***
События первой половины следующего дня в этой истории не отличались от событий, которые мы видели на экране. Легкое и радостное общение с утра. Откровенный разговор Андрея с Романом. Скандал по поводу командировки вымотал Андрея. Изнуряющий разговор за обедом с Кирой камнем повис на совести Кати. Шура Кривенцова точно так же выручала Федьку и с нетерпением маленького ребенка мечтала вскрыть праздничную упаковку «ящика Пандоры». Точно так же, чуть ли не впервые в жизни позволив любопытству взять верх, Катя, как героиня греческого мифа, перевернула свой мир с ног на голову, столкнувшись лицом к лицу с огромным несчастьем, и только капля надежды оставалась на дне. Катиной надеждой была мысль — «Невозможно так притворяться!». Его слова, его глаза, его чувства не могли быть игрой. Если не верить в них, то как тогда ей верить хоть во что-то в своей жизни? Пушкарева уничтожила улики своего преступления и стала ждать звонка, как подсудимые ждут приговора: жить или умереть.Глава 1. Вторая ночь.
15 сентября 2017 г. в 15:50
— Знать, что ты никогда меня не обманешь, не предашь.
Эти слова — новый удар. Андрей был снова поражен, что Катя не видит, снова, как и в начале его ухаживаний, не видит его лжи, трусости и подлости. И, вместе с этим удивлением, его грызла ужасающая мысль, что она поймет, вот прямо сейчас прочитает по глазам, и тогда всё — никакой надежды не останется.
Долгий взгляд, попытка понять её мысли, попытка заставить совесть умолкнуть. Безуспешная. Язык уже рвется предупредить, защитить её… или понять. Андрей и сам не знал что. С ней ни в чем и никогда не было однозначного ответа.
— Катя, ты видишь во мне кого-то очень хорошего… Но как? Ты же видела все мои… поступки? Я — не ангел с крыльями.
— Я в тебя верю… — она уже забыла о своем, временно воскрешенном из прошлого, горе. Оно ушло, нет его. Рядом с Андреем вообще ничего иного быть не может. Он переполняет собою весь Катин мир, и ей, завороженной, только и остается лететь за ним, как мотыльку на пламя. Почти «как мотыльку», ведь Жданов ей не вредил, наоборот, всегда её защищал, и сейчас он не допустит, чтобы с нею что-либо плохое случилось.
Она шепчет ему, нет, просто говорит приглушенным голосом, как совсем недавно, спрятавшись под одеялом, делилась своими секретами и мечтами со страницами дневника, а теперь — с Андреем, веря, зная, что ему она может сказать все.
— Я тебя люблю…
Ласково коснулся её щеки, но врать в ответ не посмел. Позволил ей утонуть в своей ладони, нежно провел большим пальцем по скуле и тихонько признался: — Я не знаю заслуживаю ли этого. Но я не могу без тебя.
— Ты тоже боишься?
— Конечно, но когда ты рядом, все плохое растворяется. Я счастлив с тобой. Но когда тебя нет… — он на секунду замолчал. — Я не могу без тебя. С тобой у меня все получается, а без тебя… Я столько раз ошибался, во стольком виноват. Если что-то откроется, для меня это будет конец всему.
— Я все сделаю, чтобы этого не случилось! Чтобы помочь тебе исправить наши ошибки. Ты — самый лучший, ты никогда…
— Это ты — самая лучшая, самый светлый и дорогой мне человек. Моя Катерина, — улыбнулся. — Луч света в моем темном царстве, — снова опустил взгляд на их сплетенные руки. — Я позорно не читал этой книги, но та цитата критика очень точно описывает тебя. Ты придаешь мне сил, с тобой так тепло и хорошо. Ты — мой свет, и разгоняешь мои тучи. Мне так хочется защитить тебя, но как это сделать?.. Я не знаю. И я даже не знаю, позади ли неприятности, или это затишье перед очередной бурей, глаз урагана, как говорят?.. Сейчас у меня есть эта возможность, эта передышка — побыть с тобой, а завтра — снова на войну, и неизвестно, что у нас получится… Я не знаю, как мне с этим справиться. Как уберечь тебя?
— Просто будь рядом, это самое главное…
— И ты… Пока ты рядом, мои сомнения и страхи отступают! Ты меняешь все… — взял её лицо в свои ладони, посмотрел в глаза. — Как бы я хотел показать тебе, насколько ты мне важна и дорога, моя радость. Так хорошо с тобой! Я хочу, чтобы ты это знала — несмотря на все, что я сейчас творю, я счастлив рядом с тобой. Только когда мы вдвоем, вот так закрыты от всего остального мира, у меня получается забывать обо всех кошмарах, которые нас окружают. Я так хочу заботиться о тебе, оградить тебя ото всего. Но пока я рискую. Пока я и сам — источник бед… — опустил руки, уперся в матрас, немного отодвинулся и снова посмотрел на неё. — Я очень боюсь снова оступиться… Разоблачения своих прежних… ошибок… боюсь. Ты будто меня идеализируешь, но я не идеален, я грешен, — не выдержал, опустил глаза. — Я очень грешен, очень виноват, и да, я умею ошибаться, но ты это знаешь… — снова впился в неё взглядом. — Неизвестно, что принесет нам будущее, поэтому мне очень важно… нужно, чтобы ты знала и понимала то, как я к тебе отношусь. Помнила, как много ты значишь для меня, что бы ни произошло! Ты сможешь?!
— Да. Обещаю. Я очень благодарна тебе за твою откровенность и я буду любить тебя и помогать тебе всегда.
— Что бы ни случилось?
— Что бы ни случилось!
— Спасибо.
Андрей поцеловал Катю: осыпал её лицо мелкими поцелуями, а потом надолго припал к её губам, но не был груб, по прежнему оставаясь нежным и отчаянным; он пытался вылить, показать свои невысказанные и даже им самим не понятые чувства единственным способом, которым умел — своим телом. Ведь после этих изматывающих откровений обоим требовались ласка и утешение…