Правила поведения, или возможно ли найти лучшее отношение к людям и инструкциям?

Серое небо за окном и капли мокрого снега на стекле троллейбуса странно гармонировали с Катиным настроением ожидания. Она сначала хотела подремать, прислонившись к подрагивающей стенке раритета МосГорТранса, но потом засмотрелась на эту дымку... в ней было столько слоев... природа красива и загадочна, Катя ее очень любила. И Андрея она очень любила. Он и их будущее были загадкой, как и этот непроницаемый слой облаков... и так хотелось пробиться Туда: вперед, к свету. Надежда была мягким коконом, периной облаков, которая делала ее грусть легкой и светлой... но был и страх, как привычная зимой тоска по солнцу, о которой никто старается не думать. Катя вспоминала вчерашний вечер разговор с Андреем... поездка домой... возвращение. Ужин прошел спокойно. Потом посидели в Колей у нее, поделилась с другом новостями, рассказала ему о своем решении. Попросила его пытаться держать себя в руках, если придется встретиться со Ждановым. Колю удалось утихомирить не сразу. Пришлось напомнить ему об обещании «сделать все». Зорькина немного успокоило Катино состояние, в ней была грусть, но не подавленная. Наоборот девушка казалась какой-то воздушной, хоть и немного отстраненной. Он не знал радоваться ли за подругу или волноваться, но встреча со Ждановым в этом случае могла бы только помочь, разобраться что к чему и что это за тип — Катькин начальник. Очень странно, с одной стороны, Коля хотел его благодарить за всю поддержку которую тот дал Кате и возможность заработать для него, Зорькина, а с другой, соблазн отомстить никуда не делся, можно было бы поквитаться с ним за всех подонков стразу, в том числе и за Дениса. Но подруга увещевала своего защитника не торопиться, не принимать поспешных решений и дать ей возможность посмотреть на развитие ситуации. Что ж Катя — девушка умная и взрослая, а он будет рядом. К тому же, если Жданов действительно вдруг захочет с ним встретиться, такая встреча таила в себе и скрытый потенциал: могла привести ко встрече с Викторией. Пушкаревы, вчетвером, вместе со внештатным членом своей семьи, очень мирно и весело поужинали: давно они не собирались все вместе вот так. Валерий Сергеевич с Зорькиным беззлобно перешучивались и даже подначивали женщин, а те лукаво улыбались и просто были рады сидеть рядом думать о своем. Елена Александровна любовалась своими подопечными: все рядом, сыты, довольны, что еще для счастья надо? А Катя, конечно же, витала в облаках. Думала о Жданове. Все ли она сделала правильно? Теперь он должен оставить в её покое. Если он не остановится... тут может быть несколько вариантов развития событий, но думать перед сном не хотелось ни об одном из них. Не стоит бежать впереди паровоза. Она же не расставалась с ним по настоящему. Точнее эти отношения для него были не настоящими, поэтому сопротивляться он не должен. Катя постаралась его успокоить. Открылась ему объяснила свои чувства и причину сплетен. Она видела, как он расслабился, он поверил в её любовь. Девушка надеялась, что этого будет достаточно, что бы избавить любимого от страхов. Но будучи особой осторожной, обсудила запасной вариант с Колей. Сможет ли Андрей теперь ей доверять? В силах ли она искоренить его сомнение? Или все напрасно и дело не в Коле и не в ней, а в деньгах, как и... Это она узнает уже скоро. Теперь, когда она предоставила ему отличный предлог для разрыва, честный, очень правдоподобный, обоснованный со всех сторон, игры должны закончиться. Катя невольно улыбнулась. Кого ты обманываешь? Себя? Игра продолжается, просто теперь ты ее участник. Хоть даже самой в это трудно поверить, ведь ты поставила на искренность с человеком, который... В том-то и дело, что это простое слово «который» могло означать тысячу слов и плохих и хороших. Она его простила. И не осуждала себя за это. Где-то с ней жили страхи, сомнения и разочарование, в другом уголке её души гнездились мечты и надежды, но главными чувствами были облегчение и свобода. Кате не терпелось открыть глаза навстречу завтрашнему дню, поэтому сразу после семейных посиделок она пошла в кровать, где заснула быстро и с улыбкой. В этом же настроении она входила