Добро пожаловать во мрак, Джессика.

Джессика постучала в дверь. — Тук-тук-тук. Откройте, пожалуйста. — Кто там и чо вам надо? — из-за двери отозвался грубый мужской голос, явно не торопившийся открывать. — Я помощник адвоката вашего соседа, — почти не соврала Джонс. — Вы, наверное, слышали, что он разводится с женой. — Адвокат? — задумчиво пробормотал мужчина. — А мы вам зачем? — Нам нужны любые свидетельства, что помогут благополучно и как можно скорее завершить их развод. Послышался щелчок, и дверь распахнулась. На пороге стоял пузатый низкорослый мужчинка. Он явно был простым работягой. На вид ему было лет за пятьдесят. — Ну и что я могу вам рассказать? — хмыкнул он. Из ближайшей ко входу двери вышла, по-видимому, его жена. Она отодвинула мужа и, поздоровавшись, пригласила Джессику в дом. — Джозеф, нехорошо держать гостей на пороге. Да и дела так не делаются. Проходите, милочка, присаживайтесь. Не хотите чаю? Джессика проследовала за хозяйкой в гостиную, осматриваясь по пути, и села на край дивана. — О нет, что вы! Спасибо большое. — добродушно улыбаясь произнесла Джонс. — Но вы выглядите такой уставшей... Не успела женщина закончить мысль, как детектив ее перебила. — Не беспокойтесь, — Джессика изобразила как можно более успокаивающую улыбку. — Это нормально для адвоката. Работа все-таки нервная... — Джонс нагло врала. И пусть запах алкоголя уже не был так заметен, его последствия в виде слабости и синяков под глазами всё ещё были очень хорошо видны. — Как скажете, — вздохнула женщина и присела в соседнее от мужа кресло. — Простите, что я не представила, — прокашлялась Джесс. — Меня зовут Мэгги Фартер. А как я могу обращаться к вам? — Меня зовут Джозеф, а это моя супруга Оливия. — Очень приятно, — кивнула Джесс. — Так вот. Что вы можете рассказать о ваших соседях? Женщина решительно начала первая, не дав возможности мужу вставить свое слово: — Ой, они замечательные люди. А Кларисса — самая лучшая соседка. И поможет, на рынок сходит, когда мне совсем невмоготу. Я просто инвалид. Руки больные. А она такая умница, такая хозяйственная. Иногда даже сама мне что-то берет. Я ей, конечно, деньги возвращаю, но все равно приятно. — Да бездельница твоя Кларисса! — возразил Джозеф. — На шее мужа сидит. Сама ничего не зарабатывает. Да и ребенка себе оставить хочет, чтобы на пособия всякие жить и деньги из Саймона выкачивать. — Не мели чепухи! Она дочку очень любит. А как за мелким убивалась, когда пропал?! Джессика внимательно слушала пререкания супругов, подчеркивая для себя детали, которые считала важными, но как только женщина сказала о сыне, Джонс ее остановила, чтобы уточнить. — Простите, что перебиваю, но когда это произошло? — Неделю назад или две, — задумчиво сказал мужчина. — Ты чего?! Месяц уже! — громко возразила женщина. — Ты что? Дура старая! Не могли они так давно малого потерять! — не менее громко ответил ей Джозеф. — Кхм, понятно, — громко перебила эту перепалку Джонс. — Как вы думаете, это они из-за сына разводятся? — слегка понизив тон, спросила детектив. — Да, думаю, что да, — ответила Оливия. — У них ссоры страшные были. Они несколько дней его сами искали, а потом Кларисса сказала, что хочет в полицию пойти заявление писать, а Саймон как узнал, так сказал, что нет смысла. Столько дней прошло, что, наверное, и не найдут детину, — вздохнула женщина. — Если он жив вообще, то наверняка в притоне каком, письки большим дядькам обтирает. А от бандюг еще никто не возвращался. — Ну ведь дело говорит. Город у нас не спокойный, — пробурчал Джозеф. — Но так даже не попытался же, — возмутилась женщина. — Может, дите на улице прозябает? А то мелкую шпану подергали бы копы, да может и отыскался бы! — Да я ж не спорю с этим, но и его понять можно… — пробурчал мужчина. — Спасибо, эм-м... большое. Этого вполне достаточно, — встав с дивана, Джонс направилась к выходу. — Я пойду, пожалуй. -Ой! Мы вас, наверное, смутили своим поведением, простите нас, — встрепенулась Оливия. — О нет. Что вы! Это нормально. Просто мне уже правда пора. Предстоит много бумажной работы. Ну вы понимаете, — Джессика ещё раз улыбнулась и выскользнула за дверь, как только хозяйка отворила ее. Быстро спускаясь по лестнице, Джонс пыталась понять, что же могло случиться. Возможно ли, что ребенок правда потерялся сам? Или отец его случайно пришиб и жене боится признаться? По описанию соседей они приличные люди, но что-то с ними не так. Достав из сумки телефон, Джессика набрала номер Мэтта. Гудки шли долго, но в итоге он взял трубку. — Да? — Слушай, а ты можешь запросить за последний месяц трупы по мальчикам лет четырех? Вряд ли их сына как-то могли опознать, иначе с родителями уже связались бы. — Джонс, что ты там… — ахнул Мёрдок от удивления. — Ох, ладно, я посмотрю. Джессика положила трубку и остановилась. Только сейчас она подумала о том, что девочка могла стать свидетелем убийства. Достав дело из папки, Джонс быстро просмотрела его, чтобы найти, где она учится или ходит в садик. Там наверняка заметили, что с ребенком что-то не так. Вычленив адрес детского сада, Джонс поспешила к нему. Возможно, девочка могла что-то сказать психологу, а та, не понимая, что с девочкой, или по какой-то еще непонятной причине не сказала никому об истинном состоянии ребенка.

