It Happened like a Firefly's Light

      — Что тебя вдохновляет?       — Человек-паук.       Гарри нахмурился и, опустив голову вниз, увидел, что Луи лицом прижался к подушке дивана, на котором они лежали вдвоём.       — Я серьёзно, Лу.       — И я серьёзно, — пробормотал он прямо в ткань.       Гарри, простонав, откинулся назад и коснулся головой мягкой обивки.       Прошла неделя с тех пор, как они в последний раз что-то записали, тогда ещё Зейн и Лиам помогли им. Теперь же у них не было ни малейшего представления о том, что писать, и это было чуть ли не основной их проблемой. Вдобавок ко всему, они безумно уставали, часто спорили, а квартира Гарри превратилась в настоящий бардак.       Повсюду лежали бумаги, пустые контейнеры из-под еды скопились на столах, тумбочках и подлокотниках, а волосы Гарри были заколоты по меньшей мере тремя ручками.       Парни были предоставлены самим себе на прошлой неделе в течение нескольких дней, тогда им не обязательно было работать, и этим они сделали себе только хуже. В среду, например, Луи принёс водяные пистолеты, и они устроили бои.       Но каждый раз, когда Гарри пытался поймать вдохновение, то думал только о том, что бы мог написать для Луи и о нём, тем самым отвлекаясь от первоначальной задачи.       Они гуляли по парку, разговаривая о всевозможной ерунде, и Гарри, желая выйти и, быть может, увидеть кого-то или что-то интересное, то и дело обращал своё внимание на старшего парня.       Он слушал его рассказы о том, как Луи учился в Оксфорде, и что все думали, что он лучше, чем другие студенты. Или, проводя время в музыкальных аудиториях, он не глядя брал абсолютно любой инструмент и без труда играл на нём.       Он рассказал, как ещё в детстве познакомился с Лиамом, тогда они маленькими детьми поехали в один и тот же музыкальный лагерь. А после поступили в один и тот же университет и отпраздновали это так, что напились до потери сознания.       Луи рассказал и о Зейне, которого встретил уже в Оксфорде. Он вместе с Лиамом решил пошутить и в один из барабанов подсыпал кофейные бобы, которые грохотали от одного удара. Но однажды они вошли в музыкальную аудиторию и увидели незнакомого им парня. Тот никак не был связан с музыкой, обучался на лингвистическом факультете, но играл лучше, чем кто-либо из знакомых парней.       Конечно же, старший говорил и о других вещах, например, как в четыре года отправился в музыкальную школу и почему не пошёл дальше в филармонию, вместо этого став автором песен, но главное, что Гарри узнал о Луи — это то, что тот никогда не закрывал рот. Он говорил, говорил и говорил, пока не сбивалось дыхание, но продолжал, когда оно хоть немного восстанавливалось. И самое смешное было в том, что Стайлс нисколько не возражал.       Он любил слушать его рассказы о шутках и розыгрышах, которые Луи, Лиам и Зейн пробовали на других молодых музыкантах, или о простых весёлых ночах, проведённых с друзьями.       Гарри говорил и о себе, но только тогда, когда Луи спрашивал об этом. Ему больше нравилось слушать старшего парня, чем рассказывать самому, но он с удовольствием поведал Луи о своей семье, о том, как его родители трагически погибли в автомобильной аварии, когда ему было около восьми лет, и что всё время он жил со своей сестрой Джеммой. У них была бабушка, которая в своё время не заботилась о них, но, когда помощь потребовалась ей, они не отказали.       Он говорил Томлинсону о том, как пел и играл на гитаре прямо на улицах, и этих маленьких концертов было достаточно, чтобы зарабатывать себе на жизнь, пока однажды его не заметил Найл, благодаря которому Гарри посчастливилось подписать контракт со звукозаписывающей компанией. Он сказал, что ирландец, когда был моложе, часто ходил на вечеринки, и ему было достаточно только появиться в комнате, как все обращали внимание только на него, но в последнее время вся его жизнь стала состоять только из бизнеса и работы.       И Луи слушал всё, что он говорил. Даже самая плохая шутка или глупая история не могла стереть улыбку с лица парня. И прежде, чем Гарри понял, что с ним происходит, он полностью и без остатка влюбился в Луи Томлинсона.       Он был влюблен в то, как старший парень смотрел на него. В улыбку в уголках его глаз и заразительный смех, который заставлял внутренности приятно скручиваться в несколько узлов. В то, как Луи нежно прикасался к нему, если хотел что-то показать, или они просто сидели рядом. Или как его пальцы крепко сжимали бицепс Гарри, а руки упирались в бедро, и в такие моменты Стайлс не знал, что ему делать.       Поэтому он ничего не предпринимал, а только позволял Луи держать руки там, где тому хотелось, и он солгал, если бы сказал, что, когда Томлинсон отходил от него, ему было всё равно.       — Дерьмо, — пробормотал Гарри, вытирая о штаны потные ладони.       — Что такое?       Стайлс посмотрел на Луи и увидел, как тот зарылся головой в диванные подушки, и его волосы были в полном беспорядке, а весь вид — довольно уставшим.       — Кажется, у меня есть идея для песни, — тихо произнёс он.       И в этот самый момент Луи вскочил, излучая больше энергии, чем за все прошлые дни.       — Отлично, тогда давай послушаем.       — Ну, я… я не могу тебе рассказать.       — Почему нет?       Гарри прикусил губу, потому что именно Луи он вряд ли когда-нибудь о ней расскажет.       — Я просто… не могу.       Луи прищурился, встал с дивана и стал медленно приближаться к младшему парню. Гарри только и мог, что смущённо наблюдать, и в следующее мгновение Томлинсон всем телом упал на него.       — Луи! — закричал Гарри, верхней половиной тела скатившись на пол, и старший парень полностью лёг на нем.       — Расскажи мне, — пробормотал тот ему в область между шеей и плечом, отказываясь двигаться.       — Нет, — тихо рассмеялся Гарри, шутливо косясь на Луи, и заставил его хохотать, когда попытался столкнуть с себя.       — Не уйду, пока ты мне всё не расскажешь. Поверь мне, через какое-то время тебе станет тяжело меня держать и ты сдашься, — предупредил он.       — Луи, — захныкал Гарри, снова отпихивая его от себя.       — Хватит! — вскрикнул Томлинсон и схватил его за руки, чтобы тот больше не мог его столкнуть. — Остановись, — сердито сказал он, строго указав на него пальцем. — Просто скажи мне идею песни и всё. Ну пожалуйста! Это же не сложно. Я всё для тебя сделаю! Пожалуйста! Хазза, пожалуйста, пожалуйста, по…       — Заткнись! — сказал Гарри и закрыл рот Луи рукой, чтобы хоть немного отдохнуть от него.       Но тут старший парень ухмыльнулся, и Стайлс почувствовал, как тот облизал его ладонь, заставив его брезгливо одёрнуться и вытереть слюни о плечо Томлинсона.       — Ты отвратительный, — простонал Гарри, когда голубоглазый парень засмеялся, спрятав лицо у него в груди. — И тяжёлый. Боже, слезь с меня.       — А ты сегодня какой-то очень грубый, — буркнул Луи, приподняв одну бровь, и положил подбородок ему на грудь, отказываясь уходить.       Гарри тяжело вздохнул и закрыл глаза, зная, что ведёт себя не самым красивым образом. В конце концов, Луи лежал на нём, а на такое разве можно было спокойно реагировать? И, естественно, Томлинсон сделал всё только хуже, когда нежно провёл пальцами по его волосам.       — Почему ты просто не скажешь мне? — тихо спросил он.       — Я…       — Луи!       Гарри дёрнулся, услышав, как кто-то вошёл к нему в квартиру, и тут же стукнулся головой с Луи.       — Черт! — простонал он, потирая лоб, и старший парень сделал то же самое. — Прости, пожалуйста.       — Свинья! — пробормотал Луи, но всё равно тихо рассмеялся.       — Ох, хм, простите, — начал Зейн, увидев, как его лучший друг лежал на кудрявом парне. — Вы, наверное, заняты, и…       — Что ты хотел, Зейн? — спросил Луи, скатившись с Гарри, и лёг рядом.       — Ладно, — сказал Малик, вспоминая, для чего он к ним пришёл. — Сегодня вечером в «Подземелье» будет батл, нам нужно идти, — быстро произнёс он.       Гарри сел и посмотрел сначала на одного парня, потом на другого, и вдруг глаза Луи широко распахнулись.       — Чёрт, я совсем забыл. Утром ты прислал мне сообщение, — простонал он, проверил время, а потом ещё раз сделал это.       — А что проходит в «Подземелье»? — спросил Гарри, и у него между бровей пролегла глубокая морщинка.       — Обычно два раза в месяц в случайные даты лучшие струнные музыканты собираются вместе, чаще это молодые люди из филармонии, но есть и просто школьники. Это немного глупо, но мы проводим что-то в виде соревнований, чтобы понять, кто лучше играет, — с немного застенчивой улыбкой произнёс Зейн. — Это проходит в баре «Подземелье», туда трудно попасть без приглашения.       — Вау! — воскликнул Гарри, потому что это было действительно здорово. — И кто лучший на этот раз?       Зейн рассмеялся и кивнул в его сторону, и когда Стайлс посмотрел вниз, то увидел всё еще лежавшего на полу Луи, который тут же поднял руку вверх.       — Ты издеваешься? — спросил он, не веря, что Томлинсона избрали лучшим в филармонии.       — Не удивляйся, — усмехнулся он, поднимаясь с пола. — Но мне нужно идти, начало через полчаса, — тихо сказал он.       — Да, конечно, вперёд.       — Ну, ты можешь… Ты можешь пойти с нами, если хочешь, — глухо предложил Луи и прикусил губу.       — Правда?       — Ты серьёзно?       Луи закатил глаза и, несильно ударив Зейна в бок, кивнул младшему парню.       — Конечно, — сказал он и подарил Стайлсу небольшую улыбку, а после протянул руку, чтобы помочь ему подняться с пола.       Гарри осторожно взял его ладонь, но почему-то не был до конца уверен, что ему точно можно пойти.       — Я не хочу мешать или ещё что-то.       — Бред какой-то! Давай, это будет весело, — широко улыбнулся Луи.       — Да, конечно, наверное, — застенчиво произнёс он. — Тогда пойду переоденусь. Я скоро.       Зейн и Луи кивнули ему, и Стайлс, одарив их двоих немного сдержанной улыбкой, отправился в свою комнату, чтобы поменять трёхдневную футболку на что-то более подходящее для «Подземелья».

~*~*~

      Гарри держался за перила крутых ступенек и, изо всех сил стараясь не упасть, продолжал спускаться. Это место действительно находилось под землей и было хорошо спрятано ото всех. Гарри был уверен, что, если бы ему никто не сказал, где находится это место, он бы в жизни его не нашёл.       — Всё хорошо, Хазза? — спросил Луи, когда дошёл до конца, и протянул младшему парню руку, зная, насколько была неудобна эта крутая и узкая лестница.       Гарри, приняв его помощь, сжал ладонь, прекрасно зная, что возненавидит себя, если этого не сделает.       Оказавшись внутри бара, он увидел, что тот был отделан кирпичом, а освещение было намного тусклее и интимнее привычного. Вокруг стояли лакированные деревянные столы, и все они были заняты людьми примерно их возраста, которые держали в руках скрипки, альт, виолончель и даже несколько басов. Крупные инструменты лежали на небольшой сцене в передней части бара, и рядом с ними стоял мужчина, больше похожий на диджея. И Гарри ещё никогда ничего подобного не видел.       — О, слава Богу!       Трое парней подняли голову, увидев, как Лиам, держа в руках скрипку, облегчённо смотрел на них.       — Я думал, ты не придёшь. С тех пор, как я зашёл, этот придурок Маклайен не перестаёт нести всякое дерьмо, — сказал Пейн и передал Луи его футляр.       — Богом клянусь, однажды я убью его, — пробормотал Томлинсон, доставая инструмент и убеждаясь, что тот настроен.       — Гарри! — воскликнул Лиам, сначала даже не заметив кудрявого парня, спустившегося следом за Луи и Зейном. — Они тебе всё рассказали?       — Хм, да… — почесал затылок Стайлс. — Ничего же страшного? Я имею в виду, что могу уйти, если…       — Перестань, ты остаёшься, — сказал Луи, покачав головой, и сыграл пару партий на скрипке.       — Томлинсон! Рад, что ты всё-таки пришёл.       — Держись подальше, Маклайен, — монотонным голосом произнёс Томлинсон, ни на секунду не отводя взгляда от своего инструмента.       — Смотрю, ты привёл с собой поп-звезду?       На этих словах Луи дёрнул головой и прищурился на мужчину.       — Что тебе нужно? — спросил он, инстинктивно вставая перед Гарри.       — Просто проверяю, как твоё настроение, потому что я настроен хорошенько надрать тебе задницу.       Лиам и Зейн рассмеялись, когда как Луи довольно гордо усмехнулся:       — Мэтт, я делаю это уже на протяжении двух лет, успокойся.       Гарри, услышав это, хлопнул ладонью по губам, стараясь заглушить смех. Этот парень, должно быть, сошёл с ума, раз, проигрывая который год подряд, всё ещё говорил такое.       — У тебя есть, что сказать, поп-звезда? Думаешь, ты лучше всех здесь взятых? — спросил он, с напором приближаясь к Гарри.       Стайлс открыл рот, но прежде, чем он успел что-либо сказать, Луи уже встал перед ним.       — Успокойся, он не стоит твоего времени, — пробормотал Лиам и потянул лучшего друга за руку.       Луи посмотрел сначала на Пейна, потом на мужчину перед собой, а затем вытянул руки и обнял Гарри, отходя от неприятного ему человека.       — Больше не подходи к нему.       Гарри не успел ничего сказать или даже сделать, только пошёл следом за Луи, Лиамом и Зейном, которые плелись позади. Пройдя в глубь бара, они заговорили.       — Он такой придурок, — сказал Малик, едва сдерживая смех, и, когда привлёк внимание бармена, заказал четыре пива. — Серьёзно, каждый раз происходит одно и то же. Он неисправим.       — Ты в порядке?       Гарри посмотрел на Луи, который всё ещё хмурился так, что между бровями пролегла глубокая морщинка, и только сейчас заметил, что Томлинсон не убрал руку с его талии.       — Должно быть иначе?       — Не знаю, просто он говорил тебе гадости, — тихо произнёс Томлинсон.       Гарри усмехнулся и, взяв пиво, которое протянул ему Зейн, покачал головой.       — Поверь, мне говорили вещи намного хуже этого. Так что всё в порядке.       Луи не сводил с Гарри взгляда, словно пытался понять, лжёт тот или нет, и, решив, что всё нормально, убрал руку с талии младшего, кивнул ему и забрал свою кружку.       — Как на этот раз думаешь утереть ему нос? — спросил Лиам и сделал ещё один глоток.       — Наверное, как обычно, — пожал плечами Луи и прикусил край стакана. — Вы же, ребята, присмотрите за моим мальчиком, пока я буду занят?       Гарри поджал губы и почувствовал, как его лицо словно обдало жаром, когда он услышал, как Луи назвал его своим мальчиком и мягко погладил по спине, но стал ещё счастливее, когда Зейн согласился и подмигнул ему.       Через какое-то время к микрофону подошёл человек и привлёк всеобщее внимание.       На сцену вызвали парней со столика, который располагался посреди комнаты, и Луи с Лиамом временно положили свои скрипки на колени, ожидая, когда пригласят их.       Вновь прозвучала речь, и Гарри понял, что они произносили одно и то же каждый раз, когда приходил другой участник, так что никто в клубе не обращал на ведущего внимание до тех пор, пока тот не называл следующего.       Гарри смотрел, как на сцену поднялись два виолончелиста, и помещение заполнилось подбадривающими аплодисментами, но он не мог понять, что это за безумие. И почему все эти люди из лондонского филармонического оркестра и просто талантливые музыканты города пришли в этот секретный бар, чтобы сразиться друг с другом.       — Давай, Томми, надери ему задницу! — пронзительно закричал Луи и широко улыбнулся парню, который прямо сейчас выходил на сцену.       — Сомневаюсь, что у Олли что-нибудь получится. В прошлый раз стояли такие овации.       Луи, бросив взгляд на Лиама, сделал глоток пива и, протянув руку к стулу Гарри, спокойно приобнял младшего парня за плечи.       Стайлс посмотрел на Томлинсона, потом на Лиама и не мог не рассмеяться. Он заметил, что их отношения были двусмысленно дразнящими, и было довольно интересно развлекать себя, сбивая своим поведением других.       — Как вы понимаете, кто победил? — спросил он, наклонившись к Луи, чтобы тот услышал его.       — Кому громче поаплодируют, — сказал он, пожав плечами. — Или у кого больше фанатов, так проще определить явного победителя.       Гарри кивнул и посмотрел на старшего парня, который был полностью сосредоточен на музыкантах на сцене. Он был готов признать, что игра первого виолончелиста была хороша, но в ней не было ничего необычного, как и в его небольшой балладе, которую он исполнял, так что сказать ему было нечего.       — Зейн, а ты играешь? — спросил Гарри, прекрасно зная, что старший парень не изучал музыку.       — Нет, просто прихожу и смотрю. Я знаком с этими ребятами с университета, и они знают, что я играю на барабанах, так что вряд ли станут меня терпеть, — рассмеявшись, тихо сказал он и посмотрел на сцену.       Стайлс улыбнулся и вдруг почувствовал, как чьи-то пальцы сжали его плечо. Повернувшись, он увидел, что это был Луи, чья рука расслабленно располагалась вдоль спинки стула, на котором сидел младший парень. Он посмотрел на Томлинсона и по одним губам прочитал, что ему нужно слушать и не отвлекаться, поэтому улыбнулся и кивнул.       — Прости, — застенчиво прошептал Гарри и повернулся лицом к сцене, на которой теперь играл второй музыкант. И парень не мог не реагировать на тот факт, как и где именно Луи держал свою руку. Или то, как их стулья стали ближе друг к другу, и Томлинсон полностью обнял его за плечи, притянув вплотную к себе.       И Стайлс действительно жалел, что не слушал исполнителей, которые сменяли друг друга на сцене. Он был уверен, что все они прекрасны и талантливы, но был слишком сосредоточен на Луи.       Старший парень счастливо улыбался и подбадривал фаворитов. Он хлопал, свистел и кричал, а потом вновь обнимал Гарри за плечи и, сделав глоток пива, продолжал слушать.       И это был совершенно новый Луи, не тот голубоглазый парнишка, с которым он познакомился на прошлой неделе.       Поначалу Томлинсон был немного тих и застенчив. Но теперь же это был абсолютно другой человек. Он был громким и уверенным в себе, и Стайлс едва ли не падал на землю от смеха каждый раз, когда тот что-то говорил. И похоже, что Гарри любил его больше, чем кого-либо ещё до их встречи.       — Хазза? Ты подключился к космосу или что?       Младший парень поднял взгляд и увидел, что Луи смеялся над ним, делая ещё один медленный глоток пива.       — Прости, я просто задумался, — сказал он, чуть покраснев.       — Да? — спросил Луи, удивлённо вскинув бровями.       Гарри открыт рот, пытаясь оправдать себя, но услышал, как Лиама пригласили на сцену.       — Удачи, Ли! — закричал он одновременно с Томлинсоном, отвлёкшись от него.       Когда Гарри всё же решил посмотреть на Луи, то увидел, как старший парень смеялся и качал головой, и понадеялся, что ему всё-таки удалось уйти от ответа.       — Так что, Гарри, ты думал о песне, о которой не хочешь мне рассказывать?       Что же, надежда умирает последней.       — Понятия не имею, о чём ты говоришь, — пробубнил он и стал сосредоточенно наблюдать за тем, как на сцене появились Лиам и ещё какой-то парень, который особенно подходил под название бара «Подземелье».       — Почему ты не…       — Прости, но я пытаюсь слушать, — сказал он, поджав губы, тем самым сдерживая улыбку, потому что Томлинсон вновь сжал его плечо.       Он видел, как тот послал ему игривый и хитрый взгляд, и, покачав головой, вновь отвернулся к сцене, чтобы посмотреть на Лиама.       Его губы растянулись в небольшой, но искренней улыбке, и, несмотря на то, что он был полностью сосредоточен на игре Пейна, всё равно ощущал невесомое прикосновение пальцев Луи к своей руке. Сначала казалось, что парень нерешительно прикасался к его коже, и тут Гарри осторожно наклонился к нему.       Он, ощущая на себе взгляд Луи, медленно посмотрел в его сторону и, увидев, что щёки старшего парня пылали пунцовым, тут же отвернулся к сцене. И всё это время Томлинсон подушечками пальцев поглаживал его бицепс, вырисовывая на нём круги, и Стайлсу хотелось, чтобы он никогда не останавливался.       — Чёрт, Лиам сегодня просто жжёт!       Гарри, услышав голос Зейна рядом с ухом, подпрыгнул и увидел, как парень смеялся над ним.       — Да, да, звучит великолепно, — и впервые с тех пор, как Пейн вышел на сцену, Гарри действительно слушал, как он играл.       Он должен был признать, что Лиам — профессионал своего дела. И это выражалось в его игре, в том, как быстро двигались запястья, а пальцы в исступлении зажимали шейку скрипки. Это было интереснее, чем произведения Баха или Моцарта, которые играли все остальные. Песня, которую исполнял Лиам, была его собственной, современной, более энергичной и своеобразной, с задорным ритмом, под который хотелось качать головой.       И, когда Пейн закончил, Гарри поразился всем этим свистам, хлопкам и приветственным возгласам, заполнившим бар. Луи и Зейн встали со своих мест и не могли сдержать эмоций, восхищаясь другом, как сумасшедшие, и даже с того места, где сидел Стайлс, он увидел, как густо покраснел Лиам.       — Но сегодня он не сможет победить, — широко улыбнулся Луи, когда сел на своё место и вновь приобнял Гарри за плечи. — Да, он продвинется вперёд и, возможно, однажды сразится со мной.       — Хотелось бы, чтобы Лиам победил Маклайена. Твою ж мать, это было бы потрясающе, — сказал Зейн и облегчённо откинулся на спинку сиденья. — Парни, не хотите ещё чего-нибудь?       — Да, пиво, — кивнул Луи. — Будешь? — спросил он младшего парня и потрепал его по плечу.       — Эм, да, конечно, — буркнул Гарри и потянулся к карману, чтобы достать пару купюр.       — Даже не думай об этом, я заплачу, — сказал Зейн и прежде, чем Гарри смог хоть что-нибудь сказать против этого, ушёл за новыми кружками пива.       — Не заморачивайся, — покачал головой Луи, когда Гарри, держа деньги в руках, собрался идти за Зейном.       Стайлс, тихо выдохнув, сел и почувствовал, как старший парень вновь пробежался пальцами по его коже. И перед тем, как он собрался сказать, что всё равно оплатит свою часть, почувствовал, как в кармане завибрировал телефон.       — Дерьмо, — пробормотал он, увидев, что на экране высветилось имя Найла.       — Что? — спросил Луи и посмотрел ему через плечо, желая узнать, кто звонит. — У тебя проблемы? Что-то случилось?       — Он меня убьёт, — выпалил Гарри, покачав головой и вскочив со своего места. — За эту неделю мы так ничего и не сделали, а теперь ещё сидим здесь… Я скоро вернусь.       У него не было времени даже взглянуть на Луи, потому что он тут же бросился к лестнице и, чтобы не мешать музыкантам на сцене, ответил на звонок.       — Где ты, чёрт возьми, шляешься? — донёсся разъярённый голос Найла через динамик. — Я сейчас у тебя на квартире, а здесь никого нет! У тебя абсолютно ничего не готово, а ведь осталось всего лишь три недели и целых семь песен! Ты издеваешься?       Гарри потёр лицо рукой. Что же, это было ожидаемо.       — Послушай, я знаю, что мы немного отстали, но…       — Гарри, играющий в водные пистолеты и гуляющий по парку, не просто отстаёт, он вообще ни черта не делает свою работу! — разочарованно воскликнул Найл. — Папарацци ловили тебя и твоего великого писателя Луи каждый чёртов день этой недели, и вы так ничего и не сделали! Поначалу это выглядело мило, но пора завязывать! Ты должен поднять свою задницу, вернуть её домой и начать работать!       У Гарри даже челюсть отпала от криков лучшего друга, и он убрал телефон от уха и с недоверием посмотрел на номер абонента. Он хотел кричать, так громко и яростно, чтобы показать своё разочарование и снять стресс, который был фундаментом его альбома. Но не мог, поэтому просто убрал телефон в карман и направился к столикам.       — Всё в порядке? — спросил Луи, когда Стайлс сел рядом с ним.       — Да, отлично, — выдохнул он, потянулся к пиву и сделал большой глоток.       Боковым зрением он видел, что Томлинсон смотрел на него и не особо верил в его маленькую ложь.       — Ты уверен? Просто, если тебе нужно идти, то всё нормально…       — Я хочу остаться, — покачав головой, сказал Гарри и попытался улыбнуться как можно более искренне. Ему всё равно больше нечего было делать, кроме как слушать и наблюдать за тем, как Луи победит эту задницу Макройя… Маклиена или как там вообще его зовут.       Луи, прикусив губу, улыбнулся и только собрался вновь обнять Гарри за плечи, как ведущий объявил Лиама победителем, и весь зал буквально впал в безумие.       Гарри, Луи и Зейн восторженно поприветствовали Пейна и, когда тот вернулся за их столик, стали самыми шумными в баре.       — Хорошо, хорошо, вы все знаете, что сейчас будет! Луи Томлинсон и Джеймс Маклайен! Поднимайтесь, парни.       И вновь «Подземелье» словно сошло с ума, все громко аплодировали и подбадривали соперников, в то время как Луи поднялся со своего места и достал скрипку. И прежде, чем подняться на сцену, старший парень послал Гарри маленькую улыбку, которую тот, встретившись с ним взглядом, не смог не заметить.       — Отлично, наконец-то двое моих любимых мальчиков поднялись на сцену, — радостно воскликнул ведущий, когда те встали по обе стороны от него. — Сегодня вечером мы немного усложним вам задачу, — сказал он, привлекая всеобщее внимание. — Вы выберете себе напарника, с которым за три минуты должны решить, что будете играть. Как обычно, побеждает тот, кто получит наиболее шумные и интенсивные овации. А так как в прошлый раз выиграл Луи, ему первому предоставляется выбор помощника.       — Пейно! — немедленно решил Луи, и вокруг прошла волна из смеха и аплодисментов.       Лиам широко улыбнулся, вернулся на сцену и крепко обнял своего лучшего друга.       Джеймс тоже выбрал того, с кем будет играть, но почему-то парень не выглядел счастливым или довольным от его предложения.       — У вас есть три минуты, чтобы решить, что будете играть, и время начинается… сейчас!       Гарри наблюдал за тем, как Луи и Лиам тут же повернулись друг к другу: Томлинсон говорил быстро, а Пейн только кивал и иногда вставлял слова. Обсуждение заняло у них не более минуты, и вот они повернулись к толпе и широко ей улыбнулись.       — Они же ничего не решили, — с недоверием произнёс Гарри.       — Не знаю. Вообще никто не знает, что произойдёт, если поставить этих двоих вместе, это всегда сюрприз, — сказал Зейн, подавляя смех. — Они так давно играют вдвоём, что буквально чувствуют друг друга, как единое целое.       Гарри всё ещё недоумевал, но стоило ему посмотреть на другую команду, как его прорвало на смех, потому что те бурно и недовольно спорили. Что же, эта битва никого не оставит равнодушным.       — Время вышло! Маклайен, Руни, вы первые.       Ведущий ушёл со сцены, и двое парней переглянулись, прежде чем стали играть. Они только начали, но Гарри тут же узнал эту переоценённую песню. Кажется, Зейн тоже понял, потому что он тут же рассмеялся и брызнул пивом изо рта на свои джинсы.       — Это же шутка? Они серьезно играют Love Story Тейлор Свифт? Твою ж мать, что может быть хуже этого? — с вызывающе громким смехом спросил он, заставив несколько голов вокруг тут же повернуться к нему, а других — рассмеяться. — Всегда он так, — продолжил он, покачав головой. — Луи и Лиам — единственные здесь, кто на месте может придумать живые и современные ритмы, и Маклайен пытается сделать так же, но выходит одно дерьмо.       Приподняв одну бровь, Гарри посмотрел на сцену и, увидев скривленное лицо Луи, громко рассмеялся, но ему пришлось прикрыть рот рукой, чтобы заглушить звук. Он заметил, как Луи вздрогнул, когда услышал его, и послал ему широкую улыбку.       И сразу после того, как двое закончили своё выступление, послышались счастливые возгласы, которые больше походили на облегчённые вздохи, чем на восхищение.       — Буэ, — выдавил из себя Стайлс, вновь прижав руку ко рту, тем самым заставив Зейна рассмеяться и ударить его по бедру.       — Гарри, малыш, ты не можешь этого сделать, — увидев эту сцену, сквозь смех произнёс Луи.       — Ох… Эм, — смущённо сказал он, прикасаясь ладонями к ярким щекам, и сделал он это не потому, что привлёк к себе чужое внимание, а потому, что Луи назвал его малышом. Но уже через секунду Гарри пришлось свистеть, что есть силы, потому что он услышал, как старшего парня вновь вызывают на сцену.       — Спасибо ребятам за их… Хм, как бы это назвать… — начал ведущий, заставив присутствующих в баре рассмеяться. — Ну, а теперь… Томлинсон и Пейн!       