Решение

Гермиона аппарирует прямо к воротам Хогвартса. На улице тёмно. Огрызок луны, как не старается, не может осветить ей дорогу и, наплевав на одинокую путницу, ныряет в тихую гладь Чёрного Озера. Прислушиваясь к ночным шорохам, Гермиона шепчет «Люмос». Чахлый свет немного рассеивает мрак. Ей уже не так страшно: ворота целы, на мутных окнах новые витражи. Школа живёт, через несколько недель она вновь примет учеников. Второй послевоенный набор. В Запретном Лесу раздается протяжный вой. Девушка вздрагивает и поплотнее кутается в дорожную мантию. Волки не спят, и ей тоже пора идти. — Доброй ночи, мисс Грейнджер! — едва она делает шаг вперёд, во внезапно открывшихся створках появляется Дамблдор. — Вы, как и прежде, очень пунктуальны. — Здравствуйте, профессор. Спасибо, что согласились встретиться со мной! — Гермионе едва удаётся унять дрожь в голосе. В темноте силуэт Директора похож на призрака. — Прошу за мной, — Дамблдор ждёт, пока она переступит порог, и запирает ворота заклинанием. В Хогвартс они идут молча. Решимость Гермионы, её тщательно выстроенные фразы, мысленная заготовка пугающего диалога рушится с каждым шагом. Тук-тук — выбивает ритм старинный камень под её каблуками. Тук-тук — вторит ему эхо дамблдоровых шагов. Тук-тук — гулко бьётся её собственное сердце. Или это просто непривычная пустота школьных коридоров давит на расшатанные нервы?.. — «Северус Снейп», — Директор произносит пароль, и Гермиона с ужасом отмечает, что они уже у кабинета с горгульей. Она становится на ступеньку, едва перебирает ногами, но так же молча идёт вперёд. Гермиона Грейнджер, лучшая студентка Университета Колдомедицины, не может отступить. — Чаю? — слегка напряженно спрашивает Альбус, и заметив едва уловимое движение головой, расставляет приборы. — Профессор… — горячая чашка согревает её ледяные пальцы. Гермиона больше не может молчать, иначе вызовет недоумение. — Так сложилось, что я… Её взгляд цепляется за крошечный скол на белоснежном фарфоре. Он едва заметен, но делает чашку особенной. Отличной от других. Дефектной, подсказывает ей внутренний голос. — Гермиона, — впервые за вечер он обращается к ней по имени. — Если вы действительно хотите мне что-то рассказать, прошу, не бойтесь. Вы можете мне доверять. — Магловский психолог посоветовал мне найти человека, которому я не побоюсь открыться. Из всех, кого я знаю, это вы, профессор. Ей странно неловко от только что произнесённых слов. У Героини Войны, Кавалера Ордена Мерлина, Самой Умной Выпускницы Хогвартса за последние пятьдесят лет нет ни единой души, которой она могла бы доверить свой секрет. Кроме Альбуса Дамблдора. — Признаться, мне лестно это слышать. После всего, что вам пришлось пережить, отчасти по моей вине. — Этот инцидент, — слова выталкиваются из неё как-то рвано. Кажется, ещё миг, и Гермиона перестанет дышать, — произошёл со мной почти год назад. Мы с Роном расстались, и… вскоре я встретила парня. На фоне Рона он показался мне… другим, если вы понимаете, о чем я. — Понимаю. Мистер Уизли — довольно противоречивая натура, и с ним, я полагаю, вам приходилось быть осторожной, чтобы не задеть его чувств. Гермиона замолкает. Дамблдор всматривается в её полные грусти глаза и не может понять, что же произошло. По каким критериям мисс Грейнджер выбирала тот предел доверия между людьми, когда ещё можно что-то сказать, а когда уже нельзя. И каким образом он стал на ступеньку выше её родителей, Гарри Поттера и Джинни Уизли? — Если вам тяжело, не продолжайте. Или… можете воспользоваться моим омутом памяти. — Нет, — она решительно вскидывает голову. — Однажды он позвал меня к себе. Посмотреть редкие книги. Ну… это был предлог. Обычно, в подобных предложениях более личный подтекст, — как не старается, Гермиона не может не дать волю эмоциям: несколько слезинок скатываются по щекам. Дамблдора продирает холод. Неужели её заколдовали? Или мисс Грейнджер узнала что-то дурное об этом молодом человеке? — Просто, я, — она всё-таки отворачивается, не в силах смотреть на сидящего напротив мага. — Примените легиллименцию, профессор. Я действительно слишком переоценила свои силы. — Вы