***
Бэкхён задремал. Уткнувшись лицом в грудь шатена, он отодвинул все беспокойства на задний план и, наконец, позволил себе расслабиться в объятиях любимого мужчины, не взирая на разгар буднего дня. К слову сказать, Чанёль был совсем не против. Бережно обнимая прильнувшего к нему бизнесмена и с щемящим чувством нежности вслушиваясь в его размеренное дыхание, он, наоборот, больше не собирался никому уступать своё счастье. Счастье было бесценно. Хорошо, что они оба это вовремя поняли. Чанёль губами коснулся шелковистых волос любимого, вдохнул их запах, пальцами провёл по затылку Бёна, наслаждаясь мягкостью и прохладой его бархатной кожи. Он будто бы случайно задел ворот чужой рубашки и слегка оттянул его в сторону от шеи. Бэкхён зашевелился. Тихо хихикнув от совершаемых манипуляций шатена, мужчина вытянулся во весь свой скромный рост, поднимая сонное, улыбчивое лицо к Чанёлю, и подался навстречу его губам. - Щекотно! Ты меня разбудил! – наигранно пожаловался бизнесмен. – Срочно заглаживай свою вину! Чанёль рассмеялся в его приоткрытые губы. - Как? Вот так? – поинтересовался он и несколько раз звонко чмокнул Бэкхёна. – Или так? Скажи мне, как лучше? – его ладонь забралась под шёлковую рубашку, а поцелуи стали более настойчивыми и дольше задерживались на губах возлюбленного. - Да, так неплохо, - довольно промурлыкал Бэкхён. Он рукой зарылся в волосы Чанёля и слегка надавил, выказывая этим своё очевидное желание, и, когда шатен наклонился ближе, их губы слились в долгом страстном поцелуе. С каждым движением губ жар между ними стремительно нарастал. Понимая, что готов перейти к следующему шагу, Бэкхён опрокинул Чанёля на спину и уселся на него сверху, прижимая его крепкие бёдра своими коленями и томным взглядом смотря на любимое лицо, которое только что было так близко. Лукавая улыбка заиграла на губах мужчины, в то время как тонкие пальцы рук уже ловко расстёгивали пуговицы одежды. Чанёль приподнялся на локтях, с жадностью разглядывая Бёна. Он любовался его ухоженными длинными пальцами, молочной бархатной кожей, постепенно открывавшейся взору, острыми ключицами, с которых так привлекательно сползал вниз холодный шёлк. Его возбуждение с каждой секундой усиливалось, о чём уже говорил заметный бугорок в тесных брюках, но шатен был терпелив и не спешил, зная, что за своё терпение будет вознаграждён сполна. Бэкхён скинул на пол рубашку и капризно вытянул руку, чтобы обхватить шею Чанёля и притянуть его к себе, тут же носом зарываясь в его макушку. Запах любимого сводил с ума. Бёдра Чанёля напряглись, когда он выпрямился, вытягивая ноги и усаживаясь между коленей бизнесмена, а губы жадно впились в фарфоровую кожу, оставляя алую метку на острой ключице. Чанёлю хотелось прорычать «ты мой», но вместо этого он крепко сжал Бэкхёна в своих объятиях и продолжил покрывать его тело жаркими поцелуями. Бэкхён вцепился ещё крепче, подставляя всего себя ненасытным губам возлюбленного. Он слегка выгнулся, откинув голову, и пока шатен в своё удовольствие мучил ласками его грудь, принялся одной рукой расстёгивать ремень на брюках. Руки Чанёля были заняты тем же, вот только его ремень был гораздо массивнее и никак не хотел поддаваться. - Чёрт! – занервничав, раздражённо выругался Чанёль, после чего в ответ услышал смешок от Бёна. - Дай мне. Бэкхён игриво провёл ладонями по накаченному торсу шатена вниз, к его ремню, и пальчиками ловко и быстро расстегнул пряжку. Сложный механизм поддался ему на раз-два. - Видишь, как просто! Такое ощущение, что я твой ремень снимаю чаще, чем ты сам, - усмехнулся бизнесмен и затем, не предупреждая и не спрашивая разрешения, расстегнул также молнию брюк Чанёля. Последствия такого дерзкого самоуправства не заставили себя ждать, становясь чересчур очевидными для глаз. Возбуждённый, твёрдый орган Чанёля слишком явно прорисовывался под плотной тканью боксеров, и мужчина еле сдерживал себя, чтобы в эту секунду