Снова в путь

«Сегодня 18 мая…», — с грустью и почти отчаянием произнесла Одетт, посмотрев на великолепный, как из сказки, календарь ручной работы. Она любила рассматривать картинки на его страницах. Эти пейзажи всегда восхищали её. На первой странице была простая, но уютная деревушка. На главной площади столпилось множество жителей: фермеры, измученные работой, торговцы в богатых кафтанах, девушки с цветущими лицами, хозяева таверн. Все внимание было обращено на небольшое возвышение, на котором стоял, как видно, важный человек. Вдали виднелось зеленое поле, на котором милые пастушки пасли своих овец. На второй картине был лес. Одетт несколько раз ходила в лес вместе с отцом, но ей там не понравилось, а от этого изображения исходило, казалось, какое-то необъяснимое волшебство. Там было и болото, чарующее своей загадочностью, и дворец, полный грациозности и изящества.… Но больше всего девочке нравилось разглядывать город, где почти на каждом шагу сидели красивые пары, они с нежностью смотрели на друга, держась за руки, и, не сомневаясь, можно было сказать, что этот город наполнен любовью. Именно это, такое далекое и незнакомое чувство восхищало её. Но мы отвлеклись от темы нашего повествования. Итак, сегодня было 18 мая, а это значит, что девочка должна была на два дня уехать к бабушке. Была пятница, и после очередной рабочей недели ей было лень не то что куда-то идти, а просто вставать с кровати. Однако сколько она себя помнила, в независимости от того, хотела Одетт ехать или нет, этот «торжественная ритуал» беспрекословно соблюдался всегда. Это конечно не значит, что в другие дни внучка не могла посещать бабушку, но девушке было уже тринадцать лет, и в её голову уже закрадывались ненавязчивые мысли о смысле этих отъездов, хотя она не придавала этому большого значения. Она до сих пор смотрела на эту жизнь с детской простотой, но недетской осмысленностью. Смотрела большими глазами, в которых читалась волчья природа. Об этом же говорили и все её черты: курносый нос, веснушки, радостно рассыпанные по всему лицу, чёрные шелковистые волосы, которые придавали несомненное сходство с отцом, но улыбка была маминой. Она напоминала Волку о первой встрече с Вирджинией, и он невольно задумывался и смотрел, словно через время, вдаль с загадочной, грустной улыбкой. — Ты уже пришла, — с чувством вины произнесла Вирджиния, входя в уютную комнату в светло-зеленых тонах, — ты помнишь, какое сегодня… Не успела она договорить, как ее перебила Одетт. — Помню, помню! — сказала она и отвернулась к стене. — Ну, ты же знаешь, что это вынужденная мера…. Если бы это не было необходимо… — она снова не договорила. — Раз это так важно, то почему вы не расскажете мне?! Мама, мне 13 лет, неужели я не могу знать то, что вы почему-то от меня скрываете! Мать подошла к дочери и, обняв ее, ласково произнесла: — Ты права, мы не можем от тебя это так долго скрывать, ты достойна объяснений… Обещаю, как только ты приедешь, мы тебе все расскажем, и между нами больше не будет никаких секретов. Одетт, улыбалась, но по ее щекам все еще текли слезы, когда она неуверенно проговорила: — Только можно, я поеду позже. Я устала. Вирджиния только кивнула в ответ и, поцеловав девочку в лоб, вышла из комнаты. Как только дверь закрылась, глаза Одетт повеселели, и в них появился озорной огонек. Ее затея удалась! И всего через несколько дней ей откроется загадка, которую родители так долго и упорно скрывали от нее. Девочка понимала, что просто так мама никогда не захочет все ей рассказать, и как только она над этим задумалась, то придумала эту хитрость. Одетт начала приготовления за три недели. Она вычитала в книгах, как научиться притворно плакать, и даже испробовала свое умение на нескольких уроках. Но остальное было чистой воды импровизацией. Вдоволь насладившись успехом, она взяла с полки свою любимую книгу — «Сказки Братьев Гримм» - и начала с жадностью читать, то и дело перелистывая до нельзя истрепанные страницы. Погрузившись в волшебный мир, девочка совсем забыла о своем обещании и через некоторое время чтения таких любимых и таких далеких сказок заснула. Но, как известно, в полночь карета всегда превращается в тыкву…