в башню, которая стала ее сказкой еще прошлой осенью. Приехав в ЗимаЛетто пораньше, Андрей успел наорать... точнее набурчать (орать не позволила раскалывающаяся похмельная голова) на Федора, временно замещающего традиционно опаздывающую Тропинкину, и грозился переоформить Марию на полставки, а курьеру-совместителю выписать премию. Так же под горячую руку попали Танечка и Шурочка, хотя последней повезло, что президент и не догадывался, благодаря чьему товарищескому рвению, он оставался один уже две ночи подряд и был послан в отставку одной неприметной, но очень притягательной девчонкой. Угрозы расправы не утолили жажду крови, Клочковой на месте не было и Жданов испытал соблазн сорвать свое плохое настроение на его виновнице: маленькой упрямице с косичками. Но весь его гнев потух, как только он её увидел. - Доброе утро, Кать. - Доброе утро, АндрейПалыч. От её мягкой, легкой полуулыбки тепло и покой разливались по телу, успокоительный бальзам на измученные нервы. Рядом с Катей ему было спокойно и радостно. Жданов расплылся в довольной нежной улыбке. И почти поверил, что все будет хорошо. Только головная боль совсем отступить не могла, а его помощница была не в таком уже радостном настроении. Сразу после приветствия она хлопнула дверью каморки, вызвав этим болезненный удар в висках, и набросилась не него со списком дел, причем излагала все сухим, деловым тоном. Даже холодным. Такое отношение вызывало растерянность и чувство покинутости. Он мечтал, что бы она его пожалела и приласкала, как обычно, пока лекция в исполнении помощницы продолжалась: - Придет Юлиана со списком гостей и дополнительных расходов по презентации, когда вы их просмотрите и утвердите, я смогу заняться расчетом расходов на продвижение новой коллекции. Через два-три часа, после того, как вы передадите мне утвержденные документы, я смогу предоставить вам на подпись окончательный бюджет новой коллекции. Так же сегодня должно прийти письмо из банка с документами на получение кредита, который вы согласовывали позавчера. - Кать, смилуйтесь. Куда вы так торопитесь? - Мне зайти позднее? - Когда привезут документы. - сказал президент потирая голову - У меня на сегодня какие-нибудь встречи запланированы? - Нет, АндрейПалыч. - Тогда принесите мне, пожалуйста, чаю с лимоном. - Конечно, АндрейПалыч. Тон Кати стал еще холоднее, но Андрей этого не заметил, он ждал обещанного лекарства и любовался: ему нравилось, как она с ним соглашается. Он даже не задумался над тем, что его ангел-хранитель сама ничего не предложила. Сказал себе, что не заметила, а значит он выглядит лучше, чем ему казалось. Вот только предположение это было верно лишь отчасти. Катя ничего не предложила потому, что её умиротворение и легкость вчерашнего вечера и сегодняшнего утра были отравлены подозрениями. Она обещала себе, наблюдать, не вмешиваться, судить и оценивать беспристрастно, никак не реагировать, но это обещание осталось лишь благим намерением, которое очень подходило к мощению дороги во всем известное место... Одной только улыбки Жданова ей хватило, что бы настроение ушло в крутое пике. «Он рад избавлению от меня» сказала себе девушка, и никакие увещевания в том, что она сама хотела дать любимому эту свободу, не работали. Она хотела облегчить ему жизнь, но не ожидала, что он будет настолько сиять, несмотря на похмелье, которое она, конечно же, заметила почти сразу и решила, что он праздновал. Причем, она была уверена, чистую совесть не празднуют, и только окончание неприятной обязанности могло его так вдохновить: и на «праздник» и на улыбку вопреки похмелью. Возвращаясь с чаем, Пушкарева вспомнила утро после их первого поцелуя, а вместе с воспоминанием, пришло осознание того, что тогда он напился не на радостях от открывшихся перспектив. Чуть не уронила поднос. Опасаясь упасть, села на ближайшее кресло. «Малиновский был прав! Вот почему «верный оруженосец» считает, что «герою» отвратительны мои поцелуи, так оно и было в начале. Сколько же Андрей выпил тогда! Что бы преодолеть... Решиться. Нет! Только первое: он всегда был смелым, никогда не замирал в страхе и не стеснялся. Как я могла себе это придумать?! Ничему тебя жизнь не учит, Пушкарева. Вот тебе