не опрокинуть Бэкхёна на лопатки, беря его грубо и жёстко. - Представляю, как тебе там тесно! - после оценки увиденного на губах Бёна снова появилась довольная ухмылка. Бизнесмену нравилось заигрывать с Чанёлем, видя, как того постепенно охватывает неистовое, почти звериное желание им обладать. Несомненно, это была игра с огнём, но Бэкхён был рад гореть в этом пламени. Чанёль яростно схватил тонкое запястье, и Бэкхён заметил, как часто вздымается грудь его возлюбленного. Он был на пределе, и теперь сам собирался диктовать правила игры, хотя на самом деле просто шёл на поводу бизнесмена. - Зачем представлять? Лучше проверь, - насмешливо оскалился Чанёль и положил руку Бэкхёна себе на пах. По коже Бёна побежали мурашки, когда его ладонь коснулась твёрдой плоти возлюбленного. Он аккуратно сжал пальцы и несколько раз провёл по стволу Чанёля вверх и вниз, ограждённый от более тесного контакта лишь шершавой тканью. Ощущения смазывались. Бэк закусил губу, чувствуя, как увеличивается собственная эрекция, и нетерпеливо надавил большим пальцем на выделяющуюся под боксерами головку члена. Чанёль шумно выдохнул. Он крепко сжал руками ягодицы Бэкхёна, плотнее прижимая его тело к своему и выражая этим сразу две противоречивые эмоции – удовольствие от прикосновения и раздражение, потому что полностью насладиться этим прикосновением ему мешало нижнее бельё. Бэкхён понял всё без слов. Привстав на колени, он сам потянул за резинку трусов и, одновременно зацепив руками брюки Чанёля, потащил всё вместе с его ног, оставляя возлюбленного почти нагим. На носки тратить время не хотелось. - Ты прекрасен. – Бэкхён нежно улыбнулся, с ног до головы оглядывая своего партнёра. – Никогда не устану это повторять. Он потянулся руками к лицу любимого и ласково, практически невесомо провёл кончиками пальцев по его взъерошенным волосам, очертил контур лица, начиная с бровей, следуя по линии носа, выраженным скулам и щекам, и едва ощутимо коснулся губ так, будто действительно имел дел с чем-то невообразимо прекрасным, чем-то очень хрупким и ценным. Его сердце сладостно, трепетно заныло. Интересно, чувствовал ли то же самое Чанёль? Сходил ли он с ума от невыносимой нежности и любви, как это сейчас происходило с ним? Бэкхён пытался найти ответ в глазах напротив. - Не настолько прекрасен, как ты, Бэкки. - Чанёль взял его руки в свои. - Я хочу тебя так сильно, что боюсь быть слишком грубым, - тихо ответил он, словно действительно услышал невысказанный вопрос Бёна. – Я не знаю, почему это происходит до сих пор. Откуда и чем питается эта страсть, это желание? Почему влечение к тебе всегда так велико? Я знаю каждый сантиметр твоего тела, каждый его изгиб, помню все родинки и их количество, но каждый раз, видя тебя, чувствуя тебя так близко, что могу уловить запах твоего шампуня, я схожу с ума, словно мы занимаемся любовью впервые. Я хочу быть причиной твоих стонов, твоей дрожи в пальцах, твоих закушенных губ, когда ты пытаешься сдержать себя. Ты ведь позволишь мне, Бэкхён? Позволишь любить тебя? Бэкхён склонил голову и поцеловал Чанёля в губы. - Всегда, - был его ответ. Чанёль мягко уложил бизнесмена на спину и снял с него оставшуюся одежду. Их тела переплелись, раскрывшись навстречу друг другу, а губы слились в новом глубоком поцелуе. Дикая, необузданная страсть, вспыхнувшая между ними поначалу, трансформировалась, стала более чуткой, нежной, более интимной. Не было порывистых движений, грубых касаний, не сжимались с силой пальцы на чужой коже, не сминались в суете простыни. Сейчас бёдра двигались гораздо мягче, размеренно, будто лениво, руки скользили по плечам плавно, даря ласку и тепло, а глаза смотрели в глаза с нежностью, открывая друг в друге целую вселенную. И не было в ней никого, кроме них двоих. Когда сводило от счастья пальцы, когда с губ срывался сладостный стон и Чанёль переполнял его, помогая достигнуть блаженного пика, Бэкхён чувствовал