Была моя любовь прекрасна, словно лето…
Джон взял её за руки и тихо прошептал: — Я должен признаться тебе, моя прекрасная, словно лето, любовь… Я совершенно не умею танцевать. Дени широко улыбнулась в ответ. — В таком случае получи чудовищную правду в ответ: и я не умею. Они тихо рассмеялись. Дени шепнула ему: — Что же нам делать теперь? Может, бежать подальше отсюда, пока мы оба не сгорели со стыда? Она прищурила глаза. Эта дерзкая идея очень понравилась Джону. Он взял её за руку. Они повернулись к гостям, осмотрели весь зал.Была моя любовь, как снег, прекрасна, и волосы её — как свет луны
… и быстро зашагали к выходу. Санса собиралась остановить их, но была поймана за руку Тирионом. И молодые ускользнули… Они быстро шли по коридору и смеялись, радуясь столь удачному исчезновению на глазах у всех. — Кажется, кое-кто будет недоволен нашим бегством, — остановилась Дейенерис, в попытке отдышаться от заливистого смеха и быстрой ходьбы. — Это наш день. И мне всё равно, что подумают другие. Главное — это ты и я, не так ли? Джон подошёл к ней, взял рукой её подбородок и одарил её поцелуем. Это было очень сладко. Дейенерис закрыла глаза. Только ты и я. И больше ничего не нужно… Джон оторвался от её губ. — Чего пожелает моя королева? — прошептал он. — Ты знаешь ответ, — проговорила она. Её голос звучал так, что у него не оставалось ни малейшего сомнения в том, что она желала уединиться с ним на брачном ложе… — Как скажешь, любовь моя. Он поцеловал её руку, и они отправились в покои. Завидев впереди дверь, Дени остановилась и повернулась лицом к Джону. — Знаешь, у меня сегодня особенное настроение. Я себя ощущаю иначе… Джон мягко коснулся её лица, провёл по её щеке, легко дотронувшись кончиками пальцев мочки уха. — Пусть это будет настоящая первая ночь. Такой, какой она должна быть у юных новобрачных… Он кивнул и поцеловал её снова, обвив руками её талию. Дени запустила пальцы в его волосы. — Я люблю тебя, Дени, — прошептал Джон сквозь поцелуй. — Очень сильно… Очень. И Дени поняла, что те дни, что они провели в разлуке… каждый из них, казалось, длился целую вечность.***
Дверь с шумом распахнулась, напугав служанок и заставив их переполошиться, будто бросок зверя стаю куропаток. Они в миг исчезли. Джон и Дени уже являли собой истинную страсть. Их поцелуй был её воплощением. Жадный, глубокий, перехватывающий дыхание. Они сплелись в объятиях, отдаваясь на его волю всецело, со стонами и шумным сопением. Они не заметили, как дверь закрылась и они остались вдвоём. Огонь свечей и камина озарял их мягким светом. Они тяжело дышали оба. Джон прижал Дейенерис к стене, он совершенно был не в силах остановить себя. Их губы жадно впивались друг в друга, руки обоих судорожно блуждали по телам… Веки Дени были непреодолимо тяжёлыми, и она не сопротивлялась абсолютно ничему. Абсолютно всё, что делал с ней Джон ей нравилось. И да, она в миг забыла о том, что говорила только что, стоя по ту сторону двери… Губы Джона коснулись её шеи, однако быстро обнаружили препятствие. Тонкое белое платье закрывало её почти полностью. Он очнулся и чуть отступил, выравнивая дыхание. Нежнее… нежнее… Это то, что ей нужно, подумал он, стараясь не обращать внимание на своё стремительно накатившее возбуждение. Дени обхватила его лицо руками и прижалась лбом к его лбу. Её лицо было румяным от вспыхнувшего вожделения, а глаза хмельными. Её тяжёлое дыхание с шумом вырывалось из её раскрасневшегося влажного рта… Она улыбнулась, понимая, что их внезапно вспыхнувший огонь не совпадал с их планами на размеренные и нежные действа. Джон одарил её улыбкой в ответ, стараясь сделать