Типичный

      Август — именно тот парень, которого учителя называют проблемным, недруги — мудилой, а друзья с радостно-дебильным выражением на туповатых лицах обращаются к нему «чувак». Он — типичный задиристый подросток-старшеклассник из типичных же американских фильмов, и даже все характеристики для этого у него есть: он водит не новую уже, но всё равно крутую по меркам старшей школы машину, курит на переменах за углом школы, не носит положенную форму и открывает дверь в класс ударом обутой в тяжёлый ботинок ноги; он встречается с девушкой из параллельного класса, на которую запала половина школы — и то, как они в обнимку ходят по главному коридору, мило о чём-то разговаривая, можно лицезреть каждую перемену, — а ещё играет в местной бейсбольной команде, являясь одновременно её капитаном, и, пожалуй, их школьный тренер — единственный по-своему учитель, который гордится им: у Августа дома вся стена увешана грамотами, а полки над кроватью заставлены кубками, и пусть они всего лишь означают победу в городских состязаниях, их ценности никто не отменяет — и тренеру, и самому Августу явно хочется верить, что когда-нибудь их место заменят награды за призовые места по стране.       Август — именно тот парень, которому все завидуют, которого все обожают и которого все ненавидят так сильно, что с удовольствием бы настучали директору про то, что он, выходя во время урока в туалет, курит там травку, выдыхая вязкий, густой дым прямо в пожарный датчик, а потом как ни в чём не бывало возвращается — расслабленный, чуть улыбающийся тонкими губами и сладковато пахнущий жжёной марихуаной. Они бы непременно на него настучали, но боятся его так сильно, что только и могут, что подобострастно улыбаться, за спиной обсуждая то, какой он мудак. Август про это знает, но ему плевать — он только лишь хмыкает на очередное шипящее «мудло» в спину и, не глядя, показывает средний палец.       Август — именно тот парень, в компанию к которому хотят попасть если не все, то очень и очень многие, и он кажется настолько удачливым, настолько крутым, настолько безбашенным, что не мечтать быть таким же, как он, просто не получается. Он — именно тот, кому, как кажется со стороны, достаётся всё самое лучшее, но это далеко не так.       Риз знает.       Его машина взята в кредит и, чтобы покрыть ежемесячные выплаты, Август устроился на работу — он пообещал матери, что справится со всем сам, — и именно поэтому он постоянно опаздывает на первый урок и зачастую не выполняет домашнее задание, потому что уходит работать он в пять вечера, а возвращается в два (если не позже) ночи, и силы у него тогда остаются только на то, чтобы просто безвольно упасть в кровать, даже не раздеваясь, что уж там говорить о заданных уроках; его девушка — Саша, — на самом деле и не девушка ему вовсе, а лучшая подруга, и знают они друг друга чуть ли не с младенческого возраста, а «встречаться» они начали для того, чтобы защитить Сашу от нападок придурков с их параллели — те постоянно не давали ей прохода, подстерегали после школы и порывались «проводить домой», и единственное, чего они боялись — так это кулаков Августа и металлических вставок на костяшках его перчаток без пальцев; его грозятся выгнать из школы за прогулы и постоянные стычки с его ненавистниками, за курение на территории учебного заведения и за порчу имущества, и, чтобы этого не произошло хотя бы из-за учебных причин, директриса поручила ему, Ризу, оставаться с ним после занятий и, если потребуется, помогать с домашними работами или так и не понятыми темами.       А ещё попытаться по возможности перевоспитать.       У Августа глубокая морщинка меж бровей — он хмурится, решая очередной плохо поддающийся пример, и Ризу нестерпимо хочется ткнуть его пальцем в лоб, чтобы не делал такое страдальчески-несчастное лицо и прекратил валять дурака, наконец начав решать; у него мелкие крапины ожогов от сигарет на запястьях, и Ризу хочется спросить, откуда они там взялись, но кто он такой, чтобы поднимать наверняка очень личную тему, — он всего лишь скучный заучка, чью компанию Августу приходится терпеть через день; у него мешки под глазами, и однажды, когда он, Риз, уходит на кухню, чтобы поставить чайник и сделать им ещё кофе, Август засыпает прямо на диване, на котором до этого сидел. Он сидит, запрокинув голову на спинку, а Риз стоит в дверях комнаты с двумя чашками и не знает, как ему поступить. Стоит ли ему разбудить Августа, сказав, что занятия окончены и он может быть на сегодня свободен? Или же наоборот — накрыть пледом и позволить выспаться?.. Риз задумчиво прикусывает нижнюю губу, а потом ставит обе кружки на низкий кофейный столик, полностью заваленный учебниками. Он приносит из своей комнаты пушистый плед и осторожно укрывает Августа, а потом тихо садится на диване рядом, подбирает ноги под себя и берёт в руки книгу, стараясь перелистывать тонкие страницы настолько тихо, насколько это возможно. Риз сидит так около двух часов, а потом, когда за окном становится совсем уж темно, мягко расталкивает Августа, будя его. Тот смотрит на него сонно, непонимающе, а ещё он такой растрёпанный и ничего не соображающий, что с трудом верится в то, что именно про него ходят все те ужасные слухи, которыми обменивается большая часть учеников школы.       — Август, — тихо почти шепчет Риз, а Август морщится, потягиваясь и откладывая в сторону плед, — уже поздно, тебе пора домой. — Он поправляет очки и смотрит на то, как Август поднимается с дивана и начинает собирать учебники и тетради в потрёпанный рюкзак.       — Угу, — отзывается Август и идёт ко входной двери, но на самом пороге оборачивается и, чуть помолчав и переступив с пяток на носки, словно бы решаясь, говорит:       — Спасибо, Риз.       Риз улыбается, потому что это, наверное, всего лишь второй раз, когда Август назвал его по имени правильно.

