«Не бытие, а битье определяет сознание»
И когда ему после всех этих событий удалось прийти в себя, разлепив глаза второй раз, он ещё долго не мог понять, где находиться, и почему не может пошевелить ни рукой, ни ногой. За окном лил самый настоящий ливень, и решив поначалу, что он снова пребывает дома, правда почему-то подвешенным на кресте, Рамси, напрягая силы, попытался было подозвать к себе Вонючку, чтобы тот пришел и помог ему освободиться от хватки ремней, однако по мере того, как шло время, а на его зов даже никто и не думал откликаться, бастард, обнаружив вскоре, что находится совсем в другом месте, а не том, которое привиделось изначально, вспомнив, за какие деяния его приволокли сюда «воробьи», угрожая самой жесткой расправой, парень, закрыв глаза, почувствовал лютое желание, чтобы происходящее с ним оказалось всего лишь кошмаром, привидевшемся ему в каком-то пьяном угаре. Когда Рамси пришел в себя в третий раз, ему в глаза бил яркий свет, и обнаружив, что находится здесь не один, бастард, приготовившись к худшему, был несколько удивлен, увидев перед собой Вариса, который как будто специально вырядившись в одеяние инквизитора, пришел узнать, как чувствует себя после побоев его пылкий подопечный, на котором «воробьи» в этот раз действительно оторвались, перемудрив с телесными наказаниями. Пороли, что называется, от души. Не щадя ни сил, ни выдержку самого «пациента». — Ну, чего Болтон, болеешь? — цинично проронил евнух, осветив фонарем его исполосованное ударами плетки подтянутое тело. — Выглядишь, конечно, уныло... Ну, не переживай. Санса к тебе не придет. Отвернувшись, бастард сейчас хотел лишь одного: чтобы его оставили в покое, вот только сам Варис, настроенный в этот раз донести до его ведома какую-то важную информацию, покидать помещение пыточной пока не собирался, иначе вряд ли бы заявился сюда в столь поздний час под прикрытием ночи. Вот вроде грузная туша на вид, а как легко и невесомо он перемещался иногда по поверхности, когда был заинтересован в том, чтобы его не заметили. — Ну, как ты? Болит че? — ещё раз осветив его фонарем, Варис попробовал развязать один из ремней, с помощи которого его подопечный был прикреплен к кресту, но кожаное изделие оказалось настолько тугими, что не в состоянии с ним справиться без подручных средств, евнух, оставив все как есть, вновь перевел свой озадаченный взгляд на выдохшегося бастарда. — Все болит, — еле слышно выдохнул тот, осознав наконец, что пытать жертву — это одно, а быть самим объектом для пыток — это совсем другое. — А чего ты хочешь? — Воды… Домой… Сдохнуть, — пролепетал бастард, оказавшись не в состоянии даже держать свою голову прямо, когда с ним разговаривают на столь серьёзные темы. От былого образа язвительного и опасного садиста не осталось и следа, и словно освободившись под влиянием телесных наказаний от всей этой псевдопафосной мишуры, Рамси выглядел теперь настолько чистым и невинным персонажем, слегка оступившемся в самом начале, что если бы Варис был не в курсе его истинной биографии и коварного нрава, который тот уже успел продемонстрировать во время пребывания на проекте, то посчитал бы, что источники информации попросту лгут, выставляя этого молодого человека в не самом выгодном свете. Впрочем самого бастарда мнение толпы о его деяниях мало волновало и виноватым он себя не считал. — Как ты объяснишь свое неадекватное поведение по отношению к Сансе? — скрестив руки на груди, поинтересовался у него евнух, словно прикидывая в уме, будет ли этот тип представлять для окружающих такую же опасность, как и раньше, если его все же выпустить на свободу. — Прошу понять… И простить, — слабо улыбнувшись, пролепетал Рамси, напоминая в этот момент не злобного садиста-психопата, а скорее «котенка» с перебитой лапкой, на чьи преступления можно было спокойно