себя податливым глиняным сосудом в руках умелого гончара. В какой-то степени, это действительно было так. Своей любовью и заботой, даже не ведая о том, Чанёль искусно лепил, создавал и формировал его – его чувства, эмоции, настроение; он вёл Бэкхёна за собой, направлял, но никогда не пытался себе подчинить. В этом и заключалась его особая власть над Бёном. Деля одну постель на двоих, они дышали в унисон, двигались в унисон, любили в унисон, окутывая своё ложе наслаждением и умиротворением, которого у них никогда не было бы, оставаясь они порознь. Ради Чанёля Бэкхён готов был потерять всё, потому что без него он бы навсегда потерял себя.***
Словно контуженный, Джунмён сидел за кухонным столом, не замечая никого и ничего вокруг. Чудовищная картина, увиденная им и его друзьями по приезду домой, до сих пор стояла перед глазами и мешала сосредоточиться. Громкий вой сирен, автомобили скорой помощи, снующие туда-сюда люди в военной форме, бесконечные носилки, закрытые белыми простынями, алая кровь, стекающая с оторванной руки, что по неосторожности санитаров свалилась с носилок, кровь в гостиной, кровь на стенах, повсюду пятна крови… Господи, как всё это хотелось забыть! Джунмёна знобило. Он никак не мог взять себя в руки и начать связно мыслить. Рядом с ним постоянно находился дежурный врач, который, к счастью учёного, не пытался самостоятельно вывести его из состояния шока или заговорить с ним, а только молча наблюдал. За одно только это Джунмён был благодарен. Ему нужно было время, чтобы понять, как вести себя дальше. - Руководитель Ким, вот вы где! - Громкий, раскатистый голос заставил учёного мысленно сжаться. – Как видите, я лично прибыл к вам на допрос. «Допрос?!». Доктор Ким вскинул взгляд и с ожесточением посмотрел на незваного гостя. Главнокомандующий довольно усмехнулся – ему понравилась реакция мужчины. Он вообще любил, когда ему готовы были бросить вызов. - Врач посоветовал провести его здесь, в квартире, - продолжил он, - из-за так называемого нестабильного состояния пациента. Это, как я понял, он про вас. – Главком грузно сел за стол напротив Джунмёна и расслабленно улыбнулся, словно пришёл сюда чаи распивать и вести дружескую беседу, а не работать. – Однако, увы, для меня вы всего лишь допрашиваемый. Не более того. Так что не будем тянуть время. Приступим? На кивок головой Мён не был сейчас способен. Он лишь отчаянно сжал в кулаки дрожащие руки, надеясь, что всё кончится довольно скоро и без излишних мучений (на второе он, естественно, надеялся гораздо меньше). Каждую секунду он должен был быть настороже. Главком иногда напоминал ему чёрную пантеру – этакую ленивую с вида кошку, которая, однако, была готова в любую секунду с удовольствием захлопнуть пасть на шее своей жертвы. - А вы, оказывается, не робкого десятка, господин Ким! Пригрели дома опасного монстра. Не страшно было? – Главнокомандующий неприятно оскалился. - И где вы его только нашли? Услышав слово «монстр», Джунмён неожиданно для самого себя взял себя в руки. Его мысли прояснились, собственно, как и стал вполне ясным план дальнейшего поведения. «Это вы отправили сюда солдат убивать бедное дитя! Это вы привыкли всё решать с помощью оружия! Это вы монстр, а не Марк!» - со злостью подумал он, глядя в упор на Главкома. Увидев изменения в выражении лица учёного, пожилой мужчина угрожающе свёл брови и приготовился к своей привычной форме допроса – психологическому нападению. Зрел безмолвный конфликт. Атмосфера на кухне стала походить на раскалённое железо, когда любая упавшая на него капля масла могла вызвать яростное шипение и пожар. Но бдительный дежурный врач, внимательно следивший за двумя собеседниками, как бы между прочим громко прокашлялся. Это помогло. Пламя не вспыхнуло. Отвлекаясь от своего мысленно выстраиваемого плана допроса, главком кинул на врача растерянно-удивлённый взгляд – честно говоря, он вообще забыл о присутствии