Крыжовник... Сладкий?

Что может быть лучше ночной прогулки к излучине реки? Только представьте! Лунный свет серебрит всё пространство, пронизывая светлыми нитями воздух и наполняя его магией, ветер не смеет дуть, и стоит тишина. Но эта тишина живая – не вакуумная от безысходности, не искусственная от обиды, не напряжённая от нежеланного и неестественного. Тишина дышит шелестом листвы и трав, говорит голосами ночных птиц и несёт с собой покой тревожащемуся сердцу и неспокойным мыслям. Прекрасные ночные прогулки – лучшее, что могло случиться с человечеством. – Да лучше бы меня съели эти собаки! – в сердцах выпалил Юнги и остановился, переводя дыхание. Спина, наверное, никогда больше не разогнется, а ещё было безумно жарко, и, скорее всего, свою рубашку и футболку ему придётся выкинуть. Он сделал ещё пару шагов и почувствовал, как груз, которым его наградило Проведение, вдруг ожил и заехал ему рукой по щеке. Юнги дёрнулся и почувствовал, что Т.И. (а именно её в полуобморочном состоянии мученик тащил на спине в «Крыжовник») стала заваливаться на бок, отчего судно дало крен, и его буквально потащило вправо. Чуть не запутавшись в собственных ногах, он смог восстановить равновесие и остановился. «Нет, так дальше продолжаться не может», – решил про себя Юнги и продолжил путь до воды. Оставалось каких-то пятьдесят шагов, и он вышел на пологий берег, заросший с одной стороны какой-то высокой травой-муравой. Она наклоняла к реке свои ветки и какие-то подозрительные звуки доносились с той стороны. Заверив себя, что это лишь ночные птицы или какие-нибудь выдры (неважно, что выдр там отродясь не было), Юнги стал думать о том, что же дальше делать с Т.И., которая хрипло дышала и вообще походила на тряпку для игры в твистер – пятна разукрашивали её красивыми кругами… а почему не потёками? Почему даже пятна на этой дрянной девчонке выглядят красиво? Неважно. Разозлившись на себя за странные мысли, он не думая ни о чём, просто уселся на влажный песок и почувствовал, что негаданная попутчица, виновница его бессонной ночи, свалилась на песок и что-то промычала. Чёрт, и как так вышло? Она же не мешок с картошкой, в конце концов. Юнги отодвинулся от неё и обернулся, чтобы посмотреть, не сильно ли она пострадала. Угу, пострадала, как же, лежит как на шезлонге – загорает в позе морской звезды. Если бы не хрипела, то можно было бы подумать, что просто спит.. ага… на берегу реки. Он поднялся на ноги и потянулся, все суставы отозвались своеобразным скрипом и хрустом. А ещё щека начала болеть, вот так, делай людям добро, а за это ещё и по лицу получаешь! От жалостливых мыслей Юнги отвлекло сбивчивое дыхание Т.И., да так она к своим предкам раньше времени отправится! Он суетливо начал осматриваться и припоминать всё, чему его учили на уроках оказания первой помощи в школе. – Так… закопать в землю… не то… её же не молнией ударило. Что там ещё было? А, искусственное дыхание… массаж сердца…. – он с опаской посмотрел в сторону девушки и даже покраснел, что-то ему подсказывало, что если он просто пальцем прикоснётся к области «массажа сердца», то его не простят и проклянут до десятого колена, а его потомки будут стричь стадо плешивых лам, если проклёны всё же сбудутся. – Может, просто попробовать для начала стереть с неё эту клубнику? – продолжил он свой монолог и утвердительно кивнув, начал отрывать полосу ткани от края рубашки. Всё равно вещь уже не спасти. Немножко напрягшись, он всё же справился и подошёл к реке, намочил эту «мочалку» и подошёл к Т.И. Аккуратно присел рядом и положил её голову себе на ногу, потом провёл мокрой тканью по лицу, шее и рукам. Длинные волосы запутались и прилипли к влажной коже. Он вдруг смутился и отвёл взгляд, это казалось неправильным… всё это. Неправильным и запретным, потому что она не давала позволения прикасаться к себе, он чувствовал себя каким-то подлецом-извращенцем, пусть у него и были благие намерения. Не сдержавшись, провёл пальцами по губам, слушая её прерывистое дыхание и всматриваясь в лицо. Вынул из волос несколько травинок и подумал о том, что придётся выстригать клок, в котором запуталась какая-то колюче-прилипчивая трава. На лбу Т.И. выступила испарина и она прошептала: – Нет… нет.. ШинУ… не надо так… Юнги будто доской с размаху приложили по голове. Слышать, как она шепчет имя чужого, незнакомого мужчины… стало завидно, даже при том, что было яснее ясного – он её обидел и ранил. Парень одёрнул себя, кто он для неё? Незнакомец, тот, который волею судеб оказался рядом, случайно, и им снова суждено разойтись. Так что лучше не позволять мимолетным желаниям овладевать телом и разумом. Надо жить осторожно… – Хах… Осторожно… – печально покачал головой и стал смотреть на воду. Река лениво несла себя, нежась в лунном свете, ей было всё равно, кто там сидит у её берега и мается от непрошеных мыслей. Как и Луне было всё равно, кто сейчас всматривается в небеса, пытаясь разглядеть изменчивый лик светила, проклиная судьбу или же признаваясь в любви всему миру… какое им было дело до странной парочки двух непохожих людей и их забот? Мин снова посмотрел на Т.