Звёзды на поверхности пруда

      Она проснулась под деревянным балочным потолком, лёжа на какой-то перине или матрасе. Голова гудела как чугунный горшок, по которому ударили палкой, руки и лицо были покрыты противной тянущей коркой.       Кассади попробовала сесть, но комната закружилась перед глазами. Чародейка бессильно упала обратно на жёсткую сырую подушку.       – Что последнее ты помнишь? – голос О’Дима. Трескучий, холодный и очень громкий в оглушающей тишине.       – Эльфов, – почти прохрипела она, – командира…       Чародейка умолкла, слепо пялясь в пространство. Её щёки порозовели, к лицу прилила кровь. Глаза заблестели.       – Твою мать! – взвыла она. – Дерьмо собачье! – прикрыла рот дрожащими руками. – Тупая, жирная, слабая блядь!       Тяжело, медленно и громко дышала несколько минут, пока Гюнтер терпеливо ждал, сидя в глубоком кресле возле постели.       – Что я натворила?       – Кроме того, что подарила мне душу того бельчонка?       Кассади кивнула.       О’Дим почти издевательски хмыкнул.       – Прикончила свою лошадь. Довольно жестоко, должен сказать. А потом попыталась напасть на меня.       Чародейка гулко простонала.       – И где мы сейчас? – спросила она через несколько минут, когда наконец вернула себе самообладание.       – У самого Мехунского леса на перекрёстке трактов. Корчма «Зелёный баран», если тебе это о чём-то говорит.       Кассади всё-таки села, держась за тяжёлую, будто залитую свинцом голову. Взглянула на руки. Они были чёрными от запёкшейся крови. Подол синего платья тоже был покрыт тёмными пятнами и бесповоротно испорчен.       – Милостивая Фрейя…       – Как себя чувствуешь? – О’Дим, наклонив голову, смотрел на неё.       – А как ты думаешь? – огрызнулась чародейка.       Гюнтер поднялся из кресла, протянул Кассади деревянную чарку.       – Выпей. Тебе наберут бадью. Чародейка не должна так выглядеть, верно?       Он подошёл к двери, взялся за ручку.       – Гюнтер, – окликнула его чародейка. – Что ты сделал?       Торговец зеркалами улыбнулся – толи Кассади, толи чему-то своему – и вышел из комнаты.       Чародейка, нахмурившись, глотнула из кружки. Вязкая, невозможно горькая гадость, видимо, была каким-то целебным зельем, потому что головная боль почти сразу сошла на нет.       Кассади проглотила ругательство, увидев на своём животе огромную чёрную гематому. Платье кучей грязного тряпья валялось под ногами, перед ней стояла бадья с удивительно ароматной для такого захолустья горячей водой, а за ширмой Гюнтер О’Дим медленно раскуривал трубку.       – Ты что, бил меня? – странно будничным тоном спросила чародейка, опускаясь в воду. – У меня живот как у утопца.       Гюнтер за ширмой хмыкнул.       – Ты, знаешь ли, была довольно настойчива. И непредсказуема.       Она была истощена, почти мертва, когда он принёс её в «Зелёного барана». Ему пришлось приложить немало сил, чтобы не дать угаснуть ей, а потом вылечить и себя.       Игры с такими вещами иногда обходятся слишком дорого.       Но только такие игры и стоят свеч.       – А это хоть того стоило? – снова спросила она. Гюнтер почувствовал неаккуратные избыточные потоки магии, которой она залечивала свой синяк.       – Я имею в виду того эльфа.       – Будем считать, одну душу ты мне отдала. Впрочем, в результате я вышел в ноль… – О’Дим со скучающим видом разглядывал трещину в курительной трубке. Весь дым выходил через неё, и толку от самого дорогого табака, что можно было найти в Назаире, выходило ноль. Гюнтер достал из сумки сигаретницу, но та оказалась пуста.       – Тогда нет, – чародейка закончила колдовать, из-за ширмы слышался плеск воды. – Тогда эта не в счёт.       – А ты очень хочешь со мной подружиться? – улыбнулся демон, поджигая только что вытащенную из рукава папиросу.       – С тобой – надо. Я же знаю, кто ты.       «А ты теперь – кто я», – подумалось чародейке. Вся её загадочность и тайны полетели к морским демонам. Но О’Дим вытащил её. Ему всё ещё было интересно.       Ведь так?       На ширме появился тёмный кожаный дорожный костюм, чистый и новый, будто бы только из-под иголки портнихи. Кассади увидела тень торговца, упавшую на тряпичную стенку перегородки, замерла, вжимаясь в стенку бадьи. Тень остановилась, выпустила облачко дыма и направилась к двери.       – Я буду внизу. Слышал, здесь подают великолепную баранину.       