постороннего. - Ах да, нестабильное состояние пациента… - вспомнив, пробормотал он себе под нос и затем, обращаясь вновь к доктору Киму, осторожно заметил: - Будете молчать? Поверьте, это не лучшая тактика. Джунмён гордо вздёрнул подбородок. - Я молчу, потому что не понимаю, о чём идёт речь, господин Главнокомандующий, - холодно ответил он и усмехнулся. - О каком монстре вы говорите? Надеюсь, не о Кае. Не хочу лезть в ваши взаимоотношения, но если они вдруг испортились, то, уверен, это не моя вина. Руководитель военного ведомства пропустил его глупую тираду мимо ушей. Хотя было видно, что сдерживает он себя одним лишь усилием воли. - Где ребёнок, Джунмён? – Мужчина повысил строгий голос. – Где это чудовище, которое раскромсало моих людей? Джунмён резко вскочил со стула и наклонился через стол. Его лицо исказилось от ярости. - Вы говорите о чудовище, которое отправило своих людей убить моего ребёнка? Так я знаю, где оно! Прямо передо мной! – рявкнул он. - Джунмён! – Главком стукнул кулаком по столу. Дежурный врач снова закашлял, но военный бросил на него такой свирепый взгляд, что тот поперхнулся от испуга и бросился из кухни вон. – Во имя всего святого! Ты понимаешь, что покрываешь преступника? Ты и Кай! Вы оба! – Одолеваемый эмоциями, Главком отбросил лишние церемонии и, наконец, перешёл на привычное «ты». Для Мёна это был хороший знак. - Я не хочу портить с вами отношения, но вы вынуждаете меня идти на крайние меры. Где вы прячете ребёнка? Если ты мне не ответишь, я упеку тебя за решётку. Поверь, я это сделаю! Джунмён выпрямился. Так просто его было не запугать. - У вас нет оснований для моего ареста. Ни одного доказательства. - Доказательств нет, но есть свидетель. Этого будет достаточно, чтоб тебя промурыжили в тюрьме как минимум два-три месяца. - Надо же, свидетель! Кто? Исин? – Учёный снова уселся на своё место. На удивление он очень быстро успокоился, и впоследствии Главком понял, почему. – Как думаете, в том случае, если меня посадят за решётку, чьи слова он подтвердит – мои или ваши? Вы же знаете Исина. Справедливость справедливостью, но он никогда не сделает того, что причинит мне боль. Брови Главнокомандующего неожиданно изумлённо поползли на лоб. Он собирался возразить, но вдруг остановился в раздумье, и его открывшийся рот в итоге издал только тяжёлый вздох. Всё осознав, мужчина с жалостью посмотрел на учёного: не зная всей правды, тот даже не представлял, как сильно заблуждался в своих словах. - Не хорошо этим пользоваться, Джунмён, - вместо каких-либо возражений тихо сказал Главком. - Вы не оставляете мне выбора. – Мён устало взъерошил волосы. - Я всего лишь защищаю себя и свою семью. И предугадывая остальные ваши вопросы, могу сказать только одно: я не знаю, где ребёнок и Кай. Это правда. Главком невесело усмехнулся. - Если бы знал, всё равно не сказал. Верно? - Верно, - кивнул учёный. Казалось, на этом их тяжёлый разговор был окончен. В прихожей, будто подгадав удачный и нужный момент, неожиданно послышались громкие голоса, и сердце Джунмёна тревожно забилось. Дежурный врач кому-то открыл дверь, не спросив его разрешения. - Полиция пожаловала. Сам начальник округа! - состроил наигранно важную гримасу Главком, узнав голос одного из пришедших, и поднялся со стула. – Ты ведь ещё не давал показания? Ким отрицательно покачал головой. Тогда пожилой мужчина сделал к нему шаг, наклонился и тихо, пока новые гости ещё не оказались на пороге кухни, посоветовал: - Не рассказывай им много. У них ничего на тебя нет, а новость про живых вервольфов, я думаю, их не обрадует. - Но они найдут в квартире отпечатки пальцев Кая и мальчика. Будут вопросы. - Найдут-то в квартире, а не на трупах. Просто представишь их, как своего мужа и сына, которые уехали в отпуск. А все необходимые документы полиции я предоставлю. Джунмён поднял на Главнокомандующего удивлённый взгляд. - Почему вы мне помогаете? - Потому что надеюсь, что