***
Я работал следователем уже пять лет. Повидал много: и раскромсанных трупов, и кусачихпсихов с гранатами, но в таком месте не был ещё ни разу. От одного вида этих лепрозориев меня воротило, я всегда боялся, что когда-нибудь окажусь здесь в качестве пациента. Я, конечно, ходил к психиатру, но ограничивался лишь частным кабинетом, от стационара всегда отказывался. Я бы и сейчас не поехал туда, если бы не именно этот случай. Вдруг я всё-таки не один такой… тронутый, успокоит даже этот факт. Всю дорогу мои руки тряслись, а глаз дёргался. Пришлось даже сделать остановку, чтобы просто успокоиться. Во время той же остановки я внимательно прочитал уже пополненное бумагами дело. Было написано, что пострадавшего нашли на обочине чуть живого, водитель фуры, который его нашёл, сказал, что заметил удаляющуюся в лес фигуру в чёрном костюме…Парень уже прощался с жизнью, но не переставал повторять про безликого человека, который держал его в лесу, пугал и мучал, сжимая его конечности «щупальцами», от этого у пострадавшего был страшнейший некроз конечностей, пришлось в экстренном порядке везти бедолагу в хирургию, где ему ампутировали обе стопы, левую кисть, три пальца на правой руке отсутствовали вовсе, после выхода из наркоза у парня начались психические приступы и его пришлось перевести в психбольницу. Картина в голове была жуткая, аж горький ком к горлу подошёл. Этот город всегда был тихим, в отличие от тех, в которых я жил до этого. Максимум ограбление ларька произойдёт, никаких «громких» убийств, расправ и глухарей, а тут такое – парень пропал на всю неделю, оставивпосле себя только мотоцикл в овраге, который под слоем грязи заметили только на третий день после исчезновения. Судорожно закрывая дело, я вздохнул, проглотил таблетку и сел в машину. Наконец, через двадцать минут я достиг цели. Ну вот и оно – советских времён выцветшее здание, где бушуют страхи и фобии десятков людей. С трудом я заставил своё тело зайти во двор. Атмосфера была гнетущая: пара печального вида тополей, сухая трава вперемешку с мокрой грязью и ворохи мёртвой листвы, аккуратно собранные в кучки дворниками. Из решётчатых окон выглядывали бледные силуэты, их взгляды словно иголки впивались в меня. Дурное место. - Это вы Головин? Вопрос прозвенел в голове, как раздражающий мелкий колокольчик, да так резко, что я вздрогнул: - Да не шугайтесь так, - рассмеялся здоровяк с нашивкой «охрана» на рукаве, - так это вы Головин? - Да, - ответил я, доставая из кармана удостоверение, - я не шугался… холодно у вас тут… и тихо. - Хех, это да! – усмехнулся охранник, смачно чихнув в сторону, - у нас просто главный вход на ремонте, подойдите вон через ту дверь в регистратуру, там направо. - Спасибо, - поблагодарил я, направляясь ко входу. Здесь вид был ещё более унылый: обшарпанные стены, местами исцарапанные, потрескавшийся кафель на полу, дряхлая мебель и такая же регистраторша за стойкой. - Здравствуйте, следователь –Алексей Головин, - представился я, показывая удостоверение. Тучная регистраторша с красными, как зрелый помидор, губами, устало посмотрела в документ, потом скользнула взглядом по мне и остановила проходившего мимо медбрата: - Денис, проводи следователя до Нахимова, - сказала она, подавая ему ключи. - Ой, вы уже, - оживлённо отозвался Денис, казавшийся единственным лучиком света в этом пасмурном царстве, - пойдёмте. Я кивнул и направился за медбратом. - Бывали в таких местах? – Внезапно спросил паренёк. - Нет. - Хм, тогда у вас уникальный шанс пройтись. Он говорил с улыбкой, да такой нелепой, что меня аж в пот бросило, особенно, когда я оказался с ним наедине в лифте. Паренёк говорил так, будто его забавляло здесь находиться и смотреть на реакцию новоприбывших. Поторопился я с «лучиком света» и зря таблетки в машине оставил… Мы вошли в широкий тёмный коридор – какое-то отделение. Замученные пациенты с пресными лицами грустно слонялись по коридору или беспокойно спали в палатах. - Нам сюда, - Денис указал на лестницу, ведущую вверх. Поднявшись на второй этаж, он открыл дверь в следующее отделение. Я повернул голову в сторону, где должен быть лифт: «лифт не работает» гласила табличка на сомкнутых дверях. Этот коридор был более мрачным, как-то так я и представлял психиатрическую