К. Э. Смит. Стихотворения в прозе

      В поисках той, что была утеряна мною, я вскоре достиг берегов Леты, раскинувшихся под сводом огромного, пустого, чёрного неба, покинутого одной за другой всеми звёздами. Взирая на него, я недоумевал, откуда берётся — от ущербной луны или призрачного мерцания мёртвого солнца — бледный угасающий свет, лишённый присущих любому другому свету свойств; он тускло ложился на траурные пряди вод и чёрные безлесные луга. В его неверном излучении я разглядел множество скитающихся душ мужчин и женщин, что шли, кто нерешительно, кто торопливо, дабы испить от медленных невозмутимых вод. Но не было среди них тех, кто стремился покинуть это место, омочив губы влагой Леты, и много кто застывал соляным столбом, устремляя незрячие глаза на тихое, лишённое ряби движение потока. Наконец, в соблазнительной и грациозной фигуре женщины, стоявшей в отдалении от всех; женщины, чей лик ещё не был устремлён в никуда, я узнал ту, за кем я явился в эти края. Я поспешил к ней, с ликованием заключив её руку в своей; в моём сердце соловьиной песней разливались старые воспоминания. Но в тусклых застывших глазах и бледных неподвижных губах, что были обращены на меня, я не увидел ни искр памяти, ни трепета узнавания. Осознав в этот миг, что она больше не помнит — ничего! — я в отчаянии отвернулся и увидел перед собой реку. Неожиданно я ощутил древнюю жажду, жажду этих вод, кою я раньше считал утолённой во многих источниках, — но напрасно! Упав на колени, я припал к воде, затем вновь поднялся — и понял, что свет исчез, умер, что всё окружающее пространство превратилось в сон без сновидений, в котором я уже не мог различить лиц моих случайных соседей.       А ещё я не мог вспомнить, во имя чего я испил от вод забвения.