ты сам поймёшь, какую ошибку совершаешь. Пусть я не знаю всех деталей, но этот ребёнок не должен жить среди людей. - Он ободряюще похлопал молодого мужчину по плечу, не давая тому сразу возразить. - Я буду тебя ждать, Джунмён. До встречи. Военный вовремя попрощался. Чужие шаги почти приблизились к кухне. Столкнувшись в дверном проёме с начальником полиции, который тут же приветственно вскинул руку к козырьку фуражки, Главком без слов отвесил ему скудный поклон и затем скрылся в тени коридора. Джунмён перевёл взгляд на полицейского. - Добрый день! Начальник полиции центрального округа Хван, - представился тот. – Прошу вас оказать нам сотрудничество в расследовании убийства. Ответьте, пожалуйста, на мои вопросы. - Да, конечно, - чуть улыбнувшись, добродушно ответил учёный. Он понимал, что для того, чтобы защитить Кая и Марка, ему сегодня придётся врать. Много и желательно очень складно.***
Дверь Бэкхёну открыла молодая горничная. Она любезно проводила его в гостиную особняка семьи Шин и робко попросила подождать, пока господин Сону закончит видеоселекторное совещание в своём кабинете. Бэк без возражений согласился. Он чувствовал перед председателем и его дочерью огромную вину, поэтому готов был ждать столько, сколько потребуется, и даже терпеть неуютную тишину и одиночество чужого дома. Действительно, в доме стояла непривычно глухая, почти гробовая тишина. Бэкхён неловко ёрзал по коже дорогого дивана, не зная, куда деть свой взгляд, и с сожалением понимал, что возможно к нему умышленно не торопятся. - Что ж… Я это заслужил, - грустно улыбнулся он сам себе. Но его выводы оказались преждевременны. И десяти минут не прошло с его прихода, как сверху со второго этажа он услышал шум направляющихся к нему шагов. Кто-то явно спешил. Бэкхён в ожидании встал. - Бэкхён? Ты здесь? Цепляясь рукой за лестничные перила, Тэён остановилась на первой ступеньке, не решаясь спуститься дальше. Она была очень бледна и отрывисто, неспокойно дышала. - Мне горничная доложила, что ты пришёл. Зачем? Мужчина замялся, с трудом смотря девушке в глаза. Было сложно ощущать себя правым во всём и при этом чувствовать, что ты также последняя скотина. - Я… пришёл… попросить у тебя прощения. У тебя и твоего отца, - с запинкой ответил он. В глазах Тэён отразилось непонимание, удивление, которое следом сменилось надеждой. - Ты хочешь сказать… - её губы дрогнули в слабом подобии улыбки, а рука с силой сжала холодный металл лестничных перил. Секунда разделяла её до момента, когда она готова была броситься в объятия молодого мужчины. Но Бэкхён заметил её движение. - Нет-нет, ты не поняла. Свадьбы всё равно не будет, - резко сказал он, и в светло-карих печальных глазах девушки огонёк надежды моментально погас. Она снова застыла в нерешительности. – Ты же знаешь… я тебя не люблю. Моё сердце давно занято, - продолжил Бён, не сводя с неё глаз. Он видел, какую боль причиняют ей его слова, но ничего не мог поделать. Он должен был объясниться. – И я бы не желал тебе связать судьбу с тем, кто не будет ценить тебя так, как ты этого заслуживаешь, не будет беречь тебя и искренне заботиться, не будет тебя любить. Прошу, прости меня. Я не должен был доводить всё до такого… Не должен был дарить тебе призрачные надежды и затем так жестоко их разбивать. Видя, как Тэён отвела от него взгляд, наполнившийся слезами, Бэкхён сам начал к ней подниматься. Медленно, шаг за шагом, словно боясь, что излишняя торопливость испугает девушку, и она сбежит, не выслушав его до конца. - Я не надеюсь на твоё прощение, хоть и молю о нём. Я пойму, если твоя обида на меня так и не исчезнет. Но могу ли я рассчитывать на твоё понимание? – Он подошёл прямо к ней и положил руки на её плечи, мелко дрожащие от сдерживаемых рыданий. - Ты мне очень дорога, Тэнгу. Как друг. Как очень близкий друг, которому, я уверен, также не безразлично моё счастье. Ведь так? Тэён подняла на него глаза. Она больше