Puppettale Сборник.

Инк сидел в кромешной темноте и обрывисто жутко хихикал. Голос его дрожал, то затихал, то разрезал тишину. Его покинул рассудок. Темнота сделала своё дела с некогда светлой душой. Его довели до безумия. До сумасшествия. До той грани, перейдя которую нельзя будет вернуться назад . Точка невозврата. В ней он потерял себя. Его сломали. Жестоко, мучительно, медленно, крайне болезненно. Ломали точно. Ребро за ребром. Частичка за частичкой. Выламывали, выворачивали наизнанку. Заставляли задыхаться, давиться от боли, темноты, что копилась, а после вытекала и разрывала везде, где могла. Ему промыла мозги Темнота. Нет, она сломала душу. Медленно отрывала кусочки. Вытягивала всё, что могла из умирающей и разлагающейся души. И добилась своего. Разломала, раздавила, разорвала на части его душу. А потом склеила всё это вновь. Смеялась заливистым смехом и неправильно соединяла кусочки его души. А то, что помогло это сделать, была боль. Боль причиняемая чужими голосами стала клеем, нитками для того, чтобы «залатать» то, что осталось от сущности Инка. Поменяла, испоганила, испортила и сделала тем, кем не является. Ухмылялась, игралась с начавшей гнить склеенной душой. Она хотела спектакля, хотела шоу. Ей плевать на то, насколько ему больно. На то, как он мучается в конвульсиях от распирающей боли. На то, что он тихо умирал во второй, а может третий раз, где-то глубоко внутри. Но ей был нужен другой результат, и она его получила. Инк стал безумцем. Психом. Он не выдержал такого жуткого одиночества, чужие голоса, что ускоряли разложение его души. Он не выдержал того, что его бросили. Того что его забыли. Его оставили одного и спрятали далеко-далеко в кучу хлама, как надоевшую и сломанную куклу. Куклу, что не могла ничего с этим сделать. Инк не ожидал этого. Не ожидал того, что волноваться за него так быстро перестанут. Это всё и сломало Защитника АУ. И он умер. Теперь внутри. Теперь он тот, кому теперь нельзя сделать морально больно. Слишком переломано его восприятие. Поношенная и испорченная кукла. Затёртая до дыр кукла. Кукла, которую сломали. Разорвали на лоскутки и криво сшили. Спрятали в самый дальний угол и предпочли забыть. А кровь стекала из дыр и свежих ран. Из шрамов стекала чёрная жидкость. Его боль. И плевать, что уже мёртв. Но вы знали, что даже так, можно гнить, рушиться и мучительно догорать? Можно мучиться в припадках боли, заливаться слезами боли и отчаяния? Что душа всё также может трескаться, расходиться по швам и разбиваться на миллион мелких кусочков хрупкого фарфора? И её больше не получится склеить правильно, зашить или залатать, если она уже срослась криво. Тишина. Такая угнетающая и разрушающая по своей натуре, служила клеем для разбитых в её обители душ. Но обманчивым и противно чёрным клеем. И вот её очередная жертва. Инк, что был одним из наидобрейших монстров, выдержка и стойкость которого вызывали восхищение. Но даже он тут бессилен. В одиночестве и кромешной темноте, что сопровождалась редкими голосами. Но уже переставшими быть дружелюбными, они наполнились желчью и агрессией. Чужие голоса. Голоса пустоты. И последствия теперь хорошо видны. Он на секунду замер. Смех стал совсем истерическим. Точки в глазах стали ещё мельче. Тут неожиданная боль сковала тисками тело. Боль вновь разрывала тело, только теперь физически. Но в противоречие вскрикам боли была безумная улыбка и всё тот же безумный смех. Нет, ухмылка. Боль от воскрешения и впрямь была крайне сильной, но, то безумие, что творилось с Инком, она не могла переплюнуть. ‒ Ну, что, Эррор, пора нам вновь встретиться, ‒ отравленным и таким жутким голосом сказал бывший Защитник АУ. *** Эррор смог воскресить Инка. Спустя время. Большое количество времени. Через череду размышлений и криков людей, что действовали на нервы. Кукла была сшита, а душа была собрана. Но надо знать, сколько сил, времени и нервов на это было потрачено. Но какое-то плохое предчувствие грызло изнутри. Оно отравляло