Правила поведения, или возможно ли найти лучшее отношение к людям и инструкциям?

      Катя смотрела на него круглыми глазами и не шевелилась. Молчала.       — Кать, скажи что-нибудь.       …       — Ты мне не веришь?       — Я просто удивлена.       Ох уж этот её хриплый голос и легкая дрожь в нем…       — А мне все равно хочется тебя обнять… Я понимаю, что спешу, и что тебе нужно… то о чем ты попросила… с Кирой. Просто очень трудно думать о таких вещах и не касаться тебя. Я даже сейчас скучаю.       Она пожала его руку, Андрей в ответ еще крепче сжал её ладошку и тепло благодарно улыбнулся.       — Мы со всем разберемся. Постараемся разобраться, правда Кать?       — Да.       — Я не идеален. Совсем. Ты знаешь меня как никто другой, все мои недостатки. — она озорно улыбнулась, но не решилась произнести «и достоинства», а он просто отразил эту её улыбку, тепло, снова согретый тем, что она его принимает. Почти. Главное, она его любит. — Я хочу быть с тобой. И сейчас для меня другие — чужие: хоть и могут вызвать восторг, по-настоящему, они мне не нужны.       — Они и раньше не были нужны или в погоне — да, а добившись — уже нет?       — Ты отчасти права. Но раньше я искал. Мне казалось, Кира — самая лучшая, кого я могу найти, но мне… чего-то не хватало. И я гадал: «неужели вот это и есть то, о чем люди…» И мне становилось тоскливо и паршиво от этих мыслей. А с тобой… Я понял любовь. Я вижу. Чувствую. Верю, что ты меня любишь, и это очень много значит для меня. И когда ты рядом… я не думал о поиске других женщин… Но я не перестаю быть собой, и, встретив Монику Беллучи, я тоже буду в восторге, хотя… — То ли из-за прошлых ошибок, то ли из-за отношения к тебе… ты ведь просила об этом! — Я не хочу бросаться громкими словами и пустыми обещаниями. Сейчас когда ты рядом, меня волнуешь только ты и вред, который я могу причинить тебе, Кире, родным, компании… Нет желания новых приключений, а точнее вопроса: «А может ли быть мне будет лучше с другой?»… Ведь именно поэтому были Изотова, Ларина и другие — я искал… а сейчас я не ищу новых женщин, лучшую женщину… Я хочу понять себя. И исправить свои ошибки. И я хочу тебя. Во всех смыслах… — он некоторое время просто смотрел на их сплетенные руки, а потом продолжил: — Но со мной раньше такого не было, чтобы женщина затягивала, все больше и больше… и я не знаю что будет потом: и потому, что не загадываю на будущее, и потому, что я обязан, а это риск…       Опустил голову. Вздохнул, вышел из салона, обошел машину и открыл Кате дверь. Хотел взять за руку, но теперь уже не решился, держался за её рукав, говорил опустив голову.       — Я либо попытаюсь… Может что-то изменится… — вздохнул. — Либо сойду с ума? Или прозрею? И… попрошу Киру отменить свадьбу и взять паузу подумать, дать нам время отдохнуть… понять есть ли в наших с ней отношениях что-то, кроме сделки, было ли… Я сейчас чувствую, что это сделка. Ты говорила иначе, и я задумался над твоими словами и над болью, которую я причиняю всем, над тем, что это будет ненастоящая свадьба и для меня, и для Киры. Но, пытаясь ей сострадать, я вспомнил наше общее детство… Я сам так устал, что уже почти ничего не понимаю. Последние полгода в моей жизни — сплошная безумная гонка на выживание. Я выдыхаюсь. Мне нужна пауза. Я пока ничего не понимаю… но мне нужна ты и нужно спасти «ЗимаЛетто».       — Тогда мы у тебя будем.       Встала с кресла ему навстречу, Андрей протянул к ней обе руки, на краткий миг даже подумав, что требование отмены свадьбы растает сейчас и Катя будет с ним… во всем, но она просто обняла его. Очень крепко. Со всех своих сил? Прижалась, а он обнял её. И сразу стало тепло и хорошо, легче, несмотря на все фронты, что будут позднее.       Но после долгих, мучительных недель тишины, когда он её обманывал и боялся выдать себя, он не мог перестать говорить с Катей…       — Я приглашу… Мы поедем с Кирой на дачу на выходные… за это время я приму окончательное решение. Если ничего не изменится, я с ней поговорю. И попрошу её меня не топить. Это все равно риск… но и обман опасен тоже, ты права. Если я не найду правды рядом с Кирой, то тогда дам ей часть правды на расстоянии и время, надеюсь, всем нам. Ты будешь моей. Тайно. Пока мы… не доплывем до берега. А я буду с тобой. И только с тобой. А ты будешь только моей.       — Я и так только твоя, даже если ты…       — Ты знаешь, что я не это имел ввиду. Скажи «да».       — Да, я буду с тобой, тайно, «если» — все сказанное выше. Даже если ты потом вернешься к ней.       Прижал её к себе.       — Моя девочка… За что же тебе это? И за какие же такие заслуги мне досталась ты?       Хихикнула.       — За все хорошее…       Немного отстранилась от него, чтобы посмотреть в глаза, её взгляд был таким теплым, с золотыми искорками, к которым он… Так хотелось её поцеловать. И если бы только поцеловать!       — Ох, что же я с тобой сделаю, когда… если… наконец затащу в свою берлогу… да в любую…       — Неужели, я тебе действительно нравлюсь в этом смысле?       — Ты до сих пор сомневаешься?       — Я тебе верю. Просто скажи как есть.       — Я даже тогда… Когда появился твой так называемый «жених», испугался потому, что не мог делить тебя с другими мужчинами. Когда ты рассказала, что этот Зорькин тебе «френд, но не бой», я был просто счастлив от облегчения и забыл про все страхи, а потом… Я поговорил с Таней и узнал все, что ты им поведала… — Андрей уже хищно нависал над маленькой строптивой сказочницей, плотно сомкнув руки вокруг Катиной талии…       — Это было про тебя.       — Я понял и очень доволен, но тогда я этого не знал и, даже ревнуя… и когда начал… к тебе приставать… я не понимал еще, что ты может быть для меня ТАК притягательна…       — Ну уж.       — Ты сомневаешься?       …       — Я мог бы тебе описать, рассказать, но это будет тебе стоить: я потом снова потащу тебя в кровать, я не железный.       — Тогда отложим этот разговор.       Сказала она и смущенно выпуталась из его рук.       Он очень хотел её поцеловать… нарушить все договоренности и запреты, вырвать Катю из этого отстраненного состояния. Просто пошалить, смутить, показать, кто тут главный, но… то ли боялся сам не сдержаться… то ли её реакции. С Катей приходилось считаться. Как ни странно, ему это нравилось. Искренность. Пусть даже и неудобная. И отдавала Катя больше, чем просила.       Тяжело вздохнул. Ну вот как о ней такой не думать? Как иметь трезвую голову?       «Просто протрезветь и подумать.» Иронично ответил сам себе, когда Катя скрылась из виду.       Но это просто нереально… и нереальна глубина лжи, в которой он погряз… и реально загадка есть ли у него надежда с Кирой?