больницу – длинный коридор и палаты с без дверей и в каждой по санитару. - Вот он, - Денис подошёл к одной из палат и жестом попросил остановиться, - и вот ещё что, - он оглянул меня, - снимите галстук и пиджак. - Зачем? – Немного опешил я. - Видите ли, он утверждает, что его похитил и пытал человек без лица, одетый в рубашку и пиджак с галстуком, так вот, - он замолчал, пока мимо нас проходил санитар и далее говорил шёпотом, - к нам до вас участковый приходил, так же одет – пиджак-галстук-рубашка, так этот как только его увидел, разорался: «Уберите его от меня! Убейте! Не отдавайте!»,и обделался вдобавок. Как-то вот так. Я молча снял пиджак и галстук и передал медбрату. Теперь сомнений не было, этого человека поймал тот же монстр, неужели это не бредни? Я вошёл в палату, в кровати, в дальнем углу, свернувшись калачиком, лежал поседевший худощавый парнишка. Подойдя ближе, я увидел, что он не спит и подрагивает. Я вдохнул поглубже для начальной фразы: - Дмитрий Нахимов, - негромко начал я, - я – следователь Алексей Головин, пришёл, чтобы задать вам несколько вопросов. Бедный паренёк, тряся культями, повернул голову. Я не поверил глазам – он был похож на старика. Всё лицо отёкшее, глубокие морщины, виднелась седая щетина, в деле было сказано, что ему шестнадцать.Я уж было подумал, что Денис привёл меня не к тому пациенту, но когда тот заговорил, сомнения рассеялись: - Он не хотел меня убивать… ему мёртвые не нужны… Голос был сиплый, но молодой, глаза полные ужаса. Казалось, в них можно было разглядеть то, что он пережил. К моему горлу подступил неприятный ком. - Хорошо, можете ещё раз его описать? – Спросил я, включая диктофон. - Лицо… лица не было… - начал он, заикаясь и суетясь, - будто мешок на голову надели, костюм как… как свадебный… нет! Как похоронный! Похоронный… И щупальца… долбанные щ-щупальца… Сначала больной начал быстро дышать, потом горько разрыдался, закусил простыню и начал бить кровать остатками рук. С поста у входа в палату тревожно поднялся санитар и начал подходить Денис. - Стойте. – Остановил я их, - оставьте нас, я с ним справлюсь. - Точно? – Спросил медбрат. - Да-да, идите. Денис пожал плечами и отошёл обратно. - Послушайте, - спокойно начал я успокаивать беспалого бедолагу, - их же было шесть? Этих щупалец?.. так ведь? Нахимов прекратил истерику: - Вы… вы знаете? – В его глазах мелькнула искра надежды, он сел, оперевшись на стену и смотря на меня. Это был не психопатический приступ – обычно в этом состоянии люди находятся в руках своих иллюзий, буквально не видят и не слышат то, что творится наяву, обычно успокоить такого можно только привязыванием к кровати, чтоб не навредил ни себе ни окружающим. А здесь паренёк отвлёкся на меня и даже успокоился. Я присел на корточки: - Можно и так сказать. Понимаю, тебе трудно, - я постарался перейти на какой-никакой дружеский тон, - но расскажи с самого начала – как всё происходило? Парень судорожно кивнул. - Не торопись.***
Дождевые ручьи быстро стекали с залитой проезжей части. На давно забытой дороге лихачил мотоциклист. Скользкий асфальт не мешал ему исполнять средней сложности трюки, но в один момент, не рассчитав скорость, он резко съезжает с трассы на заднем колесе и падает в овраг вместе с лёгкимспортивным мотоциклом. Ливень нещадно продолжался, овраг постепенно превращался в болото. Все попытки вылезти были бесполезны – слишком скользко. Внезапно, кто-то, совершенно молча, подал несчастному руку. Парень встал, чтобы рассмотреть спасителя, но видна была только его длиннаярука будто в белой перчатке. Тонущий пожал плечами и схватился за руку. Мгновения «спасителю» хватило, чтобы вытащить бедолагу из оврага, почувствовав прикосновение рука резко дёрнулась вверх и вздёрнула человека над собой. Тут мотоциклист обомлел: рука, что держала его, была длиной метра два, а сам «человек» больше трёх! Более того, он был фантастически тощим, в конечностях его будто не было костей, они извивались словно змеи, человека тут же схватила груда тугих щупалец, но самым страшным было даже не это – лица не было, но бедолага прекрасно понял, что этот кошмар насмехается над ним, улыбается, жаждет чего-то… Парень истошно заорал, начал вырываться, но с каждым движением, с каждым криком, наслаждение монстра только возрастало. Здесь его никто не услышит. Ливень. Забытая дорога. Мотоцикл утонувший в грязи. Больше ничего…***
