Унесенные пеплом

«Я сказал, мне не нужна корона?! Я передумал!» ©

      Все же недаром говорят, если хочешь узнать, что представляет из себя тот или иной начальник, достаточно понаблюдать за его подчиненными. И если те ведут себя нагло и хамовато, значит, шеф — сам тряпка, позволяющий коллективу вытирать о себя ноги. А если местный народец держится боязливо, бегая на задних лапках перед своим господином, значит начальство держит его в «ежовых рукавицах», не спуская ему ни одного промаха. Как относился прежний состав Малого совета к новому узурпатору, который полностью разбив флот Станниса и уничтожив чуть больше половины флота Эурона Грейджоя, на следующий день установил свою власть, определить было невозможно, и явившись с утра-пораньше в зал, где ранее Тайвин проводил совещания по государственным вопросам, Рамси, совмещая сразу две должности правителя и десницы Семи Королевств, был несколько удивлен, застав там советников раньше положенного времени.       Боясь попасть в опалу, Варис — Мастер над шептунами, Петир Бейлиш — Мастер над монетой и великий мейстер Пицель — сидели за столом, ожидая визита нового правителя, и обсуждая последние события, связанные с падением Стены, старались не обращать внимания на отсутствие в Малом совете ещё двух человек: мастера над кораблями — новоиспеченного, но уже брошенненного в темницу Эурона Грейджоя и Тириона Ланнистера, чье мозги могли бы послужить неплохую службу всему Вестеросу, особенно в преддверии нависшей над ним угрозой полного исчезновения в связи с вторжением Белых Ходоков. Получив от своей помощницы — Миссандеи — некое подобие объяснительной от Беса, Рамси, пробежавшись мельком по строчкам, написанных от руки самим карликом, смял врученную записку и не найдя в ней для себя ничего интересного, вышвырнул прочь, как никчемную бумажку, отказываясь в будущем иметь что-то общее с единственным и пока не лишенным разума представителем дома Ланнистеров. Вот что было написано в этой записке:       «Я, нижеподписавшийся Тирион Ланнистер, не явился по экстренному вызову на совещание в Малый совет по причине нетрезвого состояния средней степени, которое наступило непосредственно по окончанию моего разговора с отцом, спровоцированного усложнившимися семейными обстоятельствами»       Будучи в курсе катастрофического события, происшедшего на Севере, (и увеличившийся поток беженцев в столице был ярким тому подтверждением), Варис с Бейлишем также знали, что вблизи Винтерфелла и ещё нескольких северных крепостей совсем недавно высадился корпус отморозков вместе с самим Королем Ночи, и пройдя своего рода «боевое крещение», одна его часть осталась осаждать неприступную крепость Старков, а вторая и вовсе выдвинулась на Юго-Запад, сея на своем пути разрушения, но будучи хорошо знакомы с темпераментом Рамси, который бросив все, мог в любой момент отправиться домой спасать родные земли, тогда как драконы должны были защищать Королевскую Гавань, а не провинцию, эти двое, намеренно утаив от него информацию об истинном положении нынешнего Севера, на любой вопрос нового правителя о делах на родных местах отвечали что-то невразумительное, все время переключая его внимание на внутреннюю политику континента, акцентируя внимание на накопившемся долге, который королевская казна должна была выплатить Железному Банку в связи с наступлением нового года.       Бросив Тайвина в темницу на пожизненное заключение, (причина — геноцид Рейнов и Тарбеков), оставшихся наемников из Эссоса Рамси заставил перейти на свою службу, (предварительно сжег пару человек отряда Золотых Мечей), и добив с их помощью остатки Королевской Гвардии, бросившейся на защиту Ланнистеров, арестовав Джейме и Серсею, держал их теперь в заточении в одной из башен Красного Замка. А когда и Джоффри, дав о себе знать очередным воплем, также пришел в себя, Рамси, сняв его с занимаемой должности, также приказал отправить этого парня на второй ярус подземелья Красного Замка составить компанию скучающему деду.       