Новая кровь

Солнце клонилось к закату. Был конец лета, дул теплый ветерок, который едва шевелил кроны деревьев. У старого поваленного дерева сидел человек. Его лицо было скрыто полами шляпы, но если приглядеться, то можно было увидеть совсем еще не старое лицо, даже можно сказать молодое. Глаза незнакомца были прикрыты, слегка вьющиеся волосы цвета каштана обрамляли овал лица, подчеркивая скулы, и спускались, дальше, к лопаткам. Незнакомец был закутан в темный плащ, но если посмотреть повнимательней, то можно было увидеть руку, которая высунулась из плаща и сжимала раненное плечо. Кровь тихо текла через пальцы, сжимающие плечо, и в свете заката жидкость выглядела слегка рыжеватой. Незнакомец шумно дышал, и порывами из горла вырывался кашель и судорожный хрип. Потом дыхание стало тише и в конец его стало совсем не слышно. Незнакомец заснул. Когда он открыл глаза, вокруг была непроглядная тьма, в небе ярко светила луна. Он долго не мог понять, что с ним случилось, и где он оказался. Вокруг был лес. Голова резко взорвалась болью, как будто ее сжимали в тисках и она вот- вот лопнет, но ничего не произошло, даже наоборот боль резко отступила и вскоре совсем угасла. Он стал вспоминать, что с ним случилось. Вспомнил, как бежал по лесу, как кричал что-то остальным. Звуки выстрелов, криков смешались в один гам. Что-то повалило его сзади, и, перевернув, вонзило в плечо длинные клыки. Адская боль заволокла разум и тело, он не мог пошевелиться. А рука в тот момент казалась и вовсе не частью его тела. «Оборотень» — промелькнула догадка в голове Ван Хельсинга. «Снова, опять все снова. Опять косые погляды в его сторону, проходящие люди как можно быстрей старавшиеся пройти мимо него, лучше бы я сдох!» — все это проносилось в голове Гэбриэля со скоростью света. Ему больше не хотелось жить, особенно такой жизнью, но каждый раз, когда рука прислоняла револьвер дулом к виску, он не мог нажать на курок, как будто какая-то невидимая сила упорно держала его палец и отводила в сторону, а потом он проклинал себя за трусость, за минутную слабость. Рука, сжимающая плечо, вдруг резко напомнила о себе минутной болью и покалыванием. Он опустил руку на землю и больше не шелохнулся. Его разум заволокло какой-то дымкой, тело вдруг ослабло, и ему вдруг стало так хорошо, как будто и не было сумасшедшей погони, падения с коня, и снова стремительного бега, и наконец, оборотня. Да, пожалуй, оборотень волновал его в эту минуту, меньше всего. Хотелось покоя. Вечного забвения. Он даже на минуту позавидовал Дракуле, он-то спит вечным сном. Неожиданно вспомнились его попутчики, они были такими же охотниками как и он. Если даже кто-то остался в живых, и если даже этот кто попытается ему помочь, то явно не сможет. Хотя вполне сможет, он сможет предложить Гэбриэлю свое ружье, чтобы тот смог застрелиться из него же, потому что когда яд оборотня войдет в силу и Гэбриэл больше не сможет сопротивляться, то жертвой станет этот кто-то или эти кто-то. Чувствуя волшебную слабость во всем теле, Гэбриэл стал мысленно прощаться со всеми кого он когда-то знал. Вдруг он понял что умирать-то ему совсем не хочется, что ему есть ради чего жить, да даже ради того чтобы смотреть на небо, на солнце, на траву, чувствовать дуновение ветра, холод первого снега на коже, запах листвы и набухающих почек весной. Ему вдруг стало невероятно гадко на душе. «Наверное, так чувствовал себя Дракула, когда умирал…» — его мысли прервал шум листвы, неподалеку растущих кустов, он попытался слегка повернуть голову к источнику шума, но шея тут же отозвалась невыносимой болью. Да и угадывать не надо было, он уже знал кто там. Там его смерть. Огромная, клыкастая сметь. « Какая ирония, быть сожранным на собственной