***
Провалявшись в состоянии беспамятства относительно недолгое время, Джон, придя в себя, ещё долго не мог вспомнить, как именно угодил в лазарет и по какой причине его сюда засунули. Впрочем, ощущение чего-то нехорошего, поселившееся в его душе накануне финала, не отпускало парня до самого начала дуэли, и даже когда ему «посчастливилось» превратиться в некое подобие мишени для стрелы, выпущенной на эмоциях Сансой, придя в себя после потери сознание, он ещё долго не мог поверить, что его сводная сестра оказалась вообще способной на подобный поступок, сделав все возможное, чтобы заслужить похвалу Пересмешника. Ранение оказалась не достаточно опасным и чудом оставшись после него в живых, Сноу, ещё где-то с полчаса провалявшись на койке, пришел к мысли, что отсюда надо выбираться, пока в помещение не ворвался сам Рамси, и не задушил его проводом от капельницы. Сорвав её с руки, Джон попробовал соскользнуть с постели и тотчас почувствовав легкое головокружение, уцепился рукой за край кровати. Его тело снова сковала какая-то странная слабость, а перед глазами и вовсе пошли круги. И прекрасно понимая, что если сейчас не примет мер, то рискует снова потерять сознание, растянувшись прямо на полу, Сноу, добравшись до входной двери, принялся ждать, когда ощущение дурноты сойдет на нет, готовый отдать все на свете за то, чтобы силы вернулись к нему в прежнем объеме. Сейчас было главным добраться до собственного номера, а там, переодевшись в свою обычную одежду, отправиться на поиски Игритт, вот только проделать что-нибудь подобное, когда любое движение из-за слабости давалось с особым трудом, было не так уже и просто. Сноу до такой степени накачали обезболивающим, что чувствуя себя животным, которому в один миг перерезали все нервы, он ещё долго не мог собраться с мыслями, удивляясь, почему ничего не ощущает, кроме странной в душе пустоты. И когда ему наконец удалось добраться до собственного номера, первое, что бросилось ему в глаза, оказалась свернутая записка, каким-то образом воткнутая прямо в дверной проем. Молча вытащив её оттуда, Джон развернул небрежно сложенный лист и узнав кривой, с сильным нажимом, почерк, прочитал следующее:«Не пожалей перед финалом бабла, бастард, и найми себе реального PR-менеджера, а то у тебя с этим делом вообще туго. В твою провальную любовную историю с одичалой уже давно никто не верит, а ты все пытаешься на ней выехать. Придумай что-то другое. Будь изобретательнее. А то совсем уже какой-то несерьёзный подход к делу...Р.Б.»
В конце — смайлик, дабы усилить чувство незаслуженной иронии, адресованной тому, кто это прочитает. Смяв лист, Джон вышвырнул его прочь, сгорая от ненависти, и быстро ворвавшись в свой номер, принялся наспех собираться, загоревшись желанием отыскать Рамси и как следует начистить ему физиономию за допущенную вольность в трактовке его близких отношений с Игритт. Впрочем, он и сам давненько подумывал о том, чтобы отомстить ему, причем не только за Сансу, а письмо послужило спусковым крючком, нажатие которого и спровоцировало у него окончательную потерю контроля над собственными эмоциями. Со двора потянуло свежестью. Поплотнее запахнувшись, Джон вышел за пределы периметра, и вдохнув воздух, чей запах он уже начал понемногу забывать, почувствовал странное спокойствие на душе, которого не хватало ему в последнее время из-за всех этих треволнений накануне финала. Осталось только найти Игритт и убраться отсюда по-хорошему, пока их исчезновения не хватились организаторы. — Джон! — знакомый голос заставил его внезапно обернуться. Потеряв всякую надежду увидеться с ним снова, Игритт была рада его появлению, и все ещё не веря, что им суждено снова воссоединиться друг с другой, вне себя от счастья, молодая женщина бросилась к нему в объятия. Это был первый и последний раз в жизни Сноу, когда он чувствовал себя по-настоящему счастливым, и едва рыжеволосая одичалая, готовая ради этой встречи забыть ранее затаенные на него обиды, оказалась в двух шагах от субъекта своего восхищения, подбежав к нему на предельно близкое расстояние, в следующий момент тишину разрезал звук громкого выстрела. Упав на землю, словно ей подставили подножку, Игритт захаркала кровью и почти готовый броситься к ней на помощь, Джон, до последнего уверенный, что все ещё можно исправить, так и застыл на месте, заметив неподалеку Рамси. — Улыбнись, сейчас вылетит птичка, — перехватив обескураженный взгляд своего соперника, Болтон, направил на него прицел подаренного папой огнестрельного оружия, не без удовольствия наблюдая за происходящим. Ещё более ожесточившейся после побоев, он ждал, когда Сноу, очнувшись от горя, отпустит в его адрес пару грозных реплик, наполненных жаждой мести. — Ты ответишь за Игритт, ублюдок, — процедил Джон, отказываясь верить, что больше с ней не увидеться. — Не хотел обидеть твою цыпу, но … — Лениво протянул Рамси, борясь с желанием застрелить его без всяких выяснений отношений и тут же подойдя поближе к трупу одичалой, запустил свою руку в её рыжие локоны. — А слухи, оказывается, не врали, — серьёзным тоном молвил он, удерживая Игритт за голову, — она действительно любила тебя… Ты только посмотри на эти глаза, — и выставив лицо одичалой на свет, чтобы был виден её остеклевший взгляд, заставил Сноу снова взглянуть на неё: — Разве они могут врать?! Находясь во власти непередаваемого чувства ненависти, Джон испытывал