Оставшуюся горстку людей, преданных Ланнистерам, как и саму Бурерожденную, он приказал подвесить на заранее сооруженные кресты, и заставив местную публику смотреть на эти казни, лично предал огню тела не долго страдающих жертв, порядочно провозившись с Дейнерис, пламя которую взяло только с десятой попытки, и только она была предварительно освежевана. Схожая судьба постигла и Станниса с Мелисандрой, и планируя вначале также по одиночку освежевать каждого из них, Рамси, посчитав, что на такое количество людей у него, пожалуй, не хватит ни сил, ни ножей, списав свою лень на некое подобие «милосердия», принял решение их просто сжечь, — благо, пороха в пороховницах «перепрошитых» драконов ещё хватало. А когда с показательной казнью наконец было покончено, отобрав у запуганного Пицеля Сансу, так и не предоставив возможности новоиспеченному жениху выполнить свои супружеские обязанности, уединился на одну ночь со своей бывшей, показывая, как успел «соскучиться» по ней за это время.       Обладая довольно непростым характером, с подчиненными Рамси общался подчеркнуто грубо и даже с некоторой толикой пренебрежения, и не научившись за это время соблюдать субординацию во время общения с официальными лицами, дорвавшись до власти, зарекомендовал себя ещё более эпатажным правителем, перещеголяв в своих сумасбродных привычках самого Джоффри и всех сумасшедших Таргариенов вместе взятых.       — Эх, поскорее бы закончилось все это безобразие, — протянул Рамси Неопалимый, присаживаясь за стол, за которым уже сидели трое его советников, — и я бы поехал куда-нибудь подебоширить…       Совершив стремительный рывок в «карьере», Болтон, став Бурерожденным и Неопалимым, успел зарекомендовать себя в кругу приближенных конфликтным и непредсказуемым в своих поступках человеком, и больше всех боясь взаимодействовать с этим человеком, отобравшем у него молодую жену, мейстер Пицель, усевшись за самый край стола, чтобы можно было очень быстро покинуть помещение в случае угрожающей ему опасности, так же, как и сам правитель, не мог дождаться окончания совещания, планируя хороший отдых в окружении не Сансы и бывших рабынь Дейнерис, а элитных проституток борделя Бейлиша. Сохраняя непроницаемое выражение лица независимо от степени происходящих событий, Петир, привыкнув к выходкам Рамси, и его показательным казням, пытался произвести на него благодушное впечатление, и прекрасно осознавая, что его удерживают на должности Мастера над монетой лишь потому, что до сих пор не нашли ему замены, Бейлиш, прихватив с собой прошлогодние отчеты, просто из кожи лез вон, рассказывая своему бывшему врагу, каким классным специалистом он является, распоряжаясь королевскими финансами не первый год.       Скользнув недоверчивым взглядом собственных советников, Рамси попросил у Бейлиша отчет, и самым тщательным образом изучив предоставленные ему показатели роста ВВП Вестероса, и сальдо торгового баланса с Эссосом, не поднимая глаз, тут же поспешил у него осведомиться причиной отрицательных результатов:       — Послушай, а почему так мало получилось за прошлый год?       Не расслышав его сразу, Петир, попросил повторить вопрос.       — Я спрашиваю, почему сумма такая маленькая? — процедил Рамси, тыкая ему пальцем на показатели выросшего чуть ли не в два раза дефицита; уж в чем-чем, а в цифрах бывший бастард соображал достаточно, чтобы с ходу понять, что в финансовой сфере Вестероса наблюдается полный п*ц. Точнее Королевская Гавань находилась в двух шагах от банкротства. Что ни говори, а предприимчивому Бейлишу, развязавшего войну среди Пяти королевств, таки удалось довести и без того обнищавшее государство «до ручки». Бесконечные затраты Джоффри как не на одно, так и на другое мероприятие, стали апогеем, окончательно убив стабильно работающую экономику Вестероса.       — Так во всем виноват мировой кризис, ваше величество, — тут же развел руками главный финансист, быстро отыскав причину медленного роста ВВП. — Вы же сами видели фактические показатели за двести девяносто девятый год, вот и цифры начала трехсотого года тоже получились соответственно меньше запланированных показателей.       Презрительно скривившись, как будто Мастер над Монетой нес какой-то сферический бред, ничем не отличающийся от болтовни пациента психушки, Рамси, с трудом удерживаясь от соблазна запустить в него чем-то тяжелым, вернул этот отчет обратно.       — Ладно, ахинею, которую я только что услышал от тебя, спишем на побочный эффект твоих антидепрессантов, — сверкнув грозным взглядом, молвил Неопалимый, —но в следующий раз, запомни, ты должен будешь вручить мне нормальный отчет. С положительной динамикой роста ВВП и отсутствием дефицита в сальдо торгового баланса.       — А что прикажете делать с долгом, ваше величество? — ехидно ухмыльнулся Петир, сделал встречный ход «конем».       — А что с ним не так?       — Казна должна выплатить Железному банку долг, но она пуста который год, а Ланнистеров, у которых я ранее занимал деньги, вы соизволили на днях и вовсе бросить в тюрьму.       — Лучше скажи, сколько мы конкретно должны Железному банку?       — Свыше шести миллионом, но мы также брали у лорда Тирелла и у нескольких тирошийских торговых картелей. А недавно мне даже пришлось обратиться за помощью к жрецам и Великому септону, чтобы закрыть дыру в бюджете накануне нового года, и получив приличный опыт общения с этим человеком, могу с уверенностью сказать, что дерет он не хуже дорнийского рыбака.       — Ну, ладно, распредели тогда, как получиться, потом подготовишь мне отчет. Чтобы я мог пробежать глазами, прежде чем ты соизволишь отправить его Главе Железного банка.       — А деньги мы откуда возьмем, ваше величество?       — Продадим с торгов Бобровый Утес, — вот и будут тебе деньги, — быстро нашел решение Рамси, не видя особой проблемы с уплатой долга. — Так и закроем нарисовавшуюся в бюджете за этот месяц дыру… Ну, или полдыры…       — Но замок по наследству должен перейти Томмену и Мирцелле, — неожиданно выдал мейстер Пицель, почувствовав себя в данной теме, как рыба в воде. Уж в чем-чем, а в династиях, и всего, что касалось прав наследования между домами он знал толк, вот только сам Рамси Неопалимый, больше переживая за долг, и слышать ничего не хотел о наследниках Ланнистерах, одно существование которых представляло серьёзную угрозу для нынешнего его правления.       — Мирцеллу я отправлю в Дорн, либо отдам на воспитание Тиреллам, — бросил он, найдя свое применение оставшимся отпрыскам павшим «львов», — а Томмену, по-моему, самое место в Цитадели. Пусть постигает науку, потому что ни на что другое, парень, с его мозгами улитки, увы, не способен.       — А как быть тогда с Тирионом? — напомнил Пицель о существовании карлика, чье наследство делили без присутствия хозяина. — Узнав, что его добро хотят распродать, он обязательно припрется в Палату Малого совета требовать свое.       — С наглым карликом я разберусь самостоятельно, — отрезал Рамси, не видя в хитроумном карлике особого препятствия для совершения операции по конфискации добра Ланнистеров, — и переживать вам за это, великий мейстер, вовсе необязательно.       