её менее хищной, бережно взял её за руку и сделал шаг в сторону кровати. Желание покрыть её тело поцелуями отзывалось биением пульса в висках. Пальцы дрожали от жажды прикосновений к её нежной коже. Он думал о том, что его губы и язык должны побывать везде, где только можно, прежде чем он овладеет ею… Спокойно и нежно. Это то, что нужно сейчас. Дени медленно подошла к нему, отстегнула его плащ и аккуратно опустила на пол вместе с брошью. Джон сделал то же самое с ней. Его пальцы медленно расстегнули пуговицы тёплого платья, легко подхватили его и стянули с её плеч. — Тебе наверно сложно представить, что это наша первая ночь? — улыбнулась Дени. — Между нами уже столько всего было, что просто невероятно… — Это наша первая ночь, жена, — сказал ей Джон, мягко целуя её губы, пока её пальцы развязывали шнуровку его чёрного дублета. Жена. Так необычно это звучало, так давно забыто. Она жена волей своего сердца, своего выбора и безмерной любви. Это точно было с ней впервые… Дени ловко справлялась с задачей, снова и снова погружая тонкий пальчик в очередную петлю и вытаскивая кожаный шнурок, освобождая мужа от сковывающих одежд. Она обнажила его торс полностью, стянув всё, что на нём было. Дени нежно коснулась кончиками пальцев шрама на его груди, чуть погладила, тут же коснувшись губами, затем чуть ниже, пальчиками и губами. Она двигалась неспешно, ласково поглаживая его грудь, и вскоре притронулась к шнуркам на его штанах, но он перехватил её ладонь, чуть улыбнувшись и покачав головой. — Нет, любовь моя, твоя очередь… Руки Джона устремились к её шее сзади, нащупали завязки её шёлкового платья и потянули за них. Ленты чуть разошлись, однако дальше дело не пошло. Дени закрыла глаза и выдохнула, понимая, что процесс раздевания займёт очень долгое время… Джон аккуратно повернул её спиной к себе, ворот платья чуть приоткрыл её чудесную шею, которую ему не терпелось одарить поцелуями. Забранные в высокую причёску волосы делали это желание ещё сильнее. Он потянул завязки, поняв, что дальше всё обстояло гораздо сложнее. Через каждое третье перекрестие ленты были завязаны на прочные узлы. Боги, зачем она сделала это? Дени ответила на безмолвный вопрос. — Я знаю, что на вестеросских свадьбах есть обычай раздевать новобрачных. Мне хотелось, чтобы это сделал со мной только ты. Боги! Джон аккуратно взял её за подбородок и посмотрел ей в глаза с улыбкой. — Неужели ты думаешь, я бы допустил это? — проговорил он ласково, таким тоном, словно она была несмышлённой девчонкой. Дейенерис не знала, что ответить. Она понимала, что совершила ужасную глупость. Он поцеловал её нежно… Наивность юной девушки. В этом было что-то невинное и безмерно притягательное. И вместе с этим прорываться к её телу надлежало долго и упорно. Она стояла лицом к кровати, Джон с трудом развязал первый узел, тщетно пытаясь сделать более ловкими свои грубые пальцы, которым едва поддавались тонкие ленты… Перед его взглядом явилось больше обнажённой кожи. Она пахла так безумно и сладко, так манила, что Джон начал терять самообладание. Её недоступность добавляло остроты его желанию… Он ухватился пальцами за очередной узел, приник губами к её шее. Такая нежная кожа, такая родная… Он двинулся ниже, достигнув выступающей косточки, чуть прикусив её. Дени отреагировала проступившими мурашками и сиплым стоном, опустив голову вниз. Его вторая рука скользнула по её груди… Соски под плотным шёлком в мгновение сделались твёрдыми. Дени чувствовала, как ненавязчивые поглаживания по ним ударяют молниями, вызывая ещё больше мурашек и дрожи, вырывая стоны из её рта… Его тёплые руки были