После двадцати минут душераздирающего разговора меня била дрожь. Я чувствовал, что этой ночью уснуть не удастся, перед глазами лицо мальчика, которого превратили в старика, его сиплый голос, его частично отсутствующие конечности, безумный страх в глазах, судорожные всхлипы и приступы паники. Снова я пожалел, что пришёл сюда. - Ох, это вы следователь? Я пропустил допрос? – Послышался бодрый голос из коридора, когда я надевал обратно свою одежду, - Алексей Головин? Меня зовут Семён Александрович – главврач больницы. Я был в прострации, сознания хватило только на то, чтобы поднять взгляд. - У вас всё нормально? Денис, воды. - Не надо! – оживясь, остановил я, - всё нормально, простите, я просто задумался… тут такой случай… - Да, случай крайне необычен, но возможно мы просто преувеличиваем. Пройдёмте со мной. Мы пошли в его кабинет. Здесь было довольно уютно, поэтому я даже немного расслабился. - Видите ли, что я думаю. Я поставил мальчику диагноз – шизофрения, у подростков могут случаться сильнейшие галлюцинации на её фоне, этим можно объяснить его мучителя. Ещё думаю, что есть повод полагать – он страдает и мазохизмом. Весьма интересно, родственники в один голос говорят, что с психическим здоровьем мальчика всё было нормально, ни намёка на вышесказанное мной. С генетикой у него тоже дела обстоят нормально, так как заболевание наследственное, но мы не исключаем лжи родственников по этому поводу… У всех есть склонность полагать, что его держал в лесу маньяк, водитель фуры сказал, что видел тощую фигуру в лесу, но если же это он, то как тощий человек смог одной рукой вытащить парня из оврага и утащить ею же в лес, с логической точки зрения… - Мальчик же говорил, что тот поднял его над своей головой и схватил щупальцами… - Именно, на нём были и синяки подобной этиологии, мы подозреваем, что это был садовый шланг или вроде того. В общем я с коллегами объясняю данного монстра галлюцинациями, а нанесённые увечья – результатом мазохизма. Так же мы не исключаем наличия третьего лица в этой ситуации. - То есть, вы хотите сказать, что мальчик уехал на мотоцикле в лес с каким-то человеком… - Или же другом, или человек мог ждать его на месте. - Да, возможны и такие варианты. То есть, он приехал в лес, чтобы ему оказали помощь в обвязывании шлангом? Как вы объясните длительное нахождение мальчика в лесу и мотоцикл в овраге? - Это не единственная версия. Есть так же основания полагать, что это дело рук маньяка или же его друг сделал что-то подобное из недобрых побуждений. - В деле написано, что овраг был глубиной почти четыре метра… - Он мог туда и не падать. Это было немного внезапно. - Мальчик мог это сочинить или представить, - продолжил доктор, - те же галлюцинации. Или третье лицо могло предложить ему обвязаться чем-то на подобии шланга, чтобы помочь себя вытащить, - он выдержал паузу, разглядывая меня, - а что думаете вы? Что мальчика щупальцами вытащил из оврага тонкий человек без лица в похоронном костюме? На секунду я отвёл взгляд с собеседника на окно, находящееся за ним и сжал дрожащие руки. За окном был лес. И Он стоял там, лёгок на помине. Нужно собраться. Я моргнул, подержав глаза закрытыми, как бы снимая наваждение. Сейчас ему поддаваться запрещено. - Разумеется, нет. – Собрался я, -но ваши версии логичны, я внесу их в свой список, - я подал ему документ, - подпишите о том, что я провёл допрос. Семён смерил меня подозрительным взглядом. - Осторожней, Алексей Яковлевич, - говорил он, подписывая. - Что? – Не понял я. - Кабы мне не приходилось вносить вас в свой список… - Не говорите ерунды, - сказал я, выдернув листок из-под его ручки, будто обидевшись, - всего доброго. - Вам того же. Послышалось мне за дверью кабинета, из которого я вышел. Из больницы я вылетел. В голове еле укладывалось ещё множество подтверждающих существование моего кошмара фактов. Лицо седого подростка ещё долго стояло у меня перед глазами. Ну и проницательный же доктор попался – уже подозревает в чём-то, неужто я себя выдал? Да какая теперь разница? Я с ним уже точно не увижусь. По крайней мере, надеюсь на это. Я сел в машину и потянулся за