Успокоившись, но все ещё продолжая в глубине душе возмущаться проводимой политикой выскочки-авантюриста из самого кровожадного дома на Севере, отбившем у Таргариенов драконов, а у него — Сансу Старк, старик, насупившись, так и просидел до конца совещания, боясь лишний раз раскрыть свой рот, дабы не лишиться языка за очередную попытку защитить права Ланнистеров. Бейлиш, уже как-то свыкнувшись с мыслью, что со сменой власти в Вестеросе на Железный Трон садятся все более «чудесные» на голову правители, ничего странного в выходке Болтона не заметил, и даже посчитав отчасти правильным его решение продать с молотка крепость Ланнистеров, посчитал за нужное напомнить правителю о долге, уточняя новый размер процентной ставки.       — В моем мозгу, увы, и без того много всякой ненужной х**ни, — процедил Рамси, меньше всего сейчас расположенный продолжать разговор о каких-то долгах. — Мы договорились, что предыдущий твой вопрос будет последним и ты не еб*шь мне больше мозг.       Улыбнувшись, Петир лишь развел руками в ответ. Он по-прежнему ждал решения вопроса. Тогда заранее прикинув в уме сумму, с которой им не жалко было расстаться для начала, Рамси, взглянув на потолок, назвал вслух данные, что первыми пришли ему на ум:       — Остановимся, пожалуй, на цифре десять.       Переглянувшись с советниками, Петир ненавязчиво вздохнул. Указанной суммы не хватало даже на то, чтобы погасить четвертую часть задолженности короны перед Железным Банком, но прекрасно понимая, что рискует своей напыщенной тирадой снова навлечь гнев на вспыльчивого правителя, Бейлиш, не стесняясь больше своих намерений, попробовал ему об этом намекнуть, вновь упомянув о пустой королевской казне.       — Ладно-ладно, тогда нарисуй двенадцать, — отмахнулся Рамси, почувствовав уже некую усталость от разговоров о финансах.       — Двенадцать было в прошлый раз, ваше величество, — лукавым тоном добавил Бейлиш, рассматривая цифры прошлогоднего отчета, — а сейчас процентная ставка увеличилась.       — Хорошо, тогда пусть будет пятнадцать, — рявкнул Неопалимый, для пущей убедительности пристукнув кулаком по столу, — и больше я в Браавос не отправлю ни одного дракона.       Совещание ещё даже толком не начиналось, а у него было уже такое ощущение, будто он за это время разгрузил, как минимум, десять вагонов с углем. И это только начало! А ведь сколько ещё вещей ему надо было постигнуть и узнать, дабы не потерять свой трон из-за малейшей оплошности… И ради ЭТОГО Станнис хотел когда-то отдать свою жизнь?!       Отпустив через полчаса всех своих советников, он, оставшись наедине с собственными мыслями, уже хотел было отправиться с визитом к Тайвину, чтобы рассказать ему в подробностях, что он сделает с Бобровым Утесом, но обнаружив вдруг, что Варис, только сделав вид, будто собирается куда-то уходит, а на самом деле остался снова в помещении, Рамси, не в состоянии выдержать менторский тон его очередного напутствия, подошел к окну, не имея ни малейшего понятия о том, как пережить следующие пятнадцать минут в присутствии этого евнуха и не прибить его за допущенную дерзость.       — Хочешь совет? — спустя время обратился к нему Варис, стараясь уберечь бастарда от свершения дальнейших ошибок. — Я Бейлиша тоже на дух не переношу, но я уважаю его за то, что в отличие от некоторых во время дискуссий он хотя бы не переходит рамок. И чтобы в следующий раз не произошло подобного казуса, прежде чем дерзить старшим, ты для начала влейся в эту систему и познай тут всех, «хуизху», как говорится, и главное думай наперед, прежде чем опять что-то учудить.       Ничего не ответив, Рамси по-прежнему уставился в окно. Сейчас он был не совсем готов к назидательным беседам с евнухом, и получив власть в свои руки, считал, что ему это попросту не надо. Теперь он сам себе господин, и сам вправе решать, что для него правильно, а что нет, вот только Варис, видевший на своем веку немало, был несколько иного мнения о происходящим.       — Я конечно, уважаю твою прямолинейность, — добавил Варис, глядя ему фактически в спину, — но нормы приличия и правила поведения в цивилизованном обществе тоже никто не отменял. Ты сначала влейся в этот круг, и влейся нэжно, а уже потом чуди.       — Да не собираюсь я никуда вливаться! — резко повернулся к нему Рамси, не на шутку взбеленившись. — Я не ищу в Королевской Гавани друзей.       Увы, Мастеру над шептунами, прослужившего за все это время не одному правителю, все виделось несколько в ином свете. Он хотел предостеречь азартного узурпатора от ошибок, погубивших в свое время немало правителей, вот только до самого Рамси, опьяненного победой над Станнисом и Ланнистерами одновременно, на советы проницательного евнуха было ровным счетом наплевать.       — Ты пойми одно: нельзя никого брать нахрапом, — пытался достучаться до него Варис, уповая на остатки наличия в нем мозгов. — Все мы люди разные, у каждого из нас может иметься к кому-то личная неприязнь, иногда даже бывает полезно кого-то повесить или сжечь, чтобы произвести впечатление на народ, но тысячу своих подчиненных Семь Королевств ты не перевешаешь.       Рамси лишь украдкой вздохнул. На такие «подвиги» он ещё не вдохновлялся. Но как знает, может быть ещё все впереди?! И тысяча — это ещё далеко не предел.       — И если ты вовремя не остановишься, — продолжал гнуть свою линию Варис, забыв на мгновение о том, с кем разговаривает, — то все закончится тем, что конкуренты объединятся против Королевской Гавани, и «сожрут» тебя вместе с твоими драконами. Нет, ты ничего сейчас не говори, просто подумай: а стоит ли ссориться с влиятельными домами Вестероса, угрожая им расправой, особенно сейчас, когда у государство находится на гран исчезновения, а у нас до сих пор нет ни четко сформированной команды, ни людей, которые могли бы пойти за тобой и в огонь, и воду… Поэтому мой тебе совет, пересмотри свою линию поведения, и не создавай себе лишних врагов, а то ведь можешь довыпендириваться, что асшайские колдуны наведут на нас порчу, и всем нашим планам наступит конец.       Иронично усмехнувшись, Рамси подошел к столу, и сделав вид, будто его заинтересовал какой-то объект на карте, начал внимательно её изучать. В магию он не верил, но не желая почем зря ссориться с евнухом, в чьей поддержке пока испытывал нужду, пропуская мимо ушей его советы, просто ждал, когда тот, выговориться и оставит его в покое.       — То, что ты ещё молод и уверен в своих силах — это хорошо, — продолжил Варис, до последнего стоя на своем, — но если будешь и дальше заигрывать с «законом», тебя свои с Железного Трона так же быстро снимут, как и посадили. Мне кажется, Железный банк нас в чем-то подозревает, и подозревает, видать, не зря. Ты не обижайся, конечно, но порой мне кажется, юношеский максимализм и дерзость у тебя не до конца ушёл, а ошибаюсь я очень редко редко.       — Дерзкий я, или нет, но перед этими суками, — так Рамси назвал главу Железного банка, — на задних лапках плясать не собираюсь.       И не желая больше выслушивать в свой адрес упреки, он, снова сосредоточив внимание на малоизвестных землях восточного Эссоса, неожиданно воскликнул, подзывая к себе Вариса:       — Посмотри сюда! Я только что нашел некую Землю Шрайков и Моссовию, может ну его, Вестерос?! Попремся туда и попробуем завоевать эти территории при помощи драконов, ну, чтобы там тоже веселее стало…       — Не лезь хотя бы туда, Рамси, — предостерег его Варис, с каким-то скептицизмом посматривая на карту. — Эссос — это наш резервный континент, на случай потери контроля над Вестеросом после битвы с Ходоками.       Варис ещё многое хотел ему рассказать, в том числе и о нраве людей, доверять которым в Королевской Гавани уж точно ни стоило, однако только попробовал завести разговор на эту тему, как в следующий момент дверь в Палату Малого совета отворилась, и Миссандея, исправно выполнявшая обязанности секретаря, сообщила новому правителю о прибытии Тириона Ланнистера.       — Опять этот хитросделанный карлик?! — процедил Рамси, втягивая воздух. — Он же нынче жаловался, что не в состоянии посетить совет по причине пьянки, а теперь такое… Ему аудиенцию вообще-то пока никто не назначал.       — Ну, так назначьте, — выпалила в свою очередь Миссандея, оказавшись как бы между двух огней, — он под дверью сейчас стоит. Ждет вашего сигнала.       — Ну, что ж, тогда пусть заходит, — хмыкнул бастард, предвкушая встречу с последним отпрыском родственника поверженного Джоффри. — Правда и приглашать его особо некуда… В кабинете такой бардак.       Почти догадываясь, кто из покинувших ранее зал мог сообщить Тириону об экспроприации Боброго Утеса, заставившее карлика в буквальном смысле этого слова подняться с постели и пересмотреть свои взгляды на посещение Палаты Малого совета, Варис, переглянувшись с Миссандеей, без лишних слов покинул комнату, и поспешив в свою каморку, намеренно проигнорировал присутствие Тириона, с которым раньше порой любил поговорить по душам.       Бес и вправду не собиралась надоедать узурпатору своим присутствием, отнимая у него и без того драгоценное время, отпущенное для решении других проблем, но услышав от Бейлиша, что Бобровый Утес собираются продать с молотка для уплаты долгов, карлик, прилично опоздав на совещание, желал разобраться с этим вопросом, выпросив личную аудиенцию у Неопалимого. Смущало пока что только одно: Рамси не являлся его родственником, и воспитывать его, как ранее амбициозного Джоффри, раздавая пощечины направо и налево, вряд ли получится, а посему не зная, чего можно было ожидать от этого Болтона, заприметив неподалеку его помощницу, решил как бы между прочим узнать, что за личность представляет из себя данный человек и почему все так его бояться.       «Он очень насмешливый, и в то же время очень жестко работает, слишком много требуя от других, — предупредила его Миссандея, без особого сожаления сменив поверженную Матерь Драконов на совершенно другого правителя. — Если не дашь, например, вовремя расшифровку отчета или он сам обнаружит там хотя бы малейшую ошибку, то может реально очень грубо сказать»       Тирион с неодобрением покачал головой.       «Не люблю таких, — отозвался он, почувствовав в какой-то момент, что его инициатива выпросить для себя свое же у такого человека, как Рамси, заранее обречена на провал. — Корона и тщеславие затмевают разум. Нам прежний десница — мой отец — был точно таким же. Ни шагу влево, ошибка — расстрел, без суда и следствия»       «Но при этом сам он работает по тридцать часов подряд, — добавила Миссандея, поражаясь работоспособности своего начальника, готового сутки напролет проводить за изучением документации, вникая в то, что раньше его никогда не волновало, — и тут же нарушает свои же правила. Причем нарушает все, что хочет. Такая вот „высшая“ каста. Своим все прощает, типа, а чужим…»       Остальных объяснений Тирион от неё требовать не стал и получив наконец разрешение зайти в Палату Малого совета, собравшись с духом, неторопливо переступил порог помещения, куда раньше имел свойство врываться без всякого предупреждения, так и норовя вступить в бессмысленный спор с отцом. Мельком взглянув на карлика, Рамси пригласил его к столу, и прежде чем осведомиться у нового собеседника, что именно привело его сюда, бросив хмурый взгляд в сторону Миссандеи, тут же подозвал её к себе, заставив попробовать чай, который она ему приготовила, используя свою неповторимую рецептуру. Понятия не имея, чего ожидать в дальнейшем от такого человека, как Рамси Болтон, переводчица, пересилив себя, подошла к нему поближе, и стоило ей поравняться со столом, за которым он сидел в компании притихшего карлика, как вдруг бастард, подхватив девушку за талию, посадил её к себе на колени, и придвинув к ней поближе чашку, наполненную дымящимся напитком, попросил бывшую рабыню самостоятельно попробовать то, что она ему налила.       