***

Оказавшись в детском саду, Джессика представилась уже собой, показав корочку частного детектива. Она поговорила с воспитательницей и заведующей, которые не сказали ей ничего нового. Поэтому девушка попросила поговорить с психологом. На удивление, ее никто не послал. Заведующая отвела ее в кабинет и объяснила ситуацию, после чего оставила их наедине. — Так зачем вы тут? — уточнила не молодая женщина в очках с толстыми стёклами. — Я работаю по просьбе адвоката, представляющего интересы отца девочки. Отец хочет оставить ребенка себе. Есть свидетельства, что он хочет оставить себе дочь, так как его жена безработная и хочет пользоваться ребенком для получения средств. Адвокат хочет понять, стоит ли помогать отцу или же это все надуманно, и ребенок должен остаться с матерью. — Но вы же понимаете, что я не могу разглашать личную информацию? — Да, конечно, — подтвердила Джонс. — Но мне очень нужно знать кое-что крайне личное для этой девочки. Джессика достала фото девочки из дела и положила его перед психологом. — Она такая с тех пор, как пропал ее брат, ведь так? — детектив посмотрела исподлобья. Женщина молча уставилась на фото. — Я понимаю, что это так. Мне нужно знать, что с ней происходит. Как ей лучше помочь. Вы ведь тоже этого хотите? Психолог вздохнула и полезла за папкой, в которой хранилась информация о девочке. Положив ее перед собой, она открыла на странице с записями и рисунками. Доставая рисунки один за другим, женщина выкладывала их перед Джессикой. Все они были мрачными, нарисованы лишь черным и красным карандашами. Черная большая тень и кроваво-красный маленький мальчик. — Ей снится всегда один и тот же сон, — начала психолог. — Сначала братик гуляет по улице, потом все резко темнеет и в темноте появляется огромный рот с ослепительно-белыми зубами. Он хватает мальчика и начинает жевать. Кровь брызжет во все стороны, но потом рот выплевывает его и оставляет умирать. Но ребенок уже был не похож на себя, он похож на черта, о чем говорит рот и исчезает, — тяжело вздохнув, женщина вытерла навернувшиеся на глаза слезы. — Я не знаю, что это значит. У меня не выходит разгадать этот сон и помочь ей преодолеть кошмарные видения. Я несостоятельна как специалист… — Я так не думаю, — вздохнула Джесс. — Просто травма слишком сильная, и на ее лечение нужно больше времени, чем на простую ссору с родителями. Спасибо, что поделились со мной. Я тоже постараюсь помочь девочке. Выйдя из здания, Джессика медленно побрела домой, пытаясь понять, что всё это значит. Возможно, что девочка действительно не видела ничего конкретного, потому сон настолько абстрактный. Теперь уже и не ясно, виноват ли отец в смерти своего сына или он просто бесчувственное мудло.