не сдерживала слёз. - Это так, Бэкхён. Я рада, что ты счастлив. Я рада, что ты всё-таки встретил человека, который избавил тебя от одиночества, который смог вернуть улыбку твоим губам. – Девушка мягко коснулась щеки бизнесмена, мысленно жалея, что не может позволить себе большего: теперь она знала, что Бэкхён никогда ей не принадлежал. – Чанёль хороший человек, я знаю. Чувствую. Поэтому тебе не за что просить у меня прощения. Ты не виноват. Ты сам оказался в ловушке, которую покойный дядя Бён нечаянно устроил, и лишь пытался из неё выпутаться. - Но я причинил тебе боль. – Бэкхён накрыл руку Тэён своей, согревая её прохладные пальцы. – Так не поступают с друзьями. Она улыбнулась сквозь слёзы. - Хорошо, что ты это понимаешь. У Бэкхёна отлегло от сердца - Тэнгу действительно на него не сердилась, её улыбка стала тому подтверждением. Чувствуя непомерную к подруге благодарность, мужчина крепко обнял её. - Ты ещё встретишь своего человека. Непременно! - уверенно сказал он, сожалея о том, что его любовь к Чанёлю причинила ей столько страданий. – И будешь самой счастливой девушкой на Земле! - Придётся! – Тэён негромко рассмеялась. – Ведь титул самого счастливого мужчины, похоже, уже занят. – Затем немного отстранилась и серьёзно добавила. – Только пообещай мне, что будешь счастлив! Несмотря ни на что. - Обещаю! Бэкхён ручался за свои слова. Увлечённые дружеским разговором, они совершенно не заметили, как в гостиную, покинув стены своего кабинета, зашёл председатель Шин. Он суровым взглядом оглядел разговаривавших молодых людей, однако ничем не выдал своего присутствия, благодаря чему большая часть диалога не прошла мимо его ушей. - Я тоже надеюсь, что ты будешь счастлив, - раскрыл он себя, видя, что молодые люди между собой всё решили. – Иначе стоило ли всё того, что ты устроил? Бэкхён дёрнулся как от удара и резко, с опаской повернулся к хозяину дома. Больше всего бизнесмен боялся увидеть в глазах Сону ненависть, ощутить его злость, ведь тогда его смелый план был бы уже не осуществим. Однако на удачу Бёна лицо мужчины не выражало негативных эмоций. - Председатель Шин, - Бэкхён быстро спустился по лестнице и поклонился. – Понимаю, что я сейчас не лучший гость в вашем доме, но я хотел бы с вами поговорить. Сону жестом руки остановил его. - Я знаю, что ты хочешь сказать. Не стоит тратить на это время. Тем более я уже достаточно услышал, так что могу сделать определённые выводы. - Вы осуждаете меня за мой выбор? – тихо спросил Бэкхён. В его груди нарастало отчаяние. Мужчина внимательно посмотрел на него, однако лицо его оставалось беспристрастным. - Понимаешь, Бэкхён, у корпорации есть цена. И не малая, - ответил он и, видя, как возмущённо нахмурилось лицо бизнесмена, тут же пояснил свои слова: – Не думай, что я говорю о деньгах. Я не настолько меркантилен. Я о труде и силах многих людей, которые всю жизнь посвятили этому делу. А у твоей любви есть цена? Неужели она настолько выше, что ты готов ради неё потерять корпорацию и предать людей, которые в тебя верили? Бён улыбнулся. Его тёплая, добрая улыбка отчего-то напомнила председателю улыбку мудрого монаха, познавшему истину жизни и бытия: можно было не сомневаться, на самый главный вопрос Бэкхён уже знал ответ. - У любви нет цены, председатель Шин. Никакими деньгами и силами её не измерить. Она просто есть. Она – жизнь. И стоит её раз оттолкнуть, как всё начнёт рушиться. Думаете, я смог бы и дальше как ни в чём не бывало руководить корпорацией, если б отказался от Чанёля? Смог бы вести людей за собой, когда у самого в душе пустота? Да я бы весь мир возненавидел, я бы сам всё уничтожил вот этими вот руками! – воскликнул он, всплеснув своими руками перед Сону. – Без него корпорация мне не нужна, как бы ужасно это для вас ни звучало. Но я не собираюсь от неё отказываться. Я буду бороться за тех людей, которые в меня верят. Шин Сону скрестил на груди руки и посмотрел на