Не в состоянии ослушаться его приказа, Миссандея сделала все, что от неё требовалось, но не в состоянии понять, что именно не так с напиток, возвращая чайную ложку на место, ещё раз с недоумением покосилась на своего собеседника.       — Ну, и как тебе? — осведомился у неё Рамси насчет вкуса приготовленного чая.       — Не очень, — еле слышно произнесла мулатка, продолжая сидеть у него на коленях. Тириону было слегка не по себе от этой сцены, но поделать он ничего не мог.       — «Не очень»?! — что-то злое мелькнуло в лице Рамси. — А чего не хватает конкретно, ты можешь мне внятно сказать?       — Сахара, — самоубийственным тоном произнесла Миссандея.       — Да неужели?! — хмыкнул он, передразнивая её миэринский акцент. — А ведь я накануне просил тебя насыпать в мою чашку три ложки сахара, а ты добавила только две. Спрашивается: где третья?       Опасаясь самой жесткой развязки конфликта, которую ей мог продемонстрировать её новый хозяин, Миссандея, зажмурившись, вся скукожилась от страха, и не став до конца выслушивать оправданий своей помощницы, Рамси, схватив чашку, выплеснул её содержимое прямо на пол, и спихнув девушку со своих колен, с возгласом: «Пошла вон!», выволок несчастную из коридора, ухватив её за пучок волнистых кудряшек. Все произошло настолько быстро, что Тирион, будучи до глубины души потрясен увиденным, ещё долго не мог прийти в себя, вжимаясь в кресло. И когда Рамси, избавившись от своей помощницы, вернулся на место, Бес, забыв, собственно говоря, зачем он вообще требовал аудиенцию у Неопалимого, вместо того, чтобы в пух и прах раскритиковать его действия, карлик, судорожно сглотнув, попытался осторожно ему намекнуть:       — И вот зачем ты такую лялю красивую обижаешь? Разве она это заслужила?       — Я просто не люблю, когда мои просьбы выполняют неправильно, — быстро он нашел объяснение своему порыву гнева, вылившегося в самое настоящее оскорбление для красивой мулатки. — Если я прошу её добавить в чай три ложки сахара, это не значит, что она должна поступать по-своему, и сыпать туда меньше, чем ей было сказано.       — Но почему так грубо? — недоумевал карлик.       — Миэринцы — народ ленивый, поэтому заставить их что-нибудь сделать, без применения угрозы, нереально, и допустив однажды малейшую ошибку, они начнут считать, что в дальнейшем им тоже будет все сходить из рук. Одно дело, когда она просто забыла добавить в чай корицы, и мой эмоциональный всплеск был основан на дерзости Мастера над Монетой напомнить мне о долге перед Железным банком, и совсем другое, когда я прошу её выполнить элементарную просьбу, но впоследствии оказывается, что она не в состоянии справиться даже с этим.       — Да, ладно тебе, — отмахнулся Тирион, — не надо о ней так говорить. Найдёт ещё себе жирного папика и будет у неё все в шоколаде.       — А когда ты таким правильным успел стать? Смотри, скоро кодировка закончится, тогда все увидят твое подлинное альтер-эго. Лучше не связывайся со мной «по-серьёзному». Либо дружи, либо пройди мимо. Да и вообще, зачем ты сюда пришел? Чего добиваешься своим поведением?       — Я пришел урегулировать один вопрос, связанный с Бобровым Утесом, — без всяких обиняков заявил о своих правах Тирион, забыв на миг, что разговаривает далеко не со своим отцом, сидевшем сейчас за решеткой, а с человеком, который в любой момент мог кинуть его в качестве топлива прямо в пасть одному из драконов, как уже проворачивал ранее с собаками, скармливая прежним любимицам оборзевших в своей наглости людей.       Рассеяно его выслушав, Рамси не особо удивился просьбе последнего из Ланнистеров, и собираясь ранее как раз таки и отдать эту крепость карлику, впоследствии так и сделал, запретив Тириону жениться и заводить наследников, если бы не Бейлиш с его напоминанием о необходимости уплаты долга.       — Бобровый Утес, значит, хочешь? — загадочно произнес Неопалимый, принимая из его рук какие-то бумаги, где черным по белому было написано, что некий Тирион Ланнистер является последним и законным наследником этой неприступной крепости, и стараясь не затягивать особо с процедурой о передачи прав, когда судьба замка была уже и так решена, подписав в два счета документы, со словами: «Ну, на те Бобровый Утес, принимай… Лови, короче, бл*дь!», Рамси передал их ему обратно, довольный своей выходкой, и заметив, с какой любовью посмотрел на подписанные бумаги карлик, поражаясь, как быстро удалось договориться с самым свирепым человеком бывшего севера, попытался тут же охладить его радость, заявив вслух о следующем:       — Только для того, чтобы стать полноправным наследником этого замка, тебе придется добежать до него своими кривыми ножками.       — Что значит «добежать»? — чело ранее светившегося карлика омрачила мрачная тень. — Вы в своем уме, ваше величество? Вы видели, где находится на карте Бобровый Утес, а где Королевская Гавань? Да я вырублюсь уже где-то на полпути к Замку, ежели мне вообще когда-нибудь удастся добраться к родным краям!       Тирион был просто вне себя от гнева, но ничего поделать не мог. А что касается Рамси, так тому и вовсе было плевать на все его претензии и он хотел ему это продемонстрировать. Он знал, что карлик обречен, и прекрасно это понимая, хотел напоследок позабавиться, наблюдая за тем, как самый главный циник дома Ланнистеров будет преодолеть путь к родным просторам, убегая от спущенного на него алабая.       — Добежишь, — Бобровый Утес твой, — поудобнее устроившись в кресле, объявил он, окинув его ликующим взглядом. — Не добежишь — отдам его второму твоему племяннику — Томмену, а тебя самого брошу в темницу составить компанию любящему папаше.       — Но я так не могу, — отрицательно кивнул Тирион, заранее расписываясь в собственной неспособности совершать марафон на такие длительные расстояния.       — А мне, думаешь, было приятно добираться голышом до своей комнаты, когда ты застукал нас с Сансой в её же спальне, — хмыкнул бастард, напоминая ему о том злополучном моменте на проекте, подробности которого жили в его воспоминаниях по сей день.       — Тогда казни меня у Главных ворот, как Станниса и Мелисандру, — съязвил Тирион, не желая для себя лучшей участи, чем такая смерть, — я все равно не смогу преодолеть это расстояние, сколько бы до него не было миль. В летний период ещё куда ни шло, а вот зимой…       Увы, Рамси был иного мнения на его счет.       — Прилюдной казни ты от меня не дождешься, — заключил он, взглянув мельком на карту. — Мне нужна движуха в Красном Замке и несмотря на то, что ты, в общем, интересный чел и мне приятно с тобой общаться, — снизошел он на простолюдинский сленг, — я хочу, чтобы ты выжил и таки вернул то, что принадлежит тебе по праву путем принятия участия в марафоне.       На самом деле он уже давно подумывал стереть в порошок этого карлика, чей ум и интеллект представлял для него определенную опасность, но все ещё продолжая испытывать тайное желание как следует над ним поиздеваться, бастард, предвкушая поход на королевские псарни, чтобы выбрать для завтрашней травли Тириона самого сильного и быстрого алабая, без лишних слов указал ему на двери. Прекрасно понимая, что спорить с таким человеком, как Рамси Неопалимый, бесполезно, Бес забрал свое прошение обратно, и будучи уже не рад, что вообще обратился к нему с просьбой о передачи прав, спустившись на пол, карлик без лишних слов устремился к выходу из Палаты Малого совета. Подождав, когда его собеседник дойдет до конца коридора, Рамси вызвал к себе Безупречного, и пояснив ему вкратце, что от него требуется, приказал арестовать Тириона и швырнуть его в темницу.