и благодарность.» Девушка встряхнула головой и попыталась себя убедить в том, что прошлое ничего не значит. Важны только настоящее и будущее. Когда-то отношение Андрея изменилось. Какая разница когда? Если что-то и имеет значение, то вопрос: «насколько оно изменилось?». Когда Катя вернулась в кабинет с подносом в руках выражение её лица уже было нейтральным и никто бы не догадался какого труда ей это стоило. Андрей разглядывал приближающуюся к нему девушку. На ней была бордовая юбка, которую он помнил с её дня рождения и серый пиджак, который он снимал с неё всего три дня назад. «Она, что, специально меня дразнит?!» - взревел взбудораженный воспоминаниями организм. Но, даже эта досада, была кратковременной. Андрей задумался, а не означает ли сегодняшний гардероб надежду для него, может озвученное Катей вчера решение было не окончательным? «Нет. Стоп.» - сказал он себе - «У тебя есть редкая возможность сделать хоть что-то правильно! Вот и воспользуйся ею.» Тепло и благодарность к Кате сгладили плохое настроение, Жданов даже вспомнил о делах. - Кать, если по коллекции почти все готово, и мы, все равно, ждем документы, может вам пора приступить к отчету? - К отчету? - Да, для совета директоров. Вы понимаете меня. Ну там приукрасить кое-что, слегка задрапировать, как обычно. - Как обычно... - во рту стало горько — Я вас поняла, АндрейПалыч — выдавила из себя Катя и чуть ли не бегом скрылась в каморке. Она не могла его сейчас видеть. Слышать его оказалось еще хуже: он договаривался с Малиновским о встрече. Будет просить новых инструкций! Конечно, нужно же отчитаться о таком событии! Катя пыталась успокоиться, сказать себе, что эта встреча, сама по себе, - ничего плохого не означает - она необходима и, все равно, бы состоялась. «Может даже Андрей отчитает Романа, как грозился!» - пыталась приободриться Катя. Но от понимания, что друзья будут судить её, решать её судьбу, а ей слова не дадут — не просто права голоса, а элементарной возможности оправдаться; все внутри неё бурлило и протестовало. Не все... Сознание. А душа рвалась к нему, душа надеялась, что Андрей не даст её в обиду. Любовь никуда не ушла, не стала хоть чуточку слабее. Хотелось помечтать. Хотелось суметь найти мир, если Андрей её отпустит, но здесь в ЗимаЛетто, с фальшивым отчетом перед глазами и неопределенностью впереди, страх был слишком сильным и держать его в узде позволяла только злость, надежда была слишком слаба. Сидеть и ждать его реакции, его решения становилось все труднее. Отчет! Он попросил её подготовить фальшивый отчет! Именно сегодня, из всех дней! И Катя приступила к подготовке доклада в состоянии: «Хочешь мира, готовься к войне». Она не будет им вредить, но и себя в обиду больше не даст. Звонок Роме принес огорчение и Жданову: Малиновский напомнил о необходимости вручить сегодня открытку. Открытку №3 с благодарностью за то, чего даже не случилось! Андрей старался не думать... не раздражаться и не досадовать по этому поводу. В который раз, напомнил себе, что: «все хорошо», и заглянул в ящик, где хранился розовый пакет, а в нем подарки, которые он никогда не подарит Кате. Снова спросил себя: «почему же так тоскливо?», но от количества повторений этого вопроса, ответ ближе не становился. Вопрос был даже более бесполезен, чем мантра «все хорошо». Последняя могла только удержать его от глупостей, но не приносила никакого облегчения. И зачем он полез в этот ящик? Для того, что бы решить: как же незаметно избавиться от всего этого. Только приговоренные пушистики не знали ответа. Были так же потеряны и отвергнуты, как и он сам. Хотелось посоветоваться с Ромой, но реакция того... О нет! Инструкция! Малиновский не поймет. Снова стало тошно, когда вспомнил эту пакость. День шел своим чередом к назначенному часу встречи. Жданов вялотекуще страдал от похмелья. Очень хотелось в отпуск. Формально, он только что там был. Но между упрекающими взглядами Киры, просящими матери и интересующимся делами компании отцом Андрей расслабиться не мог. Он знал, что сам виноват во всех своих проблемах. Точнее он не привык винить в них других людей. Но как же хотелось просто сбросить этот груз хоть ненадолго, обо всем забыть и... понять, наконец: «что же происходит?»