так близко, двигались так неумолимо… Они знали, что она любит, как она любит, и это сводило её с ума! Джон остановился, снова сосредоточившись на завязках, и, когда очередное препятствие было пройдено, он продолжил ласкать её через платье… Его рука опустилась ниже, пройдясь по животику, чуть прихватив его пальцами. Его сопение становилось более шумным, а рука более наглой. Он снова скользнул ею наверх, пройдясь по груди, чуть сжав её. Дени сотрясла дрожь. Она едва справлялась с тугими мелкими пуговицами на высоких манжетах. Она определённо не ожидала, что медленно будет означать мучительно… Джон обхватил её плечо, крепко сжал его, положив руку между грудей. Его пальцы, дрожали, распутывая очередной чёртов узел, который поддался ему ещё сложнее… Он проклинал эти несчастные ленты и чрезмерную оборону её одежд. Платье разошлось на спине чуть ниже лопаток и всё же этого было катастрофически мало, чтобы стянуть его с её плеч. Он растянул руками ворот платья. Снова коснулся губами шеи, переместив свои руки на её груди, чуть стиснув их и двинувшись вниз, оставляя влажный след на её сладкой коже. Дени выдала громкий стон, запрокинув голову назад. Джон аккуратно развернул её, желая отвлечься от проклятых завязок. Их губы слились в поцелуе. Пьянящем, глубоком, неспешном. Он аккуратно усадил Дени на кровать, опустившись перед ней на колени и разорвал поцелуй. Его руки быстро стянули тёплые сапожки и скользнули к её стопам. Он смотрел ей в глаза. Его пальцы чуть коснулись её обнажённой кожи и двинулись вверх, ожидая вкусить прикосновения к её изящным щиколоткам, но ощутили другое. Джон опустил взгляд и тут же улыбнулся, поняв, что её прекрасные и соблазнительные ножки были облачены в тёплые шерстяные штаны белого цвета. Дени помогла ему, подняв юбку высоко и открыв его взгляду шнурок, на который завязывался столь непримечательный предмет одежды. Джон прошёлся по её ногам восходящим движением. Заводя руки на её ягодицы, чуть сдавил их, вдыхая воздух сквозь стиснутые зубы, опустился ниже, двигаясь по внутренней стороне бёдер, и снова наверх, добравшись до заветного местечка между её ног и проведя по нему пальцами. Оно было горячим и влажным, и даже плотная ткань одежды не могла это скрыть. Дени закатила глаза, сильнее выгнувшись назад и издав ещё более громкий стон. Она уже умирала от желания быть захваченной мужем самым непристойным образом. Уверенные движения его рук говорили о взаимности этих желаний… Почувствовав то, как она трепетала от его прикосновений, Джон уверено потянул завязки на поясе и мгновением позже обнаружил, что она умудрилась навязать узлов и там. Он глубоко вздохнул, желая чуть успокоиться, поцеловал через ткань её живот и начал прорыв сквозь её оборону. Он бросил на неё колкий взгляд, поймав в ответ её смущённый, и улыбнулся, чуть покачав головой. За что ты так со мной, любовь моя? Через несколько мгновений невероятных усилий он уже медленно стягивал её штаны, обнажая её ниже пояса, открывая своему взгляду то, что он безмерно любил. Губы сами коснулись её бедра, зубы инстинктивно чуть прикусили нежную кожу, он обхватил её за бёдра, усаживая ближе к краю кровати. И раздвинул её ноги широко… Он коснулся губами её нижних губок, гладких и нежных, как шёлк. Язык чуть приоткрыл их и коснулся налитой кровью сочной мякоти между ними, двинувшись вверх. До той самой точки, что будоражила её более прочих, вызывая громкие стоны и всхлипы, сопровождаемые судорогами. Дени вскрикнула. Его прикосновение заставило её дёрнуться. Оно было, пожалуй, слишком острым, словно прикосновение к обнажённому нерву. Он двинулся ниже, потом