Луи и Лиам остановились в самом центре, заняв каждый своё место, и смотрели друг на друга до тех пор, пока в помещении не стихло, и только тогда они смогли начать [1].       Несколько первых нот песни были жуткими, и это привлекло всеобщее внимание, потому что никто не мог понять, что они играли.       Но именно от Луи исходила вся инициатива, Лиам только поддерживал его, и их запястья двигались настолько синхронно, что концентрация была видна с любой точки комнаты.       Сначала это было что-то медленное и умиротворённое, постепенно набирающее темп, и чем дольше они играли, тем напряжённей становился Гарри, готовясь в любой момент вскочить со своего места. Он умирал, желая узнать, что будет дальше, и жаждал услышать больше.       Со временем стало казаться, что Луи ускорялся, его пальцы двигались быстро, и Лиам внимательно наблюдал за каждым его действием и прислушивался к каждой ноте. Но внезапно они остановились, чтобы уже через секунду вернуться к игре, когда пальцы и смычок, словно сумасшедшие, двигались вдоль струн.       Это была идеально отточенная мелодия, которая гармонично создавалась ими обоими, а затем Луи остановился и продолжил играть, как раньше, только быстрее и быстрее, в то время как Лиам импровизировал на заднем фоне, заставляя песню звучать в совершенно новом ритме.       Гарри чувствовал, как его рот чуть приоткрылся, когда он наблюдал за этими двумя, и был такой не один, ещё и Зейн, и все остальные в баре выглядели немного растерянно. Стайлс наблюдал за тем, как напрягались бицепсы старшего парня при каждом движении смычка, а верхняя часть его тела покачивалась в такт игры. И кудрявому ничего не оставалось, кроме как с интересом наблюдать за всем этим.       В какой-то момент инициативу взял на себя Лиам, в то время как Луи играл коротко и резко, и мелодия стала интереснее, меняясь чуть ли не каждую секунду. Все в баре желали узнать, что будет дальше, на что ещё способна эта пара, что она запланировала.       И под конец Луи бодро топал ногой в такт песни, и некоторые слушатели последовали его примеру, хлопая в ладоши вместе с ним.       Но всё вокруг, казалось, внезапно остановилось, Луи и Лиам начали замедляться, двигая смычком медленно, словно растягивая ноты, и всё только для того, чтобы закончить быстрым и точным движением запястья.       Бар молчал не больше секунды, прежде чем разразился оглушительными выкриками «ура» и аплодисментами. Гарри вскочил на ноги и был готов встать на стул и закричать, что есть силы, но подумал, что это было бы слишком. Так что вместо этого он, засунув пальцы в рот, свистнул, захлопал и назвал имена Луи и Лиама так громко, как только мог.       Не оставалось сомнений в том, кто же победил, так как их имена триумфально звучали из каждого уголка бара, так что Луи, не колеблясь, послал своему противнику ехидную усмешку.       — Мои мальчики так хороши!       Гарри искренне улыбнулся, увидев, как Зейн бросился к парням, когда те, наконец, положили свои инструменты, а после тоже обнял Томлинсона, когда Малик отступил от них. Луи без тени сомнения обнял его и спрятал лицо у него в шее.       — Это было потрясающе, — широко улыбнувшись, выдохнул Гарри и отстранился от парня.       — Спасибо, — спокойно сказал Луи. Его щёки покраснели, и он медленно дышал, когда осмелился обнять Стайлса за талию, и вдруг почувствовал, что пальцы кудрявого нежно ласкают его затылок.       — Целуй, целуй, целуй, целуй! — громко рассмеялся Зейн, заставив пару отпрыгнуть друг от друга и, испуганно переглянувшись, неловко усмехнуться.       — Эй, хватит, — подтолкнул Зейна Лиам, чтобы тот перестал их дразнить. — Лу, пойдёшь со мной за выпивкой?       Гарри встретился с Луи взглядами, и тот, казалось, ждал его согласия, прежде чем самому ответить Лиаму. И Стайлс кивнул, задумчиво улыбнувшись старшему парню, и тот последовал за Лиамом к бару.       — А теперь начнётся настоящее веселье, — радостно сказал Зейн, сев на своё место, и допил оставшееся пиво.       — И что будет?       — Сейчас выйдет диджей, и начнётся настоящее шоу, — сказал Зейн и показал на установку у края сцены. — Ты удивишься, но ботаники из симфонического оркестра тоже умеют отжигать.       Гарри приподнял одну бровь, совсем не ожидая, что это будет самая настоящая вечеринка, но он был рад, что надел майку и шорты, потому что теперь ему не будет так жарко. Он уже собирался спросить, как долго продолжаются такие вечеринки, как услышал громкий смех Луи из другого конца заведения.       Каким-то образом ему и Лиаму удалось зайти за барную стойку и начать смешивать напитки, но, когда к ним подошёл тот самый Маклайен и попросил пива, до Гарри донеслось звонкое «Нет, чёрт возьми!» от Луи, который продолжил смешивать напитки.       Стайлс не мог сдержать смеха, и, похоже, это было достаточно громко, потому что он тут же поймал на себе взгляд Томлинсона и улыбнулся ему прежде, чем смог о чём-то подумать.       Он полез в карман и достал кожаный блокнот, куда записывал все свои идеи. Он щёлкнул ручкой и открыл новую страницу. Наверху он вывел «Влюбляясь в тебя», и прежде, чем успел записать другие мысли, парни уже вернулись к их столику.       — А вот и мы! — радостно воскликнул Луи, поставив перед ними четыре цветные стопки. — Влюбляясь в тебя… — прочитал он через плечо Гарри, и кудрявый тут же закрыл блокнот и убрал его обратно в карман.       — Что это? — спросил Стайлс, подняв рюмку, и попытался понять её содержимое, тем самым избежав любых вопросов, которые могли возникнуть у Луи.       — Это, Гарольд, то, что мне нравится называть «похмельем по утрам», — гордо произнёс он, подняв свой стакан.       