***

      Если Август — типичный плохиш, от которых послушным деткам родители советуют держаться подальше, то Риз — типичный же хороший мальчик-отличник, учащий все уроки, ложащийся спать в определённое время, потому что на следующее утро рано вставать, и не употребляющий ни табака (или чего ещё), ни алкоголя. Август бы назвал его скучным и неинтересным, если бы ему не было на него плевать, а Риз в ответ бы фыркнул, что лучше быть таким скучным, чем сторчаться где-нибудь в подворотне. Но этот разговор происходит только у Риза в голове, потому что в школе между ними остаётся всё та же стена полнейшего игнорирования чужого присутствия, что благополучно существует на протяжении вот уже как пяти лет.       На самом деле Август оказывается не таким уж и плохим, как Риз себе представляет. А ещё отнюдь не глупым — темы он схватывает если не на лету, то очень быстро, — да и память у него хорошая. И поэтому в школе Риз довольно смотрит за тем, как тот в конце урока подходит к учителю, чтобы сдать сделанную домашнюю работу, а потом тихо выходит из кабинета, прикрывая за собой дверь, чтобы шум перемены не мешал Августу отвечать на устные вопросы. Август стал учиться намного лучше, и Риз не знает, что тому поспособствовало: то ли в кои-то веки выплаченный кредит, после погашения которого Август стал наконец-то нормально высыпаться, то ли его, Риза, помощь, но факт был один — бывший раньше троечником, теперь Август учился на твёрдые четвёрки, и это не могло не радовать.       Они продолжают заниматься до самых экзаменов — вместе сосредоточенно решают варианты, зубрят нужные формулы и повторяют темы, которые могут встретиться в заданиях. Август становится настолько привычным гостем в доме Риза, что мама того без лишних вопросов пропускает его в дом и сразу же ставит подогреваться молоко — как оказалось, Август любит какао. А ещё он обещает прибить Риза, если тот кому-нибудь расскажет, на что тот в ответ серьёзно кивает, поклявшись унести эту тайну с собой в могилу, а потом, тем же вечером, радостно разбалтывает всё Вону.       Они каждый день сидят до позднего вечера, а потом Август уезжает домой на своей машине, а Риз смотрит, как исчезают за поворотом её задние фары. Он не уверен, можно ли ему называть Августа своим другом, но… и просто знакомыми они уже давно не были. И пусть в школе Август с ним особенно не общается — разве что только спрашивает порой, какой следующий урок или сколько сейчас времени, — дома у Риза они могут разговаривать часами обо всём: о компьютерных играх, о недавно вышедших ужастиках, об анонсах комиксов и о том, что кто-то опять спустил в школьный унитаз три рулона туалетной бумаги. Риз неизменно лежит на кровати на животе и болтает ногами, а Август устраивается прямо на полу, держа в руках книгу с тестами. Рядом с ним — миска с чипсами и бутылка «Фанты», а вокруг них — тишина, прерываемая лишь шелестом страниц и скрипом ручек по бумаге. Ризу с Августом неожиданно уютно, и он бы ни за что не поверил тому, кто сказал бы ему полгода назад, что через каких-то несколько месяцев он будет вот так вот спокойно находиться в одной комнате с главным школьным хулиганом. Но Август на самом деле хороший и совсем не злой. Риз теперь это знает.       Они сидят в парке перед днём «икс», и Риз теребит в пальцах листы увесистого справочника, рассматривая его потрёпанные края. Август сидит рядом и перекатывает во рту мятную конфетку — через два месяца после того, как они с Ризом начали заниматься, он бросил курить, — смотря на то, как Риз нервно сверяет закладки с выписанными важными моментами. Риз боковым зрением улавливает его взгляд и вопросительно поворачивается, думая, что Август хочет у него что-то спросить, но тот лишь коротко покачивает головой и звонко разгрызает крепкими зубами хрустнувший леденец. Риз вновь обращает своё внимание в книгу и не замечает того, что Август его рассматривает вот уже как несколько минут. По голове треплет тёплый майский ветер, и Риз тянется было поправить выбившуюся из укладки прядь, но Август внезапно протягивает руку и мягко заправляет волосы ему за ухо, щекотно проводя по мочке чуть шершавыми пальцами. Риз замирает, а Август откидывается на спинку скамейки и как ни в чём не бывало закидывает в рот ещё один леденец.       Они идут из школы вдвоём — экзамен позади, и можно больше не волноваться, потому что Риз решил все задания, а Август — чуть менее восьмидесяти процентов всего теста. Над головой солнце греет так горячо, что даже в лёгкой хлопковой рубашке становится нестерпимо жарко, и Риз ослабляет тугой узел галстука, оттягивая его вниз. Август тоже в рубашке, и видеть его вот таким вот официальным и строгим непривычно, но, тем не менее, очень даже интересно: Риз украдкой смотрит на подвёрнутые рукава и на расстёгнутый на три пуговицы вниз ворот, на плетёный ремень в джинсах и на потрёпанные кеды — в любимых ботинках Августу сейчас явно было бы очень жарко.       