снова наверх, ещё раз и ещё, касаясь легко и мягко, пока его не охватило желание проникнуть в её жаркое лоно. Он сделал это. Глубоко. Несколько раз. Затем двинулся вверх, снова коснувшись языком её твёрдого бугорочка, налитого кровью, остановившись на нём, лаская его. Дени задрожала и начала дёргать ногами под каждое движение его языка. Он накрыл её, не отпуская и постепенно усиливая давление, сильнее разводя её бёдра и удерживая их. Она очень любила эти ласки, но они заставляли её сильнее желать его любви более традиционным способом. Каждый раз. Она дрожала, крик вырывался из её груди бесконтрольно. — Джон, прошу тебя… А! Удовольствие превращалось в испытание для обоих. Очень сладкое испытание… Он гладил нежную кожу её живота, когда руки двинулись вверх, но тут же пришло понимание, что проклятое платье оставалось на месте, не давая коснуться её чудесной груди. Его напряжение в штанах, казалось, достигло предела, но он всё же не стал выпускать себя на свободу, посчитав, что сможет лучше сдерживать свои порывы, будучи скованным. Когда Дени в очередной раз громко вскрикнула и с силой вцепилась в постель, сотрясаясь от очередной вспышки внутри себя, Джон сумел оторваться от любимого ими обоими действа. Он встал перед ней, тяжело дыша. Она смотрела из-под полуприкрытых век, окатившие её одна за другой волны удовольствия сильнее затуманили разум. Дени встала с постели, и впилась губами в его губы, с силой ворвавшись языком в его рот, повторяя им то, что он только что делал с ней ниже. Джон прикусил её губы, и оторвался от поцелуя. Его взгляд горел огнём. Он быстро развернул её, снова вцепившись пальцами в завязки. Он понимал, что это не даст ему успокоиться и остановить пробудившуюся дикость в себе, но все же предпринял попытку вернуться к тому, что они хотели изобразить. Джон вдыхал запах её волос, её кожи, ощущал близость родного тепла. И проклинал себя за то, что у него не получалось то, чего она хотела. Слишком сильно он её жаждал, слишком… И это было, увы, никак не унять. Он отчаянно цеплял ленты ногтями, и вот очередной узел уступил ему. — Просто разорви Джон, — прошипела Дейнерис. Нет, это будет слишком грубо. Он поцеловал её шею, ни говоря ни слова. Дени трясло. Она обманула его и себя, выдав фантазию за своё истинное желание. Она направила свои пальцы к шнуркам на его штанах, и он уже не стал возражать. Её дрожащие руки преодолели препятствия быстро, затем ловким движением взмахнули подол платья вверх. Джон издал стон, когда она обхватила руками его член. И зашипел, когда она прижалась своими мягкими ягодицами к его налитой твёрдой плоти. Твою мать! Её рука смело обхватила его упругий зад и притянула к себе навстречу. Маленькие пальцы сжались крепко. Джон понял, чего она хочет. Он перехватил её руку, потом вторую, скрестив их на её груди и крепко сжав их своими. Он остановился и заглянул за её плечо, встретив её аметисты-глаза. На его лице не было улыбки. Джон смотрел на неё истинно хищным взглядом, от которого Дейенерис пробило ещё более сильным и острым желанием. — Ты точно этого хочешь сейчас? Я ведь не буду жалеть тебя, — сказал он серьёзно. — Да, я хочу, — прорычала она сквозь зубы так, словно была не в себе. Джон бросил звериный взгляд на её губы и скользнул между ними языком. Дени закрыла глаза в предвкушении. — Но сначала, позволь мне закончить кое-что… Он уложил её на постель на живот, подол платья снова взмыл вверх. Дени скомкала белую ткань, подоткнув под себя, выгнув спину, как кошка. Руки Джона прошлись круговыми движениями по её мягким ягодицам, чуть прихватили их, раздвигая и открывая взгляду то, что было