закрыть глаза, сделав вид, будто ничего страшного и не случилось. Неважно, сколько отвратительных поступков он успел совершить, теша собственное болезненное эго; неважно, сколько людей он отправил на тот свет, включая собственного брата, лишь бы остаться единственным ребенком в семье, не говоря уже о Теоне, которого и вовсе лишил способности на полную наслаждаться «взрослыми» радостями такой непростой, но в меру жестокой жизни, — Рамси был уверен, что его поступки достойны прощения, а выходка с Сансой — так и вовсе ерунда, не стоившая того, чтобы ей уделяли настолько много внимания. — У меня для тебя две новости, — вновь дал о себе знать после недолгого молчания Мастер над шептунами, вспомнив об ограниченности времени, отпущенного ему для свидания с мятежным подопечным. — Плохая... И тоже плохая. Рамси и глазом не моргнул, услышав подобное заявление. Собственно говоря, на другой поворот событий он и не рассчитывал. — В общем, твоим соперником по Битве Бастардов станет... Джендри Уотерс. — Я «рад», — равнодушно бросил парень, далекий от мыслей о финале, как Марс от Плутона. — Но поскольку рейтинги твои давно обнулились, — предупредил его Варис, медленно переходя ко второй части извещения, — теперь ты вне игры, поэтому и финал, к сожалению, пройдет тоже без твоего участия. Едва оправившись от побоев, Рамси был пока не в состоянии до конца осознать происходящее, а вот известие об обвалившихся рейтингах его как будто и вправду огорчило. Наблюдая за ним, евнух невольно улыбнулся. Болтон выдал хоть одну эмоцию, значит, ещё оставалась надежда на его «спасение». — То есть Джендри будет драться сам с собой? — Бейлиш обо всем позаботиться, можешь поверить мне на слово, — успокоил его Варис. — Нам незачем беспокоиться о судьбе Уотерса, которого уже давно заждались в Штормовом Пределе, а вот о твоей судьбе я бы охотно поговорил. И все ещё не теряя надежды узнать лично от подопечного, что на самом деле произошло у них с Сансой в прошлый раз, евнух, поставив свой фонарь на землю, приготовился устроить парню самый настоящий допрос. — Не знаю чем ты руководствовался, решаясь на подобный поступок, — вполголоса молвил Варис, поправляя рукава. — Логику исключаю сразу. — Это была минутная слабость, — быстро нашел оправдание своим действиям Рамси, не желая особо распространяться на эту тему, — у меня просто давно не было близости с девушкой, вот и потерял над собою контроль. — Меня интересует немного другое, — в голосе Вариса послышалась легкий отзвук негодования. — Что именно ты сделал с Сансой Старк? — Ну, после того, что я с ней сделал, — ухмыльнулся парень, вполне довольный собственной выходкой, — я просто обязан жениться на этой девушке, как честный гражданин Вестероса. Совсем оконфузившись от подобного заявления, Варис, сбитый с толку, чуть и вовсе не уселся на пол, отказываясь верить услышанному. — Значит, ты все-таки оставался с ней наедине, — выдал евнух, меряя размеренными шагами это мрачное помещение. — Да, — подтвердил его намек бастард, вспоминая отдельные подробности прошлой ночи, — но потом я ушел к себе и Санса очень быстро уснула. — Не думаю, что для этого требуется СЛИШКОМ много времени, — ядовито процедил «инквизитор». — Тем более с ней. — Но нас с Сансой ничего не связывает. Мы с ней даже и не общались никогда. — Что не помешало тебе затащить её в койку и воспользовавшись беззащитностью девушку, как следует её отодрать, — закончил евнух, теребя какую-то тесемку на собственном одеянии. — Ну, да, не помешало, — согласился Рамси, — но отчитываться за каждый свой шаг я не собираюсь. Варис мог его ругать, сколько душе угодно, ему было на это ровным счетом наплевать. — Тогда на кой надо было лезть к ней вообще? — евнух был просто вне себя от гнева. — Вот зачем ты к Сансе вообще полез? Скажи мне, просто НА-ХРЕ-НА? Тоже самое