Отравленные сказки

- Здравствуй, бродяга. Что тебе надо? Что ты стучишь в мою дверь? - Не узнаешь? А ведь были мне рады... - Что это значит теперь? - Ты же учил нас любви и печали, Хитросплетению чар! Там, в нашем городе, в самом начале... - Я потерял этот дар. - Но помнишь, Учитель? Терпкая хвоя... - Брось это все, ученик. - Помнишь? Забыл ли? - встретились двое, Бедный поэт и старик. - Помнишь, учитель? Звезды сверкали Ярче, чем сотни свечей! Ну, не забыл? А другие - забыли С помощью сна и мечей. Помнишь, Учитель... - Помню. Довольно. Прошлое мне все равно. Мы изменились - больно, невольно Умерли где-то давно. - Но ты послушай! Это ведь было: Ирис, и плющ, и тимьян?... - Сорной травой порастают могилы. К черту. Я вдребезги пьян. - Полно, Учитель! Встань! Ну, пошли же! Хочешь, все будет, как встарь?... - Нет, невозможно. Звезд не увижу. Слуги! Зажгите фонарь. - Что же, учитель... - Доброй дороги. Вновь не ищи этот дом. ...Встретились двое на старом пороге, Чтобы расстаться потом...

По заснеженному лесу шёл человек. Он был стар, и его волосы казались буре ее же порождением: но плечи его не согнулись под плетью времени, иссекшей лицо, а взгляд оставался острым. Ясные глаза – последнее оружие в схватке со смертью, мелькавшей за поворотом дороги, за толстыми стволами с шершавой корой, все чаще дрожавшей на кончике тени или кусавшей пламя свечи по ночам. То, что видишь четко, не пугает, а Смерть охотится, следуя на запах Страха… Старик шёл к одной ему ведомой цели: он продирался сквозь кустарник, и на ломких ветвях, ранивших его плащ, оставались клочки материи. Наконец он достиг круглой поляны, где снежинки не метались бестолково и быстро, словно испуганные птицы, а выстраивались в ряды и линии, повинуясь неведомому распорядку, и скрещивались, и сталкивались, и вязали бесконечный узор судеб и смыслов под придирчивым взглядом маленького черного шара размером с кулак ребенка. Стоило первому следу отпечататься на безукоризненной чистоте поляны, шар вздрогнул и опустился перед пришедшим, чуть заметно вращаясь в снежном хороводе. - Я пришёл, - сказал старик тихо-тихо, но и эти слова в облаке пара оказались громкими, словно голос молодой молнии в весеннем небе. - Это хорошо, - ответил ему шар, спускаясь еще немного пониже, - чего же ты хочешь? - Я хочу стать полководцем, и выжечь всю скверну с лица земли, - крикнул он. - Я хочу стать чародеем, и избавить людей от страданий, - засмеялся он. - Я хочу стать великим правителем, и дать счастье кажому на этой земле, - топнул он ногой... - Я хочу всегда оставаться тем, кто я есть, - шепнул старик, и шар испустил сноп золотых искр. - Кто же ты, и зачем тебе сохранять себя дольше, чем остальным? - Я - тот, кто покинул и не вернется, и моё время прошло. Я тот, кто придет когда-нибудь, и время моё - время разочарований, ибо оно определено. Сила уже не нужна мне, и слабость не нужна. Я рассказываю сказки детям, играющим в саду, и детям, таящимся внутри людей, корчующих сады. Мои сказки слушает и полководец, и чародей, и правитель: если они придут, чтобы возвеличить меня над другими, и липкой от крови будет их рука, протянутая для рукопожатия - я сожгу свои книги, и дым рассеется бесследно. Если они придут убить меня, я брошу в огонь свои книги - и в каждом лике огня сохранится по слову. Если же они придут ко мне... я угощу их ключевой водой и фруктами, и жара пламени не будет в той пище, лишь покой и отдых после долгой битвы. И снова сверкнул черный шар, вертясь все быстрее и заглядывая старику в глаза: - Бессмертия ли просишь ты, себе и детям сердца своего? - Нет... демон ты или бог, мне ничего не нужно. Только может быть, я попрошу у тебя ветку яблони над горной рекой, расцветшую в полуденный час. Моя смерть за моей спиной: я обернусь и отдам ей дар. Стоит извиниться перед гостями, если заставляешь ждать. Радуга окружила шар, расплавляя подлетавшие глупые снежинки, и поглотила его, появляясь из самой себя и саму себя уничтожая. - Хорошо же. Я не в силах отказать в конце тому, у чего есть начало, но черта Отсекающая бесконечна, и отныне ты пойдешь не к ней, а вдоль нее. Твоё время стёрто, и потому ты сможешь догнать любую из колесниц его четкости: где-то всегда цветет яблоня. Ступай! - Ступай, - сказал шар. - Ты отыщешь ее на земле, - сказал шар. - Ты отыщешь ее в сердцах тех, кто помнит твои сказки, - засмеялся шар. - Твой путь оборвется в бездну последнего человека, - донес ветер до слуха старика, уходившего с поляны в глухую, подбитую горностаевым мехом чащу.- Отныне ты сам хозяин дороги, где тысяча изгибов никогда не сомкнется в последний круг...