между ними… Он сел на неё сверху, обхватив и сдвинув её ноги своими, надавил на поясницу, заставив её выгнуться чуть сильнее. Дени почувствовала его готовый на решительные действия член у самого входа в её лоно. Влажное, сочное, оно пылало огнём и манило нещадно, однако внимание Джона ненадолго переключилось на проклятое платье. Он справился быстро с последним узлом и, потянув за ленты, вошёл в неё. Дыхание обоих перехватило от сладости мгновенья. Это было несколько грубо, он буквально прорвался в её владения и дошел до самого конца, уперевшись в её глубину. Ленты в руках треснули от натяжения, окончательно сдавшись… Дени улыбнулась и выдохнула, растворившись в удовольствии от того, что он, наконец-то, был в ней. Ей было в сущности наплевать на то, что ожидания не сбылись. Она понимала, что он это сделает, и она жаждала, чтобы он это сделал. Именно так, именно сейчас. В нем не осталось ни капли сдержанности, ни единой мысли о том, что он должен вести себя иначе. Он слишком нуждался в ней, в том, чтобы войти в неё и остаться там, пожалуй, навечно… В этом омуте, пьянящем и томном, таком любимом и бесконечно прекрасном. Он толкнулся неспешно и остановился глубоко, руки быстро потянулись к её плечам, обнажив их. Ещё толчок… платье стремительно покинуло руки Дейнерис. Ещё толчок… и его ладони коснулись её гладкой спины. Джон обхватил её плечи, поцеловал её ушко. Наконец-то препятствие пало, и можно было вкусить победу сполна. Горячая кожа. Сладкая, сладкая Дени. Его пальцы скользнули к её груди, прорываясь по шёлку постели к её шёлковой коже. Дейенерис трепетала и стонала, ощущая как его тёплые руки сжимают её, как он держит её крепко. Не отпускай меня, любимый, никогда… Её глаза закатились. Она ощущала внутри себя ярко его каждое движение… каждое… каждое. Так сладко, до невозможности. Чувствовать, как он овладевает ею, как заключает в свою хватку. Как держит, сливаясь с ней воедино, будоражит её разум поцелуями и движениями. Ещё раз и ещё. Всё жёстче, отчаянней с каждым разом. То, что нужно, любимый. Она обволакивала его член просто немыслимо! Боги, как она это делает? Чёрт, это было не важно. Этот дар принадлежал теперь ему всецело. И Джон окончательно отбросил все мысли, полностью отдавшись её власти. Она сжималась всё сильнее и сильнее с каждым его толчком. Она словно дразнила его, вызывая желание двигаться резче. Дени стонала всё громче, и было очевидным, что никого в этой спальне невозможно было напугать безжалостностью… Он обхватил её шею, прижав крепко к постели и приподнялся над ней, толкая свой член более мощно. Резко вперед и чуть медленнее назад. Стоны Дени обратились в крики. Ей хотелось делать это всё громче и громче. Чтобы все знали, как ей хорошо. Экстаз накрыл её быстро. Яркий и огненный. Крик превратился в некое подобие вопля, когда всё нутро Дени сладко сжалось и запульсировало. Она опьянела ещё больше и ускользала от Джона, в то время, как его движения становились более сбивчивыми. Его руки в исступлении блуждали по её заду, терзая его, то сжимали, то разводили её ягодицы, двигались вверх, перемещались на крестец, с силой надавливая… Когда волна удовольствия подкатила к нему настолько близко, чтобы удариться безвозвратно, Джон понял, что не готов был так быстро сдаться, и нашёл в себе силы сделать короткую передышку. Дени стремительно приближалась к очередному пику, однако Джон неожиданно покинул её. Она вскрикнула отчаянно, поняв, что лишиться его внутри себя было самым невыносимым мучением в тот момент. Дени дрожала и извивалась от стенаний возбужденной плоти внутри. — Вернись! — сиплым голосом взмолилась