он хотел спросить у него насчет причины оскопления Теона Грейджоя, но тут же вспомнив мимоходом о своем собственном «статусе», обращаться с подобным вопросом к своему подопечному Варис почему-то резко передумал. — Чтобы поставить напротив ее имени галочку «Выеб*но», бл*дь?! — округлив глаза, Мастер над шептунами выглядел сейчас настолько устрашающе, что будь Рамси более слабонервным, чем обычно, непременно получил бы сдвиг по фазе от такого устрашающего взгляда. — «Мы все в любовной суете: то мы не тех, то нас не те...», — загадочно улыбнувшись, проронил бастард, воскрешая в своей памяти незабываемые моменты близости с девушкой из рода Старк. — Посмотрим, как ты заговоришь, когда септа Юнелла разденет тебя догола и отправит в таком виде гулять по улицам столицы, оглашая каждое твое появление на новом переулке воплями «Позор!», — заключил Варис, поднимая с пола свой фонарь. - Просто признай, что совершил ошибку и покайся перед Его Воробейшеством, а может тогда он решит, что делать с тобой дальше. — Я, быть может, и покаюсь, но вы ведь прекрасно в курсе, что когда Рамси Болтон начинает каяться, никому от этого хорошо не становиться. После побоев бастард соображал туговато, но вполне себе соображал. — Ты хоть представляешь, как тебя в старости долбанет за все содеянное?! — вознегодовал Варис, поражаясь уровню его веры в собственной непогрешимости и словно сообразив, что ляпнул глупость, постарался себя тут же поправить: — Если доживешь, конечно... Сколько же ты душ загубил, скольким людям психику изуродовал… — Покаюсь я или нет, но меня уже не поменяешь, — лихорадочный румянец окрасил бледное лицо Рамси; бастард сгорал от температуры. — Какой есть, такой уже есть. ХАРАКТЕР ТАКОЙ. Как ни крути, а принятие холодного душа в комнате Сансы не прошло для него бесследно. — Тем более вы не сможете со мной так поступить, потому что я — ваша отрада, Варис. Светоч существования на проекте… Ну, сами подумайте, с кем бы ты тут общались, кроме Бейлиша и Ланнистера, если бы не я. А так, хоть каждый день есть на кого гавкнуть. Внимательно его выслушав, Варис предпринял очередную попытку наставить парня на путь истинный, но быстро сообразив, что обращается не совсем по адресу, попробовал перевести разговор в иное русло. — Я вообще-то о том, что с мудростью обычно приходит осознание собственных поступков, а ты … — Лучше освободи меня от этих блядских ремней! — Перебив его на полуслове, зарычал бастард не в состоянии больше терпеть неоднозначность своего нынешнего положения. — Все тело уже затекло… Освободить Рамси сейчас — было равнозначно тому, чтобы выпустить на свободу «запечатанного»демона, но прекрасно осознавая, на что идет, решаясь на подобный поступок, Варис, вытащив из кармана свой нож, перерезал ошейник, после чего обратив внимание на ремни, сковывающие его бастарда, как ни в чем не бывало продолжил свое дело, стремясь выполнить поставленную задачу до того, как на пороге появяться грозные «воробьи».***
Санса сидела в гримерке напротив зеркала и всматриваясь в собственное отражение, обдумывала новость, которую недавно ей сообщил Пересмешник, в очередной раз заглянув к ней в номер с намерением провести «воспитательную» беседу по части правильного общения с парнями. Тайвин Ланнистер решил поставить её в финал против Джона Сноу и не имея никакого желания противостоять его решению, она была вынуждена принять эту идею, как есть, не особо возражая против её воплощения в реальность. Все ещё чувствуя себя жертвой ловушки, в которую угодила по собственной глупости, она ожидала, что избитого Болтона приволокут ей обратно, дав возможность как следует над ним поглумиться, но по мере того, как время шло, а о нем до сих пор не было ни слуху, ни духу, Санса, успев за пару суток даже «соскучиться» по его выходкам, имевших свойство разбавлять