охоте» — пронеслась неожиданная мысль в голове у охотника. Сердце Ван Хельсинга бешено забилось у него в груди, но к его удивлению из-за кустов никто не вышел. — Ну же выходи, не будь трусом — прошептал Гэбриэл. Послышался шум листвы. « Ну, всё, теперь уж точно конец» — подумал охотник. -А я не трус, — спокойно ответил чей-то бархатный голос. Ван Хельсинг мысленно прикинул, умеют ли волкоподобные собаки разговаривать, оказалось что, нет. Из темноты вышел человек (ну ясень пень, что не заяц:)В свете луны его глаза казались белёсыми. Охотника мгновенна поразила одна мысль, и он отдал бы всё, что имеет сам, чтобы она не оказалась правдой. Дело в том, что народ в деревне начал поговаривать о том, что князь Валахии вернулся. Гэбриэл не особо поверил этому, но все равно отнесся настороженно. — Ну, здравствуй, Гэбриэл.- силуэт вышел из тени кустов и подошел к лежащему охотнику. Охотник оглядел неожиданно появившегося вампира и подчеркнул, что тот почти не изменился. Лишь слегка седые волоски проскальзывали в волосах. — Иди в ад! — прошептал охотник. Шептал он потому, что голос предательски захрипел  — Ну, зачем же так грубо, друг мой дорогой? Можно проявить к старому приятелю хоть чуточку уважения? — с улыбкой подобной оскалу, сказал вампир. Казалось, что в его глазах плясали чертики и были видны маленькие проблески веселья. Охотник же и бровью не повёл, а лишь обреченно вздохнул. — Что. Тебе. Надо — тихо, с расстановкой проговорил Ван Хельсинг.- Пришёл меня добить?! Тогда давай не тяни оборотня за хвост. Лицо Дракулы вдруг резко помрачнело, а глаза уже не лучились весельем, даже наоборот, они стали темней на несколько оттенков. — Вообще-то спасти, — с улыбкой сказал Дракула — Спасти?! — выражение Гэбриэля невозможно было описать — это была помесь бешеного ежика с удавом. Дракула лишь молча, кивнул. — Спасти? — вновь переспросил Гэбриэл. Откровенно вся ситуация забавляла его. Злейший враг предлагает помощь — цирк, да и только. — Угу. -Иди к черту! — спокойно и с улыбкой на лице прошептал охотник. Следующее действие вампира было для Ван Хельсинга немного ошеломляющем — тот рассмеялся, поблескивая в свете луны белыми клыками. — Не хочу огорчать тебя Гэбриэл, но я уже там был, мне не очень понравилось, — вампир встал на одно колено около охотника и протянул свою руку к раненному плечу названого брата. Ван Хельсинг резко дернулся в сторону и замер — он не мог пошевелить не одной частью тела, а любые попытки вызывали приступ боли во всем теле. — Не дергайся, а то больней ведь будет, — проговорил Дракула и приступил к осмотру раненного плеча охотника. В этот момент Гэбриэля навестила одна мысль — он совсем не помнит, кто спугнул зверя, ведь если бы не это, то от него не осталось бы ни кусочка. -Это ты? -Что я? — с отсутствующим видом спросил вампир. -Это ты спугнул, там, оборотня? — спросил, наконец, Ван Хельсинг. -Да, — последовал лаконичный ответ. Дракула сильно надавил на место, на плече Гэбриэля, которое располагалось чуть ниже укуса, а тот, в свою очередь, сдавленно прошептал сквозь зубы неразборчивое ругательство. -Да дела твои плохи. Ещё час и вирус нельзя будет остановить.- вынес свой вердикт Дракула. — Сам знаю просветитель хренов. — с озлобленным лицом произнес Ван Хельсинг. Влад вдруг резко поднялся и осмотрелся, вдали послышались множество голосов — они все кричали и старались перекричать друг друга, но ничего понять было невозможно. — Надо уходить, — прошептал вампир. Он наклонился над Гэбриэлем и ребрами ладоней надавил на сонные артерии, которые располагались по обеим сторонам шеи охотника. У Ван Хельсинга вдруг сильно закружилась голова, перед глазами вдруг всё резко потемнело и он с какой-то внутренней радостью закрыл глаза, и наступила темнота.