! Он метался между желанием ясности и желанием все забыть, но ни то ни другое не приходило к нему. Даже веры в то, что друг ему подскажет практически не осталось, предстоящий разговор представлялся больше как испытание, чем как надежда на спасение... Андрей даже сгрыз пару бутербродов, готовясь к обеду, в успехе которого, уверен не был... И вот настало время ехать. Место встречи... он менять не будет: сам назначил. - Ты чего такой несчастный? - спросил Малиновский из-за столика, за которым уже успел устроиться, в ожидании друга - Катенька вошла во вкус, не стала выключать свет и ты наконец-таки её разглядел и ужаснулся? После традиционного обмена угрозами и приветствиями. Друзья были готовы приступить к серьезному разговору. Паяц, чуть не павший жертвой убийства в состоянии аффекта, был снова был удостоен роли викария, ну или психотерапевта. Рома, в очередной раз подосадовал отсутствию шуток в словах собеседника. Последние недели Жданов становился все мрачнее и мрачнее, даже не так: «все страньше и страньше», а Малиновский не мог найти ни одного правдоподобного объяснения, в голову лезла только какая-то дичь, которая не могла быть реальностью. Ну просто не могла и все тут! Меж тем месячник абсурда продолжался: лучший друг пообещал сообщить хорошие новости с таким лицом, как будто речь на похоронах репетировал. Друзья долго говорили. С чувством... а вот толк и расстановка были в словах только одного из них. Андрей, поочередно обзывая себя и товарища идиотами, рассказал верному оруженосцу об ужине накануне, о большинстве Катиных откровений и подвел итог в виде абсурдности плана, снова назвав себя и товарища сволочами, трусами и редкостными придурками. Роман, был непоколебим. - Жданчик, ты такой весь из себя, посыпаешь голову пеплом, а меж тем ты забыл, что нам нет дела до того, кого она любила или нет. Она выдала ему секретную информацию! Поэтому мы перестали ей доверять. - Ага, и выбрали соблазнение, как метод контроля. Ты сам утверждал, что её любовь гарантирует верность. - Не-ет, я говорил, что только влюбленная женщина может быть по-настоящему верной, может, но не гарантированно будет. Хотя, признаюсь, от Катюхи я такого не ожидал. Я сам видел, что она в тебя втрескалась, но решил, что ошибся, раз она проболталась. ЭТО она тебе как-то объяснила? - Не помню. - Значит нет. - Она меня врасплох застала, у неё все готово и продумано было. Я это ночью понял, она заранее это планировала, поэтому грустная накануне была. - Ага, а ты уши развесил. Любит она или не любит, ты-то головы не теряй! - Рома, мне не все равно, что с ней происходит, и ты это знаешь. - И что это значит? Ты сложишь лапки? - Нет. - Тогда повторяю вопрос еще раз: ты знаешь, что Зорькин делает в НикаМоде? Что ты знаешь о НикаМоде сам? А что он? Кто из вас ближе к капиталам ЗимаЛетто? - Я сам ей говорил, что не интересуюсь НикаМодой. - Ну так поинтересуйся. С каких пор ты от слова «люблю» таешь и теряешь рассудок? - Я не теряю... - То-то ты так поплыл- - Я не поплыл, я в бешенстве! Она из меня вчера все жилы вытянула! Ну сколько можно издеваться? - Я думал, она сказала, что любит тебя, Павла творение, твой строгий, стройный вид, мыслИ державное течение и взгляда твой гранит... - Заткнись, Малиновский! - улыбнулся Андрей - Она бросила меня! - В первый раз что ли? - Вот именно! - снова начал разъяряться он. - Но ты раньше никогда так не реагировал. - Ну а сколько можно это терпеть-то? - Да у нас это уже традиция, она пытается сбежать, на горизонте появляется месьё ЗорькИн, я тебя уговариваю, ты отнекиваешься, а потом лениво идешь и возвращаешь её. Откуда такая прыть? Ты копытом бьешь как породистый конь перед скачками! - А потому, что она должна усвоить, кто в доме хозяин! Она будет рядом пока я этого хочу! Все будет так как я сказал. И точка! - А чему ты радуешься-то? - Я не радуюсь, я зол на неё. - То-то у тебя улыбка до ушей. - Все, Малиновский, отстань! С этим словами Жданов вылетел из ресторана. Немного остыв вернулся: вспомнил, что ему нужно подвести друга, хотя такое внимание было не признаком заботы, просто Андрею было нужно, что бы кто-то увел Клочкову подальше от президентского кабинета...