унылую атмосферу проекта, поймала себя на мысли, что это состояние неизвестности её немного напрягает. Можно было бы, конечно, лишний раз обратиться к Петиру и попробовать выяснить через него, как чувствует себя Рамси, и где он вообще, но не желая лишний раз привлекать к своей персоне внимание, чтобы у людей не сложилось впечатление, будто она за него переживает, отказавшись от инициативы свидеться с ним наедине, Санса постаралась целиком и полностью сосредоточиться на предстоящем финале, чей исход волновал её гораздо больше, чем нынешнее состояние их с Джоном заклятого врага. Повышенный интерес к личности бастарда мог плохо сказаться на её и без того испорченной, благодаря вмешательству Рамси, репутации, и не представляя себе, что могли за это время сотворить с ним сектанты, вынуждая парня покаяться в своих грехах, которых у него хватало, Старк, погрузившись в размышления о тленности бытия, пришла в себя, когда дверь в гримерке скрипнула и на пороге помещения появился сам Петир Бейлиш. Реакция девушки не заставила себя долго ждать и снова нагрузив Пересмешника собственными переживаниями, высказала вслух все, что думала о Рамси, как будто и вправду забыв о том, что он уже давным-давно повержен, а события, связанным с её надругательством, аудитория почти даже не вспоминает. — Понимаете, я ведь и в самом деле думала, что он хоть немного адекватен, — всхлипнув скорее из желания вызвать жалость, нежели действительно ощущая себя оскорбленной, Санса поднесла к глазам свою руку, и продолжая вполне сносно изображать из себя униженную жертву, для пущей убедительности смахнула пару слезинок, переняв искусство притворства у самого неоднозначно человека во всем Вестеросе, который то ли так тонко стебясь над ней, то ли действительно переживая, попробовал её успокоить, ласково поглаживая по плечу: — Ну-ну, Санса, успокойся! Нужно быть сильной. Нужно преодолеть все. — Да вы вообще представить себе не можете, что со мной происходит! — девушка почти сорвалась на крик и прекрасно осознавая, что если не примет сейчас подходящих мер, то ему придется снова столкнуться с уже десятой на его счету истерикой от упрямой Старк, Петир, пряча насмешку за словами вежливости, попробовал в очередной раз найти к ней подход, намекая на жалость. На проституток его борделя, жалующихся ему на ненормальных и чересчур взыскательных клиентов, такие спичи обычно производили неизгладимое впечатление, и внимательно его выслушав, девушки обычно быстро успокаивалось, и как ни в чем не бывало шли «работать» дальше. Почему бы по отношению к обиженной Сансе не попробовать что-нибудь подобное?! — Ты должна понимать, Санса, что чем больше пытаются тебя унизить, тем сильнее ты становишься. Унижают ведь обычно те, у кого, кроме недостатков, больше нет ничего, чтобы выдать что-нибудь в ответ, поэтому не думаю, что ты будешь поступать нормально, слишком бурно реагируя на провокации Болтона. — Да что вы вообще знаете про жизнь? — оттолкнула она его, окончательно разозлившись на своего куратора. — Стоите тут и смотрите… И словно только сейчас вспомнив о новости, которую хотел донести до её ведома, Бейлиш, наклонившись к девушке, неожиданно заявил, искреннее надеясь, что это сообщение поможет ей унять пыл: — А Рамси ведь совсем больной лежит. Бредит и тебя зовет все время. — Он по жизни бредит, — мрачно проронила Санса, едва сдерживаясь, чтобы не высказаться в его адрес куда похлеще, чем могла себе позволить в данных условиях. — Полегче, он действительно болен. — Так ему и надо, — девушка опустила свой взгляд, словно показывая, что больше не намерена поддерживать с ним разговор на эту тему, и поправив украдкой брошку на своей «униформе», со словами: «Ладно, я ему так и передам», Бейлиш без лишних слов устремился к двери, оставив свою подопечную с собственным мыслями наедине.