она… Он вскочил и ловко сдёрнул белое платье с Дейенерис, безжалостно отбросив его в сторону. Дени тут же снова почувствовала его руки, что уверенно скользнули по её ногам вверх. Он обхватил её и перевернул на спину и в миг оказался на ней. — Я хочу видеть тебя. Твои глаза… Я хочу видеть, Дени. Она поняла и накрыла его рот своим ртом. Её ноги обвили его. Вернись в меня горело желание… Она резко притянула его бёдра к себе, он прорвался в неё, вытянув из неё сладостный стон. Наполни меня било пульсом в висках. Вот так! Джон осаждал её с новой силой. Так жадно, что, если б он был менее пьян этой женщиной, ему наверное было бы стыдно за подобную дикость. Его язык проникал в её рот глубоко, заполнив его до отказа, его руки сжимали её плечи и бёдра, заключив в сладкий плен. Дейенерис сильнее прижалась к нему, а потом оттолкнула слегка, заставив его возвыситься над собой. Она перекинула ногу вперёд, прижав её ближе к себе. Чтобы он проник ещё глубже. Её стоны не смолкали ни на миг. Она пылала безудержной страстью, выгибаясь и дрожа. Его руки, что сжимали её бедра, и губы, что касались её лодыжки, его жёсткие толчки, что она безоглядно любила — весь он без остатка будоражил её. Она отвечала ему ритмичными внутренними сжатиями, вырывая из него стоны блаженства. Снова и снова лавина экстаза накрывала её. И он это чувствовал, каждый раз… каждый… каждый. Она захлёбывалась и жадно глотала воздух, словно тонула, кричала, будто прорвавшись из пучины на поверхность. Голова Дени кружилась, а кровь била во всем её теле. Она зажала его член ещё крепче. И Джон сорвался. Немыслимый инстинкт охватил его. Он двигался быстро, проникал в неё глубоко, доходя до предела. С неистовой дрожью, несокрушимым желанием… С отчаянной жаждой жизни, её упоением. И сладостью. Сладостью, что она дарила. Она, его жизнь, его жена. Это было чудовищно сладко, но она решила пойти ещё дальше. Она выдохнула полностью и с силой втянула в себя живот. Джон вскрикнул, почувствовав, как она сдавила его член почти что до боли и зажала в себе. Его глаза закатились под веки, а дыхание пропало. Чёрт, она сводит его с ума! Он двинулся назад, вырываясь из её плена, но это вызвало ещё более острые ощущения. Ему было так сладко и до невозможности туго, что, пожалуй, он понял, что значила женская девственность. Несколько мгновений, и они оказались оба на грани безумия! Когда неуёмный экстаз пронзил их тела одновременно, и искры затмили их взор. Пространство и время потеряли границы. Их крики блаженства заполнили комнату, и кажется, все до единого это услышали. Что их брак был осуществлен. Самым немыслимым образом. Самым страстным и полным любви. Огонь танцевал тёплым отсветом по их жарким и потным телам. Они растянулись на шёлке в приятной истоме, переводя дух, возвращаясь на землю. Их взгляды устремились друг на друга… Джону было неловко. Их ночь едва началась, а он только что взял свою жену грубо и недостойно. Всё должно было начаться по-другому. Красиво, наверное, медленно, нежно… Но чёрт, это было так упоительно! — Прости, родная. Это было не по-королевски. — О, я поняла кое-что. — она провела пальцем по его губам и улыбнулась. — Нам не стоит притворяться кем-то, кем мы не являемся, муж. Ты прекрасно знаешь, что мне было хорошо. Даже слишком. Ведь мы выбрали друг друга не просто так, помнишь? Джон улыбнулся в ответ. — Впрочем, мы квиты, — он закрыл глаза, с шумом выдохнув, и устремив свою руку в низ своего живота. — Тебе было больно? Джон смущённо кивнул, не открывая глаз. — Обещай мне, любимая, что если захочешь убить меня снова когда-нибудь, то это случится именно так…