Я хочу быть с тобой

Лизе страшно даже шелохнуться. Правда, такое чувство, что при любом неловком движении Барри переключит свое внимание с Лена на нее, и, если что-то пойдет не так, им придется начинать все сначала. Барри снова будет в той холодной, белой палате совершенно один со своими мыслями, а Лен — в темном холле с чувством бесполезности и беспомощности. Они же не для этого старались все эти месяцы. Но, кажется, что даже если что-то взорвется рядом, Барри не отвернется от своей пары. Как и Лен. Лен, который замер, не решаясь пошевелиться, потому что, черт дери, Барри так близко, что мужчина ощущает теплое дыхание своего мальчика на щеках. И, честно, это не передать никакими словами все то, что сейчас испытывает Лен, потому что он так давно хотел прикоснуться к Барри, хотел обнять его, хотел говорить с ним, и сейчас, когда их не разделяет плотное темное стекло, он может это сделать. Боже, он может коснуться своей пары. Барри выглядит таким потерянным и напуганным, когда дрожащей холодной рукой касается шеи Лена, потом поднимает ее вверх к щеке и оглаживает большим пальцем скулу мужчины. И на них сейчас смотрит почти все отделение больницы, но им так плевать на этом. Есть только они, вдвоем, в своем новом маленьком мире, который восстанавливается в хрупком сознании Барри. — Лен… — Барри. — Ты снова бегал в одной футболке по такому холоду. — Да, прости, не подумал об этом, — Лен кусает губу, не смея отвести взгляда от лица Барри. Его щеки такие румяные, ресницы часто трепещут, глаза вновь такие яркие и теплые, как зелень в весеннем поле. И Лен готов сидеть вечно на этом полу, вот так, с Барри в неловкую обнимку. Для них нет никого вокруг, только они в их одной маленькой вселенной, полной теплого океана и яркой травы. Метки на руках едва пульсируют, они становятся ярче, красивее, ровнее, словно их вылечили от самой страшной болезни. Хотя, если посмотреть с какой-то стороны, так оно и есть. Лен Не знает, что чувствует сейчас Барри, что творится в его голове, и совесть где-то внутри него отзывается, потому что Лен не думает о том, что состоянии Барри ушло в другое русло. В то, которое они так боялись. Но именно сейчас в голове одна пустота, а перед глазами — глаза Барри, который мягкими касаниями поглаживает лицо Лена. Так обычно делают только ослепшие люди, чтобы запомнить очертания лица родных людей. Сначала на щеке Лена были лишь кончики пальцев Барри, затем теплая ладонь, две ладони, и вот Барри целует Лена так робко, так нежно, так чувственно, что Лен забывает, как дышать. Поцелуй недолгий, но и эти пару секунд заставляют сердце биться, как ненормальное. Кажется, еще чуть-чуть и оно не выдержит. — Но губы у тебя всегда такие теплые… — Барри слабо улыбается, он дрожит, он все еще не верит в то, что сейчас он в объятьях Лена. И это такое… Такое непередаваемое словами чувство. Словно его вытащили из смертельной опасности и сказали, что его жизни больше ничего не угрожает и он может вернуться. К своей паре. Домой. Лиза тихо выдыхает и хватается за голову, когда Барри так резко и неожиданно обнимает Лена за шею и утыкается носом в плечо. Он словно щеночек, который так скучал по хозяину, уехавшему на несколько дней: Барри обнимает то за спину, то за шею, то за талию, все время куда-то утыкаясь лицом, будто искал место, где он будет максимально близко к своей паре. Доктор Штайн слабо улыбается и отходит от воссоединившейся пары, слыша тихий шепотом между ними. — Мальчик мой, — Лен прикрывает глаза, прижимая Барри к себе ближе, слабо улыбаясь от метаний своей пары, которая никак не может устроиться в теплых руках мужчины. — Хей… Хей, Барри, посмотри на меня. Барри поднимает взгляд на мужчину и замирает. Такой маленький олененок. Он смотрит глазами брошенного животного, который надеется, что его вот-вот заберут домой те, кто его поистине любят. — Барри, скажи что-нибудь еще раз. — Ты такой теплый, Лен, — Барри тихо смеется и улыбается, позволяя одинокой слезе скатиться по розовой щеке. — Всегда такой теплый. Ты вернулся… Я думал, что с ума схожу, думал, что уже не выберусь. Но ты всегда возвращаешься. — Всегда, — тихо говорит Лен и прижимается лбом ко лбу Барри, слушая его тихий смех. — Не уходи так больше, Барри. Не смей, слышишь? — Да, Лен, да, я слышу, — хрипло шепчет Барри, сжимая ладонью ладонь мужчины. — Больше никогда.

***

Барри кутается в парку Лена, но предпочел бы быть в его руках. Лен улыбается этой маленькой вредности, и понимает, как же ему было на самом деле плохо и тяжело все это время. Барри по ту сторону стекла и Барри, сидящий рядом, — два совершенно разных человека. Разбитый и счастливый. Одинокий и любимый. И Лен сам до конца не верит, что этот кошмар закончился. Даже скорее всего им предстоит еще долгий путь, но сейчас Барри сидит рядом, говорит с ним, улыбается, смеется и шутит свои глупые шуточки. И Лен понимает, насколько он счастлив. Лен думал, что Барри не захочет возвращаться в больницу, но он с понимаем отнесся к этому делу. Барри понимает, что туда рано или поздно придется вернуться, пройти какие-то тесты, впервые поговорить с Хорхе. Лен первым делом спросил его, что он чувствует, понимает ли он до конца, что Лен сейчас с ним, живой и невредимый, что они оба еще живы. И каково было его облегчение, когда Барри посмотрел на него, как на дурочка, и тихо рассмеялся. — Конечно, Лен, я понимаю, что мы оба живы. И что мы справились. И все же что-то не давало Лену покоя. Что-то говорило ему, что это еще не конец, что нельзя расслабляться. Но он просто надеяться, что еще не отошел от всего того, что им пришлось пережить. И чутье его не подвело. Стоит Барри зайти в больницу, он начинает кричать. Лен реагирует мгновенно — подхватывает свою пару, не позволяя удариться головой о пол, но держать Барри сложно: он вырывается, брыкается, кричит. Барри дрожит так сильно, кажется, но вот-вот сломается. — Мне больно… Лен. Лен! Лен не знает, что ему делать. Барри держится за голову, сжимает волосы, словно пытается избавиться от них, словно в них вся боль. Лен едва успевает отодрать руки Барри от его глаз, которые тот точно попытался выцарапать. Приходится прижимать Барри к полу, держать сквозь боль и беспомощность, потому что обездвижить — все, что сейчас в силах Лена. Появление Хорхе немного расслабляет, но вот явное непонимание происходящего — пугает еще больше. Врач явно не понимает, почему Барри кричит, что с ним случилось, настоящие ли у него боли или фантомные. Но Хорхе все же решает сделать укол Барри в шею. Лен видит дикую панику в глазах своей пары, и зелень снова тухнет, чахнет. Барри засыпает грубым и холодным сном на руках Лена. Неужели это не конец?