таблетками. Внезапно заорала рация: - Лёх, ты тут? – Донёсся голос майора Пищагина. - Да, только из больницы. - Проедь-ка где-то на девятый километр от города и за знаком сверни на узкую дорогу, ну туда, где пацана нашли. - Антон Сергеевич, я уж сколько раз говорил – не ходите без меня на такие участки, затопчите же всё… - Да мы тут и без тебя нормально поработали, приезжай – покажу. Я закатил глаза. - Уже еду. Я «закинулся» таблеткой и тронулся. Погода как всегда не радовала яркими красками: мутное небо без единого просвета, осенние листья были уже не жёлтыми и не красными, а чёрными и коричневыми, дорога сырая после очередного дождя, всюду грязные лужи – одна депрессия. Прибыв на место, я увидел несколько сотрудников полиции, среди которых был и Пищагин. Я подошёл к нему попутно здороваясь с коллегами. - О, вот и Лёшка, - кивнул на меня Пищагин. Я покачал головой, нравилось же старику заниматься панибратством. - Что у вас? - Вот посмотри-ка, - он подвёл меня к машине и из контейнера на заднем сидении достал пластиковый пакетик, - нашли неподалёку от оврага. В пакетике были три какие-то чёрные продолговатые «палочки», судя по запаху явно не растительного происхождения. - Это пальцы. Я поднял брови и присмотрелся. Действительно, на концах было что-то похожее на ногти. Пальцы были омертвевшими, гангренозными. - Ну сыщик, что скажешь? - Оторванными не выглядят, от кисти отпали скорее сами. Это же как их надо передавить? - Мне больше интересно – зачем? - Надо экспертам выслать. - Это-то сделаем, ты смотри чего тут ещё… Он достал баночку с вязкой чёрной жидкостью. Меня аж передёрнуло – снова вспомнил о лагере. - Вот этой жижи отсюда, вот где пацана нашли, и до самой чащи полно тянется. Что это – не поймём. Не пахнет, тягучая, как битум, маслянистая… Пока майор описывал свойства найденной жидкости, я посмотрел вглубь леса. Туда протоптали непродолжительную тропинку, затем были листья, потом стволы деревьев, из-за которых уже не было видно этого «осеннего ковра». Я поднял взгляд чуть выше, ещё выше, плавно перенося его в сторону верхушек деревьев. Два из них сначала были оранжеватыми, как сосна, выше они темнели, становясь безвозвратно чёрными, я даже не заметил, как пропала с ветвей листва, а затем и сами ветви, на верхушке оказались пиджак, рубашка и галстук, над ними безлицая голова. Я замер и покрылся холодным потом, так близко я его ещё не видел – метров десять. Он повернул голову набок, будто рассматривая меня. Начало колотить. Я затрясся всем телом, ощущая себя маленьким и беспомощным. - Головин! – Ударило мне в ухо голосом майора. Я мигом посмотрел на него, со стороны леса тут же донеслись крики как минимум десятка птиц, которые разлетелись над деревьями. Его там уже не было. Майор тоже задрал голову и через пару секунд перевёл взгляд на меня. - Ты чего бледный такой, а? - Да как-то, - я зарылся рукой в волосы, - нормально всё. - Да, давненько ничего подобного не было, ты иди домой, проспись.Поедешь завтра к родителям парня, те, что на «Ленина» живут, мы с тобой там были, может ещё чего скажут. - Хорошо. Я быстро попрощался, сел в машину и молнией доехал до дома. Агата уже встречала меня на пороге. - Привет. Она подбежала, я наклонился и обнял её. - Ты сегодня рано, - донёсся из кухни голос Марины. - Да, - я разулся и пошёл на кухню, Агата пошла в свою комнату, - мальчика нашли, того, что неделю назад пропал. - Живого? – Она отвернулась от немытых тарелок. - Да, жуткое зрелище… - я сел за стол, покрытый скатертью в квадратную сеточку, - думаю, в СМИ всё подробно расскажут. - Ох, - она задумчиво водила взглядом, - так страшно всё это, вроде такой тихий городок был, - она долго вытирала руки вафельным полотенцем, будто зациклившись, - хоть детей не выпускай теперь. Я кивнул пару раз. Весь день я пытался выстроить какую-никакую картину того, что могло произойти с мальчиком или же, что с ним делал Слендермен. Мои сомнения в существовании монстра всё больше рассеивались, всё больше я чувствовал себя безумцем, но как можно было предположить что-либо иное, когда факты говорят сами за себя? Или я преувеличиваю? Во мне будто боролись два меня, один из которых неистово доказывал мою адекватность, а второй говорил держаться от этого бреда подальше…