Чародейка механически приводила себя в порядок. Отмывала кровь с рук и лица, расчёсывала спутавшиеся волосы, наносила макияж. Все её вещи были здесь, пусть на дорожных сумках тоже остались тёмные подтёки и пятна. Они вопили об её ошибке, источали душный терпкий запах смерти. Он забивался в нос, кружил голову. Кассади резко распахнула ставни. Лес смотрел на неё мрачной полосой на горизонте. Только темнота была не там. Темнота – она.       Она сходит с ума. Уже сошла?       Кассади увидела на комоде кувшин с водой для умывания. Схватила его, стала быстро глотать, задыхаясь.       Что О’Дим сделал, как остановил… его? Что теперь будет? Будет ли что-то теперь?       Чародейка вышла в зал потерянной, провалившейся, будто бы зачарованной. Опустилась на лавку напротив Гюнтера, пытаясь выловить себя из вязкого омута. Торговец зеркалами не обратил на неё внимания, его внимательные чёрные глаза были обращены к светловолосой эльфке, хмуро перебирающей струны в углу зала. Играла она хорошо, Кассади ничего не могла сказать, однако такой интерес Гюнтера был ей странен. О’Дим разглядывал трубадуршу ещё несколько минут, затем хмыкнул и повернулся к чародейке с неизменно приветливой улыбкой на лице.       – Прекрасная душа, ты так не думаешь?       Кассади глупо посмотрела на эльфку, но не разглядела в ней ничего необычного. Уличный зверёныш из гетто.       – Скоро принесут баранину. Я бы посоветовал тебе к этому времени успеть рассказать мне подробности нашего контракта. Всё-таки я тоже заинтересованная сторона.       Гюнтер О’Дим продолжал улыбаться как делец, ухватившийся за возможность хорошей прибыли. Он был чертовски прост – этот горчичный камзол и нелепые буфы на синих протёртых штанах, двухдневная небритость и безукоризненная вежливость к посторонним… Но неужели все эти «посторонние» были настолько слепы? Неужели ни один из них ни разу не заглядывал в эту бездонную пустоту его чёрных глаз? Неужели только Кассади ещё с порога «Пьяного утопца» увидела в этих самых глазах отражения собственных демонов, правдивых и не очень?       – Я… – голос чародейки сорвался, она прочистила горло и судорожно оглянулась. Будто бы опомнившись, привычно выпрямила спину, придала лицу надменное выражение и заговорила:       – Думаю, что и без моих объяснений тебе всё известно, демон.       Взгляд Гюнтера упёрся в Кассади. Она почувствовала это буквально физически.       – Думаю, что я не спрашивал бы тебя об этом, если бы не было необходимости.       Внимательный, пасмурный, кажется, действительно разозлённый…       К столу подошла разносчица и по очереди опустила с подноса две плошки, источающие аромат мясного бульона. О’Дим учтиво кивнул ей, что-то заговорил сладким голосом, улыбаясь и наклоняя голову. Кассади не слышала ни слова из того, что он говорил. Сидела, сложив руки на столе, и разглядывала трясущиеся пальцы.       – Мне очень льстит, что ты думаешь, будто бы я абсолютно всеведущ.       Гюнтер говорил уже с ней. Разносчица ушла. Чародейка подняла взгляд на его округлое, но пугающе хищное лицо.       – Я действительно вижу больше, чем ты. Только дело в том, что люди не видят вообще ничего. Бродят по миру зажмурившись, пытаясь ощупать руками воздух перед собой.       О’Дим зачерпнул ложкой бульон, неторопливо подул на неё и отправил в рот. Кассади не могла заставить себя оторвать руки от стола.       – Ты думаешь, что ты меня разозлила. Меня это забавляет. Ты боишься меня, но это не часть моего всеведения – это заметил бы и человек. Но что меня действительно печалит, так это то, что ты ждёшь от меня помощи, пытаясь обмануть.       Гюнтер отложил ложку в сторону, соединил кончики выпрямленных пальцев.       – Я могу всё узнать сам, только тебе это не понравится. – Кассади заметила, что не может вдохнуть – горло сдавило. Гюнтер смотрел на неё внимательно. – Не вынуждай меня, чародейка.       На это уйдёт слишком много душ. Тратить их, поворачивая время, копаясь в голове у этой перепуганной девки, было нерационально. Она сама всё выложит. Главное – улыбаться достаточно приветливо.       Она наконец нашла в себе силы вдохнуть.       – Самое главное ты уже знаешь, – голос вышел ломким и хриплым. – Понятно, что я хочу от этого избавиться. Что ещё ты хочешь знать?       О’Дим улыбнулся чему-то своему.       – Кас?       Чародейка подняла взгляд. Возле стола остановилась женщина в дорогом дорожном костюме. Её светлые длинные волосы стелились по плечам, а точёные, пусть и немного островатые, но идеально чёткие черты лица и яркие зелёные глаза явственно выдавали в ней чародейку.       – Олив, – немного погодя сухо кивнула Кассади.       Олив мельком взглянула на Гюнтера. Тот улыбался, как, впрочем, и всегда.       – Давно не видела тебя, Кас. Ты очень хорошо выглядишь, – учтиво-ледяным тоном произнесла чародейка.       – И ты прекрасно, – ровно произнесла Кассади. – Как это тебя занесло в глухой трактир на краю Соддена?       – Еду к своему учителю. Не хочу хвастаться, но она состоит в Капитуле.       – Поздравляю.       Гюнтеру было очевидно, что Кассади не особо-то её поздравляет. Но вместе с тем она в полной растерянности от такой внезапной одновременно приятной и не очень встречи. Вот ведь как забавно вышло.       – Так значит, вы вместе учились в Аретузе? – спросил О’Дим. Затем приподнялся с лавки и промурлыкал своим самым сладким голосом:       – Нас ведь не представили, госпожа? Я – Гюнтер О’Дим. Торговец зеркалами.       Гюнтер поймал взгляд Кассади и ровно добавил:       – Несколько лет назад мне довелось окончить Бан-Ард.       – Оливия Лефевр, – с лёгкой улыбкой отозвалась она. – Ты не слишком похож на чародея, Гюнтер О’Дим.       – И считаю это своим главным достоинством, – он сделал лёгкий поклон. – Видно, вы только с дороги. Не составите нам компанию?       Олив согласно кивнула, готова была опуститься к ним за стол, но вдруг замерла.       – Я не могу, прошу прощения… – Чародейка растерянно глянула на Кассади. – Мой учитель, она из Капитула, Кас. А они тебя ищут. Если меня увидят…       На лице у Кассади не дрогнул даже мускул.       – Я понимаю.       Олив наклонилась ближе к ней, зашептала:       – Я рада, что вижу тебя в здоровье и целой, что ты путешествуешь не одна. Но ты залезла в грязную, очень грязную историю. Моё положение сейчас обязывает при первой возможности доложить, что я видела тебя здесь. Прости.       – Олив, – Кассади повернулась к ней, не теряя маски холодности. Это стоило ей много сил. – Я знаю.       – Какая интересная история, – вмешался Гюнтер. – Путешествую с прекрасной девушкой, но в душе не чаю, в какие грязные истории она успела вляпаться до нашего знакомства. Может быть, проясните мне ситуацию?       Олив взглянула на Кассади. Та провела рукой по лбу.       – Меня выперли из Аретузы за применение гоэтии.       – Она вызвала демона, который вселился в неё и убил нескольких учениц.       Гюнтер притворно округлил глаза, а Кассади сжала руки в кулаки. В её груди клокотала ярость, и если бы то, что сидело в ней, после вчерашней ночи с таким остервенением не боялось О’Дима, сейчас бы оно несомненно добавило на свой счёт парочку жизней.       – Они сами виновны в том, что случилось.       – Убитые тобой девочки? – сухо спросила Олив. Судя по всему, этот разговор происходил между ними не в первый раз.       – Ты видела, как ко мне относились. И тоже ничего не делала.       Олив скрестила руки на груди.       – Ты не умела нормально разговаривать с людьми. Именно поэтому у тебя всегда и были проблемы. – Олив, кажется, была готова расплакаться, но останавливало её только то, что за ссорой наблюдал этот странный чародей. У него были чёрные пронзительные глаза и внешность обычного сапожника. Может, он всё наврал, и ни из какого он не из Бан Арда?.. Но зачем? Тоже гоэтист?       – Кас… А это точно ты?       Кассади взяла Олив за руку. Провела большим пальцем по острой костяшке её указательного. Прямо как раньше.       – Это я, Олив. Мне нужна твоя помощь. Можешь открыть нам с Гюнтером портал на Танедд?       – Я… – Олив смутилась, немного погодя сжала руку подруги в ответ. – Я должна буду об этом рассказать. Моя карьера…       – Я знаю, – жёстко прервала Кассади. – Ты сделаешь?       – Тебя оттуда выгнали…       – Олив, Гюнтер – специалист по этому вопросу. И он мне поможет, если будет знать, как.       Глаза Олив заблестели, на мгновение показалось, что ещё немного, и из них потекут крупные слёзы. Но она сдержалась, выражение её лица вдруг стало строгим и серьёзным, а слёзы будто высохли.       – Собирайте вещи. Буду ждать вас за корчмой, у стены, где нет окон.       Чародейка откинула копну волос за спину и быстрыми шагами вышла из зала.       – Умно, – сказал О’Дим, прихлёбывая бульон. – Только она действительно расскажет об этом своему Капитулу, и он возьмётся за тебя всерьёз. Кажется, при нашей встрече тебя это пугало.       – Ты прекрасно знаешь, что я собираюсь делать, демон.       Кассади стала быстро черпать ложкой содержимое своей тарелки. Кто бы знал, что чародейки тоже так умеют…       – Как патетично… Детская дружба разбивается о лодку ваших смешных чародейских законов… – О’Дим снова смотрел на эльфку с лютней, покрытой растительными узорами. – Интересно, а сам Капитул этим законам следует?       Кассади резко оставила тарелку, взглянула на Гюнтера, явно намереваясь ему что-то сказать, но одёрнула себя, быстро вскочила из-за стола и практически побежала к комнате.       Эльфка закончила петь, опустилась за стол, чтобы промочить горло. Когда к ней на лавку подсели два довольно небедных купца в изрядном подпитии, в тонких пальцах трубадурши блеснуло лезвие ножа.       От большей части вещей пришлось отказаться, ведь дальнейший путь предполагался быть пешим. Кассади сложила в небольшую сумку кинжал, смену белья, несколько магических амулетов, расчёску и остатки косметики. Готовиться к чему-то неординарному типа тюремного заключения с двимеритовыми цепями или банального повешения не было смысла. Ничего из того, что у неё было с собой изначально, не помогло бы в этой ситуации.       Кроме, конечно же, кинжала. Обычный короткий кортик, с раскалённым докрасна с помощью магии лезвием резал плоть как нож масло. В этом Кассади успела убедиться в первые дни, когда псы Капитула наступали ей на пятки. Теперь она смогла оторваться: её потеряли ещё три седьмицы назад, когда она пересекала границу Темерии с Аэдирном.       Скоро ей снова понадобится кинжал.       Они выбросили сумку в окно, а корчмарю сказали, что пойдут прогуляются, продлив комнату ещё на одну ночь. Они вышли на улицу и направились за корчму. О’Дим шагал позади, и Кассади буквально чувствовала его взгляд. Он ждал шоу. И чародейка не могла его не устроить.       Олив стояла возле кромки леса, в тени крон. Когда они заметили её, молча отправилась вглубь леса. Они шли на расстоянии сорока шагов друг от друга несколько минут и наконец остановились на небольшой опушке.       – В саму Аретузу портал не открыть, там тоже не дураки работают, – начала она холодно. – Могу к дверям Локсии, на мост. А дальше – сами.       – Благодарю, – Гюнтер сделал полупоклон, по-лисьи улыбаясь.       Кассади хмурясь тоже выдавила:       – Спасибо, Олив.       – Не благодарите, – она нервно усмехнулась. – Как только портал закроется, я передам по ксеновоксу куда следует.       Поняв, что разговор зашёл в тупик, Олив взмахнула руками и стала читать заклинание. Грохнуло, в воздухе запахло озоном, прямо перед чародейкой возникло рыжее искрящийся зев портала.       Кассади быстро подскочила к Олив, сказала что-то, смешавшееся с поцелуем ей в щёку, и резким движением вонзила кинжал чародейке в солнечное сплетение. Та вскрикнула, рухнула на землю. Кассади подожгла на ней одежду и, схватив Гюнтера за руку, прыгнула в портал.       Танедд был похож на колонну, которая уходила вглубь земли. За время учёбы здесь Кассади успела привыкнуть к виду маленьких зелёных террас Аретузы, устрашающей чёрной громадине Гарштанга и полуразвалившейся, но величественной Тор Лара. На мосту, ведущему к Локсии, расположившейся у подножия Аретузы, всегда было людно и шумно, так что никто толком не обратил внимания на раскрывшийся портал.       Кассади выдохнула, перегнулась через ограды, глядя на беснующиеся, почти чёрные волны Великого моря.       Рядом с ней облокотился на перила Гюнтер О’Дим.       – Интересно, – начал он, переплетая пальцы, – на самом деле это сделала ты или кто-то другой?..       – Какая разница теперь? Я убила её.       Это было необходимо. Это было отвратительно.       – Меня позабавит сильнее, если окажется, что это всё-таки была ты.       – Ты… – она повернулась к Гюнтеру. Её синие глаза казались чёрными, как море под их ногами. – Ты с самого начала мог открыть обычный человеческий портал. Но не сделал этого… Потому что знал?       – Так далеко я не загадывал, но предполагал, что нечто должно случиться. – Он с был серьёзен, мгновенно среагировал, когда Кассади занесла руку, чтобы дать ему пощёчину. Он резко схватил чародейку за подбородок и подтащил к себе, оставляя между их лицами пару дюймов. Его хватка душила.       – Ты недоговаривала со мной, я – с тобой. Однако теперь, надеюсь, наши деловые отношения будут выстроены на доверии. Я прав?