свою дочь, молча стоявшую позади Бёна. - Захотят ли эти люди верить тебе как прежде? – вздохнул он тяжело. - Возможно, не захотят, - согласился с ним Бэкхён. – Но я хотя бы постараюсь сделать всё, чтобы оправдать или вернуть их доверие. Надеюсь, мои искренние намерения мне в этом помогут. Говоря это, Бэкхён обернулся и тоже взглянул на Тэён, ища в её лице поддержку. Девушка с готовностью кивнула, показывая, что с её стороны доверие к нему вполне восстановлено. - Сложно будет. – Сону впервые позволил себе улыбнуться. Такой короткий обмен взглядами молодых людей растопил его сердце – он осознал, что его дочь действительно простила Бэкхёна. Значит, мог и он. - Я никогда не ищу лёгких путей, - ответил бизнесмен. – Но чтобы мой путь имел хотя бы призрачные шансы на успех, мне необходимо ваше покровительство. Смею ли я надеяться на него, председатель Шин? Мужчина смерил его пристальным взглядом. Бён затруднялся ответить, что скрывалось в глубинах этих задумчивых глаз, однако он непоколебимо верил в свою прочную, почти родственную связь с председателем, светло чтившим память покойного лучшего друга – отца Бэкхёна. Сейчас эта связь могла сыграть решающую роль. - Надежда умирает последней, Бэкхён, - в итоге неопределенно пожал плечами Шин Сону. Пусть слова не вносили в ситуацию ясность, но интуиция подсказывала бизнесмену: он добился своего. Вечером того же дня, когда день подходил к своему логическому завершению и когда Бэкхён уже ютился в постели под боком любимого, читавшего в интернете последние бизнес-новости, ему на электронную почту пришло очень важное письмо. Чанёль дёрнул бизнесмена, увидев оповещение и имя отправителя. - От председателя Шина? – удивился Бэкхён. Он забрал ноутбук у Чанёля и открыл почту. Пробежав по содержимому письма, Бэкхён ошеломлённо и недоверчиво охнул, затем перечитал его ещё раз и ещё раз, кликнул на прикреплённые файлы, просмотрел их, и потом, убедившись, наконец, что всё увиденное им взаправду, уставился на терпеливо ожидающего подробностей шатена. Лицо бизнесмена сияло. - Корпорация останется моей, Чанёль! - радостно воскликнул Бэкхён и кинулся обнимать возлюбленного. Шин Сону вновь принял сторону Бэкхёна и в качестве подарка (а также главного оружия) передал в его руки старательно собранный им компромат на главного соперника Бёна – Ли Ёнгиля.***
Джунмён всю ночь не мог уснуть. Впалыми от бесконечного напряжения и усталости глазами он неотрывно смотрел на дверь детской комнаты в ожидании, что та всё-таки сжалится над ним, распахнётся и на её пороге покажется вервольф. Иногда его глаза перемещались к окну, смиренно отмечая естественный ход времени. Мён отстранённо наблюдал, как прохладный безмятежный вечер бесшумно сменяется глубокой ночью, а ночь, преодолев фазу непроглядной черноты, затем приобретала едва уловимые очертания улиц в тусклом свете зажигающихся фонарей и постепенно светлела. И вот уж забрезжили первые утренние лучи солнца, возвещая начало нового дня, а Кай дома так и не появился. - Неужели так трудно заскочить на секунду. Я ведь волнуюсь… - сам с собой вздохнул учёный. Время как всегда было к нему неумолимо. Его глаза устало закрылись. Под веками всё ещё блуждали страшные картины прошлого вечера, которые то и дело вызывали в теле непроизвольную дрожь. Мён несколько раз порывался выйти из комнаты Минхёна, дойти хотя бы до кухни или туалета, но его каждый раз останавливал обыкновенный человеческий страх. Высохшие, впитавшиеся в ковёр пятна крови в гостиной пугали. Казалось, весь воздух пропитался там своеобразным металлическим запахом, оставлявшим после каждого сделанного вдоха солоноватый привкус во рту. Мучительное ожидание сломило Джунмёна, и ближе к шести утра он задремал, привалившись к спинке кровати сына. Однако сон его получился непродолжительным. В разгар начала нового дня, когда большинство людей обычно заняты завтраком и сборами на работу, учёного разбудил