Три звонких стука. Из-за деревянной двери в кабинет комиссара заглянула крупная, но поджарая фигура.
— Кевин? – грубый мужской бас вырвал комиссара из собственных мыслей и заставил обратить на себя внимание. – Могу я войти?
— Эм... Герман? Да. Присаживайся. Ты что-то хотел?
— Не совсем я, но да, – сев на стул перед Томпсоном, Шульц посмотрел комиссару в глаза. – Сегодня было заседание. Как ты понимаешь, на нем обсуждалась твоя дальнейшая судьба. Я очень рад тебе сообщить, что тебя реабилитировали. Твои недавние успехи оправдали оказанное тебе доверие от высших боссов и показали, что ты действительно способен разбираться с проблемами как и раньше. Поэтому совет решил вернуть тебя на прежнее место и расширить твои возможности. Тебя назначают новым чистильщиком.
Кевин удивленно приподнял бровь, пытаясь понять по выражению лица своего собеседника, насколько эта новость хороша. Место в совете вещь полезная, но быть посредником между официальными и неофициальными боссами было для него куда проще. Подчищать за другими было делом неблагодарным, хотя и не особо сложным для него, учитывая развернувшуюся сеть связей. К тому же, в его власти было множество возможностей и подчиненных, которые за небольшую доплату готовы лично трупы в кислоте растворять. Но все же, эта должность значит, что совет не только отмечает, как он удачно устранил свои промахи, но и отлично их помнит.
— То есть, мне дают карт бланш на многое, если я буду выгребать за весь совет дерьмо?
— По сути, да, – прямо ответил Шульц и затем, наклонившись ближе к столу, понизил голос. – Говорю тебе как друг. Это самый лучший для тебя вариант на данный момент.
— Да, я знаю, – Кевин вздохнул, потирая виски. – Просто уже чувствую, как много предстоит работы. Уже успел отвыкнуть от этого. Даже думать особо не приходилось все это время.
Повисла тишина. Герман вздохнул. Он явно хотел что-то спросить, но не был уверен, что стоит. Однако, любопытство пересилило логику.
— Ты же до сих пор следишь за ней? За Джессикой.
— Откуда ты?.. – вырвалось от удивления. – Я просто должен быть уверен, что она не будет нам мешать... – попытался оправдаться Томпсон.
— Я слишком хорошо тебя знаю, Кевин. Что в ней такого особенного? – Томпсон молчал. – Я так и знал... — Снова повисла небольшая пауза. — Я сделал все возможное, чтобы ее не выпустили из города, но ты не думай, что дело только в тебе. Была еще одна причина, которую я и выставил главной перед советом. За пределами города ее нельзя будет контролировать, и кто знает, как она сможет повлиять на наш мирный жизненный уклад. Ей было бы достаточно лишь рассказать историю о том, как комиссар изнасиловал ее. И если бы ей даже не поверили, то проверять бы точно начали. Вероятно, мы смогли бы отбиться от этого, но фоновые волнения сильно повлияли бы на нашу «ауру невидимости». – Шульц изобразил кавычки и усмехнулся. – Надеюсь, что ты рад, что все боссы тоже решили ее удерживать тут, иначе тебе пришлось бы скучать по своей любимой. И тем более хорошо, что никто кроме меня не знает твою маленькую тайну…
— Ты мне угрожаешь? – Томпсон вскрикнул, почти переходя на рык и, вскочив с места, схватил Шульца за шиворот, но гангстер даже не изменился в лице.
— Кевин, что за глупости? Мы же друзья. Я помог тебе невольно, так что мне ничего от тебя не нужно, – Томпсон отшатнулся и отпустил Шульца, уставившись в пространство. – Просто предупреждаю, что ты слишком расслабился. Не позволяй так просто докапываться до своих слабостей.
Поправив галстук, Герман протянул комиссару руку.
-Просто помни, кто на твоей стороне, и не предавай добрых друзей. Фиск давно хотел тебя сместить, но вышло лишь на время. В совете у тебя есть сторонники, но есть и враги. Будь внимателен.
Выслушав эту речь, Томпсон вздохнул и крепко пожал руку Шульцу, после чего гангстер покинул помещение, оставив Кевина с новой горой размышлений. Возможно, это была уловка, чтобы притупить бдительность Томпсона, возможно, игра против Фиска, в которую пытаются ввести новую марионетку, но сейчас сложно об этом судить. Стоит присмотреться и не лезть на рожон.
Присев в свое кресло, Кевин устало вздохнул. Ему так хотелось расслабиться и позабыть обо всех тяготах, что ему предстоят. Лучше всего эту проблему решила бы Джессика. Ее объятья и поцелуи, а лучше ее стоны в его руках... Но этого Томпсон не мог себе позволить. Он помнил лишь ее слезы и крики, как она билась, кусалась и царапалась. Она тогда оставила ему небольшой шрам. Но даже это его удовлетворяло. Неважно, что она ощущает, главное, чтобы она думала лишь о нем.
Мысли о Джессике вновь захватили больной разум комиссара. Он так хотел ее увидеть прямо сейчас. Такие порывы случались с ним не очень часто, но достаточно регулярно. Приближаться к ней без должной причины и подготовки он не хотел. Его появление должно было быть для нее чем-то вроде театрального появления важной персоны, потому Кевин ни разу не приходил к ней сам с того момента, как бездыханную отвёз домой. Потому каждую неделю несколько фотографов присылали ее фото, иногда видео, а недавно он нашел одного умельца, что установил в ее доме камеры и следил за тем, чтобы они всегда работали. Такое нововведение было удобным для Кевина, потому он щедро платил этому юнцу.
