал, что это была его ошибка. И бегать от судьбы он не станет, не такой он человек. Теперь Реймонд до конца познакомился со своими внутренними демонами, с каждым за руку поздоровался. Он понял, что его любовь и признательность, не сразу, с боем, но сдаются перед его яростью и обидой. И от этого понимания становилось очень гадко на душе. Кейт была права, он зашёл слишком далеко. В тот момент, когда он выстрелил ей в голову, Реймонд Реддингтон переступил черту, он предал какую-то, очень важную, часть себя. И, что самое страшное, он не только себя мучил этим своим решением, поступком, выстрелом, но и других: Дембе сильно переживал, считал себя виноватым за то, что не помешал ему, Реймонду. Лиззи тоже осудила его, разозлилась… «Я — пожиратель чужих грехов. А Кейт и Дембе — пожиратели моих грехов. И видит Бог, они страдали значительно больше, чем я. Теперь Кейт предъявляет мне счёт, который я смогу оплатить только своей смертью». Злость на самого себя так его переполнила, что Рэд метнул стакан в стену. Тот разбился с оглушительным дребезгом. И опять тишина. Одиночество. Нет никого рядом, кто скажет «Реймонд, всё будет хорошо», или «Милочка, хватит жалеть себя, всё что ты можешь сделать — это всё исправить». «В самом деле, надо разобраться в ситуации и постараться всё исправить, хватит заниматься самокопанием». И, приняв решение, он провалился в беспокойный нервный сон, так и не встав из кресла