телефонный звонок. - Крис? – спросонья удивленно пробормотал в трубку Джунмён, когда на другом конце с ним поздоровались. Для обычного дружеского звонка время было слишком раннее, так что интуиция учёного дала мгновенную подсказку: что-то случилось! - Что-то с Исином? - Мне жаль тебе это говорить… - Крис неожиданно громко всхлипнул, и сердце Мёна испуганно сжалось. – Он впал в кому. Препараты больше не сдерживают вирус. Док… - было слышно с каким трудом врач подавляет глухие рыдания, - надежды нет. Надо готовиться к худшему. - Кома?! Боже, Крис… Джунмён не мог поверить в услышанное. Он понимал, что кома – ещё не смертельный приговор, однако в случае вируса сложно было рассчитывать на чудо. - Я позвонил всем, кому только смог, - продолжил бывший вервольф. – Исследователям, химикам, специалистам в департамент здравоохранения, в Исследовательский центр… Никто! Слышишь? Никто не может помочь. Я не знаю, что мне делать… Док, ну хоть ты обнадёжь меня! Скажи, что шансы на получение антивируса есть, прошу! - Крис, я… - Джунмён даже растерялся. В свете последних событий он мало посвящал времени работе, никак не предполагая, что всё вскоре дойдёт до такого. Он не знал, что ответить. – Я не могу тебе сейчас ничего обещать. Всё слишком сложно. - Сейчас… - врач с горечью усмехнулся. – А когда? Когда сможешь? Я не знаю, сколько времени осталось у Исина. Не знаю, сколько есть времени у меня. Я не переживу его потерю, Мён… Его голос в отчаянии сорвался. - Я что-нибудь придумаю, Крис. – Джунмён вскочил на ноги и нервно заходил по комнате, наспех соображая, что он может сделать. – Попробую объединить усилия с Центром и главной лабораторией. Там как раз есть несколько отличных биотехнологов. Уверен, вместе у нас что-нибудь получится. - Думаешь, тебя допустят к Центру? Учёный тяжело вздохнул. Он и сам понимал, что в его ситуации получить доступ в лабораторию будет трудно. - Это уже моя забота, - ответил он. - Только не отчаивайся раньше времени, ладно? Мы не позволим ему умереть. - Хорошо. Я верю тебе, док. Крис повесил трубку. А Джунмён принялся усердно размышлять, стараясь больше не поддаваться панике и меньше отвлекаться на думы о Кае и Марке. Время на бездействие вышло. Согласно плановым расчётам, его разработанный антивирус был абсолютно готов к использованию, однако при непосредственном контакте с заражёнными человеческими клетками почему-то «отключался» и терял все свои защитные свойства. Вирусные бактерии, которые от столкновения с антивирусом поначалу впадали в состояние покоя, в момент его инерции пробивали молекулы, разрушая их изнутри. К тому же, из-за своей сегментированной формы вирус никогда не обездвиживался полностью, а только частями, что соответственно ни на секунду не прерывало процесс заражения. Джунмён никак не мог сообразить, что же он упускает из вида? Почему антивирус при всей своей идеальной структуре не атакует бактерии? Чтобы найти ответы на эти вопросы, Джунмёну нужен был постоянный доступ к научной лаборатории Центра, к его исследовательским файлам и документам разработчиков, чтобы понять, в каких расчётах антивируса начинается его ошибка, и только один человек сейчас мог этот доступ ему обеспечить. Вот только – и учёный это точно знал! - за такую помощь ему придётся предложить что-то взамен. Что-то очень значимое. Но сомневаться и раздумывать Мёну было некогда. Он кинулся в свою спальню, при этом бесстрашно преодолев жуткую гостиную, открыл шкафчик стола и, недолго порывшись среди кипы документов и научных журналов, вытащил свою крохотную телефонную книгу, куда он записывал номера, на которые в принципе никогда не собирался звонить. Они были так – для экстренных случаев «лучше бы не случавшихся», как говорил сам Мён. Номер главнокомандующего нашёлся почти сразу. Но только Джунмён потянулся за сотовым, как позади него в воздухе раздался резкий громкий хлопок. - Мённи! – окликнул его до боли любимый голос.