Август провожает его до самого дома и мнётся возле порога, словно бы желая что-то сказать, но потом просто улыбается — искренне и тепло, — и коротко его, Риза, обнимает. Риз чувствует, как сердце подскакивает к самому горлу, а потом обрушивается куда-то в желудок. Тело Августа крепкое, сильное, а ещё от него пахнет гелем для душа, дезодорантом и теми самыми мятными конфетками, и Риз глубоко вдыхает, прежде чем разомкнуть объятия. Август стоит на пороге его дома всё то время, пока Риз поднимается в свою комнату, а потом уходит, несколько раз обернувшись. Риз смотрит на него из окна и отчего-то улыбается.       На следующий день Август приходит к нему в гости — как тогда, во время учёбы, — только вот теперь вместо учебников у него в руках две бутылки пива и магазинный пакет с чипсами и прочей вредной, но ужасно вкусной дрянью. Мама Риза отправилась по работе в соседний город на все выходные, и поэтому они до поздней ночи смотрят притащенный Августом фильм про каких-то пришельцев, а потом ещё долго спорят, возможно ли такое в реальной жизни. Риз пьёт первый раз за все свои семнадцать лет, и пиво ударяет в голову, отдаваясь в ней лёгким головокружением. Он ещё не пьян, но ему уже так хорошо и легко, что хочется обнимать весь мир. Риз лежит на диване и лениво смотрит на то, как Август щёлкает пультом, ища что-нибудь интересное по кабельным каналам, и эта ситуация настолько привычна и знакома, что Риз невольно улыбается, наблюдая за тем, как Август чуть хмурится, явно недовольный от того, что не нашлось ничего хорошего. Риз прикрывает глаза всего лишь на мгновение, чтобы сладко потянуться и размять уставшие мышцы, а когда открывает их — видит перед собой лицо Августа. Он явно нервничает, бегая взглядом по лицу самого Риза, а ещё телевизор позади него отбрасывает на его светлые взъерошенные волосы почти призрачные отсветы, и от этого Август кажется выходцем из потустороннего мира. Риз со смешком вздыхает и собирается было спросить что-то в меру колкое и насмешливое, но Август как-то в один момент оказывается очень-очень близко, а потом накрывает его губы своими, впрочем, почти сразу же словно бы испуганно отдёргиваясь. Риз смотрит на него недоумевающе, а потом садится, и он почти наяву видит, как в глазах Августа — сильного, наглого и острого на язык Августа, — плещется страх. Риз чуть морщится и вновь потягивается, едва не задевая ногой стоящие на полу пустые бутылки.       — Ну и?.. — спрашивает он, строго смотря на Августа. Тот виновато опускает голову и поджимает губы, хмурясь, а Риз, растянув губы в улыбке, продолжает:       — Чего остановился-то?       Август поднимает голову и усмехается, а после вновь притягивает его ближе, становясь возле дивана на колени и почти стаскивая Риза вниз, к себе. А тот послушно сползает на пол, переступает с ноги на ногу и садится, чтобы в следующий момент быть прижатым к полу приятно тяжёлым и просто до невозможности тёплым Августом.       Остаток ночи они сидят в обнимку, грызя чипсы и сонно смеясь над туповатыми мультиками по одному из каналов, а потом всё так же в обнимку встречают рассвет, проскользнувший в приоткрытое окно тонким пурпурным лучиком восходящего солнца.       Риз лениво смотрит за тем, как тот скользит по полу, подбираясь всё ближе к их ногам, а потом переводит взгляд на задремавшего Августа, скользя взглядом по его лицу и рассматривая густые светлые брови, длинные и такие же светлые ресницы и чуть приоткрытые губы. Риз улыбается и откидывается затылком на его плечо, смотря на то, как солнце поднимается всё выше. И надо бы встать и задёрнуть шторы, чтобы не было так ярко, а ещё хорошо было бы переместиться хотя бы на тот же диван, но всё настолько лень, что Риз просто закрывает глаза и накрывает их сверху ладонью — чтоб уж точно наверняка.       Он слышит тихое дыхание Августа, чувствует тепло его тела позади себя и ощущает, как в груди разливается что-то приятно-согревающее.       Мама всегда говорила не связываться с такими парнями, как Август, потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Но… вышло.       И Риз знает, что это не потому, что мама ошибалась, а потому, что Август оказался не таким уж и плохим.       Потому, что на самом деле Август лучше всех вместе взятых людей, которых Риз когда-либо знал в своей жизни.