Братик

«Черт… Давно надо было его забрать из этой дыры. И плевать, что был несовершеннолетним.» Темноволосый парень поднимался по лестнице в свою старую квартиру, порывисто перешагивая через ступеньки. Достигнув квартиры, он замер. Страх, преследовавший его эти несколько недель, никак не хотел отпускать. Юу хотел… Нет, мечтал забрать брата раньше, но социальная служба никак не хотела давать опеку несовершеннолетнему парню и скорее сходилась на мнении об отправлении младшего в приют. Шум, доносящийся из-за двери, бесил не меньше, чем те, кто, очевидно, находился за ней. Канда всегда знал, что в этой квартире навсегда останутся его потерянное детство и вера в добро, очернённая отчимом. Сколько он себя помнил — мечтал сбежать от всего того, что сейчас находилось за обшарпанной дверью, придавливая своей неизбежностью. Сколько раз он был возвращен обратно в этот ад? Ведь не мог не вернуться. Его всегда возвращали эти глаза цвета туч, взгляд которых он бережно хранил в своём сердце. Он никогда не злился за это. Ведь как можно ненавидеть маленького Аллена? Правильно, никак. Он никогда не сможет отказать брату, и всегда будет возвращаться к нему. «Когда моя привязанность переросла во что-то большее? Просто в один момент осознал, что без него я никто… Теперь он как часть меня, которую нельзя вырвать из моего сердца.» Канда вздохнул и, молясь всем известным богам, чтобы его брат был в порядке, открыл старую дверь. Первое, что бросилось в глаза, был мусор, среди которого он успел заметить несколько шприцов и лужи непонятного цвета. Узнавать что это было, даже не возникало желания. В нос бил до боли знакомый затхлый запах, который Канда ненавидел, пожалуй, больше всего на свете. Тчикнув, парень прошел по коридору, заваленному грязными тряпками, дальше в квартиру. Со стороны кухни доносились невнятные возгласы и звон стекла. Сжав кулаки, он остановился перед покосившейся дверью, за которой находилась гостиная. Нужно было срочно найти Алла. Канда открыл дверь, поморщившись от скрипа несмазанных петель. В просторной ранее комнате на поломанном диване лежала голая женщина в явно нетрезвом состоянии. Юу брезгливо отвернулся и подошел к своей бывшей комнате. Сколько он сам пережил, находясь в этой чёртовой квартире, а теперь всё это свалилось на бедного Аллена. Дверь бывшая раннее белой, сейчас имела непонятный цвет и глубокие царапины, оставленные явно не от большой любви к находящемуся за ней человеку. Толкнув её, парень зашел в комнату. Из всей мебели за три года в ней остался стол и кровать, более менее пригодные к использованию. Стараясь не отвлекаться на бесполезные вещи, старший перевел взгляд на простенький диванчик, которому в лучшем случае было место на помойке, заваленный старыми вещами. Аллен лежал на кровати, свернувшись калачиком. Он был закутан в серую простынь, из-под которой торчали только седые волосы и красный знак. Мальчик иногда вздрагивал от порывистого сквозняка, проходящего по всей комнате из старого окна. «Вот, бл*дь, папаша! Что он успел сделать с моим Алленом?! — Канда медленно подошел к мальчику. — Руки бы ему поотрывать!» Бросив взгляд на брата, он быстро прошелся по комнате, собрал его немногочисленные вещи в свою сумку и, присев рядом с ним, провел рукой по волосам. Мальчик вздрогнул и сжавшись чуть сильнее, медленно открыл такие родные серые глаза. В них читался страх и недоверие с еле заметной надеждой. — Маленький, мой… Все будет хорошо, — Канда бережно поднял Алла на руки. Легкое тело нисколько не тяготило, а скорее вызывало чувство тянущей боли и желания увести его как можно дальше. — Прости, что так долго. — Юу? — тихий шепот, кажется, заглушил собой все звуки в квартире. Аллен осторожно провел здоровой рукой по щеке брата, убеждаясь в реальности происходящего. — Я так рад что ты пришел! — Тише, скоро все наладится, — заметив слёзы на его щеке, Юу аккуратно стёр их тыльной стороной ладони, — не плачь… — думать о том, что сам он еле сдерживается, не хотелось. Самым важным было забрать любимого братика подальше от этого места, и не важно, что сам он живет у Кроля. Пусть рыжий и сказал, что его дед — не последний человек в городе, и может помочь Канде забрать Алла под опеку. Только вот он не сказал, когда это случится, поэтому Канда решил действовать, как только это станет возможным. Седовласый улыбнулся, прикрывая глаза, и, обняв Канду, положил голову ему на плечо, наконец-то чувствуя себя в безопасности. Мечты о свободе рядом со старшим братом наконец превращались в реальность, а мысль о том, что это может быть лишь несбыточный сон, вызывала лишь желание никогда больше не просыпаться. Поправив упавшую на глаза челку, Канда направился к выходу из этой пропитанной болью старой жизни квартиры.