столь долгожданный момент. Пыталось отложить момент, когда всё будет завершено. ‒ Это последствия усталости. Только и всего, ‒ пытался оправдать это чувство тревоги Разрушитель. Он сконцентрировал свою магию. Магию, которая осталась после того, как он смог отнять воспоминания Инка у Найтмера. Яркая вспышка синего с красным света. Она ослепляла и заставляла прищуриться. Кукольное тело начало превращаться в настоящие обличие Творца. Спустя пару секунд тело упало на поверхность антипустоты с глухим звуком, как мешок картошки. Эррор чуть пошатнулся от усталости. Это было крайне затратное действие в магическом плане. Сил почти не осталось после воскрешения. Разрушитель начал подходить к Инку, чтобы помочь встать, но тот смог сам, без посторонней помощи. Его взгляд. Две мелкие белые точки в глазницах. И широкая, ненормальная улыбка. Она была как у безумца, маньяка, психопата. Смешок с его стороны. По спине Глючного прошлись мурашки от этого высокого, обрывистого и до такой степени безумного голоса, а также от взгляда, что красноречиво показывал состояние бывшего Творца. Разрушитель хотел было спросить, что с ним, но в его сторону была выполнена атака кистью. Он кое-как увернулся от брызг чернил. Эррор ошарашено смотрел на бывшего врага. Что-что, а этого он не ожидал. Но когда он пригляделся к нему, то его шок перерос в некоторую панику. Глючный точно помнил, что на кукле, что он делал, не было трещин. Она была целая, только несколько шрамов, где он сшивал ноги и другие части тела. А выглядел Инк совершенно не так. Множество трещин. На лице, руках, ногах и вообще по всему телу. Не было места, где бы было чисто от таких изъянов и сколов. Из глазниц стекала чёрная субстанция и капала на белую поверхность анти-пустоты. Поражало, как ещё он был жив и не обратился в прах. ‒ Я очень рад тебя видеть, Эррор! Не поверишь КАК! ‒ прозвучало с издевкой со стороны Инка Он держал в руках кисть, которая полностью сделанна из чёрной жижи. На ней было множество белых трещин из которых стекала та же чёрная субстанция. Какие-то участки тела были склеены и вообще состояли из этой жижи. Инк держал кисть в боевом положении. Улыбка всё так же не сходила с лица. Только что-то сверкало, где-то глубоко в глазницах. Смех. Звонкий. Такой, что царапал слух и резал по сознанию. Резкие выпады. Удар за ударом. Без перерыва сыпались на измученного Эррора. Ему было крайне сложно в нынешнем состоянии уворачиваться. Он не понимал причины агрессии. Он просто не понимал действия Инка, причины. ‒ Почему ты нападаешь!? Что сейчас-то я сделал не так!? ‒ прозвучал крик Разрушителя к Творцу, которого поглотило безумие. На секунду Инк остановился. Он уставился в Эррора пустым взглядом. Этот взгляд не выражал ничего. Кажется, он завис на пару секунд. Но прошло время, и он рассмеялся. Смех был больше похож на истерику, но без слёз. ‒ Почему я нападаю!? Что ты сделал не так!? Да ты всё делаешь не так! Ты вечно калечишь окружающим жизнь! Ты думаешь только о себе! ‒ резко и крайне агрессивно прозвучало от Инка. Голос стал напоминать скрежет металла. А взгляд стал ещё злобнее, чем раньше. Ярость и злоба исказили лицо. Презрение ярким пятном плясало в глазах. Взгляд стал крайне тяжёлым и смотреть в ответ в глазницы было слишком сложно. В этом скелете не было ничего от Инка, кроме внешности. ‒ Все голоса думали о тебе! Ведь ты живой, тебе больно!!! А обо мне думали лишь единицы! А ты ведь у нас псих, которому плевать, кто рядом! Главное, не сойти окончательно с ума! А на то, как я страдал, всем было плевать! Плевать! Обо мне забыли! Ведь я мёртв, а от мёртвых проку мало! ‒ порыв ярости стал сильнее. ‒ Я всего лишь кукла, да!? Тебе на меня плевать, шизофреник! Так что можешь не притворяться! Давай я покажу, всю свою боль, только физически… В этот раз мы поменяемся местами, как в тот день… Помнишь я тебя спас, а сам сдох? Теперь меняемся, ты умрёшь, а я наконец обрету счастье, это честный обмен, да!? ‒ зубы скривились в оскале. На