желание размазать бастарда по земле, превратив его тушку в одно сплошное кровавое месиво, и если бы не огнестрельное оружие в руках Болтона, удерживающий его от воплощения своего безрассудного поступка в реальность, он бы уже давным-давно напал на врага, отомстив ему как следует за смерть Игритт. — Если бы мне надо было, я первым бы тебя урыл, — после непродолжительной паузы произнес Рамси, укладывая тело застреленной им девушки на землю, — а так, одичалой твоей пришлось первой принять на себя огонь… — Какая же ты все-таки сволочь, — процедил Джон, поражаясь уровню его цинизма. — Ты — будущий клиент алкоклиники, Сноу, — осадил его бастард, — а передок твоей подружки — место общего пользования. — Ты как говоришь об Игритт! — Ты сопли свои дожуй сначала, а потом разговаривай, — пристыдил его Рамси, в очередной раз упрекая в нечленораздельной речи и необходимости придерживаться хороших манер даже во время невероятно странной дуэли, когда все силы были на стороне одного противника. — Твой папаша не предохранялся, сочувствую, — окинув соперника презрительным взглядом, процедил Джон, намекая на его дурную наследственность. — Твой даже и не знал, что это такое, — ухмыльнувшись, парировал Болтон, даже не догадываясь, как в этот момент был близок к той правде, которая чуть позже откроется Брану, осмелившегося однажды заглянуть в далекое прошлое своего не самого любимого сводного брата. Церемониться со Сноу Рамси не собирался и ещё раз перезарядив свое оружие, тотчас приказал парню выпрямиться и расставить по сторонам свои руки. — Что ты собираешься сделать? — озадачившись просьбой, переспросил его Сноу. — Хочу расстрелять тебя, — с довольным видом протянул бастард, предвкушая незабываемое зрелище смерти своего самого заядлого врага. — Снизу доверху. Постепенно. Джон еле слышно выдохнул. От услышанного легче не стало. И обратив внимание на выдержку парня, который и глазом не моргнув в ответ на грубую реплику, продолжал ждать от него дальнейших распоряжений, Рамси, сгорая от нетерпения поскорее с ним расправиться, не удержался от комплимента, адресованного его удивительной смелости: — Я восхищаюсь тобой и одновременно готов тебя убить, но учитывая твою популярность, и количество подвигов, совершенных тобою за периметром во время всяких вылазок, я выберу все же второе. И словно заранее прикинув в уме очередную забавную штуку, при помощи которой можно было вволю поиздеваться над загнанным в ловушку Сноу, он, в очередной раз окинув заинтересованным взглядом тело своего соперника, обратился к нему с просьбою раздеться, угрожая при этом наганом. Совершенно сбитый с толку, Джон непонимающе уставился на жаждущего новой порции развлечений бастарда. — Зачем? — Затем, чтобы твоя одежда не запачкалась, когда я буду тебя расстреливать, — пояснил Рамси, посчитав, что этого объяснения будет достаточно и дважды повторять одно и то же он не намерен, и опасаясь, как бы тот и вправду не выстрелил в него раньше времени, Джон, все ещё оттягивая с этой затеей, неожиданно потянулся к воротнику своей верхней одежде, расстегивая попутно одну пуговицу за другой. — А теперь снимай вот это, — указал ему Рамси на брюки и рубаху, когда Сноу, оставшись в обычной одежде, уже хотел было завязать со своими стараниями, чтобы не отморозить себе что-нибудь жизненно важное на таком пронзительном холоде. Переминаясь с ноги на ногу, Джон продолжил раздеваться, пока на нем не осталось одно лишь нижнее белье. — Ладно. Достаточно, — Рамси сделал ему знак остановиться, когда тот, перестав на время ощущать обжигающие прикосновения холода к собственному телу, собирался было обнажиться полностью перед своим врагом. Прицелившись, Болтон выстрелил ему прямо в сердце и оставшись доволен тем, что пришлось ему увидеть в этот момент в глазах осевшего на землю соперника, продолжил начинять его свинцом, пока не закончились патроны. — Теперь твой дозор окончен, бастард, — промолвил вслух Рамси, когда Сноу, окончательно потеряв сознание, упал бездыханным телом на снег, и потерев свои закоченевшие руки, неожиданно осмотрелся по сторонам. Мороз заметно усилился и пошел снег. — «Лось в лесу один остался, он стоял и улыбался», промелькнуло в его мыслях, когда бросив мимоходом свой взгляд в сторону горизонта, он вдруг увидел силуэты фигур убегающих прочь Сансы и Теона Грейджоя. За время, проведенное в подвале под присмотром сектантов, мысли о рыжей Старк были, пожалуй, его единственным светлым воспоминание на фоне череды мрачных событий, в которые умудрился угодить по причине собственной недальновидности, и не в состоянии смириться с увиденным, (ведь убегала она не одна, а с преданным ему когда-то слугой), он, преследуя цель остановить их — всего лишь стрельнув по ногам, впервые пожалел о том, что потратил весь заряд на убитого им ранее Сноу. «Ну, куда же ты, Санса? Я ведь «любил» тебя…» проводив её взглядом, Рамси снова впал в какую-то странную задумчивость, напоминая обиженную девочку, у которой за плохое поведение отобрали любимую куклу. И понимая, что далеко им все равно не уйти, (либо дикие животные сожрут, либо уничтожат Иные), удовлетворившись подобной мыслью, он развернулся в противоположную сторону, и аккуратно поправив воротник на собственном одеянии, пошел, куда глаза глядят, надеясь как можно скорее выбросить из головы их опостылевшие образы.КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