Открыв трансляцию с камеры на планшете, куда записывалось видео, Кевин разочарованно обнаружил, что Джессики нет дома.
— Странно, обычно она еще спит, – пробурчал обиженный сталкер.
Отложив планшет в сторону, Кевин потер виски и лоб, но вдруг ключ в замке щелкнул и в дверь вошла Джессика. Вернувшись домой, Джонс решила незамедлительно приступить к делу. Раз нет простой возможности как-нибудь забыться, то придется зарыться в работу. Заметив какое-то оживление на экране, Томпсон схватился за плашет. Ему ни разу не удавалось застать ее за работой над делом, ведь обычно, когда она получала заказ, то сразу брала фотоаппарат и уходила искать компромат на подозреваемого в измене, а здесь ей нужно несколько иное.
Наблюдение за работающей и трезвой Джонс бросало Кевина в дрожь и даже немного заводило. Уставившись в экран, он жадно следил, как девушка медленно перебирала ничем не примечательные материалы дела, как внимательно она всматривалась в портреты родителей и девочки...
***
— А она красивая... – пробормотала Джесс.
Она говорила о женщине. Та действительно была очень красива. Не так как обычно считают красивыми девушек и женщин, что умеют хорошо краситься, а по-настоящему. Ее мягкие черты лица будто бы говорили, что она единственный не испорченный человек в этом городе. Эта женщина будто светилась добротой. Ее светлые волосы и лучистая улыбка обволакивали Джессику светом и материнской заботой. В ее досье говорилось, что она выросла здесь, в Блэкхолле. Это казалось невероятным. Этот ангел рожден в нечистотах этого мерзкого города. Джессика никогда не ошибалась в людях, хотя и не верила своим ощущениям наверняка, потому пометила себе проверить эту барышню на наличие скелетов в шкафу. Но взявшись за фото отца семейства, Джессика вздрогнула. Такой противной физиономии она давно уже не видела. Мужчина не был уродом, косым или кривым, но в его внешности было что-то отталкивающее, что-то, из-за чего хотелось убежать от него куда-нибудь подальше.
— Как такие разные люди вообще могли жить вместе?
Джесс отшвырнула от себя это фото и взяла последнее. Девочка. Фото было свежее. Ребенок соответствовал своим шести годам, но всё же что-то было не так. Все дети обычно живые, и даже на фото из них будто льется энергия, но эта девочка… Ее глаза были потухшими и стеклянными, как будто она потеряла что-то важное для жизни.
Взяв в руки дело, Джонс принялась его изучать в надежде наткнуться на какое-то разумное объяснение. Например, ребенок узнал, что родители разводятся, и не знает, с кем хочет остаться. Это казалось Джессике естественным, потому она не сильно беспокоилась, что ребенок находится в таком состоянии. К тому же, это фото могло быть таким из-за болезни, например.
— Сошлись... А-а-а, ну понятно, по залету. Ничего удивительного, – бормотала Джонс себе под нос. – Но прожить шесть лет уже неплохо.
Джессика читала внимательно, но что-то не сходилось. В деле было множество пробелов, например, семейство будто не хочет делить сына, который был на два года младше первого ребенка.
Перечитав досье еще раз, Джонс поняла, что это не ошибка. Сын пропал. Куда он делся? Джессика нахмурилась. Это было странно. Возможно, друг Мёрдока заметил это и решил, что не стоит совать нос в такое запутанное дело. Родители ведь могли продать ребенка на органы или скрыть, что его убили. Да мало ли, что? А это уже действительно в юрисдикции Мёрдока.
Схватившись за телефон, девушка судорожно набрала номер Мэтта. Он сбросил. Она снова набрала, и он снова сбросил.
— Неужели есть что-то важнее, чем то, что я узнала сейчас... – возмущенно процедила Джессика сквозь зубы, набирая номер в третий раз.
— Джесс, у меня клиент. Это не подождет? – наконец ответил Мёрдок.
— Нет! Не подождет, черт возьми! Ты вообще это дело читал?
— Эм... нет. Просто поверхностно просмотрел, но оно мне показалось подозрительным. А что? – недоумевая, спросил адвокат.
— А то, что это пиздец! ПОЛНЫЙ ПИЗДЕЦ, ЧТОБ ТЫ ПОНИМАЛ! Дело пахнет жареным только по одному описанию, — Джессика потерла переносицу в попытке успокоиться. — Так. Жду тебя сегодня вечером у меня. А я пока пойду и кое-что перепроверю.
— И для этого ты меня отвлекла? – только и успел сказать Мэтт, прежде чем Джонс повесила трубку.
Схватив фотоаппарат, телефон и дело, Джесс кинула все это в сумку и, захлопнув дверь, рванула за доказательствами своей догадки.
***
— Она так увлечена… - усмехнулся Кевин и, проводив Джессику взглядом до выхода из зоны покрытия камер, выключил планшет.
Томпсон не видел ее такой никогда, но ему очень понравилась эта живая она. Ему было невероятно приятно наблюдать за тем, как она из расслабленного и обычного рабочего состояния вдруг стала дерганной и по-настоящему увлеченной идеей. Идеей, которая ее ужасает и которую она хочет подтвердить.
— Неужели ты была такой тогда, когда рушила все мои планы? – задумчиво и немного мечтательно вздохнул Кевин. – Жаль, я не могу увидеть твое расследование полностью...