секунду он исчез из поля зрения. Эррор в панике начал искать Инка. Но не мог его никак найти взглядом. Неожиданно, тут, совсем рядом, за спиной прозвучало, словно гром среди ясного неба. Такой противный, отвратительный голос, который источал негатив, презрение, издевательство, сарказм. ‒ Пора заканчивать нашу затянувшуюся игру в «друзей»! Секунда. Звук треснувшей души и соприкосновения чернил с полом. Удар тела о поверхность анти-пустоты. *** Скелет сидел на поверхности анти-пустоты. Все руки в пыли и черноте. Голова опущена вниз. Взгляд в одну точку. Тишина. Она давила на всё, что попадало в её поле зрения. Тут прозвучал заливистый звонкий весёлый смех. Одной рукой скелет прикрыл лицо и продолжал смеяться. А в другой он держал чёрный череп. ‒ Как всё весело получилось, да, Эррор? Скелет весело, с азартом посмотрел на череп, что теперь держал в двух руках. Он жёстко царапал его, покрывая пальцы смесью из пыли и синей жидкости. То по-дружески поглаживал места рядом с глазницами. То вновь жестоко сжимал череп так, что расходились трещины. А после виновато водил по этим местам и собирал прах на ладонях. ‒ Помню, как однажды дождь смыл у тебя с лица эти синие полосы, также легко, как и я сейчас пальцами. Ты тогда вёл себя крайне дружелюбно-слащаво. А та песня, как заевшая пластинка изредка проигрывалась, когда я был в пустоте, в одиночестве. Ненавижу тебя за тот день. Ты заставил меня верить в то, что ты не такой плохой. Каким же я был придурком, что в это поверил! Ты ведь одно из самых эгоистичных существ среди всех существующих АУ! Легкомысленно и с таким упоением рассказывал Инк. Он приобнял череп и захихикал, как последний психопат. Но тут неожиданно из глазницы стекла слеза. Инк удивлённо прикоснулся к ней, но следом полилось ещё больше слезинок. Тут что-то коротко щёлкнуло в сознание скелета. ‒ Хах, Эррор, я… Я не хотел, чтобы так всё получилось… ‒ голос оборвался, но не было рыданий. ‒ Почему ты не мог забыть обо мне или вспомнить раньше? Я так мечтал видеть тебя в роли друга, но… Кажется, я сам растоптал свою мечту, не без твоей помощи… Он быстро вытер слёзы пропитанным жижей рукавом и как ни в чём не бывало встал. Бывший Защитник АУ стряхнул с себя комья праха, краски и особо плотные куски жижи. Небольшая разминка и скрежет костей. Инк поднял кисть и полностью скопировал череп бывшего врага. Он прижал его к себе, близко к месту, где должна была быть душа. Оригинал же небрежно полетел на землю. ‒ Прости, моё состояние не позволяет с тобой нормально попрощаться, но… ‒ он на секунду замер и с какой-то чудовищной печалью посмотрел на череп. ‒ Я правда не хотел… Прошу… Прости меня когда-нибудь… А до того момента я ‒ творец и разрушитель! Я смогу тебя заменить и никогда о тебе не забуду, друг! Я буду всегда иметь небольшую частичку тебя рядом. Я буду тщательно следить, чтобы не потерять копию. Просто настоящая часть тебя может со временем рассыпаться, а я этого не хочу. Он улыбнулся улыбкой от уха до уха. Даже смерть Эррора не смогла полноценно пробудить в нём прошлое. Всё слишком загнило и ничего нельзя было изменить. Инк беззаботно покрутился на один момент с почти детской милой улыбочкой, но глаза в секунду стали ещё более жестокими. Он одним движением наступил на череп Эррора. Милая улыбка стала ухмылкой. Скелет с силой надавил на последнюю часть от Разрушителя, и она разлетелась прахом по анти-пустоте. Он прижал череп к своему лбу и смотрел ровно в пустые глазницы с довольной улыбкой и безумным огнём в глазах. ‒ Вот теперь ‒ всё! Никто не сможет мне помешать. Я смогу делать всё что хочу! Хи-хи! Но и тебя я не забуду, ужасный друг и дорогой враг! *Вы видели смерть Эррора. Вам страшно. Вы не знаете, что делать. Неожиданно вы слышите голос. ‒ Раз Эррора больше нет. Могу ли я вновь получить вашу любовь?* *Вы не можете ничего сказать. Вы понимаете, что это ВАША ВИНА, что так всё получилось. ВЫ виноваты в том, что хороший конец потерян. У вас больше нет РЕШИТЕЛЬНОСТИ.