И. и замер, потому что она серьёзно вглядывалась в его лицо и хмурилась. Потом вдруг открыла широко рот и… Юнги не придумал ничего лучше, чем закрыть рукой её губы. А вдруг орать бы начала? Тогда бы сюда точно уже все сбежались, потому что голос у Т.И. был дай Бог каждому – громкий и звонкий. Она широко открыла глаза и укусила его за пальцы, потом стала размахивать ногами и руками, ещё раз заехала своему спасителю по лицу и дёрнула за волосы, Юнги зашипел и отпустил эту дикую девку. Всё, с этого момента он больше людям помогать не будет! Со злостью смотря на неё, он попытался заглушить боль от укуса, приложив к губам пострадавшие пальцы. – Ты совсем уже? Все мозги проклубничила? –проговорил Юнги, морщась от противного жжения поврежденной кожи рук. – А ты что? Все мозги пробегал? Решил облапать меня?! – выпалила Т.И. и скрестила руки на груди, исподлобья глядя на него и проклиная себя за то, что свалилась в обморок при нём. – Ничего подобного, я вообще-то пытался спасти тебя! – Спас?! – Да, раз силы есть на то, чтобы снова увечить меня. Да ты не расплатишься со мной до конца своей жизни за причинённый физический ущерб! – Знаешь, меня будет греть лишь одна мысль при этом! Я получу истинное удовольствие, когда буду… причинять тебе физический ущерб. Вот! – Т.И. тяжело поднялась на ноги и покачнулась. Юнги инстинктивно бросился к ней, готовый поддержать, но Т.И. махнула на него рукой и отвернулась. Стала наблюдать за шепчущими волнами, и напряжённую тишину лишь изредка нарушали всплески речной воды. – Прости меня. Эти слова стали для Юнги похлеще укуса и удара под дых вместе взятые. – Что? – Повторять не буду, даже не проси. Не услышал – твои проблемы, – упрямо проговорила она и посмотрела на него через плечо. Потом улыбнулась и продолжила. – Ты решил и дальше просиживать дорогие штаны на мокром песке или же ещё мечтаешь о тёплом душе и постели? Он чуть было не брякнул: «Только вместе с тобой», но вовремя опомнился и лишь часто закивал головой, поднимаясь с земли. Хорошо, что промолчал, а то неизвестно, что ей в голову стукнет. Он был знаком с ней почти сутки… и за это время не знал никакого покоя, рядом с этой сумасшедшей девицей. Вот так отдых, ничего не скажешь. – Но учти, приятелями мы не стали, я всё ещё терпеть тебя не могу, – вдруг сказала Т.И., прямо смотря на него. – При случае я всё равно отомщу тебе за случай на вокзале, и за оладушки… и за лилейники! – А вот к лилейникам я каким местом? – вскипел Юнги. – А таким! Мягким! Из-за твоего неповоротливого зада, мы и не смогли вовремя убежать! Она фыркнула в его сторону и направилась вдоль берега, туда, где виднелся обрывистый склон. Юнги опешил, но из чувства упрямства и задетой мужской гордости (как же! У него не ленивая задница!), пыша негодованием, пошёл следом за Т.И. Песочный берег как-то слишком быстро сменился на осыпающиеся под ногами каменистые участки, но Т.И. всё шла и шла. Потом дорога стала уходить под гору, а у Юнги окончательно и бесповоротно испортилось настроение. Ещё и странный зудёжь стал слышен со всех сторон, и девушка вдруг прибавила шаг, ворча о чём-то под нос. Наш страдалец не успел даже глазом моргнуть и не решил, чему же удивиться сильнее: тому, что они вдруг вошли в облако… комаров. Целое облако комаров, которые пищали от радости, накинувшись на двух незадачливых путешественников… Или же тому, что Т.И. вдруг стала карабкаться вверх. Смотря на шикарный вид, который открылся Юнги, парень спросил: – Только не говори, что другого пути нет. До него донёсся саркастичный ответ: – Конечно же, через лилейники и клубнику. Лезь давай, барышня столичная! – Как-то быстро твои оскорбления эволюционируют, – пробормотал он, стараясь не смотреть на… Т.И. и её прекрасную часть… – Учти, если будешь в своих извращенских мечтах представлять мой зад, то я узнаю, приду и лишу тебя самого дорогого! – Юнги чуть не свалился с этой тропинки-дорожки-почти-вертикального-пути. – Было бы на что смотреть, – вернул колкость он и продолжил карабкаться, мысленно поклявшись себе напиться с ХиДжуном потом… если выживет. Как они добрались до вершины, Юнги не помнил. Как они добрались до «Крыжовника», Юнги не помнил. Как он зашёл в комнату, Юнги не помнил. Единственное, о чём он помнил – это задница Т.И. «Чёрт… теперь меня лишат самого дорого». Об этом устало подумал он, заваливаясь в кровать, закрывая глаза и морщась от того, что умудрился удариться пяткой и спинку кровати. Самое тёмное ночное время давно уже наступило, и сон моментально настиг Юнги, унося в страну сновидений о противных длинноволосых девицах с искрами гнева в глазах, и комарах… Юнги просто ненавидел комаров.