Стайлс на секунду взглянул на свой напиток и, вспомнив слова Найла, тут же покачал головой.       — Я не могу… Завтра много работы, которую вообще я должен был сделать сегодня, и просто…       Он замолчал, взглянув на Луи, и сначала ему показалось, будто парень был разочарован, но потом понял, что в выражении его лица отчётливо читалась вина.       — Мне так жаль, Гарри, — спохватился Луи, поставив стакан на стол. — Надеюсь, я не разрушаю твою карьеру прямо сейчас. Дерьмо! Ты уже уходишь? Я могу пойти с тобой, если…       — Луи! — повысил голос Гарри, надеясь, что так сможет заткнуть его хоть на секунду. — Я имею в виду, что я не хочу напиваться, — тихо сказал он. — Я останусь и выпью с вами, но немного, потому что завтра нам нужно будет начать писать.       Луи кивнул, но Гарри всё равно видел, что тот ужасно себя чувствовал, и ему хотелось только обнять его и сказать, что всё хорошо, но вместо этого он потянулся к коктейлю и кивнул Томлинсону.       Он наблюдал за тем, как старший парень тоже взял свой стакан и нерешительно поднёс его к губам, и повторил за ним, сделав свой собственный глоток.       И, проглотив коктейль, Гарри заметил, что в баре стало чуточку тусклее, а музыка, лившаяся из динамиков, стала громче.       Секунду спустя люди поспешили к импровизированному танцполу перед сценой. Некоторые даже отодвинули дальше столы, чтобы создать ещё больше места, и Стайлс был действительно впечатлён происходящим.       — Танцуешь?       Гарри оглянулся и увидел, как Луи широко улыбался ему, а потому рассмеялся и покачал головой.       — Вообще-то нет, — смущённо произнес он.       — Ладно, тогда этот вечер будет исключением, — сказал Луи и, схватив его за руку, потянул за собой к другим в центре бара.       И впервые за долгое время Гарри танцевал. Ну, точнее, пытался, а Луи помогал ему, когда устал смеяться над ним.       Он положил Стайлсу руку на талию и ещё ближе притянул к груди, если это вообще было возможно, и они вдвоём стали плавно двигаться под музыку. И уже через пару секунд Гарри ощутил пылающий жар, охвативший не только его лицо, но и тело там, где Луи прикасался к нему.       Это сводило его с ума: то, с какой лёгкостью старший парень двигался под музыку, с каким изяществом это делал и то, как, несмотря ни на что, потрясающе при этом выглядел.       Во время танца несколько прядей выбились из прически и прилипли ко лбу, глаза были яркими и узкими от ослепительной и широкой улыбки. Его тонкая белая футболка впитала в себя несколько капелек пота, но Гарри готов был поклясться, что никогда не видел более красивого человека, чем он.       И это длилось всю ночь. Они вплотную прижимались друг к другу, и рука Луи ни на секунду не отпускала талию Гарри.       Иногда они отходили в бар, брали ещё пиво и возвращались в толпу, и к тому времени, как наступил час ночи, Стайлс едва стоял на ногах после танцев.       Он извинился перед Луи и вернулся к их столику, где всё это время сидели Зейн и Лиам, которые, заметив парня, начали громко напевать любовные баллады. И младший парень готов был признать, что впервые за долгое время чувствовал себя настолько хорошо.       Никто не преследовал его с камерой, не просил автограф и не требовал к себе внимания. Просто несколько друзей, парочка алкогольных напитков и дерьмовые, но забавные танцы с парнем, который, казалось, становился центром всей его жизни.       — Эй, поп-звезда, — позвал его тот самый парень. — Тебя проводить домой?       Гарри поднял взгляд и увидел, как Луи широко улыбался ему и, протянув руку, кивнул в сторону двери. Стайлс ухмыльнулся, нахмурил брови, но взял Томлинсона за руку и, опираясь на него, встал.       — Ты не обязан идти со мной домой, Лу. Всё в порядке, — покачал он головой, не желая, чтобы старший парень бросал своих друзей ради него.       — Прости, Стайлс, но ты застрял тут из-за меня. Тем более я уже сказал Зейну и Лиаму, что всё равно ухожу, потому что завтра у нас много работы.       Гарри знал, что Луи вряд ли передумает. Ещё на прошлой неделе он понял, что тот был таким же упрямым, как и он сам. Но, если честно, младший парень совсем не возражал против маленькой компании по пути домой, так что кивнул Луи и тут же получил от него искреннюю и сияющую улыбку.       Когда они направились к лестнице, Томлинсон громко крикнул всем: «Пока!» и получил в ответ «пока, Луи!» ещё до того, как они вышли на улицу.       И, оказавшись снаружи, Гарри никогда не был так благодарен июньской ночи. По сравнению с баром, воздух здесь был прохладным и прекрасно остужал и освежал горячую, потную и липкую кожу.       — Итак, ты вообще никогда не танцуешь? — спросил Луи, когда они пошли вперёд. — Не хочу тебе лгать, Гарри, но это было отвратительно. Удивлен, что ты никого случайно не ударил.       — А я ударил, — пробормотал Гарри, заставив Луи широко раскрыть глаза. — Но это был тот парень, который тебе не нравится, так что ничего страшного, — произнёс он и шутливо толкнул Томлинсона в бок.       — Полегче, Стайлс, — рассмеявшись, воскликнул Луи и поправил висящую на плече скрипку. — Серьезно, ты не танцуешь на сцене и тому подобное?       — Ну, нет… Только я, гитара и микрофон. Иногда я играю на пианино, — произнёс он, взмахнув руками. — Я могу прыгать или стоять на усилителе и хлопать, но это всё. Знаешь, я далёк от клише чересчур драматичной и энергичной поп-звезды.       Луи фыркнул, покачал головой и пнул камень, одиноко лежавший на пустой городской улице.       — Ты прямо копия Эда Ширана, только волосы у тебя лучше.       — Эй, полегче, Эд — один из моих лучших друзей, и волосы у него шикарные, так что… Луи? — спросил Гарри, когда старший парень вдруг остановился посреди тротуара и посмотрел на него, как на сумасшедшего.       — Ты с Эдом Шираном лучшие друзья, и ты ничего мне про это не сказал?! — практически завопил Луи с широко раскрытыми глазами.       — Эм… да?       — Гарри! — закричал Луи.       — Лу, давай, мы вполне можем идти и разговаривать, — убеждающе произнёс Стайлс, схватил Томлинсона за руку и потянул за собой.       Но, как только он собрался отпустить его, почувствовал, что Луи крепче сжал его ладонь.       Гарри посмотрел вниз и немного удивлённо наблюдал за тем, как шатен переплёл с ним пальцы, и его небольшая по размерам рука идеально умещалась в крупной ладони Стайлса, и теперь уже была очередь кудрявого замереть посреди тротуара.       — Ты сказал, что тебе срочно нужно домой, так что пойдём, — Луи потянул его за руку, так что тому ничего не оставалось, как заставить себя двигаться вперёд.       Друзья же могут так делать. Люди, работающие вместе, тоже, верно же? Это вполне себе нормальные вещи, и Гарри не о чем было волноваться, но он буквально сходил с ума от охватившей его паники. Найл чётко сказал, что ему нужно сосредоточиться на работе, но он занимался всем, чем угодно, кроме этого. Всё его внимание было сконцентрировано на человеке, чью руку он так крепко сжимал, и написание альбома было последним, о чём он вообще думал.       — Так это он научил тебя играть на гитаре и пользоваться звукозаписывающей аппаратурой? Ну, то есть я хотел сказать, что видел, как ты играешь, и больно смотреть на то, что ты вынужден создавать каждую песню, — говорил Луи, держась за Гарри. — Хазза? — спросил он, заметив, что младший парень как будто подключился к космосу.       — Что? — дёрнувшись, Гарри покачал головой, словно пытался очистить её от лишних мыслей и не задумываться о тепле чужой ладони. — Хм, да, он помогает мне с репетициями до начала тура.       — И когда он будет?       — Через месяц после выхода альбома, — тихо произнёс Гарри, заранее опасаясь всех информационных сообщений рекламного характера, которые он будет вынужден подготовить. Он уже дал несколько интервью про альбом, и публика знала, что он скоро появится в продаже. Жаль только, что он был готов наполовину.       — Дерьмо… — пробормотал Луи. — Почему они поставили тебе такие жёсткие временные рамки?       Гарри чуть приподнял голову, потому что им нужно было пересечь улицу. И в этот самый момент Луи крепче сжал его руку и повёл за собой на другую сторону.       Они шли медленно, как будто никто из них никуда не спешил. Гарри же хотел быть рядом с Луи так долго, как только мог, хотел чувствовать тепло его ладони в своей, пока они шли по тускло освещённой городской улице.       — Контракт со звукозаписывающей компанией почти закончился, и Найл думает, что они хотят выжать из меня столько денег, сколько смогут, так что я вряд ли подпишу его снова.       Он мог физически ощущать на себе взгляд Луи, так что, посмотрев на старшего парня, увидел грусть и сочувствие в его глазах.       — Мне очень жаль Гарри, — тихо сказал он. — Это несправедливо и нечестно.       — Ну, даже и не знаю, — пожал плечами Гарри, и лёгкая улыбка тронула его губы. — Если бы мне не пришлось писать альбом, я бы никогда не встретил тебя.       И, как только эти слова слетели с уст Гарри, ему тут же захотелось себя ударить. Это была глупая, слишком глупая и, вероятно, худшая вещь, которую он когда-либо говорил Луи до сегодняшнего дня.       — А ты умеешь делать комплименты.       Гарри прикусил губу, глядя на старшего парня, и тот искренне улыбался ему в ответ. И, может быть, в миллионный раз за сегодня Стайлс почувствовал, как пылают от смущения его щёки.       Больше они не говорили до тех пор, пока не остановились у дома, где жил Гарри, и задержались у самого подъезда.       Луи отпустил его руку только для того, чтобы крепко обхватить за талию, и Стайлс не мог не улыбаться, едва сдерживая эмоции, когда обнял его за шею.       Он чувствовал, как Томлинсон улыбался ему в плечо, и, прикоснувшись щекой к его волосам, ощущал, как они щекотали ему нос. Но всё, на что был способен Гарри в такой ситуации, — изо всех сил попытаться успокоиться и сделать так, чтобы его сердце не билось, как сумасшедшее, и Луи это не почувствовал.       — Можно вопрос?       — Ты только что это сделал, — рассмеялся Гарри, чуть отстранившись от него, и нежно прикоснулся ладонью к шершавой от легкой щетины щеке.       Даже когда Луи демонстративно закатил глаза, кудрявый, затаив дыхание, заметил, как Томлинсон чуть покачивал их из стороны в сторону по тротуару.       — Что это значит для тебя? То, что ты написал в своём блокноте. Что это? — спросил он так громко, чтобы Гарри мог его услышать.       Их освещал только яркий лунный свет, и Стайлс, обняв Луи и покачиваясь вместе с ним у самого подъезда, не знал, что ему сказать и как всё это объяснить. Но в то же время он мог думать только о том, что всё-таки друзья так себя не ведут, а два работающих вместе человека такого не делают. Но ему было всё равно на то, что кто-то ему говорил или скажет потом, потому что в любом случае не станет их слушать. Так что он медленно разорвал объятия, опустил руки и, не дав себе ни секунды подумать, наклонился вперёд и мягко и осторожно прижал губы к щеке Луи, тем самым заставив старшего парня замереть на месте, а после — едва слышно усмехнуться.       — Спокойной ночи, Лу.       И до того, как Томлинсон смог что-то сказать или задать ему другой вопрос, он окончательно выпутался из объятий и скрылся за дверьми подъезда, так и не услышав тихого «спокойного ночи, Хазза».