уверены? — Абсолютно. Что-то неуловимое во взгляде мисс Грейнджер, в её жестах, мимике заставляет Альбуса на миг усомниться в правильности того, что он собирается сделать. Будто бы этот последний шаг перед раскрытием тайны сулит не облегчение, а ещё больше запутает и так непростую ситуацию. Ему не нужна палочка, чтобы проникнуть в чужой разум. Достаточно зрительного контакта. Глаза мисс Грейнджер застывают перед ним словно две капли кофе на девственно чистой скатерти. Альбус начинает сеанс. Ему холодно. Второе чувство — страх, но оно не такое сильное. Гермиона лежит на странном устройстве, широко раздвинув ноги. Между ними мужчина в маске и белом халате. Его руки в крови. «В операционную. Если я отпущу вас домой, вы рискуете истечь кровью». Воспоминания переплетаются, рвутся, и Дамблдор едва успевает потянуться за следующий картинкой. Магловская операционная. Много света, стерильная чистота, похожей конструкции кресло, у которого застыла бригада врачей. Мисс Грейнджер лежит на каталке, укрытая лишь простыней. Спустя несколько минут после того, как ей дают наркоз, свет гаснет. Только что увиденное — последствия. Где-то должна быть причина. Дамблдор пробирается сквозь поздние воспоминания, мельком замечая как Гермиона пьёт несколько зелий, очевидно, лекарственных, как ищет в справочнике телефон психолога, как ходит на сеансы, которые ничего не дают. Внезапно его затапливает чужая волна беспомощного страха. Вот оно… Едва Альбус приближается, мысли уплывают всё глубже. Он действует немного резче, чем хотел бы, причиняя мисс Грейнджер боль. Четкая картинка: Гермиона на окровавленной постели. Она подносит руку к лицу. На пальцах кровь. Парень рядом с ней чертыхается и аппарирует. Кое-как зажав скомканные простыни между ног, Гермиона ковыляет в коридор. Вызывает кого-то по номеру «911». « Как хорошо, что это магловский район… » — вяло шепчет она, прикрывая глаза. Альбус разрывает контакт, а голос дрожащей Гермионы срывается на крик: — Много крови! Он… я не знаю, испугался… а может… В общем, в магловский клинике сказали, что это разрыв. Вы понимаете? Я едва не истекла кровью. Он даже не помог мне! И теперь я боюсь близости. Не могу ни с кем… — Гермиона… — впервые за долгое время Альбус не знает, как утешить бывшую ученицу. Слишком личное звучит в стенах его кабинета. Не предназначенное для чужих ушей. — Помогите мне, профессор! — чашка в её руках опасно накреняется. — Переспите со мной. На миг Альбусу кажется, что он ослышался. Однако, фраза прозвучала. Абсурдная, совершенно невообразимая для человека его возраста и положения. Если бы её сказал кто-то другой… Но маленькая мисс Грейнджер сидит напротив, и она не врёт. Какой-то идиот своей поспешностью сломал ей жизнь. — Мерлин великий! Я… — кажется, сегодня ночь откровений с обеих сторон, — не был близок с женщиной больше тридцати лет. И не уверен, что… — Простите! Я не учла… Ваш возраст… — она поспешно вскакивает с кресла, бросает чашку на поднос и практически бежит к двери. — Стой! — Альбус спешит догнать беглянку, неловко лавируя между многочисленной мебелью. — Я… не то имел ввиду, — он настолько растерян, что не может подобрать слова. — Моё тело может вызвать у вас отвращение. Гермиона робко улыбается. Развернувшись, она с удивлением обнаруживает, что Дамблдор стоит почти вплотную к ней. — Я анализировала это. Раньше. В вашем внешнем виде нет ничего такого. — Что же, тогда… я попробую помочь. — Спасибо, — едва слышно говорит она и дотрагивается до руки Дамблдора. Тёплая и чуть влажная. Он отвечает осторожным пожатием. — Идемте. По узкой лестнице он ведёт её в свою спальню. Стыд и страх понемногу сменяется любопытством. Как там, внутри? Но… есть ещё кое-что… — Профессор, у меня есть маленькая просьба. Ничего существенного… Гермиона заливается краской и встаёт на цыпочки. Едва ли она может высказать своё предложение вслух. Мягкий шепот щекочет ухо Альбуса. Он не удивлён. Скорее, даже ждал, что после неудачного опыта мисс Грейнджер предложит что-то подобное. — Не переживайте, я понимаю. Повинуясь заклинанию, таинственная дверь тихо открывается. Гермиона переступает порог.